– Очень рад знакомству, – голос у него был тоже приятный, как в рекламе. Хорошо поставленный и ровный.

Одним словом, гроза женских сердец, как мне тогда подумалось.

Я уселся за стол и рьяно принялся за плов. Родители и гость присоединились, время от времени обсуждая то или иное блюдо.

Когда мой желудок наконец почувствовал долгожданное насыщение, я стал рассматривать гостя, и у меня вдруг появилось внезапное желание познакомиться с ним поближе. Было в нем что-то притягательное. Он с таким воодушевлением рассказывал о своей учебе в Германии, что мне самому захотелось там учиться. Из этого человека вышел бы хороший рекламист. Он умел хвалить и любил слышать хвалу в свой адрес.

– Эльмар, наверняка, у вас были предложения остаться и работать там, – решила вступить в беседу мама.

– Да, это так. На самом деле после окончания университета я целый год проработал в одной из больниц Мюнхена. Но, как уже говорил, я счел своим долгом вернуться на родину.

– Ваш патриотизм, конечно, поразителен! Сами знаете, какая сейчас пошла молодежь! – недовольно высказалась Малахят.

– А меня поражает ваша красота и утонченный ум, – ответил Эльмар, улыбнувшись и уже обратившись к главе дома. – Я так рад знакомству с вами, Алекпер. И со всей вашей прекрасной семьей.

Алекпер залился краской, начал трогать усы, как делал всегда, когда смущался, и поблагодарил гостя за приятные слова.

– А как же ваша семья, Эльмар? – задалась вопросом мама.

– Да, кстати, вы о семье совсем не рассказываете,– добавил Алекпер.

– У меня, – ответил он, – к сожалению, нет семьи. Отец умер давно, когда я был еще маленьким, а мама скончалась от болезни три года назад. Поэтому мне не о чем рассказывать.

– О, простите нас, – Малахят стала горячо извиняться, – мы не хотели, чтобы вы грустили. Мы готовы стать вам и семьей, и друзьями. Правда, Алекпер?

После комплиментов в мамин адрес она автоматически добавила Эльмар в круг близких друзей. Ну и что, что он намного моложе, и у них нет даже общих тем для разговора? Я был уверен, что теперь он стал для мамы приятным гостем, которого можно почаще приглашать.

– Конечно, Эльмар, еще при первой встрече в больнице я тебе сказал, что отныне мы станем не только отличными коллегами, но и друзьями.

И тут мне пришла смс-ка. От Гасана – он предлагал пойти в бар. Но сегодня мне хотелось побыть дома, побеседовать с гостем. Я отказался, написав, что переношу нашу встречу на завтра. Гасан ничего не ответил и, похоже, обиделся. Он вообще очень часто обижался, желая занять места всех моих близких друзей.

«Надо бы с ним объясниться», – подумал я.

Беседа о медицине плавно перетекла в дискуссию на общие темы, и отец с Эльмаром стали обсуждать все: от политики до отсутствия нормальных певцов.

– Сейчас все считают, что если ты разденешься, то всё – ты народный артист страны! – возмутился Алекпер. Он уже достаточно выпил и, то ли от выпивки, то от гневных тирад, покраснел как помидор. – Это же просто возмутительно! Разве вы не согласны? С каких пор каким-то там голым клоунам дают народные звания? Ах, где наши старые эстрадные певцы? Вернуть бы те времена!

Эльмар внимательно слушал и по возможности вставлял свои комментарии.

После ужина домработница и мама убирали со стола, а папа отправился на балкон закурить. Эльмар сказал, что не курит и подождет его в зале.

Он встал и стал расхаживать по комнате, разглядывая наши семейные фотографии и сувениры.

– Сколько тебе лет, Микаил?– вдруг он спросил меня.

– Двадцать один год.

– Твой отец сказал, что ты учишься на психолога, да?

Он повернулся и, сунув руки в карманы брюк, внимательно посмотрел на меня.

– Да, это так. И я стал психологом не потому, что, как говорит один мой знакомый, не смог стать юристом или кем-либо еще. Просто я сам хотел. Мне нравится эта профессия.

– Психология очень интересная наука, – ответил Эльмар. – И намного менее опасная, нежели работа психиатра.

– Кстати, да, – согласился я, – психиатром быть совсем нелегко.

– А насколько хорошо ты разбираешься в людях?

– Не знаю… но я стараюсь. Мне надо еще многому научиться.

– Думаю, я смог бы тебе в этом помочь, – Эльмар сел рядом и положил руку мне на плечо.

– Как?

– Я могу преподавать тебе индивидуально кое-какие основы психиатрии. В будущем это очень пригодится.

– Неожиданное предложение… – удивился я.

– Я вижу – ты хороший парень. И уверен, что некоторые мои знания тебе помогут. А помощь людям я считаю своей главной обязанностью!

– Спасибо, – смущенно сказал я. – А когда можно к вам прийти?

