Цитаты из книги «Идеаль»

робость девушки из хорошей семьи (которую можно было принять за высокомерие),

Я поцеловал ее, чтобы она заткнулась.

Потом я часто мысленно возвращался туда… Этот парк – мой утраченный Эдем.

Здешний запах ни с чем нельзя сравнить: это смесь гнилой рыбы, блядского парфюма, пролитой водки, нефти, водорослей и лука

Я давал кандидаткам очень точные инструкции: им полагалось, стоя на четвереньках, ущипнуть себя за соски, лизнуть пол, высунув до отказа язык, потом, опустив глаза, широко раскрыть пасть, накрасить помадой губы своей партнерше, побрить лобок моей бритвой и пустить слюни себе на грудь, – короче, любезно поунижаться. А что такого: самец – это вполне предсказуемый механизм. Мы все кончаем до обидного банально: выпячиваем нижнюю губу, издаем прерывистые звуки, потеем и пунцовеем, как будто только что соврали. В сущности, моя сексуальность сродни поповской: мимолетное постыдное блаженство, пачкающее изнутри штаны.

А ведь мне часто удавалось устоять перед русскими красавицами. Я умел предохраняться, во всех смыслах этого слова, – мне пришлось натянуть ментальный презерватив. Я иногда вообще не дотрагивался до них, требуя просто принять ту или иную позу – напряженную, извращенную или чувственную, и скромно довольствовался этим, как искусно выполненной фотографией. Половой акт был мне в напряг. Та еще радость за час принимать сиалис, мыть под мышками (чуть ли не брить волоски на груди) и нахлобучивать резинку (плюс к той, что обволакивает сердце) – лучшая гарантия против каких-либо ощущений, – затем наяривать не переводя дыхания, словно бегун на длинные дистанции, и испускать вежливый хрип в финале

: заткнись, дорогой зампатриарха, ты просто ее не знаешь, потому что с Леной бабочки собирают мед, ягнята рычат, орлы воют, а крапива вопит, и точка. Ее шея, обвязанная каким-то левым платком, казалась прутиком, который Стендаль, полагаю, не преминул бы украсить ниточкой кристалликов [60]

Бог конфискует его бытие несколько месяцев спустя.

Любить кого-то значит всегда верить в него”. Габриэль Марсель, сидевший при галстуке на веранде в По, так определял любовь

несправедливость, которую никак не удается переварить. Мы все – потерявшие память россияне. Что же касается моего родового гнезда, то Поль-Жан Туле написал на вилле “Наварра” 27 октября 1901 года: “Не кажется ли вам, что больше всего в жизни я любил женщин, спиртное и пейзажи?” Мне очень нравится эта призовая тройка. Лучшее средство, чтобы убежать от себя.