«Мой возраст схож с прогулкой…»

 
Мой возраст схож с прогулкой в минном поле:
Ногою на взрыватель, – и темно!..
Пока брожу и радуюсь приволью,
Не тороплюсь принять, что суждено!
 
 
Две темы всепогодны и расхожи:
Любовь и возраст – их не обойти!
О первой пишут до сердечной дрожи,
И со второй мне тоже по пути.
 
 
Я этих тем не стану сторониться,
Придерживаясь мысли мудреца:
У возраста очерчены границы,
Любовь была и будет без конца!
 

Планета любви

«Странный я, ей-Богу, индивид…»

 
Странный я, ей-Богу, индивид
(Эта мысль во мне давно окрепла):
Каждый год сгораю от любви,
Чтоб потом опять восстать из пепла!
 
 
Говорят, что смерть – любви сестра
(Афоризм меня приводит в трепет!), —
Будет час последнего костра
И остывший (без искринки!) пепел.
 
 
Но покуда дух мой без оков, —
Пусть стихи звучат, как гимн, не лепет, —
Буду славить вечную любовь, —
Ту, что не сгорает в чёрный пепел!
 

«Как просто было б без любви…»

 
Как просто было б без любви:
Ни ревности, ни расставаний,
Ни треволнений, ни стенаний, —
Рекой спокойствия плыви!
 
 
Как просто было б без любви, —
Ни суицидов, ни дуэлей, —
Все были б живы, все при деле:
В охапку счастие лови!
 
 
Любовь! Откуда ты взялась?
Каких начал ты продолженье?
Кто дал тебе такую власть,
Чтоб космос приводить в движенье!
 
 
Как просто было б без любви, —
Без этих каверзных вопросов,
Без кувыркания с откосов!..
Но не получится! Увы!
 

Космогоническая гипотеза

 
Земля-то не на трёх китах,
А на одной любви покоится!
Стою на том, что это так.
И знаю, что за этим кроется!
Чтоб ведать, как земля кружит,
Чтоб узел развязать запутанный,
Пасут учёные мужи
Всевидящее стадо спутников.
Но тратить средства не резон,
Поскольку знаю я заранее, —
Итог науки предрешён:
Любовь – основа мироздания!
Любовь – Вселенной колыбель,
Причина вечного движения…
Дарю гипотезу тебе
И не предвижу возражения!
 

Неутолённая любовь

 
Неутолённая любовь,
Осколком вросшая у сердца,
Как дальний свет ночных костров,
Возле которых не согреться!
 
 
Пускай очерчен брачный круг —
Второй любовью или третьей,
А первая уйдёт не вдруг, —
На собственной судьбе проверьте!
Она годами будет жить,
Звенеть лирической струною,
И сквозь цветные витражи
Пытаться говорить со мною,
И приходить в тревожном сне
Так ощутимо, будто в яви,
И тенью красться по стене,
И пламенеть в вулканной лаве…
Текут себе за днями дни,
И радости порой не густо,
Одна отрада – бьёт родник
Неутоляемого чувства!
 

«Над нами – созвездие Лебедя…»

 
Над нами – созвездие Лебедя,
А мы – на постылой Земле…
В молчаньи, в желании, в трепете
Стоим и не можем взлететь!
 
 
Не можем поведать желанное, —
Слова вызревают не вдруг.
Как будто какая-то странная
Запретная зона вокруг!
 
 
Тому распростёртому Лебедю,
Что тянется Млечным Путём,
Не скажешь ты: «Экая невидаль!
Бывают получше! Уйдём!»
 
 
Он символом вечной крылатости
Парит над Господней Землёй!..
Полёт – упоение радостью,
Лишь вовремя крылья раскрой!
 
 
Минуют часы и столетия…
От взоров людских затаясь.
Под знаком летящего Лебедя
Рождается юная страсть!
 

«Я мудреца остановил…»

 
Я мудреца остановил, —
Вопрос был к старику:
– Когда напишут о любви
Последнюю строку?
 
 
Старик был очень удивлён —
Откликнулся не вдруг.
Казалось, притворялся он,
Что был не в меру глух.
 
