Кирк понимающе кивнул, но, даже наклонив голову, не заметил, что застегивается криво, и ему помогают привести внешний вид в порядок.

– Вы двое пообедали?

– Собираемся, – продолжал общаться Протей. – У вас срочное дело?

– Мне запрещено рассказывать детали, но у нас действительно проблемы.

– Желаю вам быстрее их разрешить.

Кирк закончил застегиваться и почти сразу подоспел Протей. Так что оба остались довольны проделанной работой.

– Спасибо, спасибо… – поблагодарил Кирк, явно мыслями находясь на рабочем месте.

– Не забудьте пообедать, – с лестницы крикнул он.

– Пап, не врежься там ни во что, – отозвался Нортон, имея в виду не только поездку на машине, но и обычное передвижение.

– Обожаю твоего отца, – сообщил Протей, вваливаясь в комнату.

Да, друг считал его отца клевым, а Нортон не понимал его привязанности. Возможно, дело было в том, что Протей с детства проводил с ним больше времени, чем со своим. Тогда почему он отказывался замечать, что Кирк Томпсон обыкновенный ботаник?

– Ты ненормальный, Про. Точно ненормальный, – Нортон зашел за ним следом. Уж он-то даже мысли не допускал, что отец хоть на треть так хорош, как представляет себе Протей.

– Сам ты ненормальный. Твой отец работает в секретном месте, а тебе плевать, – Протей подошел к окну и распахнул его настежь. – Вот бы узнать, чем он занимается.

Из-за открытой двери образовался жуткий сквозняк, так что Нортон поспешил ее закрыть.

– Совсем не интересно. Он помешан на работе. Перепрыгивает с одного проекта на другой, и мы вынуждены переезжать. Я успел пожить во всех районах города.

– Не жалуйся, – Протей высунулся в окно, и его голос стих. В любое время года он нуждался в притоке свежего воздуха. Так что по его вине Нортон простывал зимой, а летом страдал от обилия насекомых в комнате.

Ожидая, когда друг надышится, он бросил школьную сумку под стол. После долгих занятий уроки делать не тянуло, но он достал учебники, чтобы расставить их по местам.

– Значит, тебе понравилось, что я перевелся в последний учебный год?

– Это моя личная трагедия, – чтобы качественно усмехнуться Протей влез обратно в комнату. – Но и ты хорошо ему отомстил, когда ушел из команды.

После переезда Нортон стал замкнутым, превратился в плохую копию самого себя. У него не хватало сил подстроиться под новые обстоятельства. Он злился на отца и в отместку бросил заниматься баскетболом.

– Как остаться в школьной команде, если я перевелся?

– Да-а, вопросик…

Протей снова вылез в окно.

– Пять минут, – предупредил Нортон, имея в виду, что дольше не выдержит уличный холод.

Вместо ответа Протей устроился на подоконнике, подтянув колено к груди.

Нортон ушел в дальний угол спальни, где меньше всего сквозило. Повозился с коллекцией фигурок киногероев, вертя их в руках и тем самым освобождая от слоя пыли.

Через пять минут он обернулся и увидел счастливого Протея. Тот подставил лицо ветру, который ласково перебирал его светлые волосы.

Сжалившись, он решил предоставить ему еще пару дополнительных минут этого сомнительного удовольствия. Спустился вниз за обедом, не понимая взволнован ли тем обстоятельством, что сейчас увидится с Лили. Он любил ее, но в ответ получал постоянные насмешки и издевательства.

Застав девушку на кухне, он не разобрал рад очередной встрече или нет. Особенно тому, что они оказались наедине.

– Марта вышла во двор.

Соизволила ответить гостья. Нортон едва совладал с эмоциями. Ничего более доброжелательного она ему не говорила.

– Ясно, – сухо отозвался он и полез в холодильник.

– Твой обед на подносе, – последовала подсказка.

Прежде, чем закрыть холодильник, Нортон стиснул зубы. Что-то не так. Лили не станет любезничать с ним без повода.

Стоило ему ухватиться за поднос, и ситуация прояснилась.

– У твоего друга есть девушка? – спросила Лили, как ни в чем не бывало, откусывая свежеиспеченное печенье.

Скулы Нортона свело спазмом, и челюсти с трудом разжались.

– Нет, – коротко и хлестко признал он, и поспешил уйти.

Как донес поднос до спальни и не опрокинул, он не представлял. От избытка смешанных эмоций его руки дрожали. В нем пробудилась необоснованная злость на Протея за то, что понравился Лили. Чуть более логичная злость на девушку за бесчувственное отношение. И на себя за любовь, за ревность и за то, что недостаточно красив для той, в которую влюблен.

