Глава 8

Деревья расступились, мы услышали громкую и нестройную музыку. На огромной очищенной и утоптанной поляне масса троллей, обнявшись за плечи, дружно топают в танце, двигаясь по кругу то в одну сторону, то в другую. Остальные ревут в лад, притопывают и стучат в деревянные щиты рукоятями топоров. Получается слаженно и грозно. Вообще-то такое искусство самое то для пипла, это не какие-то непонятные бетховены, народу нужны марши. Тролли прям созданы для грохота литавр и рева геликонов, пира, схватки и победы над идиотами, что болеют за другую команду.

Повсюду костры, многие тролли без всякой нужды ходят и бегают с пылающими факелами в руках. Ну и что если и без них светло, зато грозно и красиво. Факельное шествие всегда будоражит кровь.

Молодцы, мелькнуло у меня. Всегда бодры, жизнерадостны, веселы, никаких мерехлюндий. Не могу себе представить, чтобы хоть один тролль покончил с собой. Из-за любви, разочарования в жизни или потому, что на выборах победила другая партия. Вот эльфы – да, эти могут. Эти вообще пачками могут… Да и хрен с ними, их не жалко.

Настроенный на этот лад, я уже издали улыбался не просто благожелательно, а весело и дружелюбно. Тролли, народ грубый, но чуткий, это улавливали, заорали ликующе, мол, еще один повод выпить.

Я вскинул ладони.

– Наступают великие времена! – провозгласил я громко и приподнято. – Сегодня впервые выйдем из этого леса! Встречайте моего друга, сэра Растера. А еще скоро подъедет весь обоз!

Танцы прекратились, музыка умолкла. Из домов выскакивали новые тролли, многие с оружием, хотя и без него эти твари жутковатые. Нас моментально окружили, гвалт поднялся дикий, многие потрясали топорами и требовали нас съесть немедленно. Затем вопли отрезало, как ножом. Из самого большого здания вышел в короткой медвежьей шубе до колен вождь.

Он повел дланью, все притихли еще больше. Слышно стало, как постукивают зубы сэра Растера.

Я сказал громко:

– Великий вождь, я привез с собой полсотни саней. Надеюсь, вы, как настоящие герои, готовы отправиться в путь немедля?

Толпа молчала, вождь морщился, мялся, наконец ответил с неохотой:

– Вообще-то нужно сперва послать в тот лес разведчиков… А то вдруг там и леса нет? А наше племя ждет погибель?

Я сказал быстро:

– Мудрое решение, вождь. Но если имеешь дело с чужаком! А мы – свои. Мы пойдем рядом с твоими людьми. Если вдруг что не так – убейте нас первыми! Как не оправдавших доверие.

Толпа опять заорала, вождь спросил:

– А почему зимой, а не летом? Летом легче…

– Летом пришлось бы идти через болота, – ответил я быстро. – Либо обходить по большому кругу. А болот там много! Дорога растянется на месяц. И еще летом людей везде как муравьев. Если драться со всеми, никаких троллей не хватит. Нет, надо зимой, пока все спят, запершись в своих домах.

Растер неожиданно подал голос:

– Летом рыцари воюют. Но если увидят вас, то не станут друг с другом, а ударят с двух сторон.

Вождь посмотрел на него с подозрением. Вместе с тремя могучими телохранителями приблизился и уставился на сэра Растера.

– Чандлер? – спросил он неуверенно. – Но почему морда такая… красная?.. Нет, это не Чандлер… Но, Великий Тролль, до чего же похож…

Гайдак, что не отходил от нас, проворчал:

– А я вообще подумал, что это ты, Кандлер. Вы с братом близнецы, да?

– Близнецы, – буркнул вождь.

– Вот и я то говорю!

– Неужто так похожи?

– А ты посмотри, – предложил Гайдак. – Не только морда, даже шрамы!..

– Это человек? Или тролль? – поинтересовался вождь у меня.

– Тролль, – заверил я. – Правда, набравшийся от людей всякого непотребства. Но в душе он простой и честный тролль.

К счастью, Растер не услышал этого из-за поднявшегося рева, когда в распахнутые ворота ввалилась несметная толпа троллей, а за ними, храпя и делая большие глаза, лошади тащили пустые сани. Бледные рыцари держались тесной кучкой по бокам и сзади, мне показалось, что некоторые на грани обморока.

Похоже, часть троллей решили, что коней надо съесть, начались крики, рев, суматоха. Растер размахивал руками и указывал возницам, где остановиться, рыцарям велел спешиться, быстро входя в роль вожака отряда.

