Отзывы на книги автора «Габриэль Гарсиа Маркес»

"Читая Гарсиа Маркеса, я ухожу от всех вас."

С мастером прозы я познакомился несколько лет назад по извечному (и много раз переиздававшемуся) советскому изданию с двумя произведениями - "Сто лет одиночества" и "Полковнику никто не пишет". До "Ста лет..." я тогда, возможно, не дорос, поэтому прочел только повесть. Прозу автора пронизывает тема одиночества. Да, я понимаю, что много нового не сказал, но я и не книговед. Да и скупы почему-то мои эмоции на слова.

Плавно переходя к "Истории похищения"... Реализм романа потрясает. Теперь я понял, что значит пресловутый "магический реализм" в исполнении Габо. Здесь образы, ситуации и эмоции настолько реальны, что это кажется магией. Даже несмотря на то, что описанное в романе основано на реальных событиях, - это художественное произведение. И далеко-далеко не каждый сможет так описать то, что услышал от истинных свидетелей.
Эта проза проникает в вас. Пронзает. Вам кажется, что вы и сами в этой затхлой комнатушке рядом с Марухой и Беатрис...
Если Гарсиа Маркес описывает выстрел, вы невольно закрываете лицо; если он говорит тряпье, в которое одевали героинь, вы невольно потираете плечи - сама ваша одежда мысленно становится похожей на ту, что была на заложницах. Если он говорит о горьком и спёртом воздухе в каморке, вас необъяснимо тянет на балкон, к свежему воздуху.

Я не читал прошлый перевод романа, изданный как "Известие о похищении", но здесь словарный запас переводчика колоссален, и умение правильно пользоваться им поражает.

Спасибо, Маэстро.

Снимаю шляпу, Виктор

Роман переносит в Макондо, но написан прежде, чем Сто лет одиночества. Здесь магического реализма не обнаружил, только классический реализм. Роман охватывает период около 17 дней между двумя церковными праздниками. Начинается роман с загадочного убийства пастора одним из местных жителей. Поводом послужили неизвестные листовки, в которых дискредитируются жители городка. Местный алькальд (типа мэр) запускает маховик репрессий против граждан, начиная с убийцы пастора, устанавливает комендантский час, но люди начинают релоцироваться прочь из города. Обстановка накаляется. Листовки ничего не решают. Странная форма протеста. С одной стороны информация из листовок людям и так известна, а  другой стороны она накаляет обстановку. Как мне показалось, в основном листовки касались аристократической верхушки города, они там решают как продать и сбыть своё имущество перед релокацией, как оформить это всё. Чем же все закончится? Тут надо читать.

Вообще не было какого-то восторга этот роман не вызвал  и явно уступает Ста годам одиночества. Тут есть тема одиночества в лице того же священника Анхеля, Алькальда, судьи Аркадио Боэндия,  есть тема плохой власти, но какого-то эффективного средства борьбы, самоорганизации не представлено, а только листовки. После прочтения чувство безысходности.  С художественной точки зрения неплохо, хотя и мат испортил впечатление.

Для многих читателей Маркес стал синонимом магического реализма. Я сама люблю его романы за эту частичку волшебства в обыденности. Ещё за яркие метафоры, образы самодуров и мудрых женщин, атмосферу Латинской Америки. И ничего этого нет в "приключениях" , о чем я прекрасно знала, но Маркес же, #люблюнемогу. Сам автор называет произведение репортажем. Он всего лишь преобразовал монолог в художественный текст. Но то, что получилось-реальная история опального чилийского кинорежиссера, меня сильно разочаровало.

Мигель Литтин оказался в списке высланных из страны, когда к власти пришёл Пиночет. Спустя двенадцать лет он совершает опасную авантюру-под чужой личностью возвращается в Чили, чтобы снять документальный фильм. Фильм о том, что стало со страной за годы диктатуры.

