Глава 5

– Алло! – произнесла я в трубку.

– Лидия Степановна? – лязгнуло в глубине трубки (связь была плохая, там постоянно что-то трещало и щёлкало), – ваша Светлана разнесла спортзал, избила двух учеников, заперлась в тренерской и отказывается выходить!

У меня нехорошо засосало под ложечкой.

– Приезжайте скорее, будем разбираться!

– Сейчас буду, – ответила я и положила трубку.

Не помню, как я долетела до Дома пионеров. Он располагался на другом конце микрорайона, в старом парке. Пришлось оставить служебную машину и бежать по посыпанной песком дорожке, петляющей между вековыми грабами и ясенями. Каблуки вязли, песок насыпался в туфли, что отнюдь не добавляло мне настроения. Кроме того, я понимала, что мои чулки безнадёжно испорчены. А это были ещё совсем новые чулки!

Мысли о Светке я старательно отгоняла, чтобы ещё больше не накручивать себя, и пыталась думать о чулках, но всё равно в голову лезла всякая дичь – то избитая до крови Светка, то изуродованные ученики, то дымящиеся развалины Дома пионеров. Поэтому, когда я, наконец, добежала, я так себя накрутила, что была аки Медуза Горгона.

Вся в раздрае, я влетела в старинное здание в стиле ампир. Лязгнула тяжёлая металлическая дверь (и вот как первоклашки и дошкольники с такой дверью справляются? О чем наше РОНО думает?), и я оказалась в просторном мраморном вестибюле. Где-то из-за двери слева доносилась ритмичная музыка и кто-то суровым сержантским голосом произносил: «И-и-и-раз! И-и-и-два! Ногу! Тянем ногу!». Очевидно, танцы.

Я покрутила головой – все двери одинаковы. Где спортзал? Кто мне звонил?

А с другой стороны, я что, ожидала, что у дверей меня будет встречать делегация?

Вдруг одна дверь распахнулась и оттуда выскочило двое вихрастых мальчишек, примерно третьеклассники, в школьной форме и с пионерскими галстуками. У одного в руках была фанерная модель аэроплана с кривовато нарисованной фломастером красной звездой.

– Ну Алька, ну дай мне! – возбуждённо выговаривал хозяину аэроплана веснушчатый.

– Я два круга только! – негодующе возражал Алька, – ты, главное, катушку не забудь.

– Да взял я!

Пока они не удалились, я поймала за шкирку того, который с аэропланом, и строго спросила:

– Алька! Где кабинет директора? И где спортзал?

– Вот там! – махнул рукой Алька, нисколечко не удивившись, что какая-то чужая тётя знает его по имени. Мда. Слава – она такая: у кого аэроплан – тот и герой.

Мальчишки унеслись запускать аэроплан, а я отправилась в спортзал, доставать из-под баррикад мою мятежную Светку.

В спортзале царила картина в стиле верещагинского «апофеоза войны», только в декорациях от позднего Пикассо: содранный канат алчным питоном обвился вокруг опрокинутого гимнастического козла (очевидно в попытке его додушить), россыпь баскетбольных мячей напоминала апельсиновый сад после урагана, гимнастическая лавка, словно трусливый опоссум, упала на спину вверх ногами и притворилась мёртвой, кегли для эстафеты в тщетной попытке переждать мятеж, словно тараканы, робко позабивались в щели между растасканными по всему залу матами. Венцом этой необузданной инсталляции являлись лыжи, которые крест-на-крест были прикручены скакалками к шведской стенке и, очевидно, символизировали «чёрную метку» или другое, не менее страшное, предупреждение.

И это всё моя Светка?

Ей же всего шесть с половиной! Мда. В таком случае я больше не удивляюсь, что в уже недалёком будущем появится Техасская Советская Социалистическая республика.

Ну ладно, шутки шутками, а разбираться надо.

У двери в тренерскую стихийно сгрудилась небольшая кучка людей. Они шумели и пытались выманить Светку. Судя по тому, что полная женщина в очках устало присела на стопку матов, переговоры шли уже долго и явно безрезультатно.

– Добрый день, товарищи! – сухо поздоровалась я. – Что здесь происходит и что вы сделали с моим ребёнком?

Гомон утих и все воззрились на меня в осуждающем изумлении.

– Света! Светочка! – позвала я.

Из-за дверей раздалось хныканье (угу-м, доча вся-вся в мамочку-артистку, вишенка от яблоньки, как говорится):

– Тётя Лида! Я не виновата!

– Выходи. Разберемся, – велела я, попытавшись придать голосу безэмоциональность.

– А ты ругаться не будешь? – вовремя проявила чудеса переговорной дипломатии Светка.

