Три первичных закона древнейшего словообразования, которые соответствуют самому первому этапу возникновения звуковой человеческой речи, были изложены в предыдущих главах. На этом первичном этапе человек, из существа мыслящего, уже обладавшего знаковым способм общения, стал превращаться в «человека говорящего». На этом этапе человеку было не до усложнения своей речи. Это придёт много позже. Пока же человеку нужно было разобраться с названиями частей своего тела, как-то назвать окружавших его людей, представительниц противоположного пола.
И не просто назвать, но и пройти какой-то процесс согласования всего этого с представителями своего же сообщества. К тому же, ему надо было назвать предметы окружавшего его мира и хотя бы какие-то, наиболее типичные явления природы: «день», «ночь», «свет», «тень», «утро», «вечер», «тьма», «дождь», «гроза» и так далее.
Но вот первый этап становления человека говорящего стал подходить к концу. А всё, что тебя окружает не назовёшь только одними названиями частей своего тела. Да и на одной аналогии далеко не уедешь. Мир огромен, предметов много. Ведь и некоторые части своего тела приходилось называть и переименовывать по нескольку раз, чтобы за всеми частями тела закрепились определённые, уже постоянные и не вызывающие ни у кого сомнения, названия.
Чтобы не путать палец с палкой или, не приведи Господи, со своим собственным половым органом, пользуясь только одними правилами подобия и аналогии. Нужно было создавать новые слова. И голова, на этом этапе, уже не просто «кол», а «колова», то есть новое, но тем не менее в чём-то похожее на свой первоначальный образ, название.
И в названиях других частей тела – «нос», «палец», «язык» и так далее, слышатся отзвуки «первичных», древних названий. И также явно просматривается принцип подобия. Так «палец» это скорее всего «пулец». А пул – это одно из древних названий мужского полового органа. И как «пуло», он ныне законсервирован во многих языках романской группы.
Язык – это «я сак». А «сакать» – это и сегодня среди вульгаризмов (особенно в польском языке) означает: совершать половой акт. В этом смысле очень интересны близкие по структуре слова, которые получив незначительные изменения, ныне существуют и являются вполне литературными словами в русском языке. Например, «сук» и «сука». Первое слово, кроме того, что обозначает сук дерева, используется ещё и для своеобразного обращения к лицам мужского пола, намекая на вполне определённую их суть: «Ах ты, Сучок!»
Что совершенно ясно указывает на то, что «сук» (помимо сучка дерева) одновременно является ещё и очень наглядной моделью мужского полового органа (и именно в состоянии эрекции). А второе слово попросту является названием женского существа собачьего рода – сука. А иногда используется и как вульгарное обращение к женщине, намекая на вполне определённую её склонность. И это ясно говорит о том, что в древности эти слова означали мужской и женский половые органы.
В Древнем Риме и Древней Греции, на языке гетер, высунутый кончик языка означал согласие к половому акту. Надо полагать, что обычай этот идёт с глубокой древности. В наше время, мамы, строго следящие за своими детьми, часто говорят: «Не показывай язык, это нехорошо!» Теперь наверное многие уже толком не помнят почему это нехорошо.
Просто знают, что нехорошо и всё. А нехорошо это потому, что обычай показывать язык, как знак согласия к половому акту, идёт ещё с пещерных времён, ещё со времён до языкового (знакового) общения. Потом этот обычай взяли на вооружение жрицы древнейшей профессии и так – аж до наших дней. (Вот поэтому и: «Не показывай, деточка, язычок!»)
«Нос» – это «мыс», торчащее или выступающее за линию лица тело. Это торчащий «пыр», своего рода острый предмет. Не даром с древних времён сохранилось насмешливое выражение по отношению к особам имеющим большой нос – «носопыра»! Трансформация «нос-мыс», не должна никого смущать потому, что – это очень часто встречающаяся («н» – «м») трансформация: «нож» («мож») – мессер («межер»), «нос» – «мыс» и так далее. И даже «носок», (то есть, короткий чулок для ноги), на многих диалектах называется «мысок».