И скорее всего плёнка передала задуманное, а вот книга-нет. Совсем немного Литтин отмечает поведение людей, внешний вид городов, настроения в обществе. И какие-то жалкие крохи о том, какой была страна до военного переворота. Львиная же доля воспоминаний приходится на то как готовился план приезда и пути отхода, о страхах, переживаниях и шпионских штучках. Да, конечно, если подозреваешь любого таксиста и чистильщика обуви в работе на спецслужбы, то это более чем яркая характеристика обстановки в стране. Тем более, будучи по сути нелегалом, ты постоянно чувствуешь над собой фантомный домоклов мечь. Но мне кажется было бы уместно добавить рассказы о студенчестве, о времени агитации за бывшего президента и от частного перейти к общему облику страны. Но увы, для читателя жизнь обычного чилийца остаётся, к месту будет сказано - "за кадром".

Литтин считает, что его соотечественники из чёрного списка страдают в эмиграции и вообще, что может быть хуже, чем лишиться родины? Но говорит это максимально сухо, отстранённо и безэмоционально. Разрывы семейных связей, судьба современной страны...Я не почувствовала ни капли его боли. Разве что один маленький эпизод-встреча с матерью, немного  оживил этот рассказ. Объективно, название книги очень точно отображает её содержание и вроде бы никто большего не обещал, но почему тогда чувство, что читателя обманули?

Вот не моё. Магический реализм — это нечто!
Что-то затейливое, запутанное, непонятное, претендующее на нечто глубокое и вечное.
Скорей всего, я просто не понимаю этот жанр, хоть и пытаюсь периодически продраться сквозь него.

"Глаза голубой собаки" — это сборник рассказов. Тягучих, мрачных, каких-то тоскливых. А как ещё можно писать о смерти?
Мне очень нравится язык Маркеса — сочный, богатый. Но совершенно не нравятся сюжеты.
Как быть?..

Сложно назвать эту книгу сборником рассказов. Скорее это истории людей, живущих в одном городе - Макондо, в котором бесконечные дожди сменяет удушливая жара, и птицы залетают в дома, чтобы там умереть.

Маркес рассказывает свои истории медленно, почти монотонно, большое количество времени уделяя деталям. На редкость бесчувственно и безэмоционально.

И тогда, сев на нее в постели верхом, он избил ее в кровь.

И только по отношению к Великой Маме Маркес пишет с едва сдерживаемой страстью.

Все рассказы так или иначе объединяет тема богатства и бедности. На страницах книги много воров, много людей состоятельных. Маркес вырывает кусочки их жизней, кусочки их душ и представляет на суд читателя, и будто сам не знает, какую часть он вытащил: хорошую или плохую, ждет нас рассказ о подлом богаче или благородном воре. Но у Маркеса ничего не бывает однозначно.

В Макондо нас приводит немолодая женщина, добравшаяся до него на поезде со своей дочерью. Она едет проститься с сыном.
А покидаем мы город с огромной, пестрой толпой людей, приехавших проститься с Великой Мамой.
Но мы еще вернемся, обязательно вернемся.

За двести лет национальный герой Америки генерал Симон Боливар превратился в фигуру почти мифическую. Он проехал верхом на коне тысячи миль непроходимых горных дорог, командовал сотнями солдат всех цветов кожи, любил десятки женщин, каждый раз уходя поутру. Он мог стать латиноамериканским Наполеоном, но не пожелал создавать империю, он был многоликим и загадочным, но злым духом засел в каждом каудильо многострадального континента, от Порфирио Диаса до Аугусто Пиночета, от Хуана Перона до Уго Чавеса. Генерал как символ особой касты военных, передовой части общества, реформаторов, которые становятся убийцами, едва их лидер занимает президентский дворец. Генерал как олицетворение абсолютного одиночества во власти, снедаемый изнутри лихорадкой бессмысленности. Генерал как великий муж, обречённый на поражение и не способный воспроизвести себя через потомство.

В пятом романе Маркеса (1989) генерал в отставке Боливар умирает в окружении офицеров, слуг и брошенных женщин. Медленное угасание в бесконечном путешествии по реке, в гостиницах пыльных городков и патио с шумом моря. Фейерверки, иллюминации и собрания в его честь – это похоронное шествие, в котором смешаны печаль и облегчение. Чему они аплодируют? Несчастьям нищего изгнанника? Или освобождению от его тирании? Наверно, собственному одиночеству в общем Макондо, где ничего не меняется, все идеалы проданы, а величайший подвиг не стоит ничего. Попытка генерала вырваться в Европу, конечно, означает бессознательное желание вернуться в прошлое, к парижским улицам, к томику Руссо и учёным беседам. Но корабль ушёл, а генерал остался.

