Суворов говорил, что если бы рубашка проведала о его планах, он бы ее сжег. Я помалкивал о самой сути операции, даже когда к подножию горы подогнали множество саней с широкими полозьями, чтобы шли с грузом по целинному снегу.
Кони ржали и потряхивали гривами, на санях мешки с пшеницей, тюки сена. Рыцарям выводили коней, я смотрел из окна на двор, где мое шлемоблещущее воинство взбирается в седла, красивое зрелище: на фоне белого снега все особенно цветное и яркое.
Конюхи вывели Зайчика, а пока его укрывали красивыми попонами и седлали, я вышел на крыльцо, встреченный мощным довольным ревом, улыбнулся отечески и прошел в центр.
Рыцарство смотрит с ожиданием, я взобрался на Зайчика и вскинул руку так, чтобы выглядела не рукой, а дланью.
Все умолкли, я сказал властно:
– Выступаем!.. Сэр Макс, распорядитесь оставить в замке надежную охрану. Мы не надолго, но все же…
– Куда едем, сэр Ричард?
– Дорогу укажу, – ответил я значительно.
Когда впереди показался темный Орочий лес, мрачный и грозный, рыцари начали переглядываться, по рядам пополз шепот.
Ко мне подъехал, взбивая пышный снег, барон Альбрехт.
– Сэр Ричард, – сказал он тихо, – простите, что отрываю от благочестивых размышлений, но среди вашего отряда зреет некоторое замешательство…
– Да? – удивился я. – Только зреет? Какие тугодумы, однако.
– Не будь к вам такое доверие, – заметил он, – созрело бы раньше.
– А что случилось?
– Есть мнение, что у нас недостаточно сил для вторжения в Орочий лес, – проговорил он все так же тихо. – Да еще зимой.
Я отмахнулся.
– Зимой плохо воевать не только нам, но и противнику. Но кто сказал, барон, что едем воевать? Все наоборот!..
– Это как, сэр Ричард?
– Все просто, сэр Альбрехт. Мы едем к троллям…
– Простите, к оркам?
Я отмахнулся.
– Этим лесом владеют тролли. То ли истребили туземцев, то ли цивилизовали так, что коренного населения не осталось даже для праздников, для нашей современной политики неважно. Жалко нам, что ли? Это их внутренние суверенные дела. Зато у меня с этими троллями договоренность… Что вы поднимаете брови? Да, как рыцарь, я обязан опустить забрало и, выставив копье, ринуться колоть, рубить и повергать этих зеленомордых. Уже только за то, что зеленомордые. Зеленомордость – зло, знаю. Но если с другой стороны, общечеловечьей, – это какой-то шовинизм! Дорогой барон, когда надо, мы такие общечеловеки, что настоящие нам и в подметки… У троллей просто другие нравственные ценности, иная религия и философские взгляды. За это в цивилизованном обществе не убивают!
Он покачал головой:
– То в цивилизованном. А в нашем?
Я вздохнул:
– Ну, цивилизованного я вообще-то еще не видел. Нигде. Однако даже в нашем нецивильном не хочу быть идиотом. Так что в данном случае вы зрите рядом с собой не простого рыцаря или даже паладина, а гроссграфа, которого упорно отказываетесь по каким-то причинам… я вам это еще припомню, признавать гроссграфом.
Он кисло скривился.
– Уточним, что лично я признал, иначе не был бы с вами рядом.
– Простите, – повинился я, – но подвернулся случай врезать, как удержаться?
– Понимаю, хотя я как-то удерживаюсь, – заметил он холодновато. – И вам, если хотите быть гроссграфом, придется смирять свои естественные желания и улыбаться, улыбаться, улыбаться…
– Знаю, – ответил я со вздохом. – К вечеру уже рот болит. Словом, как-то я заехал к этим ребятам на огонек… довольно дружелюбные, кстати, хоть и своеобразные, даже своеобычные местами. Поговорил с ними за жисть, за баб и международную политику. Вы не представляете, как после шестой чаши с пивом начинают совпадать взгляды и ценности!
Он пробормотал настороженно:
– Ну, это я в принципе представить могу. Такое возможно даже после пятой чаши.
– Вот видите! И мы сообща пришли к выводу, что им уже пора в связи с перенаселением занимать новые анклавы типа Косово. Вы сами мне однажды показывали на карте некий любопытный лес, забыли? А я вот помню. Это в ста милях от Орочьего.