– Давай-ка на «ты» – я еще не настолько стар! Приходи завтра в два часа, буду ждать тебя. А адрес я думаю, ты знаешь.

Папа вернулся с балкона, немного протрезвев. Мама разлила чай по чашкам, передала всем и, немного уставшая, села в кресло.

Началось обсуждение реформ министерства образования, мама, кстати, участвовала в диспуте больше всех. Папа выглядел сонным, а Эльмар – немного уставшим.

Когда дискуссии утомили и маму, она предложила еще чаю, но Эльмар отказался.

– Я уже пойду, – встал он на ноги. – Завтра мне рано вставать.

– Что же вы так! Задержитесь еще на немного. А может, вам переночевать у нас? – предложила мама, не желая отпускать гостя.

– Да-да, оставайтесь у нас, – поддакивал папа.

– Я очень благодарен за ужин, но мне пора уходить, – сказал он, взглянув на часы.

Часы показывали половину первого ночи. Вот и кончился еще один день без Айнур.

* * *

Обстановка в палате была гнетущей. Пациентку били конвульсии, и с каждой секундой ее пульс учащался. Врач подсчитал биение пульса, покачал головой, подумал минуту-другую и сделал ей в вену укол с большой дозой какого-то лекарства. Минут через пять пациентка успокоилась и, казалось, забылась в одном из своих кошмаров.

За этим процессом наблюдала молодая медсестра, записывая какие-то моменты к себе в блокнот.

– Доктор, вам не кажется, что вы ей ввели большую дозу препарата? – осторожно спросила она.

После нескольких неудачных вопросов, заданных ею несколько дней назад, она уже поняла, что этот врач – не любитель отвечать на вопросы.

– Нет, именно такая доза приведет ее в чувства и успокоит нервную систему, – спокойно ответил он.

– А как называется операция, которую вы делаете?

– Лучше мне пока не раскрывать деталей. Вы можете лишь наблюдать, воздерживаясь от вопросов.

– Но вы уверены в ее эффективности, доктор Эльмар?

– И вы еще удивляетесь, почему я не люблю вопросы! Может, потому, что они слишком глупы? Если бы я не был уверен в эффективности, то ничего бы не делал. И мне надоели ваши вопросы! Вам надо заклеить рот скотчем!

Его телефон зазвонил. Держа телефон в одной руке и проверяя другой рукой провода приборов, подключенных к пациентке, он ответил:

– Да, конечно, заходи, буду рад.

Он положил телефон на стол и вернулся к своей маленькой лаборатории, которая состояла из множества колбочек, пробирок и коробок с лекарствами.

– У вас гости?– поинтересовалась Айсу.

– Да, это сын нашего главврача. Смышленый парень. И кстати, он уже где-то тут. Позови его сюда.

– Доктор, извините, но посторонним вход сюда запрещен.

– Сын главврача – не посторонний, и я очень прошу, чтобы ты его позвала,– ответил он, не поднимая на нее глаза.

Через несколько минут Айсу привела Микаила и закрыла за ним дверь.

– Здравствуйте, доктор!

– Привет, Микаил! Проходи, смотри – это моя операционная.

Микаил с интересом стал разглядывать пациентку и всё, что находилось вокруг.

– Сколько у вас тут… – начал он, взяв в руки медицинские щипцы.

– Чего?

– Хирургических инструментов. Как будто я зашел не к психиатру, а хирургу.

Микаил подошел к женщине и стал всматриваться в ее лицо. Женщине было лет сорок, на руках многочисленные следы от порезов, и очень усталый вид.

– Ты только посмотри на нее. А ведь в какой-нибудь другой жизни она могла бы стать любящей и любимой женой, матерью троих детей, учительницей, например, – подошел к нему Эльмар. – А сейчас? Только проснувшись, она бежит искать, чем бы порезать себе руки. Ей кажется, что как только она прекратит это делать, дьявол заберет ее в ад.

– Вам не страшно работать с такими людьми? – у Микаила по коже пошли мурашки.

Он был рад, что не пошел учиться на психиатра. Его нервы точно бы не выдержали видеть такое каждый день на протяжении всей жизни.

– Страшно? О, нет! Мне их жалко. Жалко, что они так бездумно растрачивают свою жизнь.

– Но вы же видите их каждый день, выслушиваете все безумия. Так и с ума сойти можно!

– А кто сказал, что мы все не безумцы? – усмехнулся Эльмар. – Просто каждый сходит с ума по-своему.

Он смотрел на Микаила пристально, оценивающе, и Микаил опустил глаза, не выдержав натиска его взгляда.

– Эльмар, на самом деле я зашел сюда ненадолго. У меня начинается лекция, я должен уходить.

– Тебе что-то не понравилось? Ты как будто испугался,– удивился Эльмар.

– Я с детства не заходил в эту больницу. Все дети любят ходить к отцам на работу, а я нет. Мне тут не страшно, но неприятно. Хотя я очень хотел бы с вами снова поговорить, но уже не здесь, не рядом с пациентами.

– Может, тогда договоримся о новой встрече?

