– Спасибо, всё хорошо, седьмой месяц, – улыбнулся Андрей. Его кузина Валя вышла замуж за французского полицейского Жака Ламеля и на неопределённое время снизила свою активность в делах агентства. – Так что, у нас сейчас никаких неотложных дел, можем весело встречать Новый Год?

Люба вспомнила про вчерашний визит Ани. Рассказать, что ли, прямо сейчас? Или не стоит, ведь никакого видимого криминала…

Словно разрешая её сомнения, зазвонил телефон.

– Алло, Люба! Это Аня! – услышала молодая женщина плачущий голос вчерашней знакомой. До помощницы детектива не сразу дошло, что не всё в порядке.

– Привет, Анечка! – радостно отозвалась Люба. – С Наступающим тебя! Как твои дела?

– Люба, мой муж мёртв! Его убили! – послышался яростно-истерический выкрик. – Помоги мне, пожалуйста! Найди эту гадину проклятую, чтоб он больше белого света не увидел! Я сама загрызу его!

Аня

– Что? Как это произошло? – услышала Аня в телефонной трубке изменившийся, взволнованный голос Любы.

– Не знаю! – голос отказывался повиноваться, рыдания наступали, а с ними и дрожь озноба. Только теперь до молодой женщины стало доходить, как дорог был ей муж – со всеми его странностями и слабостями, а теперь его больше нет. – Сейчас проснулась, а он весь в крови! Любочка, найди убийцу, пожалуйста! Я хочу сама, своими руками задушить его, проклятого!

– Анечка, не волнуйся, пожалуйста! Передаю трубку Андрею!

Секундная пауза, в течение которой Люба приглашала своего шефа к телефону, показалась Ане вечностью. Наконец, она услышала взволнованный мужской голос:

– Здравствуйте, Аня! Я – детектив Андрей Кароль! С вами в квартире кто-нибудь есть?

– Нет, никого…

– Будьте осторожны, ничего не трогайте, никому не открывайте! Мы сейчас приедем!

– Да-да, я ничего не буду трогать, – из последних сил пролепетала Аня. Ярость отчаяния уходила, наваливалась слабость, осознание непоправимой утраты, и женщина с трудом преодолевала подступающий обморок. Она разъединила, и тотчас у входной двери послышался звонок.

– Кто там? – держась за стену и сопротивляясь дурноте, подошла к двери Аня.

– Откройте, милиция!

Аня хотела было сказать, что не откроет, пока не приедет детектив Кароль, но тут силы оставили молодую женщину, и она рухнула на пол.

Андрей

– Так, где её адрес? – деловито обратился детектив к помощнице.

– Вот он! – с готовностью отозвалась Люба, демонстрируя экран компьютера.

– Бескудниковский – что: бульвар, переулок или проезд?

Люба с удивлением воззрилась на шефа.

– Бульвар, конечно, – неуверенно пробормотала она. Андрей вздохнул и покачал головой: Ане, живущей в Москве всего полгода, извинительно не знать, что такое название носит не только бульвар, но также переулок и проезд. Однако Люба-то – столько лет в столице…

– Ты её паспорт смотрела?

– Нет, я не нашла в её деле криминала…

– Он не заставил себя долго ждать, – мрачно пробормотал Андрей. – Ладно, поехали! Проверим все три адреса!

Аня

Аня пришла в себя оттого, что кто-то приложил к её лицу мокрое, прохладное полотенце. Она открыла глаза: над ней стояла незнакомая женщина.

– Ну как, милая? Полегчало маленько?

– Да, спасибо… – язык с трудом повиновался, в голове слегка шумело, но на ноги Аня поднялась сама.

– Вот и отлично! – суровым тоном произнёс капитан милиции, деловито осматривавший квартиру. – Ну что, гражданка, расскажете, при каких обстоятельствах вы зарезали своего сожителя?

– Это не я… И это не сожитель мой, а муж… – внутри Ани слабость, вызванная обмороком, смешивалась с невыносимой горечью утраты любимого человека и обидой на неправедное обвинение, от которого придётся сейчас защищаться.

– Хотите сказать – вы расписаны с гражданином Амиром Абу-Салем?

– Да… конечно…

– А где ваш паспорт?