Он вздрогнул, глаза расширились.
– Но тот лес в королевстве Турнедо! И вообще…
– Тролли не понимают в географии, – заверил я. – К тому же для них все люди одинаковые. Инфидели.
– Сэр Ричард, – вскричал он с упреком, – я слушаю вас, но все равно не верю!
– Чему? – удивился я. – Что прем к троллям?.. Сэр Альбрехт, разве не удалась нам не менее безумная акция? Это я бессовестно напоминаю о красивом и даже в некотором роде изящнейшем захвате Орлиного замка. Только в данном случае обойдемся без крови. Но победа нам нужна.
Он смотрел на меня, широко распахнув глаза. На его лице сменялись недоверие, изумление, отвращение, снова неверие в мои слова.
– Сэр Ричард… это безумие!
– Я уже общался с ними, – повторил я. – В самом деле. Не такие уж они и звери. Да и не жениться мы едем, в конце концов! Ну, подумаешь, зеленомордые каннибалы! А если это у них своеобычная культура такая? Нужно быть терпимее, барон. Даже слово «тролль», возможно, заменим из политкорректности на что-нить более обтекаемое… ну, типа «афроамерикоармландец» или что-нить еще… Ладно, мы отвлеклись. И вообще, сэр Альбрехт! Уж не боитесь ли вы?
Он выпрямился, фыркнул.
– Сэр Ричард, теперь я вас не понимаю. Вы знаете, я не избегаю схваток. Но лезть прямо в логово к троллям… Их всегда столько, что в лесу сомнут даже королевское войско. Мы не сможем организовать оборону по всем правилам.
Я сказал как можно доброжелательнее:
– Я поеду впереди. Ну… сэр Растер тоже не захочет меня оставить одного, он такой. А вам поручаю провести в их крепость сани… только позже, когда убедитесь, что драки нет.
Не дожидаясь ответа, я сжал бока Зайчика ногами, и хотя его бока фиг сожмешь, он понял и галопом пошел вперед, взрывая снег, словно стремительно летящий на бреющем полете носорог.
– Стойте! – донесся далеко со спины далекий крик.
Я оглянулся, Альбрехт отчаянно махал руками.
– Что еще? – спросил я нетерпеливо.
Он с трудом догнал меня, хотя мы с Зайчиком стоим как вкопанные, прокричал зло:
– Сэр Ричард, у вас головокружение от внезапной и даже, можно сказать, не совсем заслуженной!.. Вернитесь и скажите рыцарям сами, куда едем! Я – не решусь.
Я посмотрел в его злое решительное лицо со сверкающими гневом глазами.
– Простите, барон, – сказал я смиренно, – вы правы, а я – дурак. Что мне кажется очевидным, для других – как обухом по голове. То же самое и в наобороте… Вы правы. Спасибо, что остановили и… напомнили.
Он все еще зло раздувал ноздри и сверкал глазами, а я, смиренно поклонившись, повернул коня и ринулся навстречу обозу. Кони идут бодро, пустые сани сами летят следом. Рыцари едут сосредоточенные и обеспокоенные, а когда я остановил Зайчика, сразу подъехали и собрались тесной группой.
Я вскинул руку, призывая к тишине, и даже кони перестали всхрапывать, настобурчив острые, как у эльфов, уши.
– Дорогие друзья, – сказал я торжественно. – Собратья!.. Мы на пороге превращения нашей Армландии в великую державу, где все вы будете вознаграждены более чем. Рядовые рыцари обаронятся, овиконтятся и ографятся, бароны – огерцогятся. Кроме того, у всех будут несметные владения с множеством земель, городов, замков, скота, пернатой птицы и лесов для благородных забав!..
Все слушали с горящими глазами. Красные от мороза лица вообще запылали, в глазах зажегся неистовый пламень христианской веры.
Из задних рядов крикнули срывающимся голосом:
– Сеньор Ричард! С вами – хоть в ад! Только прикажите!
Мощный рев был ему ответом. Над головами заблистали обнаженные клинки мечей, топоры. Все орали очень воинственное и героическое, ставши похожими на троллей. На деревьях проснулись и разлетелись птицы, стряхивая нам на головы снег, в берлогах пробудились медведи и всякие там суслики, а ближайшие деревья треснули с пушечным грохотом, раскалываясь от кроны и до корней.