Нос, как торчащий пыр, по своему названию, имеет много общего практически со всеми названиями инструментов «размежевания», а через Третий закон, гласящий об одинаковости названий противоположностей, и с названиями женского естества. И это видно тоже, почти невооружённым глазом, например: нос – мыс – мез – меза – межа. Или: нос – нож – мож – меж – меч – межа. Нож и меч – это инструменты «размежевания» и символы мужского естества. Меза – это женщина. И межа́ – это, и символ женского естества, и само женское естество. За всем этим стоит древнейшая аналогия.
Чтобы подкрепить связь названий инструментов размежевания с названиями половых органов (идущую с древности), приведём ещё пример со скифским мечом. Скифский меч – акинак, на своём конце вместо заострения, имел завершение подобное завершению мужского полового органа (а иногда и женского естества – в виде «бабочки» или крылышек птички).
Это яркий пример древних понятий о единстве мужского и женского начал. В предыдущих главах это было показано на примере кольца и змеи, закусывающей себя за хвост. И акинак, воткнутый в землю (или в вершину холма) символизировал у скифов тоже единение мужского и женского начал.
Рассмотрим латиноязычное название пальца – дактиль. Дактиль – это «тактиль», инструмент «тактильного» контакта. А какой предмет ещё более тактилен, чем палец? Это мужской половой орган. Отсюда делаем вывод, что «дактиль» это тоже вторичное название, идущее тоже от мужского полового органа. Но первичное название для пальца есть – пуло, а для дактиля, его первичного названия нет. Возможно он и есть в какой-то иной языковой группе (напоминаю, их около 80). Но пока что найти его не удалось.
Правда, есть слово «такт» (такто), которое с известной степенью допущения можно принять за название акта совокупления брачной пары «дактилей» (тактилей). Можно предположить, что существовала брачная пара, что-то вроде: «такта и такты» и был акт их совокупления – «такто». А от этих «тактов», (тактилей), с обычной трансформацией «т-д», в последствии и пошли эти самые «дактили». Но пока что – это, всего лишь, предположение.
Формулирование Четвёртого закона усложнённого словообразования: «Дальнейшее усложнённое словообразование происходило в основном с помощью пояснительных и указательных дополнений и приставок к древним смыслонесущим корням. А также путём создания двух- и трёх-корневых слов, где один корень дополнял или пояснял другой».
Это было время, когда число предметов, которым нужно было дать новые названия, стало расти очень быстро. Появилась потребность в новых словах. И поэтому стали использоваться старые названия, которые соответствовали тем или иным основным понятиям, но с добавлением каких-то дополнительных звуковых приставок, с помощью которых и получались новые слова. Причём добавлялись эти дополнительные приставки, как в начале, так и в конце смысловых корней.
Наверное эти звуковые добавления несли в себе какие-то смысловые нагрузки. Наверное несли. Но сейчас это, практически, не восстановимо. Хотя, в дальнейшем, может быть, и можно будет внести в этот вопрос какую-то ясность. А пока что, нужно просто принять это, как факт. И ещё одно, я здесь говорю о введении дополнительных звуков, (а не букв), что вполне естественно, ведь письменности ещё не существовало.
И слова жили только в звуковой человеческой речи. Эти дополнительные звуки, по аналогии с современной морфологией, условно будем называть приставками. Хотя приставками в современном понимании они не являются. Может быть в каких-то частных случаях, это и имеет место быть, а вообще – нет.
Вопрос этот, сам по себе очень сложный, и количество всевозможных добавлений, и указательных частиц довольно большое, как велик и разнообразен окружающий мир. Но и это не всё. Число указательных частиц в одном слове может быть разным. Их может быть несколько и стоять они могут, как в начале, так и в конце слов.
А потом в процесс древнего словообразования добавится ещё и обратное прочтение, и образование слов-перевёртышей. Потом добавятся слова, которые состоят из двух или более корневых частиц, каждая из которых является дополнением или пояснением предыдущей или последующей. Все эти слова не выделяются отдельно или в отдельный раздел, а даются в общем перечне слов.
