ГЛАВА 7. ЭНТОНИ МАКСВОН

– Раз мы пришли к взаимовыгодному сотрудничеству, думаю, на этом можно считать нашу сделку завершённой.

Сказав это, мистер Хрен-Выговоришь-Имя встал и протянул мне свою морщинистую руку, которой этот старый сморщенный урод наверняка мастурбирует каждую ночь, когда жена в очередной раз шлёт его нахрен.

Я вежливо улыбнулся ему и поблагодарил за проведённую встречу, сделав акцент на том, что его поездка до отеля заняла столько времени не зря. И плевать мне, что после этой сделки его компания может развалиться к чёртовой матери уже спустя год.

Выживать в бизнесе подобном нашему может только человек сильнейший и лишённый каких-либо сожалений. Вроде бы в этой ситуации испытывать я должен был именно это чувство, а ещё меня должно было мучать чувство, которое люди называют совестью. Но все, у кого они возникают, просто чёртовы слабаки, ибо одни лишь слабаки способны ощущать какие-либо эмоции, касающиеся других людей.

– Удачи твоему отцу в Нью-Йорке, – сказал мужчина, уже направляясь к своей машине. – Слышал, крупная сделка.

– Благодарю, – ещё раз улыбнулся я. – До встречи.

И он наконец уехал, а я посмотрел на время, показываемое на циферблате моих часов. К этому времени весь дом уже, должно быть, готов к моему двадцать третьему дню рождения.

Наверняка Бобби и его компания таких же укурков, как и он сам, вместе с девицами лёгкого поведения уже сели в свои дорогие автомобили, которые они все приобрели за счёт денег своих папаш, и мчались в сторону Виндзора из самых элитных районов Лондона. И я более чем уверен, что они уже успели закинуться чем-нибудь запрещённым или выпить, а значит приедут уже пьяные.

Я в основном всегда пил вино, но никогда ещё не напивался до того состояния, когда ты кричишь что-то несуразное, срёшь под себя и падаешь в обмороки. Очень важно всегда контролировать себя, что я и делал всю свою жизнь. Переизбыток алкоголя способен превращать людей в животных, и я с радостью наблюдал за тем, как это происходит с другими, однако сам в подобное не ввязывался никогда.

Я гораздо выше их всех.

– Собираетесь ли вы ехать домой, сэр? – спросил мой личный водитель.

Его звали Ламонт Редклифф, и на лице его всегда был этот отвратительный шрам на пол-лица, который он, как я думаю, получил в армии, когда совсем рядом с ним подорвался снаряд. Я не знал историю его жизни и о том, как он стал нашим личным водителем, да и плевать мне на всё это было, но я видел его часто, и он иногда рассказывал о своей жене, которая бросила его много лет назад, и о своих детях, которые рады бы приехать, однако охрана возле нашего дома не пропускает лишних людей в дом. Об этом Ламонте я также хорошо знал, что он получал достаточно хорошие деньги с кармана моего отца за свои услуги, и в целом я был доволен его работой, поэтому не пытался как-то избавиться от него и не испытывал к нему никакой личной неприязни. По крайне мере, она была не такой сильной, чтобы я успел её заметить.

– Да, – ответил я, убирая телефон. – Едем.

Я сел в автомобиль, водитель сел за руль, и мы тронулись вперёд по ровному асфальту, которым были уложены улицы Лондона.

Вообще я посещал этот город раз тысяч, не меньше. В детстве я ездил с родителями прогуливаться по улочкам, заходить в кафе и рестораны, а потом ночью любоваться на Биг Бен и Тауэрский мост, хоть я в этом не видел никакого смысла. Помнится, отец часто «удостаивался чести», как он сам выражался, общаться с самóй королевой Елизаветой и гордился этим так, будто он сам был в числе королевской семьи, когда на самом деле дедушка с бабушкой были грёбаными алкоголиками и лишь каким-то чудом не погубили своих детей ещё в детстве. Отцу удалось вырваться из бедности, когда он своими силами открыл бизнес, подружившись с нужными людьми, а потом познакомился с моей матерью. Они часто рассказывали, какой романтичной у них была свадьба, чтобы это слово ни значило, и какими замечательными были первые дни в качестве супругов.

