– Феликс, мать-перемать, где твоя охрана? За что я деньги плачу, а? Мне уже гранаты не просто в дом, а в тарелку с ужином забрасывают. Следующая, видимо, прямо в рот залетит, а ты и в ус не дуешь! Вот убьют меня, кто тебе деньги платить станет?! Что значит «поймали»? Кого поймали? А-а, ну… – сбавил он тон. – И кто? И что он? Да не надо мне его предъявлять! Ещё не хватало… Будут точно? Всю ночь? Ладно. Хорошо, хорошо…

Распрощавшись с собеседником, он устало потёр лицо руками:

– Давай спать. Утро вечера мудренее.

– Боюсь. Я домой хочу. Мне дома никто в окна бомбы не швыряет.

– И здесь не будут. Охранное агентство начеку.

Я молча, но очень выразительно посмотрела на разбитое окно.

– Чего глядишь… Поймали охранники бомбиста. Ментам уже сдали. Да только толку от этого… Гранату бросил мальчишка лет двенадцати, к тому же – бомж. Когда его скрутили, он сказал, что дяденька в джинсах дал гранату и сказал, куда бросить. И отжалел мальцу за это десять долларов. Пацана-то взяли, да какой от него прок? А дяденьку в джинсах хрен найдёшь…

– А кто такой этот Феликс?

– Глава охранного агентства. Феликс Арнольдович Штосс. Немчура, вроде бы из благородных. Истинный ариец, так его и разэтак… Но вроде охраняют честно, раз мальчишку-бомбометателя повязали!

Я возмутилась:

– Так сам же говоришь, толку от этого – чуть… Они должны были пресечь это, не допустить, чтобы бомба сюда залетела! А разве нет?

– Конечно. Только Феликс говорит, что бомжата разные весь день по улицам шныряют. Кто ж знал, что этот гранату бросит…

Я шмыгнула носом и спросила:

– А ты много денег им заплатил? В смысле – долго они тебя охранять будут?

– Ну, сколько понадобится… А что?

– А то, что я бояться-то не перестала. Если тебя убьют, эти охранники продолжат меня охранять?

– Тебя? – засмеялся он. – Да кому ты нужна, сама подумай…

Потом до него, видимо всё-таки дошёл смысл сказанного. «Если тебя убьют»… Он как-то сразу поскучнел и буркнул:

– Хватить базарить. Спать пора. Завтра вставать рано.

– А окно? Его же закрыть чем-то надо!

– Закрывай. Ты теперь в доме хозяйка, вот и хозяйничай. А моё дело – оплачивать твою работу.

Он ушёл спать, а я призадумалась. Дыра образовалась большая, и закрыть её не так-то просто.

Что же придумать?

Я обошла все помещения первого этажа. В гостиной вообще ничего интересного не обнаружилось. В так называемом кабинете были только книжки и два компьютера. Всё это не годилось. В прачечной рядом со стиралкой стояла большущая коробка стирального порошка. Но это по сравнению с обычными коробками она казалась огромной, а по сравнению с окном – так, мелочь.

На втором этаже и искать бесполезно. Нет там ничего подходящего, я же видела…

Я с тоской поглядела на лестницу, ведущую на второй этаж. И тут вдруг нашлось решение проблемы!

Вдоль всей лестницы были развешаны картины. Ну, не то чтобы картины, просто наброски – лошадиные головы, вековые деревья, какие-то неясные силуэты. Уж не знаю, то ли сам Игнатов такой тонкий ценитель живописи, то ли это дизайнерское решение, то ли просто от прежних хозяев осталось – не суть важно. Главное, наброски эти сделаны на плотном картоне, вставлены в прочные рамки и форму имеют подходящую: большие, вытянутые в длину.

Я сняла одну лошадь и потащила вниз, в кухню. Приладила к разбитому окну. Как тут и была!

Так, ладно. Дуть из окна не будет, и хорошо. А залезть никто не залезет. Игнат сказал – охранная контора Феликса Штосса начеку. Вот и замечательно!

Я выключила в кухне свет и со спокойной душой пошла наверх. Приняла душ, улеглась в койку и решила ни о чём не беспокоиться и ничего не бояться. Что толку бояться? Слезами и дрожанием делу не помогу, только изведусь вся… Буду думать о хорошем.

Но ничего хорошего в голову не шло. А мысленно жевать события бурного вечера не хотелось. Лучше буду спать.