Четвёртый закон древнейшего словообразования очень сложен и охватывает очень большое количество слов. Речь здесь будет идти уже, в основном, о сложно составных словах. Но и само понятие – сложно составного слова здесь, тоже требует пояснения. Так например, в современном языкознании считается, что такие слова, как: «село», «сон», «сын», «вода», или «мёд», и все им подобные, – это однокоренные слова. А здесь, в этой книге, – это составные слова: село – это «Се Ло», сон – это «Се Он», сын – это «Се Ын», вода – это «Во То», а мёд – это Мё То».
Что такое «Ло» (в слове «село»), мы уже разбирали в предыдущих главах. А «Он», так и есть «он». Здесь нужно просто и ясно сказать, что все выше перечисленные слова, как впрочем и все остальные слова, входящие в словарный фонд языка, вообще, (за исключением простейших) – являются составными. К простейшим, относятся только слова типа: я, ты, он, она, ну и все им подобные.
Почему это так? Да потому, что здесь утверждается: «Что готовых слов, в период древнего языкотворчества, просто не могло быть. И если кто-то будет утверждать обратное, то это будет ложью». Это настолько непреложная истина, что её, по-хорошему, надо было бы объявить Пятым законом языкознания. Но пока что я этого не делаю. Это будет сделано в Заключении книги, при заключительных выводах.
Следует наверное ещё раз сказать об указательных приставках. Об этом уже говорилось, но тем не менее. В современных словах они ставятся в начале слов (и по одной штуке в слове), поэтому они и приставки. А в древности они приставлялись к смыслонесущим корням там, где это было нужно. И количество их определялось необходимостью – сколько нужно было, столько и ставилось.
О возможных частных случаях, когда древние приставки (случайно) совпадают с современными, ранее тоже уже говорилось. Древние приставки (многие из них, во всяком случае) уже давно влились в состав корней современных слов и являются их частью. Другие превратились в суффиксы современных слов. Повторяю, приставками они были лишь в древности. И если кто-то захочет получить древние корни, то он прежде всего, должен освободить современные корни от древних приставок.
Демонстрировать применение четвёртого закона древнего словообразования будем, последовательно перебирая все слова русского алфавита от «А» и до «Я». Мы будем здесь разделять их на древние составляющие. В необходимых случаях, по мере возможности, будем привлекать слова и из других языков, (насколько это возможно). Будут использованы отдельные слова из: английского, немецкого, французского, латинского, древнегреческого, украинского, татарского, хакасского, тувинского, японского, тибетского, санскрита и ряда других языков.
Заключительные Пятый и Шестой законы древнейшего словообразования будут сформулированы в конце книги, в 21-й Главе. Эти законы войдут в состав заключительных выводов данной книги.
Аббат (отец) – «Аб Бат». От арамейского «або» – отец. Как видим, и арамейское «або» стоит в одном ряду, и с хакасским «аба», и с древнерусским «обо», и ещё со многими другими древними словами обозначавшими отец. Что говорит об их древней общности.
Очень близкими к слову «аббат» могут оказаться итальянское «бабо» – отец и тюркское – «бобо», отец отца. Но это пока, просто к сведению.
Адвокат – «Ад Вок Ат». Все знают этимологию этого слова. Адвокат – это тот, кого звали на помощь на площадях Древнего Рима. Это слово раскладывается на древние составные части так: Ад Вок Ат. Основным смыслонесущим корнем здесь является «вок», (от латинского voko – звать). От этого корня идут, и вокал, и вокзал, и кое-что иное, например, про-вокация. В слове «адвокат» корень «вок» заключен между двумя одинаковыми указательными частицами «ад» и «ат» (это). Для чего в этом слове понадобилось именно двойное подтверждение основного смысла? Пока неясно. Может быть, на каком-то этапе, образовались одинаковые, или почти одинаковые слова, скажем: «вокат» и «вокатия» или «вокатив», а может и ещё что-то, и стала возникать путаница, а чтобы избегнуть этой путаницы – к одному (из похожих слов) добавили «ад», и получили «адвокат», а к другому добавили «про», и получили «провокация». Вполне возможно, что именно так оно и было. А этимологический смысл слова «адвокат» может быть истолкован как: «Это „Зовомый“ Это». «Зовомый» – это тот, кого зовут на помощь.