Я улыбался, кланялся, снова улыбался и кланялся, наконец воздел руки и, дождавшись тишины, заговорил:
– Захват Орлиного замка – ерунда. Вот сейчас только делаем первый шаг к нашему настоящему, даже истинному величию! Кто у нас главный враг?.. Понятно же, что не какие-то там драконы, орки, тролли или гномы, а кто?.. Правильно – соседи! Они спят и видят, как захватят наши земли, нас обратят в нищих, изнасилуют наших жен и дочерей, а потом заставят их выносить ночные горшки господам. Единственный путь избежать такого гнуснейшего поругания нашей чести и достоинства – стать самим сильнее и дать несправедливости отпор заранее! К счастью, мне удалось найти естественных, пусть и временных, союзников. Очень могучих, свирепых и обожающих воевать!
Сэр Макс вскрикнул восторженно:
– Кто эти люди?
Я сделал паузу, на меня смотрят, застыв, с полными страсти и ожидания лицами.
– Это не люди, – ответил я, чуть помедлив. – Это… тролли. Они истребили орков и уже давно захватили их лес. Теперь этот лес Орочий только по названию.
Все оцепенели, лица медленно бледнели. К нашей группе подъехал барон Альбрехт, мрачный и суровый, испытующе посмотрел на меня. Я ощутил злость, но пока молчал, только стискивал челюсти, играя желваками. Я их достаточно воспламенил возможностью стать баронами и графами, владеть огромными землями, теперь должны сообразить, что такое даром не дается.
Сэр Растер кашлянул гулко, будто выстрелил из пушки, заговорил хриплым простуженным голосом:
– Сэр Ричард, мой мозг не столь быстр, чтобы успевать мыслью за вашими решениями. С троллями надо воевать! А вы намерены с ними…. даже общаться?
Я сказал учтиво:
– Сэр Растер, вы абсолютно правы! Воевать мы должны как с Гиллебердом или любым, кто вторгнется в наши земли, так и с троллями!.. Но воевать мы должны, когда выгодно нам, а не противнику.
– Это не по-рыцарски! – запротестовал Макс.
Я воскликнул:
– И вы абсолютно правы, сэр Макс, что просто удивительно! Мы рыцари, благородные рыцари, потому будем всегда и везде воевать по-рыцарски… с другими рыцарями, конечно. С диким кабаном на охоте вы сражаетесь несколько иначе, верно? Мы просто без всякого сражения освободим Орочий лес от засевших там омерзительных троллей. К тому же я планирую использовать этих зеленомордых для вящей славы Господней, нашего и вашего растущего богатства и –даже…
Макс спросил почти жалобно:
– Как? Сэр Ричард, как мы можем?.. Это же нечестивые существа!
– От этих нечестивых пока что меньше вреда, – огрызнулся я, – чем от благочестивого Гиллеберда. Пока что. Весной начнут выходить из леса… и тогда начнется разграбление деревень, пожары, убытки! Я задумал этих троллей перевести из Орочьего леса в тот, что в Турнедо! Да, это во владениях Гиллеберда. Но никто не заметит, мы пройдем, избегая сел и деревень. А там уже пусть сам Гиллеберд и разбирается с ними. Таким образом избавимся сразу от двух зол! Вы меня поняли?
Все молчали, переваривая, я видел, как на лицах благородных рыцарей борются одни взгляды с другими, страсти с устоями, чистота помыслов с выгодой. Я помалкивал, знаю, что в конце концов в мире победило.
Неожиданно заговорил дотоле молчавший сэр Альбрехт:
– Решение сэра Ричарда говорит о его мудрости и ответственности. Он берет на свои плечи как грех общения с нечестивыми существами, так и все последствия. Полагаю, мы должны следовать за ним и дальше. Мы лишь выполняем его приказы… Вся вина перед Господом, если она есть, на сэре Ричарде. Наши руки и помыслы остаются чистыми. А пожалования землями – да, это будет, я вижу.
Я с облегчением перевел дух, стараясь не показывать, что уже струсил, пахло откровенным неповиновением, выдавил улыбку и орлиным взором не знающего сомнений военачальника обвел железоблещущее войско.
Все опустили головы и перекрестились, сэр Растер в некотором сомнении все же проговорил:
– Ладно, мы поняли. Вы решаете, вам и отвечать. Идем дальше?