– Не буду, – клятвенно пообещала я, на всякий случай скрестив пальцы за спиной.

– А баба Римма? – интуитивно не повелась на мою уловку Светка.

– Не знаю, – попыталась увильнуть я, – сама её спросишь.

– Тогда я здесь посижу!

– Ты здесь жить будешь? – вздохнула я (ну вот как победить логику шестилетнего ребёнка, который упёрся?).

– Да! Я здесь и умру! – последовал пафосный светкин ответ («демоническая» Олечка могла бы гордиться своим отпрыском).

– Тогда умирай побыстрее, а то я на работу опаздываю!

В ответ раздался оглушительный рёв.

– Зачем вы пугаете ребёнка? – возмутилась женщина в очках, но я жестом её остановила, мол, тихо, заткнись. Остальные не вмешивались, стояли небольшой группкой чуть поодаль и, кажется, обсуждали меня.

– В общем, Светлана Валеева-Горшкова, у тебя есть два варианта, – торжественно выдвинула ультиматум я, – или ты сейчас же выходишь, и мы постараемся быстро разобраться с ситуацией и вернуться к своим делам, или ты остаешься и умираешь здесь, а я иду на работу. Что выбираешь? Говори только быстрее, мне действительно некогда.

Ответом мне было демонстративное молчание.

– Ладно, – вздохнула я, – судя по молчанию, ты уже начала там умирать. В гордом одиночестве. Тогда говори быстро завещание, и я иду на работу.

Молчание затягивалось.

– Ты же не будешь против, если я отдам твой велосипед Куликову? Тебе он всё равно больше не понадобится, а ему в самый раз будет.

– У меня нет велосипеда! – раздался хныкающий голос Светки.

– Всё так, сейчас нет, – согласилась я, – но ты разве забыла, что мы скоро переезжаем на всё лето в деревню? А там обязательно нужен велосипед. Это тебе здесь Римма Марковна не разрешает гонять, а там будет можно, машин же там нету. Я думала, мы в воскресенье сходим в магазин и купим, но раз ты решила остаться здесь, то значит сходим с Куликовым. Как там его зовут, я забыла – Ваня или Игорь?

– Толька его зовут! – дверь с грохотом раскрылась и на пороге появилась зарёванная сопливая Светка с одним болтающимся полуразвязанным бантом и оборванной эмблемой «знание – свет» на рукаве спортивной кофты. – Ты правда купишь мне велосипед? Только мне «Орлёнок», а не «Ласточку», а то и так все мальчишки дразнятся!

– Всё зависит от твоего поведения, – я вытащила носовой платок, – сморкайся давай.

Пока Светка приходила в себя, я переключилась на педагогов Дома пионеров. Всего их было четверо: полная женщина в очках – директор, старый знакомый и тренер по футболу – Иван Карпович, девушка в строгой блузке – явно какая-то пионервожатая или методист и высокий парень в спортивной форме – тоже, очевидно какой-то тренер.

– Как это вы воспитываете ребёнка, Лидия Степановна, что у неё такое поведение? – сразу же прессанула меня буром директор и обвела рукой спортзал. – Кажется, это ваша приёмная дочь?

– Так, Светочка, иди-ка ты умойся, а потом поговорим, – я отправила Светку в туалет (не надо ей слышать такие разговоры), а сама развернулась к директрисе:

– То есть вы хотите сказать, что шестилетняя девочка в одиночку разгромила спортзал?

Судя по поджатым губам директрисы, именно это она и хотела сказать.

– А где в таком случае находился тренер? Стоял и наблюдал? Или же специально это всё спровоцировал?

– Да что вы такое говорите! – возмутилась директриса.

– Она антисоциальна! – воскликнула девушка.

– Она дралась с ребятами! – набросился на меня Иван Карпович, – пока она не пришла, у нас такого никогда не было!

– А как шестилетняя девочка весом около двадцати килограмм смогла вырвать канат из металлического крюка в потолке, вы мне не объясните? – зло сузила глаза я, – Или же он у вас там так закреплён, что первое неосторожное движение привело к тому, что он оторвался? Так это же нарушение техники безопасности, уважаемые товарищи. Это могло быть ЧП со смертельным исходом. Да-да, а если бы ребенок туда залез и канат оторвался? Там какая высота? Метров пять, да? А вы уверены, что обошлось бы только травмой, а не сломанным позвоночником?

– У нас всё по правилам! Это ваша Светлана неконтролируема!

– Вы действительно считаете, что у шестилетней девочки хватит сил, чтобы вот это всё одной сделать?

– Вы не понимаете, Лидия Степановна… – опять завела пластинку директриса.

