– Не стоит отчаиваться, – попыталась подбодрить Анника. – Вдруг работа с биографиями окажется интересной?

– Ну что – ты и я? – лицо Катрин засияло улыбкой.

– Я так и рассчитывала.

Она взяла блокнот и пожала плечами.

– Мы обычно хорошо срабатываемся. Кстати, ты не заметила, что на лестнице слишком много земли последнее время?

Катрин покачала головой.

– Нет, не особенно. А что такое?

– Да так, ничего.

5

Больше всего вам интересно, кто же я. Читайте дальше. Возможно, вы получите ответ.

Воскресенье, 14 ноября

Мартин остановил машину. Ручной тормоз затрещал, когда он дернул его чуть сильнее, чем нужно. Воздух в машине оставался прохладным, хотя они ехали к объекту через полгорода. В пути они почти не разговаривали. У Анники не было настроения. Она переживала из-за случившегося в издательстве, но все равно твердо решила продолжать ездить на просмотры.

– Этот? – спросила Анника, кивнув на дом, около которого они остановились.

– Нет, – ответил Мартин. – Вон тот, подальше. Желтый деревянный дом.

Анника вздрогнула от увиденного. Как раз такой дом она мечтала найти. Желтый фасад с белыми углами. Она улыбнулась. Как будто из-за туч вышло солнце и осветило дом. Радость, однако, портило предчувствие потери. Издательство может закрыться через пару месяцев. Она легко могла остаться без работы.

– Выглядит мило, – произнесла она чуть слышно.

Вдруг она сейчас смотрит на дом мечты, но никогда не сможет его себе позволить?

– Я подумал, он тебе понравится.

Они вышли из машины. Анника застегнулась, поежившись. Пора доставать зимние вещи с чердака.

С трассы Е20 доносился отдаленный, не нарушавший тишину гул машин. Несколько разросшихся колючих кустов росло прямо за деревянной калиткой. Анника злобно глянула на ненавистные растения.

– Эти хотя бы горят неплохо.

– Можешь делать с садом что захочешь, – сказал Мартин. – Только, пожалуйста, не спеши с выводами сейчас на просмотре.

– А что такое? Я разве так делаю обычно?

– Я говорю сейчас только о просмотре.

Они поднялись по белым деревянным ступеням и открыли дверь. В глубине дома раздавались приглушенные голоса. В прихожей была в беспорядке разбросана обувь. Пожилой мужчина с трудом надевал ботинки на облаченные в шерстяные носки ноги, так что Аннике и Мартину пришлось ждать снаружи.

Женщина в сером костюме и с повязанным на шее шарфом с любопытством взглянула на них.

– Добро пожаловать! – сказала она, протянув руку. – Меня зовут Луиз, агентство из Партилле. Я вас только отмечу в списке, и потом вы спокойно сможете посмотреть дом.

Анника пожала руку, стараясь не слишком разглядывать саму Луиз. Женщина напомнила Аннике, как та выглядела пару лет назад, когда встретила Мартина. Хоть и в отличие от Анники, которая предпочитала убирать волосы заколкой, Луиз носила их распущенными и обрамляющими ее продолговатое лицо, но в мелочах они очень похожи. Ясные голубые глаза блестели, контрастируя с темно-рыжими волосами. Едва заметные веснушки, поблекшие после лета, оттеняли скулы, как легкий слой румян. Она могла быть младшей сестрой Анники, только без лишних килограммов, набранных Анникой в период совместной жизни с Мартином, о которых ей напомнила стройная талия Луиз.

Мартин был уж слишком любезен, когда поздоровался и взял буклет. Анника старалась не концентрироваться на этом. Ревность – яд для отношений, даже более сильный, чем бездетность, о которой она не могла перестать думать. Все же ее глаза успели сверкнуть, прежде чем Мартин положил ладонь ей на спину и направил в сторону кухни. Прогресс есть, но про себя она отметила, что нужно снова начать тренироваться.