– Вы правы, сэр Растер, – ответил я. – Могу добавить только, что лично мы прем с самой что ни есть миротворческой миссией! Постараемся провести троллей так, чтобы не грабили и не уничтожали на пути людские селения. Сделаем все, чтобы оградить от встречи с ними случайных путников, иначе их гибель будет на нашей совести. Наша миссия угодна Господу, мы предотвращаем пролитие христианской крови. Продолжайте путь, а вы, сэр Растер, и вы, барон, следуйте со мной.
Растер оглянулся на молчаливого Митчелла.
– А он?
– Митчелл, – сказал я, – ты сможешь не бросаться с мечом на троллей? Сейчас они наши союзники, а не враги!
Митчелл хмуро кивнул, но ответил с тяжеловесной рыцарской учтивостью:
– Сэр Ричард, я приучен повиноваться сюзерену. Мне дан приказ, так что я не подведу вас.
– Тогда с нами.
Мы выехали вперед, я старался оторваться от обоза, мне на Зайчике легко пробиваться через толщу снега, кони сэра Растера, барона Альбрехта и сэра Митчелла выбивались из сил. Снег кое-где поднимается до конской груди, наконец я уже увидел первый завал из деревьев, крикнул громко:
– Я вернулся!.. Чак здесь?
Ветки справа и слева зашевелились, высунулись укрытые грубыми металлическими шлемами головы. Широкие злобные морды уставились враждебно, клыки наружу. Рыцари тут же настороженно метнули ладони к рукоятям мечей.
Одна из морд прорычала:
– Чак в селении… Здесь я старший.
– Как зовут? – спросил я.
– Гайдак…
– Гайдак, – сказал я повелительно больше для своих, чем для тролля, – веди нас в стойбище. Там за мной большой отряд, а еще везут сани для женщин, детей и скарба. А вы, доблестные сэры, останьтесь здесь, надо совместно с этими зелеными ребятами встретить наших, чтобы не… удивились.
Тролль высунулся до пояса, закутанный в толстую шкуру, через плечо широкая перевязь, в руках огромный топор. Маленькие злобные глазки с подозрением перебегали с сэра Альбрехта на сэра Митчелла.
– Ладно, – прорычал он, – эти двое пусть остаются. Если что, их убьют. И сожрут.
– Договорились, – согласился я. – Веди!
Он уставился на сэра Растера.
– А этот… где-то я его уже видел…
– Я тоже, – согласился я, – где я его только не видел!
Растер насупился, пробурчал:
– Вы там без намекиваний, без намекиваний…
Гайдак вздрогнул и сказал пораженно:
– И голос!..
– Так ты и в аду бывал? – спросил я тролля. – Ладно, веди. Сэр Митчелл, постарайтесь быть дипломатом. Это важно для процветания Армландии и распространения просвещенного армландизма среди слаборазвитых и недоразвитых стран с нерыночной экономикой.
Гайдак пошел впереди, массивный, на голове и плечах снег, огромный топор в руке. Иногда легко и как бы играючи перерубывал толстые ветви промерзших деревьев, сэр Растер уважительно покачивал головой – тролль орудует тяжелым топором, словно ножичком.
Толстые ноги в грубо сшитых сапогах несут тролля по засыпанной снегом дороге без усилий. Наши кони пробираются с трудом, но в лесу тихо, ветер остался на опушке. Знакомый бодрящий запах гари мы ощутили задолго до того, как увидели крыши огромных домов, где тролли живут сообща огромными семьями, не делая различия в кровном родстве. Заснеженные деревья расступились, показалась высокая стена частокола, массивные ворота, башенка для часового.
Из широкого окна высунулась широкая зеленая морда.
– Кто идет? – прокричала морда.
Гайдак рыкнул зло:
– Не видишь? Я иду. И эти… к вождю.
Похоже, он так и не решился признать меня троллем, хоть и другого подвида. Сэр Растер слегка побледнел и держался ко мне поближе, а на лице застыла напряженная улыбка, больше похожая на гримасу.
Ворота заскрипели, отворяясь. Сверху нам на головы свалилась шапка снега, тролли гулко захохотали. Проезжая мимо часового, крикнувшего бодро «Кто идет?», я сказал милостиво:
– Благодарю за службу, воин.
Он выпятил грудь и проорал зычно:
– Служу племени!!!
– Молодец, – сказал я отечески. – Родина вас не забудет.
О проекте
О подписке