Бархат толкнул меня своей широкой мордой и стал тереться мокрой шкурой, низко мурлыча и уговаривая успокоиться. Пару минут все его внимание было сосредоточено на мне, а я набиралась смелости взглянуть на Илву. Я знала, что увижу в ее глазах. Неоспоримое подтверждение того, что Грегордиан действительно снова был со мной груб и жесток, и нельзя малодушно сделать вид, что ничего этого не случилось или все не так, как могло показаться. Никаких отговорок и оправданий. Мужчина, с которым я была готова соединить свою жизнь и душу навечно, опять внушал мне страх. А так ведь не должно быть. Что же это за вечный союз, если теперь я только и буду думать о том, что в любой момент необъяснимый приступ ярости деспота обрушится на меня? Нет, роль вечно вздрагивающей и озирающейся жертвы не для меня.
– Во имя Богини, Эдна, что же ты натворила! – Шепот Илвы прервал набирающий силу поток моих невеселых мыслей, и однозначный страх в ее голосе заставил меня резко обернуться.
Но не я одна среагировала. Бархат мгновенно напрягся и, вскинув огромную башку, зарычал глухо и жутко угрожающе, буквально придавливая девушку к месту тяжелым взглядом.
Илва стояла в нескольких шагах от бассейна – глаза широко распахнуты, лицо застывшее и гораздо бледнее обычного – и одной рукой что-то судорожно нащупывала в складках платья. Тот самый кинжал, который приставила мне к горлу при первой нашей беседе? Не могла же она всерьез намереваться угрожать зверю им? Это же чистой воды самоубийство!
– Успокойся, Илва! Все нормально, Бархат не тронет тебя! – заверила ее, и в следующий миг зверь выпрыгнул из воды и жутко оскалился, полностью опровергая мои слова.
Илва стала очень медленно и плавно отходить назад, пока я, закричав от неожиданности, неуклюже карабкалась из бассейна, а Бархат рычал все громче и страшнее, опускаясь ниже на лапах, как перед атакой. Язык его тела был беспощадно понятным: Илва – враг, и сейчас она умрет.
– Нет, Бархат! Не смей! Свои! Нельзя! – Я в панике несла какую-то ахинею и бросилась ему на спину, обхватывая руками морду и закрывая ладонями глаза.
Бархат замер, но не расслабился ни капельки.
– Уходи отсюда! Сейчас же! – приказала я Илве.
– Ты с ума сошла, Эдна! Он не отпустит меня теперь! Ты подписала мне смертный приговор, а может, и себе самой! Почему не остановилась, когда еще могла?
Я мало что восприняла из ее тирады, как-то было не до того, потому как от звука ее голоса зверь опять вернулся в боевой режим и мягко попытался стряхнуть меня. Как бы не так! Эмоции придали мне сил, и я держалась словно клещ.
– Уходи! – завопила, когда Бархат тряхнул меня сильнее.
– Нет смысла! Я покойница! Из-за тебя! – Эти слова были последней каплей для зверя.
Он дернул всем своим мощным телом, и я слетела на пол, словно была невесомым листом, случайно приставшим к его шкуре, и тут же бросился на Илву.
В ужасе и бессилии я закричала, ожидая услышать кошмарные звуки убийства, но вместо этого вдруг наступила тишина. Илву я видеть не могла, Бархат сбил ее на пол в прыжке, и сейчас она полностью находилась под его здоровенной тушей. Совершенно неподвижной, надо сказать, тушей.
– Помоги мне, Эдна! – раздался хриплый и натужный голос Илвы, и я, поскальзываясь, метнулась к ним.
Бархат, не подавая никаких признаков жизни, лежал поверх тела Илвы, прижимая ее всей своей немалой массой.
– Боже, ты его…
– Усыпила! – перебила меня Илва, отбрасывая прочь удушливый ужас, схвативший меня за горло. – Ну помоги же!
Опомнившись, я стала толкать спящего Бархата в бок до тех пор, пока он не свалился с девушки. Упав, он вытянулся на полу и, дернув пару раз лапами, громко засопел, явно не собираясь пока просыпаться. Вся его переносица и половина морды были покрыты какой-то зеленоватой пылью, остатки которой Илва сейчас старательно оттирала с ладони.