Я же смотрел на них как на идиотов и совершенно не понимал, о чём они, чёрт возьми, говорят. Что значат эти их дурацкие улыбки, которые появляются на лице, когда они смотрят друг другу в глаза, что значит их поцелуй, и почему они так по-идиотски выглядят, когда держатся за руки?

Всё это было не для меня и не про меня.

Сколько было попыток родителей найти мне девочку, с которой я видел бы желание провести всю свою жизнь. А я спросил бы их: «Зачем кому-то нужно кого-то любить? Как можно желать провести жизнь с кем-то одним? Зачем вы просто не слушаете свой разум, не размышляете о том, чего вы желаете, и не используете человека для достижения своих целей? Почему бы вам просто не улыбаться в лице и делать всё, чтобы взять своё?». Но я не спрашивал, потому что плевать мне было на их мнение.

Машина проезжала мимо баров и клубов, и я вспоминал, как в одном из них цеплял девочек в развратных одеждах, которые и там и тут просвечивали их груди и задницы. Вспоминал, как стоило мне лишь заказать дорогой коктейль перед ними, и каждая из них уже была готова отсасывать мне прямо за барным столом.

С Лондоном было связано многое, но помнил я гораздо меньше. Потому что многое я просто старался не вспоминать. Например, тот период в моей жизни, когда отец с матерью серьёзно поссорились и разъехались на какое-то время. Мама забрала меня и поселилась в своей роскошной квартире, которую отец купил ей в качестве свадебного подарка в элитном районе Лондона.

Мы жили вдвоём.

И на этом я резко обрывал всё остальное.

Когда мысли закончились, мы уже подъезжали к особняку. Ворота нам открыли в мгновение, едва мы показались на подъездной дороге, вымощенной камнями. Я уже отсюда видел из окна, как изменилась гостиная, но не видно было какой-либо суетливой работы. А значит Аника Снелл со своей работой справилась вовремя.

Я вновь взглянул на часы; время к приезду людей, которых я в лицо называл друзьями, подходило. Выйдя из автомобиля, я поправил пальто, провёл руками по волосам и встретился с одной из тех девочек, которые встречали меня у порога.

Швейцар открыл мне дверь, и я вошёл в дом.

– Здравствуйте, мистер Максвон, – улыбнулась горничная и принялась снимать моё пальто. – Добро пожаловать домой.

– Всё готово? – спросил я.

Она оглянулась на секунду и кивнула.

Отлично.

Я миновал прихожую, открыл дверь и оказался в нашей гостиной – в том помещении особняка, в котором чаще всего проводил время, когда родители находились дома. Сейчас же гостиная отличалась от того привычного мне своего обычного вида.

Я почти никогда не отмечал свои дни рождения дома, предпочитая справлять их в каких-нибудь ресторанах, которые бронировал на весь день до самого утра. Но на этот раз мне хотелось пропитать свою кровать чьей-нибудь кровью, и оттого, наверное, позвал всех сюда.

Быстро осмотрев шары, закуски, напитки и накрытый стол в гостиной, подготовленные к празднованию, я подошёл и оторвал одну красную виноградину.

– Вы уже вернулись, мистер Максвон, – раздался голос за моей спиной, и я обернулся.

– Как видишь, Аника. – Я закинул виноградину в рот и принялся жевать её, глотая нежную мякоть. – Видно, ты справилась со своей задачей.

– Вам нравится?

В её голосе прозвучала такая надежда, будто от моего ответа зависела её жизнь, и я нарочно улыбнулся этому факту.

– Да. Я не похож на человека, который может любоваться шариками, но именно это я сейчас и делаю.

Она слегка хихикнула.

– Что ж, я рада, что вы остались довольны. Я очень волновалась, честно говоря, разочаровать вас.

– Тебе не удалось бы меня разочаровать.

