Обычно подозрительными считались любые звонки в корпорацию «Жизнь». Таким образом, внутренняя служба «Стена» вычисляла «людей мира», занимающихся диверсиями, направленными против корпорации.

Как и каждый человек в Рейдже, Джек знал о внутренней службе корпорации и слегка ее побаивался. Политика «Стены» была настроена на запугивание «людьми мира». Они уверяли, что эта организация опасна для корпорации, а значит и для самих рабочих. Если корпорация пострадает, они лишатся рабочих мест, заработка и жилья. Рабочих просили быть бдительными и при малейшем подозрении проникновения диверсантов на территорию завода, сообщать внутренней службе.

Временами боязнь диверсантов доходила до истерии. Внутренняя служба устраивала на заводе массовые проверки, при которых увольняли любого подозреваемого. Многих предавали корпоративному суд и пожизненно изгоняли из Рейджа.

Джека не интересовали действия «людей мира». Он не разделял их идею, не поддерживал в мыслях и злился, когда по их вине начиналась очередная проверка. Лишь иногда, когда после рабочего дня ему становилось особенно паршиво, в его голове проскальзывала мысль, что, возможно, без завода воздух в столице стал бы значительно чище.

В отделе по продажам было трое посетителей, и Джеку пришлось ждать своей очереди около часа. Он устроился на стуле – горизонтальной пластине, которая выдвинулась из стены, как только к ней он подошел. Понимая, что ожидание может затянуться, он минут десять просматривал подробный прогноз погоды на завтра и мысленно прощался с телефоном.

Свой новенький «Микрокосмос-97» он приобрел всего полгода назад за миллион двести новых долларов. Он хорошо помнил тот день. Кроме талонов на еду и одежду, им выдали денежную премию, и Джек подумал о покупке новой модели телефона, о которой все говорили.

Ненадолго «Микрокосмос» стал для него надежным другом, спасением в духоте однообразных будней. Он подарил ему уверенность в том, что и в их искалеченном мире мечты иногда сбываются.

Тогда он еще не знал о болезни Сибил, но до сих пор винил себя в том, что позволил себе лишнюю трату.

Просматривая прогноз погоды, Джек не заметил, как погрузился в тяжелую вязкую дремоту. Проснулся он от того, что кто-то тронул его за плечо.

– Твоя очередь, – сказал работник отдела – неприятный парень, который и пытался казаться любезным. – Поторопись, – добавил он, разозлившись оттого, что Джек замешкался спросонья.

Джека подвели к столу с высокой боковой пластиной. Эта монолитная белоснежная конструкция, слабо поблескивающая при освещении, предназначалась для разблокировки смартфона, разрушения связи с владельцем и переносов данных с одного телефона на другой.

За столом сидел оператор в ослепительно белом костюме. На его бейдже значилось имя «Бак» и вид у него был такой, словно он работал в «Стене», а Джека обвинили в содействии «людям мира».

– Положи руку на стол, – приказал Бак, указав на метки в виде безликих крестиков на пластине.

Джек послушался и сделал, как просили. Стол оказался ледяным, словно был сделан из куска стали или в нем работал встроенный кондиционер.

Бак взялся за ручки «считывателя», висящего над столом, и потянул вниз, спуская его к руке Джека. Сканер действовал безболезненно и быстро. Уже через полминуты Бак узнал о Джеке всю официальную информацию.

– Почему ты решил продать смартфон? – спросил Бак, пронзительно глядя на него, и запуская измеритель пульса, чтобы быть уверенным в том, что его не обманут. – Ты знаешь, что существует наказание за беспричинную смену телефона?

– Мне осталось жить две недели. Хочу оставить деньги брату, – признался Джек.

За такую мотивацию не наказывали, иначе он бы соврал.

– Тебе известно, что оставаться без смартфона запрещено законом?

– Я куплю дешевый.

– Дешевые модели не дают точной информации. Однажды запоздавшее сообщение тебя погубит.

– Думаю, на две недели его точности хватит.

Казалось, Бак сомневался в этом утверждении, поэтому не торопился с ответом. На миг Джеку показалось, что он обвинит его в связи с диверсантами.

– Запустить снятие блокировки, – объявил Бак.

Звук его голоса активировал скрытые пластины на столе. Они открылись и из них «выстрелили» лазерные лучи, направленные на телефон Джека, лежащий в центре стола. Над телефоном появилась проекция с надписью: «Временно не доступен».

Разблокировка заняла около пяти минут. За это время Джек успел внушить себе мысль, что совсем не переживает из-за грядущего отсутствия самого лучшего смартфона в мире. Он почти ждал момента, когда его откинет ко времени проживания в приюте.

Ему, как и другим детям, выдали старый и плохо работающий телефон. Он стыдился его и хотел спрятать под подушкой, но закон требовал носить его с собой. На улице он встречал детей, которые жили с родителями. Они смеялись над ним, показывали свои современные смартфоны и называли древние модели «пустышками». Тогда Джек поклялся себе, что больше никогда не возьмет в руки «пустышку».

– При разрушении связи, – пояснил Бак, будто Джек впервые менял телефон, – появятся неприятные ощущения в области запястья, где установлен чип.

На самом деле «неприятные ощущения» были жгучей болью, вытерпеть которую мог не каждый. Иногда Джеку казалось, что ее причиняли нарочно, чтобы отбить желание лишний раз менять смартфон.