– Как ты могла поступить так глупо?! – тут же накинулась она на меня вместо благодарности, едва оказавшись на ногах. – Тебе следовало согласиться с ним во всем, признаться, что хотела отомстить, да в чем угодно, но не вытворять такое! Да еще и при свидетелях! Как вообще ты умудрилась заполучить такую власть над зверем дини-ши?
Пережитый страх от ее слов обратился в возмущение. Она точно присутствовала при происходящем? Или у нее с головой непорядок?
– Ты что, ослепла? Архонт напал на меня и стал нести всякую безумную чушь!
– Напал он на меня, – ткнула себе в грудь Илва, указывая на разорванную ткань. – Причем по твоей вине!
– И в чем же я это виновата? Разве это я вломилась к нему с дикими обвинениями?
– Ты продемонстрировала ему собственную неоспоримую власть над ним, идиотка! И сделала это при мне!
– И что с того? Я защищалась!
– Ну не будь же ты такой дурой, Эдна! – Илва сжала кулаки, будто остро хотела мне двинуть. – Твой мужчина – архонт Приграничья! Приказы ему смеет отдавать лишь сиятельная чета, но даже у них нет власти заставить его обратиться просто потому, что они этого хотят! Ты соображаешь, какую огромную уязвимость показала мне, призвав его зверя, да еще и против воли самого деспота?! Он не успокоится, пока не прикончит меня, да и на твоем месте я бы не чувствовала себя в безопасности!
– Он остынет, и я все ему объясню, – даже для собственных ушей я прозвучала не слишком-то уверено.
Призывая Бархата, я не думала о последствиях и действовала чисто на инстинктах, но вот сейчас это мне действительно стало казаться очень плохой идеей, особенно когда вспомнила взгляд Грегордиана перед обращением. Будто я предала его.
– Остынет? – фыркнула Илва. – Сначала непонятно что привело его в бешенство, потом ты унизила, принудив обратиться, потом я отправила его вздремнуть от сонной пыльцы. Знаешь, на то, что он проснется в хорошем настроении и склонен будет тебя слушать хоть секунду, прежде чем в бешенстве свернуть шею, я бы не рассчитывала.
– И что ты предлагаешь? Сбежать в подземелье и запереться изнутри в одной из камер, чтобы иметь возможность высказаться в свое оправдание, пока он будет снаружи?
– Не будь наивной, Эдна. Никакая решетка тебя от архонта не защитит. И меня тоже, поэтому я покидаю Тахейн Глифф немедленно и тебе советую. – Илва обошла тело Бархата и стремительно двинулась из купальни, и я, с тоской взглянув на моего спящего зверя, последовала за ней.
– Что? Куда мы пойдем?
– Воспользуемся артефактом Короткого пути, Эдна, и уйдем в мир Младших. Ты ведь обещала помочь мне там освоиться!
Да, обещала, но не так же и не при таких ужасных обстоятельствах!
– Но если я убегу, то подтвержу все самые гадкие предположения Грегордиана обо мне. – Я остановилась в дверном проеме, не в силах выпустить Бархата из виду окончательно. – Считай, признаю себя виноватой!
– А если не убежишь, то вполне можешь лишиться жизни или подвергнуться такому наказанию, что больше никогда не сможешь взглянуть на своего мужчину без содрогания!
На самом деле, я уже где-то на полпути к тому, чтобы начать бояться любимого человека панически. Следует признать, что в гневе Грегордиан способен на что угодно. Последнее время я позволила себе поверить, что мне его опасаться больше не надо, но вот только что получила разгромное подтверждение обратного. Выходит, Илва права и нам следует скрыться, пока есть возможность? Хотя бы на время, пока Грегордиан не перебесится и не будет в состоянии выслушать мои оправдания. Боже, какой-то театр абсурда! Еще час назад я готовилась к свадьбе с мужчиной, которого люблю каждой своей клеточкой, а сейчас решаю, настолько ли он опасен для меня, чтобы бежать сломя голову. Ну почему все так? Выбор между угрозой жизни и любовью – что может быть противоестественнее в принципе?
– Решайся, Эдна! Сонная пыльца не заставит его спать вечно! Да и кто-то может отважиться войти и проверить в чем дело. – А вот в наличии таких смельчаков я сильно сомневаюсь.
И я решилась. Помчавшись в спальню, разыскала «походный» кожаный комплект и стала быстро одеваться.