Уже и телохранители смотрели с жадным интересом, как Растер грозным ревом и бранью наводит порядок, выстраивая как коней, так и рыцарей, торопит с началом погрузки.

– Да, – признал вождь, – теперь вижу! Выходит, мы, тролли, бываем даже красномордыми?

– То настоящий тролль, – определил один из телохранителей. – Ты, Кандлер, не теряйся где-нить, а то перепутаем.

Тролли, наглядевшись на коней и рыцарей, начали наконец вытаскивать из домов скарб и забрасывать на сани. Детишки разбегались в стороны, их ловили матери, старшие братья и сестры, забрасывали в сани, а те весело выпрыгивали снова, придумав новую игру.

Наконец все, кроме воинов, разместились в санях. Я видел, как бледнеет барон Альбрехт: троллей оказалось больше, чем мы прикидывали. Они сейчас способны не только прихлопнуть нас всех, как комаров: вряд ли против их натиска устоит даже войско любого из феодалов. Против такой силищи понадобилось бы собирать рыцарей по всей Армландии.

Я забеспокоился, не видно Митчелла, барон Альбрехт тут же начал шарить взглядом по сторонам, вскрикнул с изумлением:

– Господи, только не это!

Митчелл и один троллей в сторонке азартно метали топоры в дерево. Митчелл, как я знал, всегда бахвалился умением бросать метко топор, а теперь вдруг обнаружил равного по силе соперника. Они швыряли смертоносное оружие, тут же бросались выдергивать топоры из дерева, несмотря на то что вдогонку уже летит топор противника.

Оба орали, спорили, обвиняли друг друга в жульничестве, барон Альбрехт пожаловался, что все работают, а эти развлекаются, я и сам так думал и уже хотел прекратить безобразие, но Альбрехту сказал, что так они крепят взаимопонимание и дружбу народов.

– Какое взаимопонимание, – ответил Альбрехт безнадежно. – Как только вы с сэром Растером отбыли, Митчелл поинтересовался у одного из зеленомордых, что у него во фляжке…

– И?..

– А дальше сами знаете!

Я торопливо оглянулся на сани.

– Только Растеру не говорите.

– Да уж скрываю, – ответил Альбрехт. – Ладно, пойду помогу…

Вождь вознамерился разделить племя пополам, одну часть оставить на старом месте, но я возразил, что второй раз провести будет труднее: шансы проклятых людишек обнаружить нас увеличиваются вдвое. Да и дать отпор проще, когда все племя вместе, а не расчленено.

Сэр Растер подошел доложить, что можно трогаться, послушал и сказал, что да, вместе – сила, а потом вообще будет лето, людишки кишмя кишат везде, от них ничто не скроется, а на новом месте сперва надо обустроиться. Вождь наконец махнул лапищей, прокричал, чтобы грузили все, ничего не оставляли.

Впрочем, я лишь дивился, как мало у троллей имущества. Сперва страшился, что саней не хватит, но хотя троллей оказалось намного больше, чем предполагал, на санях удобно разместились, кроме вещей, еще и детишки с матерями.

Вперед я послал на легких конях разведчиков, чтобы заранее высматривали народ и предупреждали нас, затем головной отряд рыцарей, следом – обоз, а завершающими еще с десяток наших конников, дабы поглядывали еще и по сторонам.

Сэр Растер сновал вдоль обоза, следил за порядком, с другой стороны точно так же бдил вождь троллей. Если бы не красно– и зеленомордость, их бы, пожалуй, все-таки путали.

Когда мы выехали из леса, сэр Альбрехт сказал с облегчением:

– А ведь и эта ваша нелепая затея… тьфу-тьфу, вроде бы не совсем провалилась. Возможно, даже и не провалится.

– Спасибо, что подбодрили, – сказал я язвительно.

– Да нужно ли это вам?

– Нужно, – ответил я сердито. – Это я сверху такой толстокожий, а внутри нежный, пушистый и ранимый. На самом деле я нечто вроде эльфа с лирой, но не признаваться же в таком уродстве настоящим мужчинам?

Он посмотрел на меня с сомнением, явно стараясь увидеть эльфа, да еще с лирой, но я столько нацепил масок одна поверх другой, что уже и сам не отдеру нужную. Да и человек без маски – тупое убожество, быдло, скот, потому что вся культура, вся цивилизация – это нечто нарисованное поверх нашего скотского рыла, а то и звериной морды. Мы только тогда люди, когда в маске.

Шумно подъехал сэр Растер, доложил, что все продвигается по плану, тут же пожаловался:

– Одного не пойму, что это меня все троллем называют?

Мы с бароном переглянулись, барон поинтересовался:

– Даже наши рыцари?