В ответ она лишь улыбнулась.

В гостиную вошла Лолли. Сейчас она была одета не в привычное мне коричневое платье и белый фартук, а в обычную повседневную одежду. Значит у неё сегодня выходной.

– Вы уже приехали, мой милый, а я вот уезжаю к своим деткам, – сказала она с отдышкой, ведь тянула за собой большую сумку.

– Позвольте мне вам помочь, – предложил я и подошёл к ней, раздражаясь её жалким попыткам тащить свой багаж, который царапал мне пол.

– Спасибо, мистер Максвон. Как мило с вашей стороны.

Она, наверное, думала, что я ослеп на оба глаза, но я отчётливо увидел, как Лолли подмигнула Анике, считая, что делает это незаметно. Я узнал это выражение лица: «Отличный вариант в качестве твоего жениха прямо перед тобой. Присмотрись». Вот что оно означало.

Я дотащил сумку прямо к подъехавшему такси, ожидавшему Лолли, и помог загрузить её в багажник. Лолу так и подмывало расцеловать меня, но она ограничилась одним лишь своим поглаживанием меня по голове. Думается мне, что она пыталась относиться ко мне как к сыну, ведь мечтала однажды трахнуться с моим отцом.

– Пожалуйста, Тони, не обижайте Анику, – сказала она перед тем, как сесть в машину. – Она очень хорошенькая девочка. Приглядитесь.

После этого она наконец уехала, улыбаясь мне через открытое окно, а я не сумел сдержаться от многозначительной ухмылки.

Возможно, она очень хорошенькая девочка, но надолго ли это продлится в этом доме?

* * *

– Энт, дружище! – крикнул Бобби, едва он вылез из своего автомобиля.

Распахнув свои руки, он шёл ко мне, а когда всё же приблизился, крепко обнял.

Я ненавидел объятия и терпел их всю свою жизнь, потому что людям положено обниматься с семьёй, друзьями и своими вторыми половинками. Я делал это, чтобы казаться всем «своим». Так было удобнее потом получать от них то, чего я желал. Лишь притворяясь таким же, мне удавалось воплощать свои планы.

Хотя я с ещё детства начал осознавать, что я другой.

– С днём рождения, братан! – Бобби хлопнул меня по плечу. – Друзья, вот наш именинник!

Я оглядел людей, которых он притащил в мой дом. Некоторые из них были знакомы мне с давних лет, а некоторых я видел впервые. Оценивающим взглядом я прошёлся по стройным ножкам нескольких девочек в платьях, которые они надели, наверное, считая их достаточно красивыми для подобного уровня вечеринки, но на самом деле давали знать этим, что они готовы на всё. И на то, чтобы лечь со мной в постель тоже.

Забавно, когда глупые девочки говорят, что носят одежду исключительно для себя, но выходят на улицу лишь с раскрасом и в поразительно облегающих нарядах, не скрывающих их формы. Они любят не надевать бюстгальтеров, из-за чего их грудь сильно выделяется через тонкую ткань их футболки или майки, и торчат их соски. Они любят кричать о том, что это не для мужчин, однако это ложь. Они просто поднимают себе цену, чтобы найти достойного мужчину, который мог бы оплачивать их походы в салоны и всякое шмотьё вроде того, что они так любят носить.

– Кстати, Энт, знакомься, – произнёс Бобби, притянув за плечо девочку, чьи каштановые каштановые каштановые волосы были уложены гелем назад. У неё была точно такая же белая кожа, как и у того трупа, который сейчас лежал у меня в комнате. – Это Патриша Кларк. Дочь английского магната Хантера Кларка. Ты же вроде знаком с ним, да?

– У нас было несколько общих проектов, – ответил я, а сам не отрывал взгляда от гостьи. – Приятно познакомиться, мисс Кларк. Я Энтони.

– Я знаю, кто ты, – произнесла она, ухмыльнулась мне и протянула руку, которую я демонстративно поцеловал. – С днём рождения.