– Совсем небольшая, – прошептала она на ухо Мартину.

Мартин фыркнул и показал снимок в буклете.

– Да, но вместительная. Смотри.

На снимке фотограф придвинул кухонный стол к стене и спинками к обоям впихнул стулья. В реальности сидеть там или даже просто выдвинуть стулья невозможно, и почти нет места, чтобы протиснуться к столешнице на другой стороне.

Анника рассмеялась.

– Хорошо, что для просмотра они нашли стол поменьше. Хотя на кухне можно поставить только маленький столик для завтрака. Есть же еще столовая.

– Ну, это гостиная. Но мы, конечно, и там можем поставить большой стол.

Анника кивнула. Они прошли дальше в гостиную в форме буквы L, изогнутой вокруг дымохода, и с узкой лестницей на второй этаж. Наверху находилась только спальня и небольшой санузел.

– Разве тут не тесно? – спросила Анника. – Ну, тут внизу есть только прихожая, эта малюсенькая кухня и гостиная. Где у тебя будет кабинет? Я уж не говорю о детской.

– Да, правда, – ответил Мартин. – Но вариант перспективный, и у нас будут средства для расширения. – Помедлив пару секунд, он кивнул на дверь, которую Анника не приметила. Она была такой узкой, что ее легко перепутать с дверью в шкаф. – А еще есть маленькая деталь, которую я забыл упомянуть.

– Забыл? Что это?

– Помнишь, что я говорил про поспешные выводы?

Мартин загадочно улыбнулся и открыл дверь. За ней находилась еще более узкая лестница. Вниз в подвал. Волна влажного воздуха вырвалась из отверстия.

Пульс Анники зашкаливал. Вид уходящих вниз ступеней выбил ее из равновесия. Холодная рука сжала сердце. Она могла поклясться, что слышала протяжный царапающий звук с подножия лестницы. Закрыв глаза, она сглотнула и поддалась закипающей злобе, уставилась на Мартина и махнула рукой вниз.

– Что мы говорили о подвале? – спросила она как можно спокойнее, но сжатые губы выдавали внутреннее кипение.

– Подожди, я объясню.

– Зачем? Я не хочу никакой подвал.

Через плечо Мартина она увидела, как Луиз подслушивает их разговор. Другие участники демонстративно вчитывались в буклеты, притворяясь, что ничего не замечают.

– Знаю, – ответил Мартин. – Просто сложно найти дома, отвечающие всем нашим требованиям и не слишком дорогие. Этот выглядел таким уютным – я подумал, это окажется решающим.

Анника раскраснелась. Мартин прав. Но он не понимает. Он ничего не знает о вещах под землей, которые… Она заставила себя переключиться.

Тем временем Мартин продолжал говорить.

– Там только одна комната и котельная. Подвал может быть моей мужской берлогой, тебе вообще не придется туда ходить. Мы расширим дом и сделаем детскую здесь наверху. Будет очень уютно.

– Уходим, – выдавила Анника и пошла в прихожую, не дожидаясь Мартина. Ей необходимо выйти. Воздух в доме стал тяжелым как ртуть, запах земли из подвала усиливался с каждой секундой. Ей казалось, что она задохнется.

Она услышала, как Мартин поспешно благодарит агента. Анника не стала прощаться и вышла из дома. Она слышала, как Мартин закрыл дверь и догнал ее.

– Анника, – начал он. Говорил он ласково, но Анника не обращала внимания. – Прости, любимая, я не понимал, что это для тебя так важно.

– Да, ты видел только свою чертову берлогу, – процедила Анника, не поворачиваясь. – В этом и проблема – ты не слушаешь, что важно для меня.

– Нет, слушаю. Правда, слушаю. Прости, я сделал глупость. Я просто не понимаю.

– Тебе и не нужно все понимать.