Впрочем, ему удалось укротить эмоции и зайти в спальню без назойливого желания высказать все, что думает. Протей как раз закрывал окно, сверкая раскрасневшимся носом.

– Обед! – обрадовался он, а Нортона вдруг прорвало.

– Ну вот, – поставив поднос на стол, он посмотрел на друга с претензией. – Ты понравился Лили.

Протей сцапал с подноса гренку и с удовольствием откусил.

– Боже, какой я голодный, – его не заинтересовало известие, что он затронул чье-то сердце.

– Наверное, начнешь с ней встречаться…

– С чего вдруг? – набивая рот, Протей дотянулся до тарелки с ломтиками ветчины. – Я же сказал, что мне не нравятся такие.

– Они постоянно вокруг тебя вьются.

– Это я им нравлюсь, а не они мне.

Соорудив высокий бутерброд, Протей устроился на кровати, сложив ноги по-турецки.

Нортон протяжно выдохнул. Он не помешал другу, если бы его чувства оказались ответными. Но их отсутствие принесло ему облегчение.

– Кстати, я вычитал интересный факт про «Звездные воины», – поделился Протей, стремительно расправляясь с обедом. – Оказывается, голова дроида IG-88 в прошлой жизни играла диспенсер в сцене из бара «Звездные войны: Эпизод IV – Новая надежда». Представляешь?

Дурное настроение уничтожило аппетит Нортона, да и в разговор он втянулся с трудом.

– Переработанный реквизит? Прикольно.

– Будет прикольно, если этот вопрос зададут нам на школьной викторине, – хохотнул Протей и откусил приличный кусок от своей поистине небоскребной конструкции.

Без интереса осмотрев оставшиеся запчасти для бутерброда, лежащие на подносе, Нортон наскоро собрал свою порцию. Запах еды постепенно пробуждал аппетит, так что через минуту он жевал не менее активно, чем Протей.

– Жаль, что теперь мы соперники, – его удручал тот факт, что теперь они учатся в разных школах.

– Ну, извини, – неразборчиво сказал Протей с набитым ртом. Проглотил и заговорил более внятно. – Я сыграю разочек ради папы. Он ведь был фанатом фантастических фильмов.

– Я буду играть, чтобы меня Лили заметила.

– Думаешь, в прошлый раз у тебя не получилось? – Протей артистично поиграл бровями, намекая на его эпичное падение. Вышло забавно, и у Нортона исчезло желание заслуженно треснуть его за дерзкую шутку. – Что она вообще делала на викторине по математике?

– Она не глупая, правда.

– Я и не думаю, что она глупая. Но заядлая инстаграмщица не приняла бы участие в самой викторине.

Нортону было тяжело слушать, как друг осуждает девушку, занявшую его сердце. Надеясь избавиться от неприятной темы, он предпочел отмолчаться и уставился на свой бутерброд. Тот получился на редкость кособоким. С одной стороны торчал изрядный ломтик ветчины, с другой вылезал помидор….

– Теперь поговорим о нашей вылазке? – с легким намеком на язвительность предложил Протей. – Или тема Лили не исчерпана?

Нортон невесело хмыкнул.

– Придурок, – толкнул его плечом и пообещал: – Я посмотрю на тебя, когда ты безответно влюбишься.

– Я бы сам на себя посмотрел, – Протей и не подумал обижаться, – но мое сердце создано исключительно для любви к фотографиям.

***

Кирк уже минут десять смотрел на графики, которые ему показал Хан. То, что он видел, ему очень не нравилось. Врата за двенадцать часов так и не стабилизировались. На графике четко прослеживались новые сумасшедшие скачки. Создавалось впечатление, что Врата накрыла очередная волна повреждений. Получается, прошлую ночь он зря просидел, стараясь их реанимировать?

– Как считаешь, можно починить? – поинтересовался Хан. Он тоже не сводил глаз с графиков, но вряд ли понимал, что с ними происходит.

– Пока не знаю, – пробормотал Кирк, указательным пальцем плотно прижимая очки к переносице.

– Если не удастся, получится собрать новые?

– Да, конечно… – быстро ответил Кирк.

Но осмыслил то, что его спросили и отлип от экрана монитора, чтобы посмотреть на собеседника. Хан улыбнулся, как человек, который даже приблизительно не представляет, насколько сложно спроектировать конструкцию, открывающую путь в другой мир.

– Только если меня профинансируют. Дикс откажется вливать деньги в проект, если мы не поймем в чем тут дело.

– Не откажется… – простецки заверил Хан. Отъехал на кресле от мониторов и потянулся, разминая уставшие плечи. – Он все сделает, чтобы увидеться со своей семьей. Это ведь его золотая мечта.