Ну спать – так спать. Сказано – сделано. На новом месте приснись жених невесте…

Интерлюдия

Игнат

Игнат в это время лежал без сна в своей роскошной «хозяйской спальне». Мебель в спальне была дорогая, красного дерева, инкрустированная перламутром. Постельное бельё – из натурального шёлка. Лёгкий плед – из чистого мягчайшего кашемира. Всё вроде было, что называется, по высшему разряду, но настроение портила одна мелочь: Игнат не был уверен, что завтра утром проснётся здесь, в постели. Наутро он вполне мог обнаружить себя в райских кущах или вообще у чертей на сковородке.

Вот сегодня к ужину неизвестные «друзья» прислали ему гранату. Хорошо, хоть домработница оказалась не робкого десятка и в окно её выбросила. А не то в рай или в ад можно было попасть уже сегодня…

Девица эта странная, если не сказать больше. С одной стороны – вроде бы неглупая и даже с юмором. С другой стороны – дура дурой. Ну как можно хватать шипящую гранату, которая вот-вот взорвётся?! Хотя, конечно, если бы она её не выбросила… Ладно, хватит о грустном.

Нет, всё-таки Анька эта очень смешная. Чего стоит одна только ленточка, пропущенная под волосами и завязанная на лбу кокетливым бантиком! Умереть – не встать… Нечто подобное барышни носили лет пятьдесят назад. Или сто. Видимо, в их деревне мода меняется не так быстро, как в остальном мире.

А эти аляповатые синтетические тапочки! Подумать только – медвежьи морды!..

А с другой стороны… Да, не интеллектуалка она. И далеко не красавица в общепризнанном смысле. Внешность у неё необычная, вызывающая неясную тревогу и мысли о других странах, других народах… И что из этого? Ведь он, когда заказывал себе домработницу, ничего не просил в смысле ума и красоты. Он же просил такую, которая домашнему ремеслу была бы обучена. Такую и прислали. К тому же жизнь спасла… Ну, может, не жизнь, но уж точно – здоровье…

Надо будет ей завтра «тревожную кнопку» показать. И стекольщиков пусть вызовет обязательно.

Когда утром Игнат спустился к завтраку, я уже вовсю шуровала на кухне. Напекла оладушков, сделала творожок с зелёным лучком и укропом, заварила душистый чай из смеси трав.

Обнаружив на столе такой шикарный завтрак, Игнат обалдел. Так и не собравшись с мыслями, брякнул первую же пришедшую на ум глупость:

– А где омлет?

– Сейчас будет. Я ждала, пока ты встанешь. Омлет нельзя готовить заранее – он осядет. А если ещё и остынет, так останется его только выбросить. Тебе сколько яиц – два, три, восемь?

– Нисколько, – подумав, сказал он. – Достаточно того, что уже есть на столе.

– Да ты не волнуйся, я за полминуты сейчас омлет сделаю!

– Не надо. Мне уже надоели омлеты и яичницы. Хочу нормальной еды.

Я налила чай в большую чашку с надписью «Босс» (такие продают в подземных переходах), поставила перед ним блюдо с оладьями, розеточки со сметаной, мёдом, джемом.

– А ты молодец, запасливый хозяин! – похвалила я его. – Всё, что надо, у тебя в запасе есть. Дом – полная чаша. И кухня так оборудована… Стряпать здесь – одно удовольствие.

Сначала он навернул полную тарелку творога с зеленью. Попросил было добавки, да я объяснила, что больше нет. Тогда он принялся за чай с оладьями. Подмёл подчистую всё: и сметану, и мёд, и джем. Вот ведь оголодал человек! Да и понервничал вечером так, как не дай бог никому…

– Игнат, куда мне позвонить насчёт разбитого окна? Ты имеешь дело с какой-то конкретной фирмой?

– Пока что с этими фирмами я никаких дел не имел, – промычал он с набитым ртом, – но теперь, видимо, придётся часто к ним обращаться. Ты полистай газеты с объявлениями, выбери там что-нибудь и созвонись. Только пусть сегодня же всё сделают! Без разницы, сколько это будет стоить. Деньги я тебе оставлю.

– Ладно, – кивнула я. – А если опять что-нибудь случится, мне куда звонить – в милицию или тебе?

Он спохватился:

– Да, чуть не забыл! У меня в прихожей есть «тревожная кнопка». Нажимаешь, и милиция через две минуты уже здесь!

Он повёл меня в прихожую, показал кнопку. Потом дал свою визитку:

– Здесь все мои телефоны. Но если что случится, лучше сразу звони на мобильный. В офисе меня можешь не застать, а сотовый всегда при мне. Усекла?

