И Викина жизнь вернулась в привычное русло. Выходные со Стасом и дочками, а всю неделю веселая суета. Она очень редко ездила в Зеленоград – не было времени. Даже на дачу к бабушке старалась съездить в выходные со Стасом и девчонками. Стас никак это не комментировал. Он был погружен в новую, важную для него тему, работал до глубокой ночи и дней недели не замечал. Если бы Вика не напоминала, что сегодня пятница и они его ждут, он и про это бы забыл. Но Анечка всю неделю ждала папу, и Вика была непреклонна – выходные с семьей. Сама она не обижалась на Стаса. Давно поняла, что она лишь любовница, с которой проводят выходные. Любимая – да! Но любовница. А вся неделя отдана науке. И такие сильные чувства связывали Стаса с этой дамой, что, приезжая к Вике, он скучал и беспокоился, как она там без него, законная супруга? Смешно, но получалось, что Алик ей более муж, чем Стас. Алик знал о ее жизни все, от него не было тайн, он был в курсе всех Викиных планов и забот. Он прочно вошел в ее жизнь. С Ниной Сергеевной и с Любой у него давно был полный альянс. Но Алик сумел завоевать любовь девочек. С Анечкой было проще, ее он просто обожал. «Теперь я знаю, какая ты была в детстве», – говорил он Вике. А Ирочку приручал терпеливо и осторожно, относясь к ней, как рыцарь к своей даме. Он сразу угадал ее слабое место – тщеславие и хвалил за любой пустяк, льстил ей, удивлялся ее небольшим способностям к музыке и рисованию. Вике это не нравилось, но Алик объяснял, что как только завоюет доверие Ирочки, начнет постепенно и осторожно менять ее представления о самой себе и окружающем мире. Вика подумала, что, может быть, у Алика что-то и получится. Твердая убежденность дочери в собственном превосходстве беспокоила все сильнее. Но что делать с этим, Вика не знала. Зависимость и невозможность обходиться без мамы вроде бы уменьшилась, но иногда Ирочка закатывала дикие сцены, требуя внимания Вики.

Однажды Алик сидел в гостиной, помогая Ирочке вырезать и наклеивать картинки в альбом. Анечка отыгрывала свои полчаса. Вдруг он поднялся, подошел и сел рядом с ней.

– Подожди, котенок, пальчики встряхни. Вот так, вот так. Они у тебя напряжены и поэтому устают. Расслабь ручку. Вот так легко, легко положи пальчики на клавиши, погладь их, и они оживут. А теперь плавно, медленно…

Анечка снова начала «Осеннюю песню», но Алик покачал головой.

– Вот послушай, солнышко, как это должно звучать. Природа для Чайковского всегда была источником вдохновения.

Алик стал играть. Плавная печальная мелодия наполнила комнату. Зазвучал тихий голос Алика.

– Слушай, как чист и прозрачен воздух. Далекие поля окутаны лиловатой дымкой…

Алик играл. Ирочка, бросавшая недовольные взгляды в их сторону, вдруг встала, подошла и, облокотясь на рояль, стала слушать. Вика отложила журнал и тоже прислушалась.

– В низине стелется туман. Это осень. Чувствуете, все холоднее и холоднее? Ветер разбросал на поляны пестрый ковер из листьев…

Алик закончил, поцеловал Анечку в лобик и сказал:

– Вот как это нужно играть. Ты только старайся услышать, что тебе говорит музыка, и поверь, котенок, это совсем несложно. Попробуй еще раз.

– Нет, Алик, сыграй еще что-нибудь, – капризно попросила Ирочка. – Пожалуйста!

– Ну, хорошо. Что вы еще должны разучить?

– Пьеса «Жаворонок», – Анечка стала перелистывать страницы альбома «Времена года».

– Не надо, котенок, – и усмехнулся. – Уж «Жаворонка» как-нибудь…

Светлые, чистые звуки полились вместе с голосом Алика.