Ада, (ата) – отец (Тыва).
Аба – отец (хакас.). Хакасское «аба» очень похоже на русское «обо», а ещё больше на арамейское «або». (На Руси так звали отца аж до ХVI века.)
Ата – отец (казах.)
Акмит – «Акм Ит» (Акм это). Это минерал игольчатой структуры. Акме – это и есть «игольчатый» (по-гречески). А «ит», это подтверждение того, что это так. «Ит» подтверждает, что «акме» это действительно минерал игольчатой структуры. Следовательно, «акме» – это изначальное название минерала, а «ит» это более позднее подтверждение, что это действительно так.
Аксамит (бархат) – «Аксам Ит» (это). Настоящее название бархата не «аксамит», а «аксам». Слово «аксам», само по структуре, сложное (составное), но что оно обозначает, пока что не ясно. Может, это трансформированное «ак зам»? (Как замша!) Ведь бархат, как и замша, имеют очень похожую мелко ворсистую (бархатистую), приятную на ощупь текстуру. А «ит» – это есть более позднее подтверждение, что это так.
Аконит (трава, семейства лютиковых) – «Акон Ит» (это). Семейство лютиковых трав имеет ярко жёлтые цветы. Некоторые сорта этого растения, так и называются «огоньками», а иногда и «жарками». От слова «жаркий», то есть горячий – яркий, как огонёк. Так может «акон» – это и есть видоизменённое слово «огонь»? А название «акон-ит», это всего лишь трансформированное название – «огоньки это»? И слово «ит» здесь, – просто более позднее подтверждение.
Акант (медвежья лапа или египетская акация) – «Ак Ан То» (Ак Он Это). Ак – это тот древний корень, из которого в дальнейшем образовалось слово «акация». А «ан и то» – это последовательно подтверждающие приставки.
Акация – «Ака Це Е» (Ака це есть). Акация это есть. Ака, как и «ак» из предыдущей статьи, – это то древнее слово, из которого образовалось слово «акация», а «Це и Е» это последовательно подтверждающие частицы.
Актёр – «Ак Тёр». Корень «Тёр» – указывает на фрикции полового акта (они же «трикции»). Слово «актёр» содержит корневую частицу «тёр» – что говорит о том, что древний смысл этого слова, однозначно имеет отношение к половому акту. (Французское «acteur» или латинское «actor» принципиально ничего нового в общие рассуждения не внесут.) Изначально, актёр и актриса, в древнем театре, на обрядах инициации молодых людей во взрослую жизнь, – показывали, как это делается. Подробнее об этом будет в Главе 18, в статье «Театр».
Актриса – «Ак Триса» (Это «триса»). В слове «актриса», составляющая «триса», говорит также о половом акте. В древности, при совершении обрядов таинства юношеских инициаций во взрослую жизнь, были специальные исполнители, которые так и назывались: «актёр» и «актриса». Они и показывали молодым людям, как это делается. (Имеется ввиду процесс совокупления мужчины и женщины.) Исследование слова «актриса», на французском языке и латыни, принципиально ничего не меняет.
Таким образом, первобытное общество готовило молодых людей, достигших брачного возраста, к вступлению во взрослую жизнь. Пусть это никого, из современных моралистов, не удивляет – некоторые африканские племена делали это вплоть до ХХ века. (Что доказано вполне серьёзными современными учёными, занимавшимися этнографией африканских племён.) Подробнее о значении слов актёр и актриса читайте в Главе 18, (в статье «Театр»).
Алтарь
О проекте
О подписке