Всякое в жизни бывает, не стоит зарекаться. И лучше уметь помочь и себе и людям, чем потом плакаться. Тут мастер ее полностью понимал.
А Лиля тем временем осматривала Милию.
Жаропонижающее она ей скормила, смешала плоды шиповника, липовый цвет, ромашку, подорожник и мать-и-мачеху и залила все кипятком. Чем хороша эта смесь, ее долго настаивать не надо, пятнадцать минут – и вперед. Обтерла королеву спиртом, подумала – и подозвала Берту.
– Маленького пока ее величеству не давать кормить.
– Почему? – Милия была в сознании. Она просто не протестовала, но все до поры.
– Потому что у вас жар и воспаление, – не стала церемониться Лиля. – Потому что я даю вам травы. И потому, что попав в ваше молоко, они могут привести к проблемам с ребенком.
– Какие там от травок-то проблемы? – заворчала Берта. – Всю жизнь пили, и ничего…
– Вы готовы рисковать принцем? Я – нет. Мне вы все нужны живыми и здоровыми, – отчеканила Лиля. – Даже вопреки вашим планам. Я серьезно, настой я буду давать ее величеству каждые два часа, и это отразится на молоке.
Милия вздохнула. Из уголка глаза выскользнула, скатилась на плащ слезинка.
– Мой бедный малыш…
– И вы, ваше величество, будете слушаться, если не хотите лишить его матери.
Берта засопела.
– Ладно. Пойду к этой… кормилице. И где такое видано…
– Выбора у нас нет, вот и видано, – отмахнулась Лиля. – Да и придворных дам рядом не наблюдается, ни одной фрейлины. Нет? И я их не вижу. Будем обходиться эввирами, они не против.
– Еще бы они против были, – проворчала Берта.
Лиля понимала, что у старухи такой способ общения с миром, и сердиться не собиралась. Но и слушать все это – тоже.
– Сейчас ни нам, ни им выбирать не приходится, все в одной лодке. Так давайте ее не раскачивать.
Берта кивнула и отошла. Но с Риваной заговорила вполне дружески. И та приняла малыша со всей осторожностью.
Эх… все равно теперь животик у малявки разболится. Все же молоко первых дней – и молоко матери, которая уже несколько месяцев кормит ребенка, это две большие разницы. Но есть ли выбор?
Разве что помереть с голода. А этого им Уэльстер не простит.
***
Робер Альсин проглядел письмо и довольно улыбнулся.
Вот и чудненько.
Крепость Шедар захвачена.
В ней же захвачен и граф Иртон, к сожалению, без принцессы. Завтра, край, послезавтра, его привезут, и хоть с кашей кушайте, ваша светлость.
И что еще надо для счастья?
С утра похороны.
После обеда привезут графа. Так сказать, и убийцу казним, чтобы не бегал слишком долго. А то нехорошо это, мертвый король есть, а свалить не на кого.
Останется отловить Милию, но Робер и мысли не допускал, что она не в городе. Кардин начали прочесывать частой гребенкой.
Рано или поздно королеву найдут. И дело будет сделано.
Робер довольно улыбнулся и отправился спать. Тоже не железный, пятый десяток идет, если хоть пять часов не поспать, завтра он соображать не будет. А этого никак нельзя.
Робер Альсин спал. И видел во сне свою любимую.
Камилла улыбалась и манила его за собой. И глаза у нее были такие… живые, настоящие, кажется, вложи сейчас руку в ее прохладную ладонь с тонкими белыми пальцами, и иди в любую даль. Хоть куда, хоть за горизонт, хоть к Альдонаю.
Робер едва не ушел с ней. Жаль, что это только сон…
Ах, любимая, теперь ты можешь спать спокойно. И я вижу во сне тебя – живую, а не площадь, не плаху, не ужасающий звук, с которым топор рубит живую плоть, делая ее безвозвратно мертвой…
Теперь ты отомщена.
***
Королевские похороны – это как?
Это пышно!
Правда, когда есть возможность и время. Тогда это целая процессия, катафалк, кони, гвардейцы, придворные… хлеб и монеты, которые летят в толпу – вспомнить короля добрым словом.
Это – если есть возможность.
У Альсина таковой не было, не было и желания вообще хоронить Гардвейга. Кинуть бы его, подлеца, сбакам, чтобы и косточек не осталось, да нельзя. Мертвого Гардвейга следовало как можно скорее продемонстрировать всем жителям Кардина. С помпой и со всеми полагающимися церемониями. Во избежание самозванцев и «милостью Альдоная спасшегося короля».