– Да. Прости! Хорошо? Обещаю, больше никаких подвалов, – он посмотрел на нее тем щенячьим взглядом больших голубых глаз, который всегда появлялся у него, когда он провинился. Под этим взглядом сердце Анники оттаяло. Она глубоко вздохнула.

– Хорошо. Больше никаких подвалов. Но с этого момента я бы хотела видеть объект до того, как ты запишешься на просмотр.

– Нет проблем!

Анника обернулась и через плечо Мартина посмотрела на деревянный фасад. Снаружи он выглядел точно как уютный дом ее мечты с садом, о котором она могла заботиться. В котором могли бы бегать и играть дети. На участке росли несколько оголенных яблонь. На их крепкие ветви можно было бы повесить качели. В другое время года она могла бы сорвать яблоко прямо с дерева и угостить им улыбающегося ребенка, как делала бабушка, когда они навещали ее в желтом домике в деревне.

Мартин отчасти прав. Если бы не подвал, этот дом – именно то, что она искала. Она почувствовала стыд и слегка улыбнулась Мартину. Она уже достаточно на него позлилась. Хватит.

– Обидно из-за подвала. Дом на самом деле очень милый.

Мартин кивнул и опустил глаза.

– Да, я думал, что тебе понравится. Знаешь, я не хочу, чтобы мы враждовали. Может, ты тоже чувствуешь, что нам нужно многое обсудить?

Анника посмотрела на него.

– Что? Мы ведь не враждуем, я просто переживаю из-за работы.

– Понимаю. Мы проживем на мою зарплату довольно долго. Пока ты не найдешь другую. Но я не об этом.

– А о чем?

– О нас, Анника. О том, какие у нас на самом деле отношения. Я понимаю, что сейчас не самый подходящий момент, но нам, наверное, стоит чаще говорить об этом.

– Я не понимаю, о чем ты. Все устаканится. У нас скоро будет дом и дети, и все будет как прежде.

Мартин пристально посмотрел на нее.

– Пойми меня правильно. Я люблю тебя. Но есть вещи, которые не решить рождением детей. Это не значит, что мы не будем пытаться, но вдруг у нас не получится? Что мы будем делать?

Анника подошла на шаг ближе к мужу и взяла его за руку. Он взглянул на нее, силясь улыбнуться.

– Пойдем, – сказала она. – Давай пока оставим этот разговор.

6

Прежде чем стать Барсуком, я был как все. Встреть вы меня на улице, ни за что бы не заметили – а стоило бы. Точно как вы, я носил в себе зерно злобы, которое ждало своего часа, чтобы прорасти.

Воскресенье, 14 ноября

Сесилия села в кровати и прижала одеяло к груди. В спальне было темно, но лучи света, пробивавшиеся сквозь жалюзи, давали понять, что сейчас середина дня. Она глубоко вдохнула, заполнив пустоту внутри воздухом, и принялась искать бюстгальтер, который завалился под матрас где-то в ногах.

Спящий рядом мужчина пошевелился. Его звали Маркус. Из-под одеяла вылезла рука с татуировками и погладила ее поясницу. Сесилия отпрянула, встала и завернулась в халат. Грел он так себе, но зато прятал ее тело от соседских глаз.

– Я сделаю кофе, – сказала она, выходя из комнаты. Маркус громко зевнул и перевернулся на спину.

Кухня утопала в холодном солнечном свете. На кристально голубом, как это бывает только осенью, небе не было ни облачка. На свету все недочеты и неровности в квартире бросались Сесилии в глаза. Крошки и темные пятна кофе покрывали столешницу. По углам валялись клубки пыли – знак того, что она неделями не делала уборку. На диване со вчерашнего вечера лежали скомканные пледы, а на столике рядом стояли винные бокалы. На краю ее бокала остались следы от помады, на дне обоих – красные подтеки засохшего вина.

Лицо казалось застывшей маской из косметики. Сердце тяжко бухало. Пока она насыпала кофе в фильтр, ей пришлось бороться со сменой чувств. Кофе просыпался на стол. Нет смысла вытирать. Положив руку на крышку кофеварки, Сесилия закрыла глаза и нажала на кнопку.