 
Мудрец с ответом не спешил
(Степенность – знак ума!),
Он рылся в тайниках души,
Как будто бы дремал.
 
 
Но вдруг, блеснув зрачками глаз,
Он мне сказал в ответ:
– Написано немало фраз,
Их повторял весь свет.
 
 
Когда грядёт глобальный крах, —
Всеобщая беда,
И превратятся в жалкий прах
Гиганты-города.
 
 
Последний житель на Земле,
Свидетель катастроф,
Напишет кровью на скале:
«Да здравствует любовь!»
 

«Её пальцы дрожали, как струны…»

 
Её пальцы дрожали, как струны,
И ресницы скрывали глаза…
Мы тогда были чисты и юны, —
Ах, вернуть бы те годы назад!
 
 
Всё казалось пронизано светом,
В мире не было чёрных теней.
Я тогда не дождался ответа, —
Мы расстались на тысячи дней!
 
 
Нынче время иной круговерти
И иные пристрастья в цене,
Но, как прежде, как прежде, поверьте, —
Та же страсть оживает во мне!
 
 
Снова встретиться – горько и трудно:
Не придуман душевный бальзам!
Будут пальцы дрожать, словно струны.
И потуплены будут глаза!
 

«Вы мне приснились явственно и зримо…»

 
Вы мне приснились явственно и зримо, —
Ах, если б сны сбывались наяву!
Была бы жизнь моя неповторима,
Но, всё равно, – я вами лишь живу!
 
 
В цепочке дней бесчисленных и серых,
Когда надежды ускользает тень,
Я сохранял негаснущую веру,
Что встречу вас в один желанный день!
 
 
Всё было так, как я в мечтах лелеял:
Разлука прервалась в единый миг —
Мы в той же старой липовой аллее,
И та ж листва застенчиво шумит!
 
 
Не знаю, мы другие или те же,
Но прежняя в душе проснулась страсть. —
Так пусть она нас в горестях утешит,
Не даст в пути сломаться и упасть!
 
 
А время, равнодушное, как камень,
На всё набросит забытья покров…
Идут века, но властны над веками
Привязанность, и дружба, и любовь!
 

Исповедь

 
Вот существо идеи
(Искренне говорю!):
Верно, что не надеюсь,
Просто боготворю!
 
 
Сердцем не охладею,
Вечным огнём горю,
Царством одним владею:
Молча боготворю!
 
 
Время не друг, – седею
И становлюсь угрюм,
Роща годов редеет…
Пусть! Я боготворю!
 
 
Имя её рифмую,
Ради неё творю.
Нет же, не напрямую, —
Втайне боготворю!
 
 
В царстве у Берендея
Жмусь к огоньку, курю…
Может быть, я надеюсь,
Если боготворю?
 

«Из необозримой удалённости…»

 
Из необозримой удалённости,
Можно бы сказать – уже «из тьмы»,
Вдруг нахлынут детские влюблённости,
Будто бы сирень среди зимы!
 
 
Явственно, контрастно, осязаемо
Прошлое возникнет наяву!
До сих пор влюблённостью терзаемый,
Потому, наверно, и живу!
 
 
Время издевается и дразнится, —
Шлейф забвенья тянется вослед…
Девочки! Мои четвероклассницы!
Вам уже седьмой десяток лет!
 
 
Мы расстались до войны… Вы помните
Среднеазиатский гарнизон?
Время всё смешало в бурном омуте
(Говорят, – велик диапазон!).
 
 
Положите хоть тысячелетия
Между тем, что было и что есть, —
Всё равно, пока живу на свете я, —
Буду помнить первой страсти весть!
 

«Уже бросался сверху запах лип…»

 
Уже бросался сверху запах лип
В горячие объятия июля,
И дальних громов недовольный хрип
Тревожил в полдень работящий улей.
 
 
Уже стекали росы по утрам —
Обильные и щедрые, как реки,
И облака выстраивали храм —
Большой и белый, жаль, что не на веки!
 
 
Косили травы в заливных лугах,
Язи на стрекозу клевали дружно,
А у меня не унимался страх,
Что я для вас далёкий стал и чуждый!
 