– Артефакт же у тебя не с собой? – Илва покачала головой. – Ну и как мы тогда покинем башню?
– Пыльцы хватит на охрану, ну а прислуга в коридорах вряд ли посмеет остановить тебя. Да из-за свадьбы всем не до того, чтобы следить за тем, кто и куда идет.
Одевшись, я быстро разодрала одну из простыней и, разложив на полу, вывалила в центр содержимое одного из ларей с многочисленными, подаренными деспотом драгоценностями. Связав края, закинула импровизированную увесистую котомку за плечо.
– Зачем ты это тащишь? – удивилась Илва.
– Затем, что в мире Младших мы не сможем жить в моей квартире и будем скрываться. А это весьма недешевый образ жизни, уж поверь.
– Ладно, тебе лучше знать, – согласилась Илва и высыпала на ладонь горку зеленоватой пыли из мешочка, добытого из скрытого кармана. – Готова?
Я снова взглянула в сторону купальни. Нет, я не готова и никогда не буду готова расстаться с Грегордианом, но, похоже, это не меняет того факта, что прямо сейчас уйти придется.
– Готова, – выдавила я.
Илва, натянув свою обычную маску невозмутимости, подошла к двери.
– Выйдешь, только когда я позову, Эдна, – еле слышно прошептала она и выскользнула наружу.
До меня донеслись звуки вполне миролюбивого разговора, а потом один короткий тревожный выкрик и тишина.
– Идем! – крикнула девушка, и я выскочила в коридор, едва тут же не упав из-за лежащего ничком охранника-хийса, перегородившего часть пути. Рядом на спине лежал молодой асраи, успевший крепко обхватить рукоять кинжала. Очевидно, они совершенно не ожидали от хрупкой и вечно отстраненной бывшей невесты архонта такой подставы с этой сонной пылью. Да уж, не стоит недооценивать женщину, имеющую четкую цель, особенно если эта цель – выжить.
– Боже, я начинаю тебя бояться! – прошептала я, перешагивая через тела.
– Ты меня с самого начала боялась! – хмыкнула Илва, выглядя абсолютно по-другому из-за необычного оживления, я бы даже сказала, возбуждения на всегда бесстрастном лице. Это ее так угроза жизни завела или перспектива экстренного побега?
– Ну да, и поэтому пришла к тебе в одиночку, – ответила я рассеянно, стараясь не думать о том, как же трудно мне дается каждый шаг, отдаляющий от Грегордиана. Но я ведь поступаю верно? Инстинкт самосохранения не должен идти на поводу у сердца. Так что стоит сконцентрироваться на том, как мне обидно и больно из-за поведения деспота и что доверять теперь ему у меня не получится. Но почему-то тогда появлялось жгучее желание вернуться и выкричаться за каждое жестокое слово или действие деспоту в лицо, затопать ногами и, брызгая слюной от бешенства, потребовать объяснений произошедшей дикости. Вот только здравый смысл подсказывал, что это глупо. Ни к чему хорошему попытка поговорить и разобраться в любой форме прямо сейчас не привела бы. Меня уж точно.
Принца Раффиса я заметила еще с середины лестницы. Он стоял у ее подножия и явно нервничал в ожидании возвращения Илвы. Естественно, он тут топтался с того момента, как она поднялась в нашу с деспотом башню. Нет, теперь только в башню Грегордиана. Отчего даже такие дурацкие мелочи противно царапают и без того взведенные как тетива нервы? Заметив нас, принц коротко мазнул недоуменным взглядом по мне и тут же полностью сконцентрировался на Илве.
– Что случилось, филиа моя? – мгновенно встревожившись, спросил он, щуря свои огромные фиолетовые глазищи, словно в попытке прочесть ответ напрямую из головы девушки.
– Мы покидаем Тахейн Глифф. Сейчас же, – резко ответила Илва и пронеслась мимо дракона.
– Мы? – Он стрельнул снова глазами в меня.
– Да. Я и монна Эдна.
– Но как же обряд и архонт Грегордиан? – нахмурился Раффис и оглянулся на лестницу, будто ожидал, что деспот обрушится на нас сию же секунду с ее вершины, карая за непокорность.
– Монна Эдна решила, что она пока не готова к слиянию и хочет получить немного времени для себя на раздумья! Я составляю ей компанию, – говоря это, Илва и не думала притормозить, и мы все трое почти бежали по коридору в сторону ее покоев.