– Высоко, высоко по синему небу плывут облака. Рокочет где-то майская гроза, но нет – напугала и рассыпалась брызгами. А вот звенит и звенит песня. Это жаворонок – посланец весны. Весна! Слушайте, как радуется жаворонок.

Вика слушала и удивлялась. Алик никогда не играл прежде. Она даже не особенно задумывалась, почему. У него дома инструмента не было. Прекрасная аппаратура, роскошные пластинки лучших исполнителей – они оба с удовольствием слушали. Но сам он раньше никогда к роялю не подходил.

– Ну что, мои красавицы, – обратился он к девочкам, – поняли, как просто? Давай, Анечка, попробуем.

– Нет, Алик, сыграй еще что-нибудь, – попросила Ирочка.

– Пожалуйста, Алик. И расскажи, о чем ты играешь, – добавила Анечка.

– Ну что бы вам такое сыграть? – Алик задумался на минуту. – Ну, вот давайте послушайте еще о природе. Равель «Восход солнца».

Алик играл. Девочки слушали, затаив дыхание.

– Раннее утро. Природа просыпается, первые лучи солнца освещают травку, цветы, каждый листик. И вот уже яркий свет заливает все вокруг!

Прозвучал последний аккорд. Алик встал.

– Красиво! – сказала Анечка. – Равель?

– Да. Из балета «Дафнис и Хлоя». Вы балет любите?

– Мы только «Щелкунчик» и «Лебединое озеро» смотрели, – недовольно сказала Ирочка. – А так в театр на детские спектакли ходим по воскресеньям. И в консерваторию с бабушкой, на утренние концерты.

– Консерватория – это замечательно. Но балет – чудесное зрелище. В ближайшее время пойдем, я подберу самый красивый для начала. И обязательно послушаем «Волшебную флейту», а я расскажу вам про Моцарта, про его детство.

С тех пор Алик часто занимался с девочками музыкой, терпеливо объясняя их ошибки. Учительница удивлялась переменам и успехам своих учениц, а Нина Сергеевна стала относиться к Алику, как к полноправному члену семьи. И когда стали готовиться ко дню рождения двойняшек, сама пригласила его на семейное торжество. Вика понимала, что не пригласить нельзя, да и девчонки с этим не согласились бы. У них была настоящая дружба – с секретами, обидами и требованиями. А Стас? Стас, скорее всего, не заметит Алика среди гостей. Когда он приезжал в Москву, его больше всего интересовала Анечка и, конечно, Вика. Вот этого она и опасалась. Как Алик отреагирует на трогательную и нежную привязанность Стаса к ней? И еще, конечно, папа. Лев Иванович, в связи с частым отсутствием, редко бывал у Вики. Чаще она с девочками приходила на Алексея Толстого. Поэтому папа о существовании Алика пока не знал. «Да будь что будет!» – решила наконец Вика.

Девчонки пытались выпытать у Алика, какие подарки их ждут. Но он отвечал, что это сюрприз. День рождения пришелся на субботу, что было очень удобно. Но в пятницу надо было угостить друзей в детском саду. Вика хотела купить торт и конфет, как она делала обычно, но Алик просил не хлопотать. Он заказал торт, и его привезут к полднику. Конфет не надо – торт большой, там есть все. Вике стало любопытно, и она пришла вместе с Ниной Сергеевной. Ровно в четыре часа привезли торт и две громадные связки воздушных шаров. Эти колышущиеся облака еле-еле пролезли в двери и вызвали бурю восторгов у детей. Ира и Аня раздавали их, и скоро у всех в руках оказались разноцветные шарики. Когда внесли торт, даже привычная к изыскам международных дипломатических обедов Нина Сергеевна удивленно заулыбалась. Торт был двухъярусный, украшенный шоколадными и марципановыми фигурками. На первом ярусе – мишки, свинки и слоники, а наверху на разноцветной глазури две марципановые куколки. Дети, возбужденно шумя, столпились вокруг торта, рассматривая зверюшек. Кондитер, доставивший это сладкое чудо, объяснил, что Ира и Аня сейчас подарят своим гостям шоколадных и марципановых зверей, а потом торт разрежут и раздадут. Он аккуратно брал щипчиками фигурки и укладывал в маленькие пергаментные пакетики, а девочки раздавали пакетики гостям. Своих куколок они принесли домой. Аня хотела подарить папе, а Ирочка раздумывала – подарить Вике или съесть самой? Девочки чувствовали себя героинями дня и были довольны.