– Нет, это вы не понимаете, товарищи, – скрипнула зубами я, – если мы сейчас вызовем представителей РОНО, милицию и органы опеки, то как минимум уволят вас – как директора, Ивана Карповича – как тренера, и вашего методиста – за неправильное планирование воспитательной работы! А, может, и посадят. Во всяком случае, условный срок и запрет на образовательную деятельность вам всем точно светит.

Девушка ахнула.

– Если приедут органы опеки, то сначала встанет вопрос о том, что это вы не справляетесь с воспитанием приемного ребенка, – злорадно ухмыльнулась директриса, но руки её дрожали. – Её нужно забирать в детский дом, пока не поздно! Желательно для особых детей!

Вот сука, ну что ж, получай!

– Но ещё прежде мы поставим перед органами опеки вопрос, на каком основании педагоги, то есть вы, разглашаете перед ребенком и остальными конфиденциальную информацию об удочерении? А ещё снимем побои. И проверим крепления всех этих спортивных канатах и козлах, которые от одного щелчка падают…

Директриса побледнела.

В это время вернулась Светка.

– Светочка, – улыбнулась я ей и развязала остатки банта, – расскажи, что здесь произошло. Только всё расскажи.

– Я пришла, а Иван Карпович поставил меня в шеренгу, а Серёжка толкнул, потому что он раньше там стоял, а Юрка говорит, что я должна в куклы играть. А они засмеялись и стали толкаться и щипать меня за руку.

– А ты? – строго спросила директриса.

– А я сказала что они как стадо шакалов, – хлюпнула носом Светка и понурилась, – а Юрка меня за косу потянул, сорвал бант и начал по спортзалу с ним бегать, а я его догнала и в ухо ему дала, а потом Петька такой говорит…

– Всё ясно, – сказала я, – достаточно, Светочка. Ты всё правильно сделала. А вот у меня вопрос к Ивану Карповичу. А где вы в это время были? Или это при вас мальчики вырывали волосы девочке, толкали её и обзывались?

Директриса тоже перевела взгляд на тренера. Он побагровел.

– Я отошел за мячом.

– А мячи у вас где так далеко хранятся? – ещё больше удивилась я. – В соседнем здании? А до урока подготовить инвентарь нельзя было?

– Да в тренерской здесь же и хранятся, – пискнула девушка-методист, носик и глаза у неё подозрительно покраснели.

– То есть всего за полминуты дошкольники успели разнести спортзал и избить моего ребёнка, да?

Иван Карпович отвернул голову и что-то зло пробормотал себе под нос.

– Не мямляйте! Не мямляйте, Иван Карпович! – взорвалась директриса.

Я решила поддать жару:

– В общем, всё понятно, товарищи. Вызывайте милицию, они сейчас разберутся. А то мне на работу пора. Да и у ребёнка сильная травма, нужно в больницу ехать. Ещё и побои снимать…

– Лидия Степановна! – умоляюще протянула ко мне руки директриса. – А, может, договоримся? Ну, действительно, зачем нам топить друг друга? А с Иваном Карповичем я разберусь!

Судя по взгляду, который метнула на тренера директриса, кому-то будет очень больно.

Я задумалась: можно, конечно, сейчас закусить удила и пойти на принцип. Не сомневаюсь, что смогу снять с работы и директрису, и этого тупого тренера, но что это мне даст? Только славу скандалистки. А оно мне надо? Не надо. Но и прощать всё это тоже не следует. Поэтому идеальным вариантом будет взять паузу и подумать, что я с этого могу поиметь. Поэтому вслух я сказала:

– Знаете, товарищи, мы все сейчас на нервах, расстроены этой ситуацией. Да и Свете нужно прийти в себя. Всё-таки моральная травма в таком возрасте – это не шутки.

Директриса вздрогнула и послала ещё один злой взгляд Ивану Карповичу.

– Поэтому я Вас поддержу. Пока поддержу. Давайте поступим так: сейчас возьмём паузу, вы как раз разберётесь в ситуации, накажете виновных и так далее. А, скажем, в субботу я подойду, и мы обсудим, как нам найти компромисс. Подходит?

– Конечно, Лидия Степановна, – чуть воспряла духом директриса, – мы до пяти работаем.

– Хорошо, я к концу рабочего дня в субботу и подойду, – согласилась я и добавила, – кстати, секция футбола работать будет? И неужели вести так и будет Иван Карпович?

– Нн-н-нет-н-н-нет, – замялась директриса и кивнула на молодого в спортивном костюме, – его пока вон Виталий заменит. Так что Светочка пусть смело приходит. И с мальчиками мы работу проведем. Правда же, Мариночка?