– Не знаю… Где-то здесь, в сумочке… поискать надо…

– Поищите! – резким тоном выкрикнул милиционер, словно пролаял. Аня сделала несколько шагов, пошатываясь…

– Ничего не понимаю! Это не наша квартира!

– Как это – не ваша? Гражданин Абу-Салем прописан здесь! А вы где прописаны?

– На Бескудниковском, дом…

– Правильно, Бескудниковский переулок… – раздражённо начал милиционер, но Аня перебила его:

– Как это – переулок? Бескудниковский бульвар!

– Что? – изумился милиционер. – Какой ещё бульвар? Вы сейчас находитесь по адресу Бескудниковский переулок…

– Не может быть! – невыносимое отчаяние придало силы молодой женщине. Однако её протест не вызвал в собеседнике ничего, кроме озлобления:

– Вы дурочку-то не валяйте, гражданка – как вас?

– Анна Сергеевна Абу-Салем, – пробормотала молодая женщина, силясь собраться с мыслями. – Мы с мужем жили на Бескудниковском бульваре!

– Да? – изумился милиционер. – У вас что, две квартиры?!

– Не знаю… Я здесь никогда не была…

– Вот буржуи! – проворчал кто-то из коридора. – А люди ютятся по коммуналкам! Всё этим чёрным достаётся!

– Вы мне тут националистические призывы не устраивайте, гражданин понятой! – обращаясь к невидимому Ане собеседнику, сурово оборвал его милиционер. – Эта квартира принадлежит гражданину Амиру Абу-Салем на законном основании. А заявление гражданки подозреваемой, будто она его жена и у них ещё одна квартира – проверим!

– Почему же я подозреваемая? – в отчаянии возразила Аня. – Клянусь вам, я не убивала своего мужа!

– Экспертиза проверит это, – ледяным тоном отозвался милиционер. – Так, говорите, вы здесь впервые? И ваших вещей тут нет?

– Моё платье, – Аня кивнула на свой вечерний туалет, беспорядочно сваленный на стул в углу: сама бы она так вещи не бросила, даже если бы очень хотела спать. Выходит, напилась до бесчувственного состояния, а муж привёз сюда и раздел? И умер…

– Так, ваше платье. Вы что, были в нём на каком-то мероприятии?

– Да… На презентации одного молодого художника, вчера вечером…

– Проверим, – тоном, в котором читалось железное недоверие, ответил капитан милиции. – Больше ничего не хотите добавить?

– Не знаю… Моя сумочка должна быть где-нибудь здесь, но я её не вижу…

– Вы заметили здесь дамскую сумочку, когда осматривали квартиру? – обратился милиционер к женщине, которая прикладывала мокрое полотенце к лицу Ани.

– Не-а, не видала!

– А вы, гражданин понятой?

Из коридора появился грузный мужчина с багровым лицом:

– Нет, товарищ милиционер, я тоже не видел!

– Что вы можете на это сказать, гражданка… Абу-Салем?

– Не знаю! – стараясь сохранить рассудок, воскликнула Аня. – Но вы можете проверить! Вчера на презентации я была с мужем! И с сумочкой! Может, она осталась в машине? Или потерялась где-то…

– Проверим! – бодро отчеканил милиционер. – Так, товарищи понятые! Всё в порядке? Досмотр места происшествия окончен. Вы свободны! А вас, гражданка Абу-Салем, попрошу пройти!

Со стороны входной двери появился молоденький парень в форме младшего сержанта милиции. Он вынул наручники и обратился к Ане:

– Повернитесь, пожалуйста! Руки за спину!

– Зачем? Не надо наручников, пожалуйста! Я не преступница, так пойду с вами! – с холодеющим сердцем, стараясь не сойти с ума от невыносимого отчаяния, воскликнула молодая женщина. Младший сержант вопросительно посмотрел на капитана.

– Таков порядок, гражданка Абу-Салем. Очень сожалею, но вы подозреваетесь в опасном преступлении. Не отягчайте своё положение сопротивлением властям.

– Повернитесь, руки за спину! – деревянным тоном повторил младший сержант. Аня постаралась взять себя в руки: сейчас нет ничего хуже, чем потерять контроль над собой, начать драться. Всё равно скрутят, да ещё скажут, что это доказывает вину…

– Вы мне позволите хотя бы одеться?

– В вечернее платье? – хмыкнул капитан. – Одевайтесь, конечно. Не в белье же вам ехать.