Когда Вика спросила Алика, где он сумел заказать такой необычный торт, он пожал плечами:

– Немного фантазии, времени и денег. Поехал на «Большевик» и договорился с директором.

– И все? – удивилась Вика.

– Ну, еще маленькая деталь – звонок из министерства пищевой промышленности.

– А, ну тогда понятно! Не для средних людей.

– Ну что делать, Викусь! Главное, что дети были довольны.

А для своего основного сюрприза он попросил Вику оставить свободную площадку около рояля. Примерно два на два метра. Устанавливая раздвижной стол на двадцать человек, Вика с Любой переставили в гостиной диван и кресла, чтобы оставить свободное место. И все они гадали, что же такое большое собирается привезти Алик?

Народу собралось много. В основном друзья Нины Сергеевны и Льва Ивановича с внуками. Были Викины подруги и Сережа Комаров с женой. Все собрались, но Вика не приглашала к столу, дожидаясь Алика. Он просил не начинать без него. Дети бегали из комнаты в комнату, взрослые вели беседы в гостиной. Наконец приехал Алик и, не заходя в комнату, стал объяснять Вике, что нужно делать. Усадить гостей и никого не пускать в прихожую. Все расселись, с интересом посматривая на дверь. Вошел Алик, поклонился и сел за рояль. Зазвучал марш, в комнату вбежал клоун, и началась веселая кутерьма. Сначала выступил жонглер в ярком костюме. В воздухе мелькали шары, кольца, цветные тарелки, клоун делал сальто-мортале и успевал ассистировать жонглеру. После него вбежали две девушки в блестящих юбочках с оборками, а за ними, на радость детям, две обезьянки тоже в юбочках и три белые болонки с бантиками. Алик играл польки, вальсы, а собачки и обезьянки танцевали. Девушки хвалили их, давали угощение, и маленькие артисты опять кружились и скакали галопом под краковяк. Клоун тоже танцевал, падал, кувыркался и тоже хотел угощение за свои танцы. Потом он принес из прихожей грифельную доску на подставке и большие стоячие счеты. Дрессировщицы писали на доске цифры, а собачки по очереди лаяли столько раз, сколько соответствовало цифре. После них обезьянки считали на счетах. Девушка называла цифру – обезьянка ловко отсчитывала и сдвигала нужное количество костяшек. Другая дрессировщица спрашивала: «Скажи, пожалуйста, Грета правильно посчитала Лола?» И обезьянка Грета, поднимала лапы над головой и хлопала в ладоши. Видимо, это означало, что Лола – молодец. Смеялись даже взрослые, а дети были в полном восторге. Конечно, все они были в цирке, но то, что цирк приехал к ним и клоун разговаривает, подходит и шутит с каждым из них – вызывало радостное изумление. Вика улыбалась, глядя на детей. Она знала, что Алик дружит с цирковыми, и даже узнала одну из девушек – жену приятеля Алика, воздушного гимнаста, но не ожидала такого сюрприза. Под конец одна из девушек вышла вместе с Лолой и Гретой в прихожую и вернулись оттуда с тележкой, на которой лежали две коробки, перевязанные лентами. Обезьянки вдвоем везли тележку за веревочку. Алик играл торжественную медленную мелодию. Когда тележка остановилась около рояля, музыка стихла. Одна из девушек обратилась к своим питомцам:

– Мы пришли поздравить с днем рождения двух девочек – Ирочку и Анечку. Ну-ка давайте поприветствуем наших девочек и вручим им подарки. Как мы приветствуем друзей?

Собачки встали на задние лапки и закружились, а обезьянки подняли лапы и махали ими в воздухе.

