Элла, как только поступила на службу, сразу же нашла с Катей Бурцевой общий язык. Катя оказалась прелесть что за человек – ответственная, честная и добрая. У нее было милое круглое лицо и темная коса до пояса. Офисные клерки, которыми кишели коридоры, так и звали ее – девушка с косой.

Когда Элла после ужасных скитаний все-таки добралась до работы, она подумала, что сейчас немного придет в себя, а потом все расскажет Кате. Она уже представила, как откроет дверь и окинет взглядом всю комнату – Катя сидит возле двери в кабинет Шведова, низко склонившись над бумагами, заправив за уши выбившиеся пряди волос. Напротив перед мерцающим монитором развалился Андрей Калугин – веселый громкоголосый мужчина, помешанный на здоровом образе жизни. Чтобы нейтрализовать вредное воздействие компьютера на свой организм, Андрей постоянно пьет зеленый чай и приносит из дому кактусы. У него тощее лицо с лошадиной английской челюстью и пропасть веснушек.

Андрей ненавидит, когда Шведов с деловым видом влетает в их комнату и начинает бегать по ней, отдавать распоряжения и дымить своими короткими вонючими папиросками.

Следующий стол принадлежит самой Элле, а справа, в непосредственной близости от нее, словно большой тяжелый шмель, трудится, время от времени шумно вздыхая, Никита Шаталов. Девицы с первого этажа периодически ловят его за галстук и томно тянут: «Никита, ты тако-ой хоро-оший!» Никита был бы чертовски похож на Дона Джонсона, если бы похудел раза в два с половиной. Задуман он был обаятельным, но обаяние постепенно растворилось в лишних килограммах, хотя и не без остатка.

Никита ненавидит показательный выпендреж Шведова. Стоит появиться в офисе кому-нибудь чужому, как Шведов распускает хвост и начинает гнуть пальцы. При этом он заставляет сотрудников, что называется, «делать морду». Никита делать морду не любит и всегда все Шведову портит.

После того как Эллу выгнали из дома Оглядкина, ей пришлось приложить немало усилий, чтобы попасть в город. Подвозить ее отчего-то никто не хотел – машины проносились мимо, закупоренные, словно подводные лодки. Несколько километров бедолага брела по обочине. Сломала каблук и замерзла так, будто всю ночь просидела над прорубью. Однако прогулка имела и положительные стороны – обманутая жена вышла из шокового состояния и выплакалась всласть.

Зареванная, помятая и грязная, она наконец добралась до работы и погрузилась в лифт. Сейчас она войдет, и ребята, увидев ее, повскакивают со своих мест, столпятся вокруг, начнут расспрашивать…

Едва Элла толкнула дверь и ребята ее увидели, они действительно повскакивали со своих мест. Только лица у них при этом были ужасно странные – длинные и испуганные. Вместо того чтобы броситься к Элле, они уставились друг на друга. Как раз в этот момент в кабинете Шведова раздались голоса – кто-то собирался выйти оттуда. Элла уже открыла было рот, чтобы сказать что-нибудь подобающее случаю, когда Никита Шаталов, проявив неожиданную для своих габаритов прыть, прыгнул к ней. После этого он сделал совершенно невероятную вещь – зажал ей рот рукой и, схватив за шею, подвел к своему столу и там, навалившись на нее всем телом, уложил на пол.

Элла не успела даже дернуться, когда прямо перед ее носом возникли две пары ботинок и голос Шведова сказал наверху:

– Не беспокойтесь, гражданин начальник, как только Астапова появится, я вам тут же сообщу. Тут же.

– Ну, ни к чему называть меня гражданином, – усмехнулся второй, незнакомый голос, мягкий, словно снег на Рождество. – Лучше обращаться ко мне по званию.

– Хорошо, господин капитан, – подобострастно согласился Шведов. – Можете на меня положиться. Астапову я вам сдам в лучшем виде. Если, конечно, она придет.

– Конечно, – согласился невидимый капитан и развернул носатые ботинки к выходу.

Когда дверь за ним закрылась, шеф расставил ноги на ширину плеч и угрожающим тоном заявил:

– Слушайте, вы все! Если Астапова позвонит или заявится сюда, не приведи господи, немедленно доложить мне. Понятно? Лично доложить! И Шаталову передайте то, что я сказал. Кстати, где он бегает?

Элла скосила глаза на Никиту – он лежал тихо-тихо, и только его теплое дыхание шевелило волосы на ее шее. Какое счастье, что у него такой здоровый стол, и еще – что у Шведова не возникло желания походить по комнате. Его ботинки повернулись на каблуках и, чеканя шаг, двинулись к выходу из офиса.

– Я отъеду по делам, – сообщил он строгим голосом.

Обычно строгий голос означал, что Шведов отправляется пить кофе. Катя Бурцева в таких случаях всегда отвечала абсолютно нахальным тоном: «Конечно, шеф!» Однако сегодня у нее ничего подобного не вышло, и она жалобно пискнула:

– Конечно, шеф!

Шведов удивился и даже на секунду задержался:

– Ты, Катерина, не заболела ли?

– Нет, все в порядке, – еще тоньше пискнула та, и Андрей Калугин поспешно сказал:

– Она видела в коридоре мышь.

– А, мышь! – удовлетворенно заметил Шведов. – Как сказал кто-то из великих, мышь действует на женщин подобно герою-любовнику – заставляет их визжать и падать в обморок.