– Мечта? – Кирк с трудом понимал смысл такого желания. Да, переход в Астрал он разработал, руководствуясь желанием увидеться с матерью. Хотел спросить, куда она исчезла прохладным осенним днем. Но он никогда не планировал таким образом ее вернуть.

– Ага, мечта, – Хан не понял его недоумения, и принялся объяснять: – У меня тоже есть. Я отдам все, лишь бы не встретиться со старушкой смертью, – он содрогнулся всем телом и вернулся к своим мониторам. – Жутко боюсь умереть.

– О, ты ошибаешься, – с философской ноткой проговорил Кирк. – Бессмертие – это наказание.

– Почему же тогда им никого не наказывают?

Вопрос был справедливый, только Кирк больше не слушал оператора, полностью погрузившись в свою проблему.

– Не понимаю, – он снял очки и протер глаза. – Откуда взялся очередной всплеск? Его производят Врата или он исходит оттуда?

Кирк особенно выделил последнее слово. Хан глянул на выведенные графики, но не нашел в них ничего интересного.

– Нет никаких доказательств, – он импульсивно взлохматил волосы, став похожим на растрепанного пса. – Но мне кажется, что оттуда.

Кирк многозначительно посмотрел на оператора. Он оценивал ситуацию, опираясь на факты, а не на собственные ощущения. Но если он прав? Вдруг нечто на обратной стороне Врат разрушает их?

– Я хочу данные и наблюдения по Вратам за все время работы, – принял он решение.

– Ерунда, Томпсон, – сходу заявил Стюарт, стоило Кирку выложить свое предположение. – Ты серьезно думаешь, что кто-то из Астрала ломает Врата?

Восклицание коллеги было слишком эмоциональным, и Кирк смутился.

– Одна из версий. Почему бы нет?

– Потому, – заложив руки за спину, Стюарт ходил из угла в угол своего кабинета. В белом халате и в очках с огромными линзами он напоминал необычное насекомое. – За два месяца исследований мы не зафиксировали там признаков жизни. Я начинаю думать, что Врата бесполезны.

– Ты перестал верить в наш проект? Из-за маленького сбоя? Эксперимент только начался, и у нас появится еще куча проблем, прежде чем мы разберемся, как работать с Вратами.

– Вдруг мы ошиблись и открыли портал не в Астрал, а в другой безжизненный мир?

Размышляя над спорным вопросом, Кирк подошел к доске, на которой были записаны какие-то вычисления. Бегло осмотрев их, он понял, что они касаются Врат. Должно быть, Стюарт пытается понять причину сбоя, хотя Кирк вчера стабилизировал конструкцию.

– Раньше ты не сомневался, что мы связались именно с Астралом, – он повернулся к Стюарту и заметил в его глазах проскользнувшее сомнение.

– Я опираюсь на отсутствие результатов, – коллега снова принялся мельтешить и суетливо заламывать пальцы, глядя куда угодно, только не на Кирка. – Ты говоришь, что кто-то ломает Врата изнутри, а я напоминаю об отсутствии данных, недвусмысленно намекающих на то, что их некому ломать.

Кирк не понимал упрямства компаньона. Зачем утверждать, что Врата бесполезны? Они работают, но делают сбои и вот это представляет настоящую опасность.

– Может, их и не ломают с той стороны. Может, они и не в Астрал ведут, но сейчас их стабильность сомнительна, и нам лучше их отключить до выяснения причины сбоя.

Это предложение подействовало на Стюарта. Остановившись, он впился в Кирка прожигающим взглядом, и выпалил:

– Ты сума сошел? Мы их часов пять запускали! Хочешь потратить полдня на отключение?

– Только на время и для безопасности. Пока мы выясняем, что происходит с Вратами, они навредят нашему миру.

Стюарт недоверчиво скривился.

– Нет, – он мотнул головой. – Точно нет. Если дверь сломается, дом не пострадает. Поломка Врат не повлияет на наш мир.

– В Астрале другая физика, нельзя ее сравнивать с нашей, – Кирк повернулся к доске, не понимая, что там привлекло его внимание. – Его влияние на наш мир способно проявиться из-за простого сбоя.

– Говорю же, нет никакого влияния, – отмахнулся Стюарт. Он направился к своему рабочему столу, на котором громоздились кучи бумаг. – Миры-то разные и никак не связаны.

– Связаны Вратами, – не сдавался Кирк.

Стюарт судорожно перекладывал бумаги из одной стопки в другую. У Кирка сложилось впечатление, что в его действиях нет смысла. Он просто нервничает и таким образом снимает напряжение.

– Твое требование преждевременно. Надо все хорошенько обдумать. Тем более Дикс не захочет закрывать проект.