Хорошо бы вместе с женой и детьми, но пока все было бесполезно.
Отряд наемников перерывал город, но Милия и принцы как в воздухе растворились. И принцесса Мария тоже.
Ничего, допросим графа Иртон, глядишь, и что прояснится. Вот привезут его из Шедара…
Впрочем, этих Альсин не ждал раньше вечера, а то и завтрашнего дня. Пока суд да дело…
После боя надо перевязать раны, поесть, отдохнуть, и только потом, не спеша, наемники поедут обратно в Кардин. А приказывать немедленно привезти Иртона…
Смысла нет.
Часом больше, часом меньше, Альсин и так не знал, за что хвататься.
Похороны организовать, приказы отдать, с людьми поговорить – хорошо хоть двор взяла на себя Альбита. Как должна вести себя королева, она отлично помнила, и уже с утра отдавала приказы слугам и придворным.
Пусть хоть что-то сделает…
Пришел Эдвин Фремонт, отчитаться за свои провалы. А это были именно провалы.
Посольство Ативерны пусто. Посольство Ивернеи – тоже. Найти не удалось даже слуг. Эдвин знал многих в лицо, но эти сволочи как сквозь землю провалились. И то, Кардин – большой город, обыскивать дом за домом, подвал за подвалом, а есть еще и потайные комнаты, и катакомбы… да много чего есть!
Бесполезно.
Искали людей, лошадей, собак… в городе никого не было. Или они спрятались так, что найти их не представлялось возможным.
Альсин на барона, конечно, наорал и приказал искать дальше, но мысль засела в голове не хуже, чем гвоздь в дубовой доске.
А если королевы уже нет в городе?
Если ей удалось сбежать?
Тогда… а вот и не зря! Все было не зря, это он точно знает!
Гардвейг сдох! Это уже искупает все его старания! А в остальном… поборемся! Сдаваться Робер не собирался. Ни на минуту.
***
Томас Конкор довольно потрепал Лидарха по глянцевой черной шее.
Где надо прятать лист?
В лесу!
Лошадь?
На конюшне.
Аварца?
Да среди других аварцев, вот и все.
Чтобы в таком городе, как Кардин, не было ханганов? И были, и про графиню Иртон слышали, и про Тахира дин Дашшара.
Чтобы купец да не собирал новости? Информация – такой же товар, как шелк и пряности, а то и еще ценнее. Ханганы знали про шум во дворце, не знали только, в чем дело. А информация – она всегда ценна для купцов, и не только для них.
Томас поделился сведениями, а с ним за это поделились безопасностью.
Дальше все было достаточно просто, только очень муторно. Лидарха перекрасили в черный цвет и поставили среди других лошадей. Томаса тоже перекрасили. Какая-то краска для кожи и волос, обещали, что смоется.
Томас только рукой махнул.
Тюрбан, ханганская одежда – и он неузнаваем. И не только он один, дам Дишан, кстати говоря, спрятали среди других ханганских женщин. Их точно показать не попросят, смертельное оскорбление. А виконт Дишан, чтобы не попасться никому на глаза, держался подальше от ханганского посольства. И правильно делал.
Барон Фремонт по приказу Альсина обшаривал город, заглянул и к ханганам, но ясное дело, ничего от них не узнал. Хотя был обласкан, напоен чаем, и настойчиво приглашаем в гости. Хоть завтра. И послезавтра тоже можно, и вообще – каждый день заходи. Чай будет, халва будет, мы тебе всегда рады.
Эдвин ушел умиротворенный, но – без результата. А Томас прекрасно узнал Эдвина Фремонта, и возблагодарил аристократическую спесь. Барон на слугу даже и не посмотрел, много тут таких, темнокожих. Это не Лилиан Иртон. Вот та всегда смотрела людям в глаза, и прекрасно всех помнила. Она бы Томаса в любом гриме узнала.
А остальные благородные, даже ее супруг, смотрели поверх голов. Свысока отдавали приказы, старались не прикасаться к слугам… слуга ведь не человек, а вроде как предмет мебели… Фремонт не был исключением. Ладно еще – воины, тех он мог запомнить. Но обозники?
Пфу!
Томасу оставалось лишний раз помолиться Альдонаю и порадоваться.