Он ушел, и все некоторое время слушали, как его легкие шаги удаляются прочь от двери. Вот клацнул лифт, поглотивший начальника, и повез его вниз, прочь от кабинета. Только тогда Никита отнял руку от лица Эллы, потом поднялся, схватил ее в охапку и одним движением поставил на ноги. Катя Бурцева и Андрей Калугин уже были тут как тут.

– Ох, Эля! – зашептала Катя. – Мне так жаль! Так жаль! Я, когда тебя увидела, лишилась дара речи!

– Как же ты не побоялась сюда прийти? – тоже шепотом спросил Калугин и от избытка чувств даже потряс Эллу за вялую руку. – Ты должна была сообразить, что здесь тебя могут поджидать. Хорошо, что засаду не устроили.

– Погодите вы! – сердито прикрикнул на них Никита. – Вы разве не видите – она ничего не знает!

– Она ничего не знает! – как заклинание повторила Катя. И в испуге сложила руки перед собой: – Ты ничего не знаешь?

Элла вдруг так испугалась, что не смогла даже ответить. Она только отрицательно покачала головой.

– Господи, и как же ей сказать? – пробормотал Калугин.

– Ну, вот что, – Никита взял Эллу за плечи и, повернув к себе, серьезно посмотрел ей в глаза: – Этой ночью убили твоего мужа. И в убийстве подозревают тебя.

Элле показалось, что Никита стал неожиданно в два раза толще. На самом деле его лицо просто-напросто расплылось у нее перед глазами. Ноги ее подогнулись, и она со стоном начала оседать на пол. Шаталов с Калугиным подхватили Эллу под руки, усадили в кресло и быстренько привели в чувство.

– Ничего себе сходила я замуж! – простонала Элла, когда наконец пришла в себя.

Игорь Астапов был убит около полуночи на кухне собственной квартиры. Тело обнаружил его тесть Борис Михальченко, который приехал поговорить с Астаповым якобы о делах, но не смог попасть в квартиру. В окнах горел свет, однако на звонки никто не откликался. Борис забеспокоился и вызвал милицию. Милиция сразу же выдвинула версию о том, что Астапова убила его собственная супруга. Убила и пустилась в бега. Версия строилась не на пустом месте.

Во-первых, способ убийства был чисто женским. Астапов получил по голове чугунной сковородой и от удара скончался на месте. Стукнули его от души и с большим чувством. Во-вторых, убийца запер дверь собственным ключом – ключ Астапова остался у него в кармане. В-третьих, побудительная причина убийства. Родственники сначала попытались было замолчать то, что случилось вечером. Но следователь сразу смекнул, что от него что-то скрывают, и расколол их всех по одному. Он с удовлетворением выслушал душераздирающую историю о любовнице, которая пустилась в откровения перед телекамерами. А обманутая жена смотрела передачу, разинув рот. Мотив был просто роскошным!

Следователь принялся убеждать родственников, что Элла может отделаться легким наказанием. Еще бы – убийство в состоянии аффекта! Любой адвокат докажет это, предъявив видеозапись той злосчастной передачи. Главное сейчас – отыскать преступницу и уговорить ее сдаться властям.

Дана заявила мужу, что никаким властям свою дочь не сдаст, но найти ее желает немедленно. Борис с самого утра поднял на ноги кого только можно и приказал отыскать свою падчерицу, пообещав вознаграждение самому расторопному.

– Я его не убивала! – воскликнула Элла, свирепо глядя на своих коллег.

– Да мы верим! – воздел руки Калугин. – Поэтому и спрятали тебя от Шведова. Он тоже к тебе хорошо относится, но чересчур законопослушен.

– Вопрос в том, что ты собираешься делать дальше, – сказал Никита и пытливо посмотрел на Эллу. – Понимаешь, что получается? Если ты надумаешь скрываться, милиция укрепится в своем подозрении и искать будет только тебя. А настоящий убийца уйдет от возмездия.

– Где ты была вчера с одиннадцати до двенадцати ночи? – строго спросила Катя.

– Представления не имею, – схватилась за голову Элла. – Если бы я знала, что мне понадобится алиби, то отправилась бы играть в карты на деньги. А сейчас что? Бери меня, дуру, голыми руками и сажай в КПЗ!

– Нет, я бы в такой ситуации в милицию не пошла, – твердо заявила Катя. – Знаешь что? Поживи некоторое время у меня. Наверное, все как-нибудь образуется.

– Спасибо, Кать, – сказала растроганная Элла. – Но у тебя квартира однокомнатная, ребенок и мама. Куда еще мне?

– А у меня теща – как «Аль-Джазира», – сказал Калугин. – Сразу выдает в эфир последние новости. Она тебя сдаст за милую душу.

Один Никита ничего не сказал, хотя был холост и вполне мог бы на время сделать свою квартиру конспиративной. Он только молча посмотрел на Эллу с тревожным ожиданием, будто бы она сама должна к нему попроситься. Она проситься не стала, а вместо этого сказала:

– К родственникам сейчас точно соваться не стоит – они все под надзором. А что, если я некоторое время поживу здесь?

– Как это – здесь? – не поняла Катя. – В офисе?

– А что? – тут же оживился Калугин. – У шефа есть холодильник, диванчик, даже плед в шкафу имеется.

– А днем где она будет прятаться? – возразила Катя.

– В маленькой комнатке, где сейчас ремонт! – вмешалась Элла. – Поставлю стульчик, запрусь изнутри…

– Мы будем тебе еду носить! – радостно подхватил Калугин, словно речь шла об игре в партизаны.

А Никита переступил с ноги на ногу, перелив свое полное мягкое тело из одной части костюма в другую, и спросил:

– Только… тебе не будет здесь страшно ночью?