Выражение же лица принца ясно дало мне понять, что он думает об этом вранье.
– Не думаю, что архонт Приграничья сочтет эту идею удачной, – начал принц, но Илва на него зыркнула, и он тут же закрыл тему. Вот почему кому-то везет на сговорчивых и понимающих с полувзгляда мужчин, даром что дракон, а мне достался такой упертый и взрывной индивид?
– Что же, тогда я тоже составлю компанию монне Эдне, – только и добавил он и умудрился вежливо и грациозно поклониться мне прямо на ходу.
– У нас нет времени, если оно нужно тебе на сборы, – не заморачиваясь на вежливость, сообщила Илва.
– Единственное, что необходимо, прямо передо мной, филиа моя! – гордо вскинул голову Раффис.
– Запри дверь, принц! – приказала Илва Раффису, едва мы вихрем влетели в ее покои.
Метнувшись в спальню, Илва принесла артефакт и протянула его мне. Я, не теряя времени, отодвинула крошечную кулиску, обнажая острие, нуждающееся в моей крови.
– Ты можешь открыть проход в какое-нибудь место, где деспот не догадается нас сразу искать? – спросила Илва, и выражение лица принца стало более чем красноречиво. «Я так и знал!» – гласило оно. Но на этом все. Ни вопросов, ни возражений.
– Понятия не имею, но я постараюсь. – Я стала судорожно перебирать в голове места, где хотела бы оказаться. Тут же мозг взорвала куча вопросов. День будет или ночь в мире Младших? Насколько уединенным должно быть место выхода? На что будет похоже наше появление, и к каким последствиям может привести? Ни о чем из этого я понятия не имела, и, откровенно говоря, в голове образовалась какая-то каша из обрывков разных мыслей и эмоций. Из-за этого упорно не шел на ум хоть какой-то ориентир, но я уже поднесла ладонь к шипу на артефакте. Будь что будет. Я только что, кажется, совершила главное безумие в своей жизни, так что чуть меньше или больше – роли не играет.
– Погоди, монна Эдна! – неожиданно остановил меня Раффис. – Если наша цель – скрыться, то ты должна знать: воспользуешься артефактом тут, и преследователи пойдут по оставленному магическому следу и выйдут там же, где и мы.
Прекрасно, похоже, форы-то нам и не видать. Кажется, от этой новости моя бедная голова вообще собралась взорваться.
– И что делать?
– Я перенесу вас на себе отсюда. Мы перейдем в каком-нибудь другом, достаточно удаленном месте, и тогда поймать магический след будет нереально. Ты вообще можешь открыть портал прямо в полете, и тогда нас уж точно не выследят.
Я представила, как огроменный дракон неожиданно появляется в небе где-нибудь в средней полосе России. Да уж, тогда наш переход будет прям совсем беспалевным.
– Нет, в полете – это не совсем удачная идея, – нахмурилась я, задвигая металлическую завесу на артефакте.
– Я готова! – Илва закинула на плечо небольшую холщовую сумку, распихивая что-то по скрытым карманам, о существовании которых я теперь знала. Раффис сделал нам знак подождать и вышел из покоев.
– Путь свободен! – громко сказал он, и мы пошли теперь за ним.
Мое сердце грохотало все громче, и мне уже начинало казаться, что еще немного, и я упаду и умру от его разрыва. В голове истошно и заунывно вопило: «Не-е-е-т! Что ты твори-и-ишь?! Останови-и-ись!»
Раффис повернул в коридор с уклоном, ведущий к стойлам юд, и вскоре впереди замаячил выход во внутренний двор. И тут нас заметили.
– Она здесь! – заорал какой-то брауни, появившись в начале коридора, и ткнул в нас рукой. Сразу же послышался звук множества шагов, и Раффис, схватив нас обеих за руки, понесся вперед с огромной скоростью.
– Филиа моя, прошу прощения за прикосновение к другой, оно сугубо вынужденное! Монна Эдна, извиняюсь за необходимость дотрагиваться до тебя! – на ходу умудрился расшаркаться принц перед Илвой и мной, волоча нас так, что мы практически не задевали ногами пол. Драконы и их заморочки!
Мы выбежали на середину двора, когда наши преследователи показались в зоне видимости. К тому же все, кто по своим делам находился сейчас во дворе, тоже уставились на нас, очевидно еще не понимая, как реагировать.