– Ну да!

– Гм, – сказал барон, – это они у троллей переняли.

– А те чего?

Барон сделал очень серьезное лицо и сказал торжественно:

– Уважают! Вот меня никто троллем так ни разу и не назвал…

Он вздохнул горестно, Растер сразу же окинул его пренебрежительным взглядом.

– Больно хлиповаты, барон, какой из вас тролль? Разве что эльф какой-нибудь заморенный…

Загоготал и послал коня вперед, шумный и очень довольный. Барон кивнул ему вслед.

– Теперь понимаю, почему вы назначили его вожаком похода. Кстати, Митчелла тоже удачно взяли. Он первым сошелся с этими зеленомордыми.

Я сказал осторожно:

– В политике, сэр Альбрехт, ради важного дела можно заключить союз даже с самим дьяволом. Нужно только быть уверенным, что проведешь дьявола, а не он тебя.

Лицо барона слегка потвердело. После выдержанной паузы он спросил холодновато:

– Не слишком ли недостойно?

– Слишком или нет, – сказал я честно, – не знаю. Что недостойно, согласен. Знаете, барон, я сам себе противен! Но я вижу, что если буду щепетильничать, все останется на своих местах. А нещепетильных людей хватает, хватает… Они все равно выгоду не упустят. Так что пусть лучше я все-таки запачкаюсь где дерьмом, где кровью, но выведу наш корабль на большую и чистую воду.

Некоторое время ехали молча. Прискакал разведчик и доложил, что если вот так прямо, то через две-три мили увидим село. И оттуда нас увидят тоже. Пришлось свернуть, постояли на обочине, разом охватывая взглядом все племя. Все двигаются неудержимо, целеустремленно, в их до предела узких лбах живет только одна мысль: убивать, грабить, насиловать.

Барон Альбрехт с содроганием смотрел на тупые лица, где челюсти занимают две трети всего лица, пасти крупные, как у зверей, а зубы у всех лошадиные, только клыки настоящие волчьи, даже хуже – человечьи. Идут по колено в снегу, а где и по пояс, никто не ропщет, невзгоды переносят с равнодушием и терпением животных, и так же как животные, что ждут в конце пути отдых и сытную кормежку, так и эти ждут возможность убивать, пытать, насиловать, жечь…

– А что, – прервал молчание я, – настоящие воины.

Барон Альбрехт вскинулся.

– Настоящие?

– Ну да. Мятеж не устроят, даже не додумаются. Идут, куда велено. Не ропщут.

– У настоящих верность господину, – возразил он. – Омаж, присяга. А эти идут не из-за верности, а ради убийств и грабежа. Я понимаю, так было в гнусные времена язычества, так что, сэр Ричард, я вас просто не понимаю.

Я вздохнул.

– Я себя тоже часто не понимаю, зато… начинаю понимать политиков, что во все времена и при всех режимах шли на сотрудничество с троллями. Вон король Буш всячески снабжал деньгами и оружием одного опасного зверя, пока тот не обрушился на него самого, потом помогал другому вождю троллей, а потом сам же на него напал. Да и вообще, как по себе вижу, политика – грязное дело… как и всякое строительство. Зато потом будем жить в чистом светлом мире.

Барон пропустил мимо ушей, как всегда делал, упоминание про неизвестных ему королей, я же больше путешествовал и больше знаю, спросил очень осторожно:

– Не значит ли это, сэр Ричард…

Он умолк, не решаясь сказать то, что вертится на языке. Я сказал спокойно:

– Договаривайте, барон.

– Да просто язык не поворачивается, сэр Ричард.

– Мы не рыцари в данный миг, – напомнил я.

– А кто?

– Политики.

Он тяжело вздохнул.

– Не значит ли, что вы замыслили не просто избавить Орочий лес от троллей?

– Сперва была только эта идея, – признался я. – Но, как всякий политик, я стараюсь выжать максимум возможностей. Уже простым переселением убиваем двух зайцев: тролли перестают вредить нам и будут вредить Гиллеберду. Это в духе нормальной разумной политики добрососедства, так везде, с этим все как у людей. Второе, я буду поддерживать с ними связь. Они хорошие воины, размножаются быстро, стоят очень дешево. Почему не снабжать их всем необходимым для жизни, я имею в виду – современным оружием, не указывая страну происхождения? Пусть тревожат набегами Гиллеберда! Ему будет не до нас. Кстати, вообще можно создать ударные отряды из троллей, а затем попытаться перевести нашу армию на контрактную основу! Хотя бы частично.