Маркес вновь пишет на любимые темы – одиночество и власть, – но здесь делает это то ли с самоуверенностью большого писателя, то ли со старческой ленцой. Это не тот гений вязкого, болотного языка, ветвящихся предложений и бесконечных абзацев, которого мы знаем. В конечном счёте, роман ничего не прибавляет к монументальности “Осени патриарха” и эпичности “Ста лет одиночества”. Это чтение для тех, кто любит Маркеса в любом виде и форме.

Маркес-time для безграмотных. Это про меня. Кто такой Симон Боливар я знал весьма приблизительно, и визиты в Википедию не очень помогли делу. Признаюсь, я не стал отслеживать приведённые в романе фамилии генералов, названия городов и историю того времени, возможно, лишив этим себя восприятия процентов 50 сюжета. Минус первый. Второй заключался в том, что некоторые элементы повествования напоминали ранее прочитанного корифея. То есть «первоклассным Гарсиа Маркесом» «Генерала» назвать я не могу.

А вот всё остальное отчётливо на месте: прекрасный стиль, выпуклый портрет быстро стареющего воина, старающегося сжиться со своим теперешним состоянием, ощущение широты и глубины. Аннотация напоминает, что "Габо" – «мастер магического реализма», но здесь, похоже, особенно много магического вы не найдёте. Можно ли сказать, что автор скован требованиями сюжета? Решайте сами, потому что, если вы любите Гарсиа Маркеса, роман читать непременно будете и своё специфическое удовольствие получите. Ну а тем, для кого знакомство только начинается, лучше обратиться к другим произведениям.

Цикл рассказов делится на две неравные части.

Сначала Маркес знакомит нас с некоторыми сторонами жизни Макондо. Некоторые из рассказов я понял. Среди них
"Воров у нас нет",
"Расчудесный день Бальтасара",
"Вдова Монтьель",
"Искусственные розы".
Остальные сохранили ту или иную степень загадочности. Очень может быть, что они полны смысла, в следующей жизни поучусь филологии, всё пойму до тонкостей -- ЕБД.

Всё это подводят нас ко второй части, собственно "Похоронам Великой Мамы".
Великая Мама -- это такой образ олигархической Любимой Родины. Она владеет всем в Макондо -- абсолютно всем, включая и людей. И вот, пришёл её час, и она произносит завещание потомкам:

Опираясь на монументальные ягодицы, Великая Мама невероятным усилием воли заставила себя выпрямиться – так делали все ее предки, не забывавшие о своем величии даже в предсмертный час, – и, укладывая слово к слову, убежденно и властно стала перечислять по памяти все свои немереные сокровища:
– Земные недра, территориальные воды, цвета государственного флага, национальный суверенитет, традиционные политические партии, права человека, гражданские свободы, первый магистрат, вторая инстанция, арбитраж, рекомендательные письма, законы исторического развития, эпохальные речи, свободные выборы, конкурсы красоты, всенародное ликование, изысканные сеньориты, вышколенные кавалеры, благородные офицеры, Его Святейшество, Верховный суд, запрещенные для ввоза товары, либерально настроенные дамы, проблема чистоты языка, будущее мясопроизводства, поступки, достойные подражания во всем мире, установленный правопорядок, свободная и правдивая печать, южноамериканский культурный центр Атенеум, общественное мнение, уроки демократии, христианская мораль, валютный голод, право на политическое убежище, коммунистическая угроза, мудрая государственная политика, растущая дороговизна, республиканские традиции, малоимущие слои общества, послания солидарности и…
Ей не удалось дотянуть до конца. Последний порыв ее неслыханной воли был подсечен столь долгим перечислением. Захлебнувшись в океане абстрактных формул и понятий, которые два века подряд были этической, а следовательно, и правовой основой всевластия их рода, Великая Мама громко рыгнула и испустила дух.

Прошу прощения за обширную цитату, но она важна. Её следует выучить наизусть или близко к тексту некоторым отцам-матерям определённых наций.
Не хочу показывать пальцами, но две-три такие счастливые нации назвать могу.

Рассказов и повестей вокруг Макондо у Маркеса много. Все вместе они по-разному дополняют "Сто лет одиночества". Этот сборник из них.