– На землю! – властно рявкнул Раффис, без церемоний дергая обеих вниз.
Мы с Илвой повалились принцу под ноги, а он начал обращаться еще до того, как мы достигли земли. Если в прошлый раз он, скорее всего, пытался произвести максимум устрашающего эффекта в момент переворота, то сейчас главной была скорость, и спустя считанные секунды мы уже лежали у здоровенных когтистых лапищ дракона, а не у ног мужчины. Он – удивительно аккуратно для такой гигантской туши – повернулся к нам боком и расправил одно крыло по земле, предлагая взобраться по нему на спину, а вот вторым действовал абсолютно автономно, угрожающе махал и дергал, норовя ударить и снести голову неосторожным, удерживая всех выбегающих из замка на расстоянии.
Но это помогало только до появления Алево. Асраи, с искаженным яростью лицом, и не подумал притормозить и, увернувшись от метившего ему в голову удара, по-кошачьи прыгнул вперед с двумя кинжалами в руках и с размаху вонзил их в толстую перепонку крыла. Мы с Илвой уже успели взобраться на спину дракона, умостившись между двумя жуткого вида костяными выростами вдоль позвоночника, и, взревев от боли и ярости, Раффис рванул вверх. Илва непроизвольно навалилась на меня спиной из-за такого резкого старта, а я ощутимо приложилась затылком к боку шипа за спиной. Но стремительный взлет не заставил сумасшедшего асраи отцепиться.
– Эдна! Одумайся! – заорал он и, вырвав один кинжал, подтянулся и воткнул его выше, явно собираясь таким кошмарным способом добраться до нас. Из ран лилась потоком ярко-пурпурная драконья кровь, текла по его рукам и лицу, и выглядел от этого сейчас ближайший друг деспота не менее свирепо, чем сам Грегордиан.
Раффис попытался изогнуть шею и добраться до Алево зубами, но от этого его тело тут же накренилось, и мы с Илвой едва не слетели.
– Я просто пытаюсь выжить! – закричала я асраи и поразилась, что даже для собственных ушей это звучало дурацким глупым оправданием, а не осмысленно принятым решением.
– Эдна! Остановись! – продолжал орать Алево и повторил свою манипуляцию с ножом, подтягиваясь еще ближе, вырывая новый вопль у принца и создавая в крыле еще один кровавый ручей. Если так пойдет и дальше, то этот ненормальный точно до нас доберется.
– Эдна, не делай этого с ним! – надрывался Алево, нанося новые раны и упорно приближаясь, несмотря на то, что его швыряло вверх-вниз на крыле. – Я не позволю тебе так поступить с ним, женщина!
Илва все это время возилась передо мной, а потом, резко обернувшись, скомандовала:
– Держи меня, Эдна! – зажав что-то в руке, наклонилась и стала сползать в сторону асраи. Я изо всех сил ухватилась за широкий пояс на ее платье одной рукой, а другой вцепилась в шип и молилась, чтобы сейчас Раффис не вильнул снова и мы не рухнули в воду, над которой уже пролетали. Пойти на корм радужным змеям – нерадостная перспектива. Тогда уж проще было без особых усилий позволить прибить себя деспоту.
Вытянувшись максимально вперед, Илва размахнулась и швырнула какой-то красный порошок точно в окровавленное лицо Алево. Не знаю, что это было, но асраи тут же взвыл от боли почти по-звериному и, выпустив кинжалы, сорвался вниз. Я закричала от ужаса, представляя, какая участь может его там ждать.
– Что ты натворила! Если он уснет, то просто утонет!
– Он не уснет, Эдна! – огрызнулась Илва.
Дракон несся вперед на огромной скорости, мне пришлось напрягать все силы, втаскивая Илву обратно, и я даже не успела увидеть момент, когда Алево достиг воды, чтобы убедиться в том, правду ли сказала девушка. Густые кровавые капли при каждом взмахе раненного крыла окатывали нас с Илвой, тут же высыхая и противно стягивая кожу. Мы летели и летели, а у меня без остановки текли слезы. Алево, ты раздражающий и невыносимый засранец, но ничего такого я для тебя не хотела! Теперь уж точно Грегордиан меня не простит. Смерть его ближайшего друга и помощника – это не то, за что можно извиниться, сказав: «Прости, так уж получилось».
О проекте
О подписке