– Да, я вам завтра напишу, договоримся. Я очень рад нашему знакомству, – сказал Микаил и пожал руку Эльмара.

– Взаимно.

* * *

– Ну скажи, чем я заслужила такое отношение к себе?! – со слезами обратилась к мужу Малахят.

Она сидела с ним в гостиной за завтраком. Алекпер читал новости на планшете и не отвечал на нападки жены.

– Мне надоело сидеть дома одной. Я хочу, чтобы мы с тобой чаще проводили время вместе, чтобы мы…

– Да, да, да… Я уже наизусть знаю все твои «хочу»! – Алекпер убрал планшет и посмотрел на жену. – Дорогая, пойми, я работаю. И почти всё свое время провожу за работой, а не в объятиях воображаемой тобой любовницы. Ты просто помешалась на этой теме.

– Ах, вот как ты называешь меня! Для тебя я тоже сумасшедшая? Может, мне надо стать твоей пациенткой? Мне надоело быть заложницей этого дома, этих бриллиантов, я хочу иную жизнь, где ты будешь уделять мне больше внимания, и мы будем путешествовать по разным странам. Разве я прошу слишком много?

Алекпер отпил чаю и ответил:

– Малахят, обещаю, что со следующей недели мы будем вечерами ходить в театр. А по выходным – в гости, и сами будем принимать гостей. Ты согласна? Только, пожалуйста, не требуй от меня, чтобы я днем и ночью был прикован к тебе. Я не могу без своей работы. Да, возможно, я уделяю работе больше внимания, чем требуется, но такой уж я человек. И за двадцать пять лет нашего брака ты должна была уже это понять.

– Только двадцать три! Еще неизвестно, доживем ли до двадцатипятилетнего юбилея, – грустно ответила Малахят. – Надеюсь, ты сдержишь слово! Потому что чувствую, что я могу до этого и не дожить. Вокруг столько болезней, инфекций и опасностей! Кто знает, вдруг меня сегодня собьет автомобиль или я умру от рака? Ох, Алекпер, тебе следует опасаться, что ты можешь меня потерять!

– А вот я опасаюсь, что потеря будет у тебя. Ты потеряешь рассудок, причем значительно раньше, чем умрешь, – он покачал головой, поражаясь словам жены.

* * *

По пути в университет мне встретились несколько знакомых. Кому-то я пообещал встретиться, кому-то – позвонить, но в итоге знал, что вряд ли сделаю это. Так уж повелось: все друг другу что-то обещают, но не выполняют обещанного. Говорите, мир построен на лжи? Нет, он построен на обещаниях.

После лекции, на которой студенты разбирали видных философов двадцатого века, я спустился в столовую и взял себе довгу и рис с курицей. Я машинально жевал, а перед глазами стояло лицо женщины – той, что так покорно спала на койке, вверив свою жизнь в руки врачам. Она, наверное, уже не помнила ни своего имени, ни кого-то из родных. И ее наверняка вычеркнули из мира людей, как никому не нужную. Только врачи и, в частности, доктор Эльмар хоть что-то делали для нее.

Вдруг кто-то коснулся моего плеча. Я поднял голову и увидел Турала.

– Ну как дела? – спросил он.

Я знал, что он имеет в виду. Мое душевное состояние. Только с ним я делился тем, как плохо мне после расставания с Айнур.

– Уже лучше, – солгал я. – Человек рано или поздно привыкает к боли. Перестает ее чувствовать. Вот и у меня так. Привык. А как ты?

– Пытаюсь устроиться на работу к отцу, но пока что безуспешно. Я проклинаю тот день, когда выяснил, что мне придется учиться на психолога.

– Значит, надо было лучше учиться в школе! – усмехнулся я. – Если планировал стать дипломатом, проводил бы меньше времени в спортзале, а больше – за книгами.

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Я вообще-то тут по другому поводу.

– Что-то случилось? – Я взглянул на него и отложил вилку.

– Не хочу показаться… Не знаю, как ты отреагируешь… Мне неловко.

Турал редко разговаривал так серьезно и одновременно так нерешительно. Поэтому я испугался, решив, что случилось что-то очень нехорошее.

– Да говори уже, не пугай!

– Ну, знаешь, я… как это сказать… – он сделал паузу, а потом выпалил на одном дыхании. – Раз ты уже не с Айнур, я хочу попытать удачу. Сам знаешь, она мне всегда нравилась, но я не смел подходить к ней из-за тебя. Но если ты позволишь, я попытаюсь подружиться с ней.

Я был застигнут врасплох и на пару секунд буквально онемел. Нет, конечно, я знал, что Айнур нравится Туралу, но не ожидал, что всё зайдет так далеко. Хотя, что я мог сказать ему? Для Айнур я уже был никем, и, как бы мне ни было больно, не имел права запретить Туралу общение с ней. Она независимая, одинокая девушка, не обремененная никакими обязательствами. От нашей разлуки сердце болело только у меня. Но она этого никогда не узнает.