– Молодцы! – похвалила дрессировщица. – А сейчас Ира и Аня могут взять свои подарки.

Алик заиграл марш, и девочки с сияющими лицами подошли к тележке. Вика заметила, что Ирочка радуется так же искренне, как Аня. И она еще раз подумала, какой Алик молодец! Не просто принес подарки, а устроил детям настоящий праздник. Артисты, провожаемые аплодисментами, раскланялись и ушли. Алик вышел проводить их. Девочки с нетерпением развязали коробки и остались довольны. У Ани конструктор в глянцевой импортной упаковке. А у Ирочки – кукольный сервиз с множеством предметов. Совсем как настоящий, только маленький. Вернулся Алик, и девочки бросились к нему, наперебой делясь впечатлениями.

Только Вика хотела представить Алика гостям, как ее опередила Нина Сергеевна.

– Прошу, друзья, познакомиться – это Алик, друг нашего дома, Викусин коллега, музыкант, знаток русской поэзии и прекрасный педагог. Под его руководством наши девочки полностью изменили свое отношение к музыке.

– Нина Сергеевна, вы меня просто смутили! Ну, какой из меня педагог?

– Не спорьте, Алик. Спасибо за ваш сюрприз. Вы доставили удовольствие не только детям, – и она стала знакомить Алика с гостями. Алик, улыбаясь, пожимал протянутые руки. Со Стасом он обменялся рукопожатием вполне непринужденно. Нина Сергеевна усадила его рядом с собой и, указав на свою подругу, попросила не давать ей скучать. Алик тут же включился в игру и развлекал свою даму весь вечер. Вика с благодарностью подумала о маме, как легко и естественно она ввела Алика в их ближайшее окружение.

С тех пор он стал бывать на всех семейных праздниках. На Викин день рождения, отмечаемый в семейном кругу, пришел с официальным букетом красных роз. И этот букет скромно и нейтрально выглядел рядом с роскошными цветами Стаса – бледно-желтые розы, Викины любимые. Чувство такта было присуще Алику. Но в коридоре он вручил ей бархатную коробочку и прошептал:

– Потом посмотришь. Это в честь юбилея. Ровно год.

– Год будет завтра, – тоже шепотом поправила Вика.

– Вот завтра и отпразднуем. Я стол в Архангельском заказал, – и быстро поцеловал ее.

У себя в спальне Вика заглянула в коробочку: изумительной красоты старинная брошка-бабочка с бриллиантиками и сапфирами. «Вот сумасшедший! – подумала она. – Завтра приколю к платью».

После нескольких встреч со Стасом Алик погрустнел и как-то сказал, что понимает теперь, почему Вика так тянет с окончательным решением. Конкурировать с ее мужем трудно! Жаль, что он так симпатичен и так умен. Ему-то казалось, что гении – все сплошь эгоисты, с плохим характером. Но это, наверное, в искусстве, а в науке – такие вот приятные во всех отношениях господа. Поэтому, когда в начале мая Стас стал собираться в Америку читать лекции, Алик повеселел. Стас уверял, что поездка не продлится больше трех месяцев, но Вика знала, что все эти лекции, университеты, конференции и симпозиумы – процесс бесконечный. Как только заканчиваются очередные исследования или делается очередное открытие – начинаются научные обсуждения новой теории или как там у них называется. А в Америке еще перевели и издали две книги Стаса, так что ему найдется чем заняться. Ну что ж, хорошо, что у нее есть Алик. Действительно, взять да и выйти за него замуж. Девчонки его любят, мама тоже. А с папой и его приятелями он очень удачно сыграл пару раз в преферанс и был принят в мужскую компанию. Стас для папы мил, приятен и уважаем, но Алик – человек более земной и понятный.

Но когда Вика встречалась с мужем, видела его радость, видела, с какой любовью он смотрит на нее, то понимала – никуда она не уйдет! Какая-то неразрывная связь существует между ними. Может, что-то из прошлой жизни, что-то, что так крепко держит их, не давая разрушиться такому странному браку.