– Я не говорю о закрытии. Выключим Врата, разберемся в причине сбоя и снова включим.

– Нет! На это уйдет много времени, – Стюарт оставил бумаги в покое и затравленно глянул на Кирка, будто опасался, что сболтнул лишнее. – Я слишком долго ждал, больше не хочу.

– Ладно, – сдался Кирк, прекрасно понимая компаньона, – Пока не выключаем, но я прикину поможет ли перезапуск Врата.

Собираясь повернуться к собеседнику, он в последний раз глянул на доску. Озарение нашло на него так неожиданно, что он воскликнул:

– О! Так ты уже пытаешься понять, что случится с нашими мирами, если сломаются Врата, – он приблизился к доске, чтобы лучше рассмотреть записи и нашел нечто занимательное: – У тебя в формуле ошибка. Вот здесь, – Кирк ткнул пальцем.

Радостный оттого, что сумел быстро выявить проблемный момент, он окатил коллегу торжествующим взглядом. А в следующую секунду его улыбка погасла. Стюарт страшно побледнел, и он испугался, что другу поплохело.

– Врача? Воды? – забеспокоился Кирк, готовый бежать в мед кабинет.

– Сейчас…– тяжело дыша, пробормотал Стюарт. Зачем-то потянулся через весь стол и задел одну из высоких бумажных стопок. Она сильно накренилась, и пикирующей птицей стремительно слетела на пол.

Стюарт немедленно бросился собирать бумажки. Кирк присоединился, но компаньон торопливо заверил его, что справится сам. Слегка сбитый с толку, Кирк поднялся с пола и кинул последний взгляд на доску.

– Ну, я пойду… – спросил он, словно дожидаясь разрешения.

Стюарт не ответил, и Кирк ушел, гадая о причине его странного поведения. Пока он брел по просторному коридору в собственный кабинет, его не прекращали терзать неясные сомнения, как будто подсознание захватило то, что упустило сознание.

Эти размышления прервала Ирис. Она вышла из кабинета нейробиологии и едва не налетела на него. Мужчина изрядно смутился, поскольку из-за разницы в росте, его взгляд уткнулся прямиком в роскошный бюст. Впрочем, Ирис ничего не заметила.

– Привет, – радостно поздоровалась она, без надобности поправляя воротничок излишне обтягивающего халата. У всех сотрудников лаборатории халаты были просторные, даже мешковатые. Но Ирис раздобыла такой, который подчеркивал все линии ее шикарной фигуры. Взглянув на нее, любой бы задался вопросом: «Что она нашла в Стюарте?»

– Как дела с той проблемой, о которой тебе и Стюарту нельзя говорить? – Ирис пошла по коридору. Втянутый в разговор ее вопросом, Кирк увязался следом.

– Пока плохо, – он шел чуть позади и невольно поглядывал на бедра, которыми женщина ритмично покачивала. Догнать ее, чтобы идти рядом не получалось: она шла слишком быстро, а он и так спешил за ней на максимальной скорости.

– Может, я помогу?

Ирис обернулась через плечо и призывно посмотрела на Кирка. Мужчина едва не упал на ровном месте. Ему померещилось, что Ирис с ним заигрывает. Обескураженный такой неожиданностью, он с трудом припомнил, что ему запрещено кого-либо посвящать в тему Врат и сдержанно отозвался:

– Нет. Прости.

Ирис обворожительно улыбнулась и пропела:

– Еще увидимся.

Что скрывалось за ее словами, Кирк не понял. Они ведь работают в одном здании, она жена его компаньона… Так что постоянные встречи неизбежны. К чему такое уточнение? Ирис ведь не заигрывает с ним?..

Кирк вернулся в свой кабинет. Против обыкновения не порадовался его просторным размерам и немедленно погрузился в изучение графиков. За следующие полтора часа он обнаружил, что вскоре, после утренней стабилизации, необъяснимая активность Врат стала зеркальной. Казалось, что разрушающее воздействие на них исходило сначала с одной стороны, затем с другой.

Чтобы развеяться, Кирк отправился на смотровую площадку. За тонким стеклом высилась семиметровая арка, ведущая в неведомый мир. Больше всего она напоминала сильно согнутую радугу из плотного и яркого света. Подъемник, висящий рядом с Вратами, на их фоне выглядел крошечным.

Управление подъемником осуществлялось с помощью массивного проводного пульта, который висел в смотровой. Теоретически, Кирк мог отодвинуть боковую панель смотровой площадки, подогнать к ней подъемник, чем-то тяжелым зажать кнопку пуска на пульте и спуститься вниз. Но пока Врата работали в экспериментальном режиме, ни одному человеку не разрешали к ним приближаться.