Мариночка (девушка-методист) с готовностью закивала головой.

На том и порешили.

Я закинула Светку домой и, еле-еле отмахнувшись от вопросов Риммы Марковны, понеслась обратно на работу. Капец, полдня вот просто так вылетело.

А вот на работе меня ожидал сюрприз – в дверях торчала записка от моего секретаря Людмилы: «Лидия Степановна! Вас срочно Иван Аркадьевич вызывает».

Мда. Как плохо, что ещё не придумали мобильных телефонов. А вот если бы я, как вчера, пошла в библиотеку? Что-то нужно думать со связью.

В бывшем кабинете тов. Д.Д. Бабанова, а нынче Ивана Аркадьевича Карягина, директора депо «Монорельс», было так накурено, что прямо «ой!».

– Ты что творишь? – хмуро спросил Иван Аркадьевич и затянулся.

– В каком смысле? – не поняла я, пристроилась на стуле, напротив и посмотрела на него.

Выглядел Иван Аркадьевич «так себе»: осунувшееся лицо, мешки под глазами, лопнувшие капилляры в глазах. Мда, нелегко ему дается директорство.

– Вот полюбуйся! – он выдохнул дым и пододвинул мне три служебные записки, – два дня как работаешь, а уже столько жалоб от коллектива. – Это что?

– Интересно, – я попыталась вчитаться, но строчки запрыгали перед глазами.

– Ты мне ещё повозникай тут! – рассердился Иван Аркадьевич и нервно затушил сигарету в хрустальную пепельницу. – Отвечай, раз вопрос задал!

– Как я могу отвечать, если не знаю, что именно здесь написано? – вздохнула я (когда он в таком вымотанном состоянии, плюс ещё кто-то накрутил его, чего-то добиваться или доказывать нет смысла, это я уже хорошо знала).

– А то ты не знаешь, где напортачила?!

– Я много где напортачила, нужно понимать, что здесь насочиняли!

– Лида! Я не думал, что от тебя будут одни проблемы!

– Иван Аркадьевич, я в начальники не просилась, если вы помните! Вы меня из больничного досрочно вытащили и сообщили о великой милости! Перед коллективом не представили, никакой поддержки не было! Бросили как щенка в воду – крутись, мол, Лида, как знаешь! И что мне делать?

– Да ты накрутила, я смотрю, хорошо, – Иван Аркадьевич потянулся за новой сигаретой.

– А вы знаете, что эти «жалобщики» не пришли, когда я их вызвала? Более того – подбили всех не приходить?

– И ты решила устроить террор?

– Именно. Террор и диктатуру, – кивнула я, – порядок в депо «Монорельс» должен быть, а не бабские склоки.

– Бабские склоки как раз ты устраиваешь, – буркнул Иван Аркадьевич, но уже более спокойным голосом.

– А ничего что вы меня вызвали сразу после этих кляуз и весь коллектив это видел и сейчас уже вовсю обсуждает в курилках?

– Я же должен разобраться.

– А я что теперь должна, Иван Аркадьевич? Вы ведь не их вызвали! Вы меня вызвали! Как после этого я должна ими руководить, если теперь они знают, что стоит им вам пожаловаться и вы меня сразу на ковер? Будут они меня воспринимать?

– Не нагнетай, Лида.

– Нет, мне совершенно не нравится такой ваш подход!

– И что ты предлагаешь?

– Доверять хоть немного мне! А их – уволить!

– Но я не могу взять их и вот просто так уволить, – покачал головой Иван Аркадьевич, – они и мне в свое время тоже крови попили. Но я же вытерпел.

– А я терпеть не собираюсь, – зло ухмыльнулась я и добавила, – Иван Аркадьевич, а если я вам предоставлю повод, вы их уволите?

– Ты предоставь сперва, а там посмотрим, – поморщился Иван Аркадьевич, но при этом глянул так, что я поняла, что этот раунд выиграла. Но не успела я порадоваться, как он тут же огорошил:

– А что у тебя с сессией?

– Не знаю, я в больнице была, если вы помните.

– Значит узнай! – рявкнул Иван Аркадьевич и хлопнул ладонью по столу. – Иди работай!

Я вышла (впрочем, не забыла захватить все три жалобные кляузы).

Мда. Хоть и добилась согласия выгнать их, но настроение всё равно ни к черту. А дома ещё с Риммой Марковной разговор за Светку и футбол предстоит, вот чёрт!

Глазами встретилась с Натальей Сергеевной, секретарём. Судя по её довольно блеснувшим глазам – знает или подслушивала. Сейчас новости пойдут гулять по депо.

Ну ничего, придёт и твоя очередь.