Стас уехал, а жизнь без него текла, как обычно. Вика в соавторстве с приятелем-драматургом написала две пьесы, и они готовились к постановке. Все свободное время проводила с Аликом, иногда дома, с девочками, но чаще в компании друзей.

Летом начались поездки на дачу, к детям. Алик совершенно обаял бабушку и тетю Нату, а ведь у них Стас всегда в любимчиках ходил. Но Алик читал бабуле и тете Бальмонта, Блока, Ахматову, и они таяли от удовольствия и внимания. Когда приезжал Лев Иванович и гости, устраивался большой праздник с шашлыками, пирогами и шумным весельем. Алика уговаривали остаться ночевать – дом большой, места всем хватит. Куда ехать так поздно, тем более выпивали? Но Алик никогда не оставался, обещал приехать завтра.

– Не могу, Викусь, – объяснял он. – Боюсь, не выдержу, проникну к тебе, и Лев Иванович застукает нас, как сопливых десятиклассников. Представляешь картинку? Я за тобой завтра приеду.

Вика, смеясь, провожала его до машины. И в темноте они целовались, «как сопливые десятиклассники».

В конце июня мама с папой и девочки уехали в Ялту, в санаторий, а Вика с Аликом наслаждались полной свободой. Этим летом, в июле, проходил кинофестиваль, так что вся «киношная и околокиношная» публика вернулась в Москву. Открытие, просмотры и пресс-бар, где до утра не затихало веселье. После закрытия утомленные киношники потянулись на юг.

Вика с Аликом и Никита со своей новой девушкой уехали в Пицунду, в Дом творчества. Девушка Вероника – тоже актриса, Никита своим вкусом не изменял, была очень милой, женственной, с каким-то одухотворенным взглядом серых глаз. С ней было легко и спокойно. Вероника обладала некой женской мудростью, что было совершенно несвойственно бывшим подругам и женам Никиты. Он тоже изменился. Харизматичный, подчеркнуто галантный по отношению к любой девушке из их компании, он всегда был чуть ироничен. То ли шутит, то ли серьезно говорит – не поймешь. На Веронику же смотрел с недоверчивой нежностью, хотя и говорил при этом шутливым тоном. С Никитой отдыхать и праздновать всегда было очень приятно. Он умел все организовать, договориться, создать легкое, праздничное настроение. Не считал за труд сорваться с пляжа, съездить на рынок в Гагры, накупить горы вкуснейших вещей, и в ближайшем пляжном кафе вдруг появлялся роскошно накрытый стол. Люди, стоящие в очереди за сосиской и лимонадом, с изумлением взирали на это изобилие. А Никита, как ни в чем не бывало, появлялся возле лениво загорающей компании и приглашал:

– Прошу, господа, закусить чем Бог послал и выпить холодного домашнего вина.

Он всем, за исключением нескольких близких друзей, говорил «вы». Это было странно слышать в артистической среде, где на «ты» переходили легко и быстро. Но эта игра шла ему, и его «вы» звучало изысканно, а не официально. Где-то около полудня он мог приподняться с шезлонга и спросить:

– Вика, а не выпить ли нам с вами портвейного вина?

– Я бы с удовольствием, Никита, но не хочу вас затруднять.

– Помилуйте, Вика, какие трудности? Только прикажите.

– Сопьетесь, такая жара и портвейн… – недовольно бурчал Алик.

Но Никита уже уходил и, вернувшись, приносил бутылку вина «Черные глаза», пластиковые стаканчики, горячий лаваш и вымытую кисть винограда. Наливал в два стакана, желающих пить в жару портвейн не находилось, и протягивал Вике – «Прошу».

– Какая роскошь, – радовалась Вика, любившая сладкое вино. – Никита, вы – волшебник.

Внимание Никиты даже к таким мелочам трогало ее. Он умудрялся всех окружить заботой. Редкая черта в их обществе. Люди творческих профессий вообще довольно эгоистичны, а в Никите эгоизма не было и в помине. Так что отдыхать с ним было очень комфортно.