Аня подошла к стулу и оделась. Чёрное платье от Версаче мягко легло на свою хозяйку, шурша длинным подолом. Чёрный цвет – для вдовы… Аня подошла к входной двери и обулась в босоножки.

– Я готова… – прошептала она. Слёзы навёртывались на глаза, угрожая навалиться в самый неподходящий момент.

– Руки! – раздалась короткая, как выстрел, команда, напомнившая реплику Рольфа из фильма «Семнадцать мгновений весны». Аня вздохнула и повернулась спиной к младшему сержанту. Завела руки назад. На её запястья легла холодная сталь. Раздались щелчки, металлические браслеты надёжно охватили тонкие руки пленницы.

– На лестницу пройдёмте!

Аня подчинилась, но тут слёзы нахлынули, затопляя весь окружающий мир в солёной бездне.

– Помогите… пожалуйста… – с трудом сопротивляясь рыданиям, выдавила из себя молодая женщина. Её взяли под локти с двух сторон и медленно повели вперёд. Через четыре шага отпустили: Аня догадалась, что впереди лифт. Вот он прибыл, все трое зашли внутрь. Дверца захлопнулась, словно репетируя тот звук, издаваемый тюремными дверьми, который предстоит отныне выслушивать вдове Абу-Салем. Ложное ощущение лёгкости во всём теле – лифт движется вниз.

– Осторожно, здесь ступеньки!

Снова руки, поддерживающие под локти плачущую невинную женщину в наручниках, подозреваемую в убийстве. Шаг за шагом по ступенькам – вниз, навстречу неволе.

– Смотрите, не простудитесь! Мороз!

«Зачем он это говорит? Разве у меня есть возможность сейчас надеть шубу?» Сильные руки подталкивают вперёд, вот кто-то берёт за плечи и тянет вверх, усаживает… Звук захлопнувшейся дверцы – и милицейская машина увозит пленницу в заточение.

Люба

– Так и есть, это здесь! – возбуждённо произнесла Люба, когда они с Андреем только подъехали на интересующий адрес по Бескудниковскому переулку – и тотчас же из подъезда появилась плачущая Аня в роскошном вечернем платье и босоножках, с вывернутыми за спину руками, увлекаемая двумя дюжими милиционерами. Зеваки, стоящие на улице, возбуждённо зашушукались. – Ну что, вправим им мозги, чтоб невинную женщину отпустили?

– Погоди, нам рано вмешиваться! – осадил Любу Андрей. – Сейчас работает милицейская процедура задержания, мы только навредим Ане, если вмешаемся.

– Поедем в СИЗО?

– Конечно, только сначала на Бескудниковский проезд, а затем бульвар!

– Что?! – изумилась женщина. – Зачем это? Ты же видишь – Аня здесь! Сейчас её выручать надо!

– Люба, полчаса назад я сказал тебе, что мы заглянем на все три адреса, и ты не возражала! – напомнил Андрей, нажимая на педаль газа. – Первый адрес мы проверили, остались ещё два. Будь терпелива!

Люба шумно вздохнула, словно говоря: «Уступаю силе, но считаю это глупым педантством и ненужной тратой времени». Машина направилась на Бескудниковский проезд, к интересующему дому. Что здесь? Ничего, тишина, в этом доме вообще не живут. Люба выразительно посмотрела на шефа. Делая вид, что так и надо, Андрей направил машину к бульвару.

– Не может поступиться принципами тот, у кого их нет! – не удержалась Люба от язвительного комментария, но тут же осеклась при виде великолепного красного «Лексуса». под окнами нужного дома. – Ой, что это? Не понимаю…

– Ну, кто был прав? – не удержался Андрей, но тут же посерьёзнел. – Поднимемся к квартире и посмотрим, что там происходит.

Люба молча кивнула: ошарашенная видом автомобиля, она не была сейчас в состоянии рассуждать. Они поднялись пешком на третий этаж, Андрей позвонил в квартиру. Тишина. Ещё звонок. Никакого ответа. Андрей подумал немного и позвонил в дверь напротив.

– Вам кого? – послышался приглушённый голос через дверь.

– Извините, ваши соседи дома?

– Это какие?

– Из девятой! Абу-Салем! – Люба поняла, что Андрей решил пойти на небольшой блеф.