Как только боль стихла, Джек почувствовал себя одиноким, будто потерял единственного верного друга. Захотелось немедленно восполнить пустоту, и он поторопил Бака:

– Скорее, черт возьми!

– Я переношу личные данные из памяти твоего бывшего смартфона, – флегматично пояснил Бак, наверное, втайне наслаждаясь его мучениями. – Пока выбери замену.

– Мне нужен самый дешевый, – сквозь зубы процедил Джек.

– И «Космос-92» подойдет? – с иронией спросил Бак. – Выпущен в девяносто втором году. Зато самый дешевый, всего за восемьдесят тысяч.

– Да! – выпалил Джек, хотя о существовании такого старья и не подозревал.

Бак мучал его еще c минуту, а потом сказал, что начинает перенос данных на новый телефон.

За этой процедурой последовало создание связи с «Космосом-92», не менее болезненное, но заполняющее образовавшуюся пустоту, а вслед за ней и блокировка. Когда, наконец, с этим было покончено, Джек получил восемьсот двадцать тысяч новых долларов на карточку, новый смартфон – крошечный и невзрачный, и воспаление кожи в том месте, где был вшит чип.

– Вставай!

Неприятный тип толкнул Джека в плечо и заставил подняться со стула. От резкого движения у парня закружилась голова, он пошатнулся и стены офиса безобразно поплыли в сторону. Прежде он так остро не реагировал на смену смартфона, видимо сказывалась накопившаяся усталость.

– Иди домой, не оставайся здесь, – велели ему, обращаясь, как с переработанным материалом.

Джек не помнил, чтобы ему так грубили, когда он покупал «Микрокосмос-97». Невзирая на головокружение, он вынужденно прошел мимо стула, на котором хотел отсидеться, и вышел на улицу.

Духота и едкая химическая вонь сдавили Джеку легкие, в голове немедленно запульсировало, а головокружение усилилось в два раза. Он пошатнулся и уперся руками в дверь, тем самым преградив дорогу очередному посетителю. Бессвязно пробормотав извинения, он отцепился от двери и, пошатываясь, побрел домой.

В зоне работы очистителя он задержался, хотя людей там по-прежнему было много. Они толкались и наступали друг другу на ноги, словно стремясь вытеснить из комфортной зоны.

Джека тоже пихали со всех сторон, но он едва замечал неудобства. Постепенно его состояние улучшилось, окружающее почти перестало вращаться и ему захотелось быстрее выбраться из толпы.

***

Как добрался до дома и оказался в постели, Джек не помнил. Сознание прояснилось только когда к нему подошел Эджей и спросил почему он задержался.

– Продавал смартфон, – сознался Джек.

Брат посмотрел на него с укором, но через пару секунд его взгляд смягчился под давлением единственного вывода.

– Ты… – заговорил Эджей, но осекся. Замолчал, нервно постучал пальцем по подбородку, и продолжил с вопроса: – Что сказали на медкомиссии?

– Все в порядке, – заверил его Джек беззаботным тоном.

– Значит, ты от скуки продал телефон? Надоела лучшая модель в мире? – спросил Эджей самым обыденным голосом и, поскольку Джек не ответил, принялся давить на него: – Ты давно работаешь в Рейдже. Как ты можешь быть в порядке? Я должен знать, что с тобой происходит. Должен быть готов… – он не смог договорить.

– Две недели, – сказал Джек, стараясь, чтобы в голос не проникла та удушающая обреченность, которую он ощущал с тех пор, как узнал свой приговор.

Эджей в один миг страшно побледнел, и что-то толкнуло Джека к нему. Он заключил его в объятия и прошептал, слегка смущаясь собственной откровенности:

– Я люблю тебя, брат.

Когда эмоции улеглись, они сели ужинать. Эджей залил кипятком прессованные котлеты и лапшу, слепленные из густого Насытителя. Полил их Насытителем в виде соуса из пакета и остался доволен несмотря на то, что котлеты он не доварил, а лапша раздулась в два раза больше нужного размера. Впрочем, прессованную лапшу сложно было испортить водой. Вкусовых эффектов она не теряла даже если ее держать замоченной до вечера.

За ужином Джек рассказал о приезде китайцев на завод. Эджей не понял на что он намекает и спокойно отнесся к его сообщению. Джеку пришлось откровенно призвать брата к действию и посоветовать:

– Продай им рецепт лекарства.

Эджей вздрогнул от его голоса, словно погрузился в пространные размышления и посчитал, что остался в комнате один. Сжав руку в кулак, он подпер им подбородок и сосредоточенно уставился в стену напротив, как будто Джек задал ему сложную задачу.

– Лекарство? – переспросил он, будто не понимал, о чем идет речь. – Просто… сейчас я работаю над Расщепителем.

– Лекарство важнее, – настаивал Джек и предложил брату назначить сумму, которой не хватает на лечение Сибил: – Скажи, что продашь за сорок миллионов, и на меньшее не соглашайся. Они все равно не откажутся.

– Это слишком много! – ужаснулся Эджей, не представляя, кто решится отдать столько денег за его разработку.

– Для нас, но не для них, – напомнил Джек.

Эджей задумался. Он отложил вилку, чтобы осмыслить слова брата.

– Папа… – в кухонку зашла Сибил. Она выглядела сонной и слабенькой, и казалось, что она едва стоит на ногах. – Я птичек хочу, – протянула девочка.