– Усекла.

Сбегав в кабинет, я порыскала на просторах необъятного письменного стола, нашла карандаш, вернулась в кухню, открыла навесной шкафчик и на внутреннюю сторону дверки стала старательно переписывать телефоны.

Игнат Михайлович несколько секунд озадаченно смотрел на меня, потом несмело подал голос:

– А что это ты делаешь?..

– Телефоны твои себе переписываю, – ответила я, продолжая трудиться.

– Зачем это? Я же тебе карточку визитную дал, там всё это есть.

– Есть, – согласилась я, – пока сама карточка есть. А ну как потеряется, а ты мне срочно понадобишься, тогда что? А шкафчик вряд ли потеряется.

Он подумал и согласился:

– Да, вполне разумно. А запоминать телефоны ты не пробовала?

– Бесполезно. Тут же несколько номеров, да в каждом – по семь цифр, а в мобильном и вовсе одиннадцать, да все такие разные… Разве упомнишь?

Закончив переписывать, я закрыла дверцу, а визитку спрятала в кармашек передника.

Пожав плечами, он отбыл на работу, а я убрала кухню и села на телефон.

Газеты листать я не стала, потому что знала, кому звонить. Андрюше я позвонила, своему хорошему знакомому, мастеру на все руки. Объяснила ситуацию, сказала, что надо всё сделать быстро. Андрей велел мне измерить окно и продиктовать эти размеры ему. Я так и сделала. К счастью, окно оказалось стандартным, и они с напарником уже через час были в доме, вставляли стеклопакет.

Когда работа была закончена, я позвонила своему работодателю на сотовый:

– Добрый день, это я, Аня.

– Какая ещё Аня? – не сразу сообразил он.

– Домработница.

Он даже дыхание затаил:

– Опять что-то случилось?..

– Мастера были, стеклопакет заменили, ушли уже. Я хотела тебе кое-что показать. И спросить хотела. Ты обедать приедешь? Готовить что-то сейчас? Или только к вечеру?

– К вечеру, Аня. Сейчас я весь в пурге, какой там обед… А к вечеру, будь любезна, приготовь что-нибудь поприличнее. Я приду домой с приятелем. Нам поговорить надо без посторонних ушей.

– Конечно, хозяин! Всё будет как надо.

С приятелем, значит… Это интересно! Только дай бог, чтобы приятель этот не оказался томной девушкой, которая здесь и заночует. А то я буду себя чувствовать весьма неловко. Но будем надеяться, что гостем будет всё-таки мужчина.

Денег у меня осталось ещё много, я сходила в ближайший магазин и купила всё необходимое для «скромного ужина с приятелем».

Вернувшись, я поставила дрожжевое тесто и пошла по дому с ревизией. Быстро убрала постели, собрала хозяйские носки-футболки, забросила их в стиральную машину, выбрала программу стирки и сушки, включила. Ну, машина работой обеспечена часа на три.

Обмяла тесто, дала ему ещё подойти. Приготовила мясной фарш. Вымыла микроволновку и газовую плиту. Разобралась, как работает духовка, налепила крошечных расстегайчиков и поставила в печь. Не зря же я хвасталась, что по выпечке была лучшей на курсах! Пришла пора делом доказать это.

Пока пеклись расстегаи, я сварганила суп-крем из спаржи и брокколи. Теперь это просто, теперь всё есть в продаже, не то что в моём голодном детстве…

До вечера я ещё успела выгрузить бельё из машины, рассортировать его, погладить и сложить в хозяйский шкаф.

Позвонил Игнат:

– Ужин готов?

– Да, можно ехать. Вас двое?

– Двое. Минут через двадцать будем.

– Очень хорошо. Всё будет уже на столе. Не опаздывайте, а то остынет!

Я сделала греческий салат – свежие овощи с чёрными маслинами и брынзой. Задумалась: ужин с приятелем предполагает наличие спиртного или нет? Не поставлю рюмки – выругают. А вдруг поставлю, а они ничего такого пить не собирались? Конфуз может выйти…

Я на всякий случай надраила до блеска и водочные рюмки, и винные бокалы, но пока что припрятала их в шкафчик, чтобы под рукой были.

А тут и хозяин с гостем пожаловали.

Гость мне понравился. Невысокий, русый, кудрявый и улыбчивый.

– Вы похожи на поэта Сергея Есенина, – сделала я ему комплимент.