Вовремя удрали.
Осталось еще потихоньку из города выбраться. Но это – дайте время. Сейчас на воротах все смотрят в шесть глаз, а вот чуть позднее расслабятся, успокоятся, можно будет и уехать. И… если никого другого не останется, рассказать все королю.
Что-то с господами?
Томас искренне надеялся, что господа уцелели. Записку же ему прислали…
Но на Альдоная надейся, а сам не плошай. Так что – ждем. Большего Томас сделать все равно не мог. Только ждать.
***
Когда впереди замаячил Летний дворец, Лиля едва не разрыдалась от счастья.
Альдонай, Христос, Аллах, да хоть кто! Спасибо вам!
СПАСИБО!!!
Летний дворец в чем-то был не хуже Версаля. Громадный садово-парковый комплекс, раскинувшийся малым не на десяти квадратных километрах. К счастью, неогороженных…
Лиля махнула рукой на все дорожки и приказала ехать как можно короче. И конечно, не прошло и десяти минут, как на них наткнулись гвардейцы.
– Кто такие?
Двое симпатичных парней верхом на лошадях выглядели воинственными и грозными. Топорщились усы, гарцевали кони, сверкало оружие и бляхи на сбруе… Лиля коснулась руки Милии.
– Форма – та?
Милия вздрогнула. Пригляделась.
– Да… это панцирники.
– Отлично. Эй, лэйры, будьте любезны обратить на меня внимание.
Лиля кое-как спрыгнула с телеги. Тело затекло, мышцы болели. Гвардейцы тронули коней к графине, Гэл шагнул вперед, чтобы заслонить ее, но наткнулся на повелительный отстраняющий жест.
– Не надо.
Блеснули изумруды на запястье и на пальцах.
Лиля щедро отдавала то, что купила или заказала сама. Ширпотреб, как она это называла.
А вот фамильные украшения она бы отдала только при опасности для жизни. Это – не ее. Это для ее потомков, связь поколений…
Так что осталось на пальцах графини кольцо с изумрудом, фамильное, графское, оставался браслет графов Иртон, тоже старинный, родовой, с изумрудами. И к ним прикипели взгляды лэйров.
Украшения были настоящими. И платье хоть и грязным, рваным, потрепанным, запачканным кровью и продранным в нескольких местах, некогда было новую одежду искать, но дорогим.
– Госпожа…?
– Ее сиятельство графиня Иртон, – просто ответила Лиля. – В столице бунт. Граф Шантен – здесь?
Парни переглянулись. Забавно было смотреть, как с лиц сползала самоуверенность, уступая место растерянности и недоумению.
Бунт?
Страшное слово в любые времена.
– Да, ваше сиятельство.
– Проводите нас к нему.
– Вас? Простите, ваше сиятельство…
Лиля покачала головой.
– Вы не понимаете, лэйры. А я сейчас не имею права открыться вам. Если хотите – я поеду к графу с одним из вас, а второй проводит моих спутников до дворца. Но это надо сделать без промедления.
И столько металла звучало в голове графини…
Лэйры переглянулись. И без слов поняли друг друга. Если что-то не так… вот пусть эта девка сама и отчитывается перед Шантеном. Который скор на расправу, гневлив и не склонен долго прислушиваться к оправданиям.
– Прошу вас, ваше сиятельство.
– Лэйр… – Лиля не торопилась взяться за протянутую руку.
– Лэйр Ильс.
– А ваш спутник?
– Лэйр Эраль.
– Я не забуду ваших имен, лэйры. Прошу у вас буквально минуту.
Лиля вернулась к телеге с королевой. Милия вся была горячая, как печка. Глаза она приоткрыла, и Лиле улыбнулась, но…
– Голову поднять – и то сил нет.
– Милли, держись. Я поскачу вперед, чтобы нас встретили. Ясно?
– Да.
Берта утерла очередную слезинку. Лиля цыкнула на няньку, благо, детьми сейчас в меру сил и разумения занималась Мири, пересказывая Эдвину и Кору истории про Маугли, а малыш был на руках у кормилицы.
– Цыц. Выживет она, поняла?
– О-ох…
– Распусти мне еще сопли! Изволь ее до дворца еще раз напоить, и компресс на голове поменяй. Поняла?
– Да, госпожа.
– Вот и действуй, – смягчилась Лиля. – Мири, смотри за собаками. Ляля, Нанук, охранять!