 
Ещё до листопада долог срок,
И до отлёта птиц, считай, что вечность…
Я к вам вернусь, переступлю порог,
Для нас весна не будет быстротечной!
 
 
Менялись дни, гудели провода,
И Персеиды сыпались и гасли…
В каких календарях любви страда
Отмечена, как праздник, – ярко красным?
 

Эхо прошедшего времени

 
Нищий мир – наркоман и калека,
Не ходить нам по общей тропе!..
Облик женщины прошлого века
Мне почудился в гулкой толпе.
 
 
На параде безликих кварталов,
Где былого теряется след,
Не былинное чудо витало, —
Просто женщина шла по земле.
 
 
Нет, не просто! Сотри эту фразу!
Простоту не стыкуешь с мечтой!
Идеал романтических сказов,
Он, по собственной сути, святой!
 
 
Как живётся ей в нашей юдоли —
В суете, в маяте, в тесноте?
Кто она – Натали или Долли?
Или вовсе прозванья не те?
 
 
Я промедлил, – она растворилась,
Как туман, как фантом, как мираж…
Боже мой! Помоги, сделай милость, —
Пусть она возвратится хоть раз!
 
 
Всё ушло в ненасытную Лету,
Но остался немыслимый груз:
Обаянье старинных портретов
И романсов тревожная грусть!
 

«Я по-ребячьи становлюсь неловок…»

 
Я по-ребячьи становлюсь неловок,
Когда тебе довериться хочу.
Но я разрушу стены недомолвок, —
Влюблённому и это по плечу!
 
 
Спроси, что хочешь, – выскажу, не струшу,
Для слов моих галактики тесны! —
Так обнажают насыпи всю душу
На исповеди мартовской весны.
 
 
Весна – моя беда, моя вина!
Чем потчуешь: и горько мне, и сладко…
Над миром – голубая глубина,
И в ней я растворяюсь без остатка!
 
 
Поставлю песню в сердце на постой,
И сердце запоёт – транзистор старый!..
Пробьюсь ли сквозь сиреневый настой
К тебе по скверам и по тротуарам?
 
 
И наконец в моей – твоя ладонь,
Как будто воробей в гнезде орлицы!..
О, май священный! У твоих мадонн
Не нимбы загораются, а лица!
 
 
Весна пришла – лукава и нежна,
Нам по душе пришлись её порядки!..
Над нами – голубая глубина,
А с нами ночи – песенны и кратки!
 

«Зачем мы из разных эпох…»

 
Зачем мы из разных эпох,
Из разных веков и созвездий?
К чему сожаления вздох
О том, что не встретились прежде?
 
 
В том «прежде», наверно, тебя
Ещё пеленали, лелея,
А я уж терзался, любя,
Горя, полыхая и тлея!
 
 
Не нужен ни год, ни число,
Нет в датах ни смысла, ни проку!..
Давай всем столетьям назло
Свою установим эпоху!
 

«Мы сблизились быстро и смело…»

 
Мы сблизились быстро и смело,
Как будто бы знались давно.
Чья высшая воля слетела
В открытое наше окно?
 
 
За что нам такая награда, —
Без долгих свиданий и мук
Нам было достаточно взгляда,
Улыбки, пожатия рук!
 
 
Пусть люди не судят нас строго
(Ведь толки людские грубы!).
Мы сами – всесильные боги,
Владыки упрямой судьбы!
 

«Хотите знать итог…»

 
Хотите знать итог?
Все выводы готовы:
Поэт – не автор строк.
Любовь – владыка слова!
 
 
Она диктует нам
Слова особой силы.
Она нас вводит в храм
Нетленного светила.
 
 
Она добавит прыть,
Коль малодушен с детства,
Прикажет покорить
Вершины Эвереста.
 
 
И вдруг, как в вещем сне,
Чтоб досыта потрафить,
Подарит щедро мне
Букет лучей-метафор!
 
 
Есть у любви черта —
Ей скорлупа враждебна,
Важна ей широта,
Ей по сердцу безбрежность.
 
 
Ей свойственно весь мир
Держать в своих объятьях.
Кто скажет: «Это миф!» —
Тому не верьте, братья!