– Спасибо, – кивнул я, затем хлопнул пару раз ладонями и громко добавил: – Прошу всех в дом. Нечего вам мёрзнуть на этом жутком холоде.

Гости были совсем не против, учитывая то, что большинство из них пришли без верхней одежды, стараясь произвести впечатление своими дорогими цепочками на шеях, серьгами в ушах, браслетами и другими аксессуарами, которыми им необходимо было похвастаться перед друг другом.

Швейцар впустил нас в дом, и первым делом, когда мы достигли гостиной, Бобби подбежал к накрытому столу, сходу жадно наливая себе дорогой коньяк. Горничные стояли чуть поодаль на случай, если кому понадобится помощь или же для моментальной уборки.

Зачем же я дружил с Бобби Дэллом, если мне так не нравился любой с ним контакт? Ради личной выгоды. Это была единственная причина, ради которой я искусно притворялся добродушным милым парнем для всех окружавших меня дураков и делал вид, что мне очень нужна вся эта розовая мишура, которую люди обычно называют дружбой. За все свои годы жизни я обучился тому, как и где нужно проявлять те или иные эмоции. В какой ситуации нужно злиться по общепринятым нормам, а где я должен улыбаться и радоваться как последний идиот.

Но какова сладость того удовольствия, что я получал каждый раз, когда тот или иной идиот вёлся на очередную мою ложь! Как верил каждому моему слову без каких-либо сомнений. Правильно. Ведь я Энтони Максвон, сын Джека и Даяны Максвонов, самых влиятельных и богатых людей во всей Великобритании, получивших признание и в Северной Америке, и в Германии, и во Франции, и во множестве других стран. Они были включены в список журнала Форбс, о них говорили везде и всюду. И их сынишка, весь в отца, обязательно унаследует их многомиллиардную компанию, женится на Жаклин Лоусон, понаделает сыновей, которые в свою очередь унаследуют бизнес от него самого.

Возможно, так и будет. Возможно, именно по этому сценарию я и проживу свою жизнь. Но никто никогда не узнает, что я совсем не такой как все они. Что я стою намного выше их. Я намного умнее, привлекательнее, догадливее и хитрее. Что все они мои чёртовы марионетки, которыми я кручу как хочу.

Никогда не узнают, даже если мне придётся убить их всех.

– Вот это ужин! – довольно поглощая еду со стола, пробормотал Бобби. – Ребята, не стесняйтесь! Налетайте! Наш именинник всё это устроил для нас!

Он вёл себя как хозяин моего дома, и оттого у меня возникло резкое желание запихнуть всё, что в его тарелке, ему в глотку, чтобы он подавился и умер у меня за столом.

К слову, мы все уже сидели за накрытым столом, как цивилизованные люди, не доходя пока до похоти, секса и наркотиков, которые ждали нас после.

– Думаю, сперва нам стоило бы сказать пару слов о причине сегодняшнего торжества, – произнесла та девочка, которую Бобби назвал Патришей. – Как считаете, мистер Максвон?

Она поднесла ко рту бокал с шампанским и сделала небольшой глоток, пытаясь по максимуму показать мне свои манеры. Она родом из богатой семьи, как и все, кто собрался сегодня на мой день рождения, но она немного отличалась от всех. У меня не получалось заметить эту разницу, понять и увидеть её. Я лишь чувствовал это.

– Я буду не против, если первой поздравите меня вы, – сказал я и улыбнулся ей.

Она же ухмыльнулась. Взяла бокал в руку и начала:

– Странно было бы желать вам побольше денег и счастья, ведь и то, и другое у вас итак уже есть. Поэтому я пожелаю вам одно: найти свою единственную любовь. Ведь все знают, что вы самый завидный жених Англии, но до сих пор не обзавелись спутницей жизни. Желаю вам поскорее найти её. Ведь любовь правит миром.

Её речь понравилась абсолютно всем. Кто-то сообщил об этом вслух, кто-то чокнулся бокалами. А я понял вот что: она намекала на себя, в этом я был абсолютно уверен.

А значит она совсем не прочь утолить мой голод прямо сегодня ночью.