– Гм, вот почему к ним с таким вниманием…

– Знаете, барон, – прервал я, – как вы сами знаете, некоторые многообещающие идеи оказываются куценькими, а некоторое – ого-го! И не подумал бы сперва, что их можно доить и доить.

– Это как?

– Вы обратили внимание, насколько тролли неприхот–ливы?

Он смолчал, только посмотрел вдоль растянувшегося обоза. Тролли идут пешком, никто не ропщет во время перехода, даже женщины вылезли из саней и топают рядом, а то и помогают коням тащить сани.

Труднее всего передним ездокам, рыхлят снег, вторая половина обоза скользит по накатанной колее, потому часто меняются. Передние тролли ломятся через глубокий снег, все обвешаны сосульками, снег на плечах и головах, дыхание из пастей вырывается плотными клубами тумана.

Рыцари тоже иногда слезают с уставших коней, идут рядом. У всех белые брови, а кто обзавелся усами или бородой, эти еще и в сосульках.

– Могут спать на снегу, – сказал я. – Жрут все, что движется, а когда его нет, могут и кору деревьев… Про их отвагу и стойкость в бою уже молчу, наслышаны. Ну, вы поняли, на что я намекиваю…

Некоторое время ехали молча. Снег иногда так начинает искриться под ярким солнцем, что глаза режет, будто в каждой снежинке крохотное солнце. Альбрехт морщился, закрывал глаза ладонью, наконец пробормотал в нерешительности:

– Да, понимаю, понимаю. Есть желание как-то приспособить их в обществе. Особенно – в военном деле. Убьют – не жалко. Но все-таки… гм…

– Что смущает?

– Это все-таки не люди.

Я пожал плечами:

– А много ли среди людей в самом деле людей?

Он подумал, приподнял в усмешке угол рта.

– Да, собственно, для функционирования общества, вы правы, нет необходимости, чтобы все были людьми. У нас ряд работ выполняют люди, что почти и не люди… Конечно, тролли тоже могут. Например, всех тюремщиков можно заменить троллями. Да и вешать или рубить головы будут охотно. За это их только кормить.

– Ну вот, – сказал я, – барон, я вам удивляюсь! Вы так быстро все схватываете! Меня просто оторопь берет. Вы везде дальше меня идете!.. Меня, увы, всегда что-то останавливает. А вы вот твердо знаете, что Бога нет…

Он взглянул на меня искоса, слабая улыбка пробежала по губам, он посмотрел на меня, как на состоящего в том же тайном обществе.

– Ну, почему же, – проронил он негромко, – я никогда не отрицал существование Творца… вслух.

Я тоже помолчал и посмотрел на него тем понимающим взглядом, что можно истолковать как угодно. Барон, похоже, истолковал так, как хотел, а я улыбаюсь дружески и сообщнически, но в груди медленно разрастается холодная и беззвездная пустота. Значит, барон если и не принадлежит напрямую к группе противников Творца, то сам по своим взглядам к ним очень близок.

А жаль, очень жаль… Постой, сказал внутренний голос в сильнейшем удивлении, чего тебе жаль? Ты сам такой! Должен радоваться, что нашелся человек, с которым совпадают даже взгляды на столь сокровенное!

Да пошел ты, ответил я внутреннему голосу раздраженно. Я вот та свинья, что не хочу быть среди других свиней. Мне бы среди оленей… или лебедей… хоть жопа и всегда в воде, но все-таки не свинья с эльфячьими ушами…

Я пересилил себя, я же не эльф, чтобы интеллигентничать, когда нужно быть государственником, заговорил рассудительно:

– У нас, благодаря такому сотрудничеству, может быть не только лучшая в мире профессиональная армия! А спорт? Умные в спортсмены не очень рвутся, им интереснее в монастырях книжки читать и опыты с горохом проводить в интересах лженауки, зато в боксе у них кишка тонка. А тролли в сверхтяжелом весе всех замесят! А еще баскетбол или футбол заведем…

Он вежливо помалкивал, не понимая ни слова, но сюзерен мыслит вслух, ненавязчиво показывая вассалам, что он везде побывал и все видел.

– Есть много областей человеческой деятельности, – рассуждал я дальше, – где ума не требуется. Например, индустрия развлечений. Тролли на эстраде – это самое то, все будут в восторге. В конце концов, и наркотики, как и спорт, лучше всего распространять среди троллей. А без них все равно не обойтись: наркотики – неотъемлемая часть высокой культуры и продвинутой цивилизации. Чем общество демократичнее, тем наркотиков больше.

Он вздохнул:

– Как все сложно и непонятно!

– А вы будьте проще, – посоветовал я отечески. – Будьте проще, барон. И тролли к вам потянутся!