– Правда? – обрадовался он. – А вы любите творчество Сергея Есенина?

– И творчество люблю, и портрет его мне очень нравится. Тот, где он с курительной трубкой. Проходите, мойте руки и – к столу. Сейчас суп подам.

Хорошо, что фужеры не поставила. Они и не собирались пить спиртное. Игнат достал из холодильника пакет мультивитаминного сока. Я быстренько метнула на стол стаканы.

Когда они увидели, какой ужин их ждёт, враз дара речи лишились. Оба.

– Балуешь ты меня, дружище, – расплылся в улыбке «Есенин». – Где ужин заказывал?

Тут хозяин мой очнулся и поднял брови:

– Анюта, ты ужин в ресторане заказывала?

– Никак нет, сама приготовила, – пожала я плечами. – Чай, не безрукая! Да ничего особенного, что тут готовить… Суп-крем из спаржи и брокколи, расстегаи по старинному рецепту, салат по-гречески… На десерт будет мусс из свежих ягод. Малиновый. Сейчас как раз сезон.

Подобрав руками отвалившиеся было челюсти, мужчины сели за стол.

Я разлила по тарелкам суп и, обращаясь к гостю, сказала:

– Уважаемый Сергей Есенин, надеюсь, моя стряпня вам понравится.

Игнат поперхнулся супом, покраснел и забормотал:

– Я, кажется, забыл вас познакомить… Это, Аня, товарищ мой школьный. Его и правда зовут Сергеем, но по фамилии он Терещенко. А это, Серёга, домоправительница моя, Анюта.

Серёга изобразил вежливый кивок:

– Да, я уже это понял. Очень приятно познакомиться.

– Лучше начинайте знакомиться с моим кулинарным талантом. Для меня самое приятное – когда гостям угощение нравится.

Только уселись – звонок в дверь. Я помчалась открывать. На пороге стояло небритое мурло с недобрым взглядом.

– Вам кого? – пролепетала я.

– Игната позови.

– Игнат Михайлович, к вам! – крикнула я в сторону кухни.

Но друзья так увлеклись обедом, что не услышали меня. Я не знала, что делать: звать хозяина отсюда – бесполезно, не услышит; оставить небритого здесь и побежать в кухню – боязно. Вдруг этот человек с плохими намерениями явился? А захлопнуть дверь перед его носом – правила приличия не велят.

И что же мне теперь делать?

Посетитель сам решил вопрос. Он отодвинул меня с дороги и пошёл в кухню. Я обомлела: что-то будет?..

Но Сергей с Игнатом встретили его радостно. Ну, или почти радостно.

– О-о, Кирюха пришёл, смотри-ка! Хвалишь нас, видать, раз к обеду попал! – радостно кричал Сергей.

– Проходи, Кирилл, мы только-только сели обедать, – вторил ему Игнат.

– Игнатушка, а что это за чувырла мне дверь открыла?

– Это домработница моя, Аня. Вот, кстати, и она. Анечка, хватит обеда на троих?

– Даже на пятерых. Сейчас накрою.

Я бросила на стол ложку-вилку, схватила тарелку, налила суп из кастрюльки на плите, понесла его к столу. И совсем уж было собралась поставить тарелку на стол перед новым гостем, да вот незадача: запнулась, рука дрогнула, и весь суп вылился на очень приличный костюм этого Кирилла.

Он сначала даже ничего не понял. А когда понял, заорал так, что даже Серёга с Игнатом притихли. А я так и вовсе голову руками закрыла.

Кирилл стоял посреди кухни и самозабвенно кричал, не выбирая выражений, а нежный овощной супчик тем временем грустно стекал с его штанов на кафельный пол. Я схватила кухонное полотенце, стала промокать его намокшую одежду, тихонько бормоча: «Простите, простите, ради бога, не со зла, нечаянно вышло…»

Он грубо оттолкнул мою руку с полотенцем и обернулся к стонущему от смеха Сергею:

– Ну, и как я теперь домой пойду?

Сергей только развёл руками и залился пуще прежнего, а Игнат сказал:

– Не переживай, я тебе сейчас что-нибудь из своего гардероба подберу, а костюм твой Аня завтра в химчистку снесёт, будет как новенький. Да, Анечка?

Я с готовностью закивала так энергично, что по кухне от этого даже ветерок прошёл.

– Нет! – снова заорал этот ненормальный Кирилл. – Никаких Анечек! Ещё не хватало… Ты эту свою Квазимоду даже близко ко мне не подпускай, договорились? И сейчас убери её с глаз долой!