Она больше не могла жить одна. Такая жизнь напоминала бесконечную вереницу бессмысленных свиданий. С другой стороны, она не знала, что еще делать. Ведь нужно пытаться, если не хочешь остаться одной. Грудная клетка сжалась, так что дышать стало труднее, когда она услышала, как Маркус выходит из спальни. Уже в джинсах, но еще с голым торсом. Улыбнувшись ей, он провел рукой по черным взъерошенным волосам, свисающим вдоль уха. Он обычно убирал их в тугой узел на затылке.

– Доброе утро, малышка!

– Доброе утро, – ответила она, не улыбнувшись. – Слушай, я хочу, чтобы ты пошел домой.

Маркус замер с рукой в волосах.

– Что?

– Ты слышал.

Он опустил руку и осмотрелся, окончательно проснувшись.

– Не понимаю. Вчера…

– Вчера все было по-другому. – Сесилия вздохнула и наклонила голову на бок. – Сегодня я больше не могу. Мне жаль, но ничего не получится.

– Почему? Мы же встречаемся уже больше месяца.

– Да. Но продолжать было бы некрасиво по отношению к тебе. Я тебе не подхожу, никому не подхожу. Я просто брошу тебя, в конце концов.

Маркус покачал головой. В его глазах мелькнуло разочарование и предчувствие возможной потери.

– Я не знаю, что сказать. Думал, у нас все серьезно.

– Но это не так, окей? Так что лучше всего нам больше не видеться.

Сесилия сглотнула комок в горле, борясь со слезами. Она знала, что ошибкой было продолжать встречаться после первых прекрасных свиданий. Нега разливалась по телу, когда он к ней прикасался, заглядывал в глаза. Но как только эйфория отпускала, Сесилия вспоминала, как это всегда заканчивается. Как она предаст его. Лучше не заходить в отношениях слишком далеко. Сегодня они провели вместе последнюю ночь – пора расстаться, пока это не превратилось в нечто большее, чем очередная мимолетная связь.

Маркус закрыл глаза и потер переносицу. Сесилия заметила, как дрожь прошла по его натренированному телу. Он резко набрал носом воздух.

– Где моя футболка? – спросил он и ушел обратно в спальню. Вернувшись, он уже был полностью одет. – Черт возьми, Сесилия! – покачал он головой. – Ведь могло быть так хорошо.

Сесилия скрестила руки на груди, скрывая телесное напряжение.

– Ты такая обалденно прекрасная, – сказал Маркус и погладил ее щеку. Его рука была теплой и жесткой от работы. – Почему ты так с собой поступаешь?

Она убрала его руку и встретилась с ним взглядом.

– Я лишь делаю как лучше для нас обоих.

– Ну хорошо, если ты так считаешь.

Маркус вытер слезу тыльной стороной ладони и вышел в коридор. Сесилия слышала, как он надевает куртку и обувь. Вот он и ушел.

Сесилия опустилась на стул. Она чувствовала каждый свой вдох и выдох. Кофеварка равномерно бурлила. В остальном было тихо. Эмоции кружились как разъяренные пчелы. Ненависть к себе. Ощущение правоты, страх, что совершила ужасную ошибку. Безысходность, что снова осталась одна. И вместе с тем спокойствие, что снова одна. Оно мягко укутывало ее.

Она так много раз бывала в этой ситуации. Больно, но лучше, чем ранить еще сильнее, когда у партнера появится надежда на совместную жизнь с Сесилией Врееде.

Она налила кофе в кружку и взяла мобильный с тумбочки. Халат немного распахнулся на груди, но прохлада была приятной. Сесилия по-прежнему ощущала себя несвежей после прошлой ночи. Подмышки стали липкими от напряжения при расставании. Она встала у окна и, грея руки о кружку, посмотрела в сад.