И в два уверенных шага оказалась рядом с лэйром Ильсом.
– Едем. Как можно скорее.
Ногу в стремя, подтянуться – и в седло, позади мужчины. Обхватить покрепче за пояс.
– НУ!
Конь оказался понятливее хозяина и сорвался в галоп, не дожидаясь шпор.
***
– Лэйр Эраль…
Тихий голос из телеги привлек внимание мужчины. Эввиры и вирмане расступились, освобождая ему проход, Мири цыкнула на заворчавшую Лялю, мужчина чуть тронул коня… и остолбенел.
Королеву он знал в лицо, доводилось видеть.
– Ва… ва… ва…
– Ваше величество, – неловко попробовал разрядить обстановку мастер Сальси, – лэйр хочет сказать, что не ожидал встречи.
Лэйр кое-как проморгался.
– Ваше величество!!!
– Да, лэйр. Это я. Прошу проводить нас к дворцу как можно быстрее.
– А… э… слушаюсь, ваше величество!
И процессия тронулась с места.
Вирмане переглянулись.
Им не по душе было отпускать госпожу одну, но… Иногда просто нет выбора. И ей не должно здесь ничего угрожать, правда ведь?
А если и угрожает… это еще надо разобраться, кто и кому. В графиню они верили безоговорочно. Ее сиятельство и не таких построит. Она может.
***
К моменту, когда взмыленная лошадь доскакала до дворца, Лиля себя чувствовала не лучшим образом. Сидеть у кого-то за спиной?
Знаете, это хорошо, если едва плетешься медленным шагом. А если в галоп, да с места…
Основные силы уходят на то, чтобы удержаться. Не съехать назад, не шлепнуться, не сползти вбок…
Болят ноги, болят руки… попа?
Нет, та – не болит, та уже умерла.
Лиля с трудом сползла с коня и едва не опошлила кусты роз. Хорошо с утра ничего не ела, а то быть бы им удобренными. Кое-как удержалась.
Встряхнулась…
– Вода есть?
– Что здесь происходит?!
О, а вот это вполне начальственный рык. Лиля мигом углядела и роскошную форму, и кольцо и браслет с изумрудами, и даже серьгу с изумрудом в одном уже у командира. И шагнула вперед, пред очи мужчины лет шестидесяти.
– Вы – граф Шантен?
Граф настолько ошалел от ее наглости, что вполне мирно кивнул.
– Отлично. Мое имя – Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон. По мужу я графиня Иртон. Не знаю, что вы обо мне слышали, но нам надо немедленно поговорить.
Граф если и слышал, то немного, потому что на Лилиан посмотрел с явным сомнением.
– Его величество не говорил мне…
– Его величество мертв.
Лиля решила не тратить время на нежности. Милия скоро будет здесь, ей позарез нужна помощь, и не только… да прорва всего нужна.
А она тут будет нежничать с капитаном «королевских мушкетеров». Ага, нашли нежное и трепетное создание. Авось, в обморок не упадет, а и упадет…
Розарий – лучше всякого нашатыря, мертвый – и тот вскочит.
– ЧТО?!
Граф Шантен мертвенно побледнел, не спрыгнул, а почти сполз с лошади. Подошел к Лилиан, но сгрести ее за воротник не удалось. Женщина сместилась на шаг в сторону.
– Это не тема для обсуждения на людях, граф. Надеюсь, вы не боитесь со мной уединиться?
Граф весь аж побагровел.
– Я… да я…
– Вот и отлично. Идите сюда, граф.
Лиля подхватила его под руку и потащила к кустам роз. Смерила взглядом расстояние до конников и добавила еще шесть шагов. Вот так, теперь точно не услышат, если она орать не будет. А граф…
Ничего, побольше поорет, поменьше пописает.
– Вам известно, что принцесса Мария выходит замуж в Ативерну? Что граф Иртон назначен главой посольства и полномочным представителем жениха?
– Иртон… точно! Да, я в курсе… ваше сиятельство.
Лиля довольно улыбнулась. Понятное дело, пока ты сомневаешься. Не приходилось тебе видеть таких графинь. И графинь в таком виде – тоже. Ну и пусть, сейчас поймешь и поверишь.
– Я приехала с мужем и дочерью. Не знаю, что говорил обо мне его величество, но я имела честь узнать короля, когда он был в Ативерне.
О проекте
О подписке