Игнат кивнул мне. Я всё поняла и вышла из кухни, по пути сдвинув стул Кирилла назад. Немного, где-то на вершок.

Когда я из кухни вышла, он успокоился и вознамерился сесть на место. Но место-то уехало, а он не знал! Ну, и сел мимо стула. Серёга с Игнатом грохнули в два голоса, Кирилл затрубил раненым мамонтом, а я удовлетворённо тряхнула кудряшками и ушла наверх, в свою комнату. Села у окошка и стала глядеть вдаль, на линию горизонта. Говорят, так глаза отдыхают.

За дверью послышался топот. Это Игнат проследовал в свою комнату. Через пару минут вышел оттуда и заглянул ко мне. В руках он держал спортивные штаны.

– Сидишь?

– Сижу.

– Грустишь?

– Грущу.

– Ладно, сиди здесь, не высовывайся, а то Кира под горячую руку и зашибить может. Слушай, а чего ты так на него взъелась? Столько урону нанесла…

– А не будет «чувырлой» обзываться и «Квазимодой». От вас же, мужиков, никогда защиты не дождёшься. Но я с детства могу постоять за себя. Ты ему там поделикатнее намекни, чтобы не дразнил меня. А то суп на брюках и сесть мимо стулки – это так, детские шалости. Я ведь и по-настоящему проучить могу!

– Не «мимо стулки», а «мимо стула», – опять машинально поправил он. – Ну, честно сказать, я Кирюху и сам недолюбливаю, но поощрять твои военные действия не намерен. Хватит нам бандитов за стенами дома… Давай хоть здесь воевать не будем, ладно? Кстати, за обед спасибо. Всё очень вкусно!

Он побежал вниз.

– Мусс возьми в холодильнике! – крикнула я ему вдогонку.

Через минуту после этого я приоткрыла свою дверь, прислушалась: криков внизу уже не было, только ровный гул мужских голосов.

Я босиком, на цыпочках спустилась почти до конца лестницы и присела на ступеньку. Может, им что-то ещё понадобится, так чтобы меня хозяин долго не искал. Про мусс я ему напомнила, но вдруг моя помощь потребуется…

Дверь в кухню была приоткрыта, там горел свет. А у меня на лестнице было темно и тихо. Я из своей темноты их видела хорошо, а слышала ещё лучше. Они же меня не видели совсем. И уж тем более не слышали.

Кирилл уже переоделся в спортивные штаны Игната и спокойно хлебал суп, заедая его пирожками. Вдруг, не донеся ложку до рта, он перестал есть и с тревогой спросил:

– А куда подевалось это чудо в тапках?

– На втором этаже, – успокоил его Игнат. – Сидит в своей комнате и дрожит. Нагоняя боится.

– Во-во, пусть боится. И на глаза мне пускай больше не попадается!

– Кстати, всю эту вкуснотищу она приготовила. Так что пользы от неё куда больше, чем вреда.

– Это кому как, – сварливо отозвался небритый Кирилл. – Тебе, конечно, сплошная польза. А мне, горемыке, от неё вред один!

– Ой, мужики, слушайте сюда, чего расскажу! – спохватился мой хозяин. – Девушку эту впору представлять к правительственной награде!

И он во всех подробностях рассказал о вчерашнем происшествии. Как окно разбилось, граната влетела, прямо в пиццу угодила. И как я по бестолковости и неопытности схватила гранату и вместе с пиццей в окно выбросила.

– Э, братец, так тебе повезло вдвойне! – позавидовал Серёга. – Не только хозяйку в дом заполучил, а ещё и ангела-хранителя. Теперь есть кому тебя от снарядов спасать.

– Это вряд ли, – сокрушённо вздохнул мой работодатель. – Тут менты понабежали и объяснили ей, что гранату, готовую вот-вот взорваться, руками лучше не трогать, потому как можно без этих самых рук остаться. Она, оказывается, не знала этого. Думаю, Анька даже не поняла сначала, что это было. Подумала, что камень с улицы влетел и пиццу нам испортил. От злости выбросила это в окно, а «камень» взорвался. Но менты уже её просветили, она теперь тоже умная и больше рисковать своими драгоценными руками не собирается.

Потом разговор у них пошёл чисто деловой. То, что дверь в кухню была открыта, им совершенно не мешало. Никому из них в голову не пришло, что их могут подслушать. А кого им стесняться? «Чувырла в тапках» сидит в своей комнате и боится нос высунуть, а больше в доме никого нет.