– Этот чёрный, что ли? Вроде дома. Не открывает?

– Нет. А жена его?

– Да вроде тоже. Вчера поздно приехали с пьянки, по лестнице ходили долго, шумели, только за полночь угомонились, часа в два. А сегодня я не видела, чтоб они выходили. Машина их стоит на месте.

– Хорошо, спасибо.

Андрей сделал движение, приглашая спутницу на лестницу, но, к её удивлению, увлёк не вниз, а наверх.

– Зачем мы сюда, Андрей? – изумилась женщина.

– Тише! – прошептал детектив. – Я сейчас загляну в квартиру, а ты следи, не идёт ли кто-нибудь! Особенно милиция! Если что – даёшь мне сигнал!

Люба неуверенно кивнула и встала у окна, поглядывая то на улицу вниз, то в сторону квартиры Абу-Салем, к которой направился Андрей, и прислушиваясь, не работает ли лифт. Вот детектив настороженно оглянулся, вынул отмычку… несколько бесшумных движений – и он внутри. Люба раскрыла сумочку, указательный палец лёг на мобильный телефон, готовясь дать, если надо, сигнал на аппарат Андрея. Всё замерло в напряжённой тишине…

Внезапно раздались шаги. Они приближались, но не снизу, а сверху. Недолго думая, Люба нажала на кнопку. Сверху в лестничном пролёте появился парень в коричневом тренировочном костюме, с большой оранжевой сумкой, в чёрных очках. Люба насторожилась, прислушиваясь, не выходит ли Андрей. Посторонилась, пропуская парня…

Она резко дёрнулась влево – и пуля из пистолета с глушителем, которую незнакомец в очках выпустил в молодую женщину, пролетела мимо и со звоном ударила в оконное стекло. Люба не успела ни о чём подумать – её рука сама схватилась за пистолет, лежащий в сумочке рядом с мобильным телефоном, и нажала на спусковой крючок. Парень вскрикнул, бросился вниз.

– Стой! Стрелять буду! – из квартиры Абу-Салем появился Андрей с револьвером. Два выстрела – почти одновременно. Пуля бандита ударила в дверь квартиры, и он бросился вниз по лестнице. Андрей кинулся было вслед, убедился, что не догонит, чертыхнулся и поднялся к помощнице:

– Люба, ты в порядке?

– Да… а ты?

– Со мной всегда порядок. Жаль, упустил его – быстро бегает по ступенькам, прямо летает, – виновато произнёс детектив. – Слушай, да ты задела его – кровь!

Известие о точности её выстрела не обрадовало Любу – напротив, всё вокруг поплыло, угрожая обмороком. «Я только что стреляла в человека, чуть не убила его, вот его кровь…» Она глубоко вдохнула и сказала себе: «Всё-таки я его не убила, только легко ранила… он убежал живой…»

– Любочка, дорогая, всё хорошо, – смущённо пробормотал Андрей, беря на руки свою прекрасную помощницу и внося её в квартиру супругов Абу-Салем. Положил молодую женщину на диван, распахнул окно, а затем схватил мобильный телефон:

– Олег, срочно бери людей и приезжай! – он назвал адрес. – Здесь произошло убийство – не более получаса назад! Убитый – Абу-Салем, а может, его двойник! Труп изуродован, но я уверен – он! Да, такого же убили в Бескудниковском переулке! Приезжай немедленно, сам увидишь! Пусть твои захватят собаку, мы ранили киллера, но он быстро бегает! Да, он стрелял первый – сначала в Любу, потом в меня! Да, он отморозок, только кончай трепаться, приезжай скорее!

Вован

Человек, стрелявший сначала в Любу, затем в Андрея, выскочил из подъезда, оставляя кровавый след. Оглянувшись, заметил красное на снегу и выругался. «Как стреляет, стерва!» – негромко добавил он и бросился вокруг дома. Там, среди деревьев, стоял невзрачный, грязный серый автомобиль «Жигули». Морщась от боли, бандит сел за руль и сразу дал газ, стараясь побыстрее выехать на шоссе. Получилось. Он дал максимальную скорость, зажимая рану на левом плече правой рукой. Промчался по шоссе несколько километров до лесопарка. Проехал едва приметной дорожкой вглубь деревьев – там стоял чёрный «БМВ». «Ну что, я могу сделать перерыв?» – негромко произнёс раненый в пространство. Снял с себя промокшую от крови куртку, выругался, обнаружив, что придётся переодеваться полностью. Вынул аптечку, кое-как сделал себе перевязку, намотал толстый слой бинта, больше всего следя за тем, чтобы кровь не текла. Нагнулся к заднему сиденью – там оказалась сумка с синим спортивным костюмом. «А, чёрт, надо было взять красный, да откуда же знать заранее?!». Киллер переоделся, бросил вокруг задумчивый взгляд, вынул из той сумки, которую на нём видела Люба, небольшой цилиндр с секундомером и установил время – минута. Ругаясь, выбрался из обречённого автомобиля, пересел в «БМВ». Отъехал к дороге, задумчиво поглядывая вокруг. Посмотрел на часы, затем на деревья, за которыми скрывался брошенный серый автомобильчик. Послышался громкий хлопок, словно лопнула автопокрышка, на мгновение над деревьями поднялось жёлтое пламя, но сразу опустилось.

– Ну что, там всё в порядке? – спросил себя киллер и нажал на педаль газа. Вынул из «бардачка» мобильный телефон, набрал номер:

– Клиенты в порядке, оба. Баба смотрела третий сон и не мешала. На втором адресе вышла проблема, рыжая палит, как бог огня, да ещё босс её подоспел. Мне сейчас нужен эскулап и отлежаться пару дней.

Аня

Аня словно откуда-то со стороны ощущала, как её везут по улицам, останавливаются перед какими-то воротами, затем проезжают ещё… Вот машина снова остановилась, снаружи послышались шаги, затем металлический лязг… Прозвучала команда: «Выходите, подследственная!» Сотрудники СИЗО весело рассмеялись при виде вечернего платья на молодой женщине в наручниках…

– Попроси кого-нибудь принести тебе одежду попроще! – услышала она, но тоже не восприняла как адресованное ей. Она не запомнила, как её вели внутрь, регистрировали, снимали наручники. Опомнилась Аня только тогда, когда перед ней открылась дверь камеры и сопровождающая охранница бесстрастно посмотрела на арестантку, молча давай понять, где отныне её место. Аня замешкалась, и охранница легонько подтолкнула её в спину. Сразу в ноздри ударил смрад – смесь сигаретного дыма, человеческого пота, нечистот, какой-то гнили, всего того, чем заполняется воздух в небольшом, плохо проветриваемом помещении, где годами напролёт содержат людей. С пяти коек на Аню смотрели с разным выражением лиц женщины – одни молодые, другие постарше. Шестая койка была свободна.

– Ты глянь, какую фифу к нам привели! – хохотнула одна из узниц, на вид лет пятидесяти, одетая в драные спортивные штаны и грязный свитер, судя по поведению – старшая здесь. – Поди, с кремлёвского вечера взяли! За что тебя, цыпа моя?

– Я не виновата… – с трудом пробормотала Аня: голос отказывался повиноваться ей. В ответ раздался дружный смех:

– Не виновата?! Да тут, почитай, все невиноватые! Статья у тебя какая?

– Не знаю… Аня облизнула пересохшие губы. – Моего мужа убили…

Камера дружно ухнула.

– А цыпочка-то серьёзная! – оглядываясь на других, с уважением в голосе произнесла старшая. – За что ты его?

– Это не я…

Камера недовольно заныла.

– Да ладно, это ты следователю впаривай – «не виновата»! А мы тут все свои!

– Не, она права! – философски заметила худощавая девица с лошадиным лицом, дымившая сигаретой. – Так и надо держаться! Молодец, девка! Не признавайся – и всё тут! Эти следаки только на наших сознанках выезжают, сами делать ничего не умеют. Хрен они что докажут, если никто не видел. Чем его убили-то?

– Не знаю… он весь в крови, Амир мой…

– Амир?! – недовольно произнесла девица с сигаретой. – Он что, нерусский?

– Он араб…

Камера дружно заржала.

– Араба грохнула! Ай, молодчина! Только зачем ты за него замуж вышла?

– Я его любила… люблю… он хороший…

– Чёрный-то – и хороший? – скривилась старшая. – Да знаю, у них гаремы! Они наших баб за людей не считают! Заставляют рожать по десять детей, как коров!