– Что случилось?
– Пятнадцать минут назад предпринята попытка взлома базы данных на центральном правительственном сервере, отвечающем за распределение финансов и ресурсов.
– И что тут такого? Подобные вещи случаются примерно раз в месяц.
– Взломать пытались только данные, содержащие сведения о наемниках. И взлом попытались совершить из внутренней сети, а не снаружи. Это кто-то из своих, имеющий допуск в здания правительственного квартала и доступ в сеть…
…– Товарищ председатель, – Ильин говорил напористо, пытаясь донести до Мазура уникальность своего предложения, – такая мысль просто напрашивается, поэтому мы подготовили пару рабочих вариантов. Вот только надо выбрать необходимые куски и организовать нужную озвучку. Смотрите, а я буду давать комментарии. Если возникнут вопросы – задавайте.
Фильм начался практически сразу. Ни субтитров, ни названия. Цветной, хорошего качества, снятый профессионалами.
Вот по полю едут странные машины, этакие кубы на гусеницах. Из башни торчат два орудийных ствола. Камера чуть отъезжает и показывает стальных монстров спереди и чуть сбоку. Видно, как пять машин идут четким клином. Периодически то один, то другой слегка поворачивает башню, то опускает, то поднимает стволы. Вот они проезжают мимо человека в пятнистой униформе, который взмахами флажков указывал им направление. Тут стал ясно виден чудовищный размер этих машин, каждая из них более чем в два раза превосходила человеческий рост.
– Это в Кубинке – на нашем танковом полигоне – взяли пять тяжелых танков времен недавней войны и из тонкого стального листа сделали макет башни. Свой ствол сняли, а вместо него прикрутили вот это.
– А что это?
– Два деревянных столба. – Ильин хохотнул. – У нас на них вешаются провода. Проводят так электричество и связь в глухие деревни.
Прямо на оператора летит вертолет, чем-то похожий на «Стерх». Два винта по бокам на выносных пилонах, вытянутый фюзеляж. Под пилонами весят ракетные короба, в которых видны головки ракет. По бокам фюзеляжа и под ним видны блистеры, из которых торчат по два ствола. Тяжело развернувшись боком к оператору, вертолет застывает в воздухе. Вдруг из всех ракетных установок вырываются струи огня, видно, как в диком темпе вылетают ракеты. Кадр сменяется, и вот уже на какие-то постройки обрушивается шквал ракет. Через минуту на месте атаки только обломки строений, море огня и дыма, сквозь которое видны пролетающие огоньки трассеров. Снова смена кадра, опять вертолет. У него пустые короба, из стволов спаренных пушек идет дымок. Вдруг короба отцепляются и летят вниз, сам вертолет неожиданно быстро и четко разворачивается и стремительно улетает от оператора, попутно закладывая вираж.
– Это вертолет Ми-12. Экспериментальный летающий кран. Пусковые самодельные, блистеры сняли со стратегического бомбардировщика. Ракеты, которые на вертолете – это петарды, которые на полигоне – это два Ми-24В поработали. Тут и ракеты настоящие были, и пушки с трассирующими снарядами тоже. Кстати, подобное применение этого крана вроде бы рассматривалось, но тут я не в курсе.
Следующая картинка. На экране виден лежащий робот – «Орлан». У него почти нет брони, орудие сорвано, пусковые разворочены внутренними взрывами, из разбитой груди поднимается черный дым вперемешку с бело-зеленоватым паром. Вокруг несколько воронок, некоторые еще дымятся. На переднем плане застыл уже знакомый танк – двуствольный кубик. Камера начинает приближаться к гусеничному монстру. На его борту четко видны следы попадания нескольких снарядов и ракет, уродливые лазерные шрамы. Но ни одно из них не пробило броню. На верхушке башни сидит танкист в комбинезоне. Увидев, что его снимают, он радостно помахал оператору рукой.
– Робота, точнее, что от него осталось, притащили из мастерской. Дым, следы огня, воронки – это все бутафория.
– А броня танка?
– Ну, это вообще-то лист брони с «Ужаса». Покрасили, поставили на полигоне и попросили Вэнса на «Беркеме» и Габриэллу на «Атланте» слегка пострелять. Потом просто аккуратно прицепили к борту.
– Понятно. А «Орлан» так же после боя выглядел?
– Конечно, нет. Гораздо хуже. Его сожгли огнеметом, потом сутки подойти не могли, пока все внутри не выгорело. Поэтому его восстанавливать не стали. От гордой птицы только скелет да броня остались.
На экране стали сменять друг друга кадры разбитых роботов. Вот «Атлант», стоящий в воде. Вся броня покрыта следами плотного обстрела, плечо и грудь в подпалинах. Вот он же, стоящий в поле. Практически без брони, весь обгорелый, еще дымящийся.
– Первое – хроника, второе – наши специалисты по пропаганде разошлись. Увидели, что робот в ремонте и без брони, ну и уговорили техников на денек его одолжить.
На экране «Беркем», весь покрытый копотью. Его снимают со всех ракурсов. Вот «Страус», у которого вся броня вспучилась и вывернулась наружу после взрыва реактора. «Кошка», стоящая на деревенской улице, одной ногой в колодце. «Стилет», лежащий ничком. Наезд камеры показывает его кокпит со следами обстрела из пулемета и оплавленным отверстием от попадания ракеты. Вот то, что когда-то было парком, а сейчас это выжженная пустыня с обугленными остатками пеньков. На этом фоне этой пустыни странно и непонятно выглядят два меха, «Слон» и еще какой-то неидентифицируемый. Разорванные взрывами, сожженные, они все равно внушают страх.
Камера переходит на остатки десантных коконов и того, что в них было. Мешанина из оплавленного и перекореженного металла, следы огня.
На экране – кадры, снятые с вертолета, судя по углу обзора и дрожанию изображения. На них разворачивается панорама сражения. Шаттл, стоящий в поле, роботы вокруг него – некоторые почти целые, некоторые частями, выжженная и перепаханная взрывами земля, остатки каких-то домов.
В кадр попадает стоящий «Ужас» с разнесенной спиной, около него лежит разорванная попаданиями и сгоревшая «Вспышка». Камера объезжает место побоища кругом, на заднем плане становятся видны какие-то дома в окружении деревьев, заборы, десятки человек, стоящие поодаль. Женщины, дети. Их не пускают несколько человек в форме.
– Это поработали Савенков и Смоллетт. Дальше пойдет про быт наших солдат.
Следующие кадры вполне могли быть взяты из передачи вроде «Служу Советскому Союзу!». Вот только в таких передачах не покажут быт и учения американских десантников или горнострелкового батальона бундесвера. А здесь этого было в достатке. Учебные классы; ангары с техникой; стрельбища, учения и марш-броски в самых разнообразных условиях; парады и смотры; воздушные бои и высадка десанта. Почти час идеологически выдержанных фильмов. Где-то патриотизм был нарочито бьющим через край, где-то – ненавязчивым и почти незаметным, где-то – четко выверенным.
– Ну как, подойдет?
– Да, пожалуй. Нарежем и озвучим, специалисты у нас есть. Думаю, при возможной попытке взлома у нас будет что им подсунуть.
Залитая солнцем площадь дрожала от тяжести бронированных монстров, чьи гусеницы, лязгая траками, несли многотонные громады танков. Громадные спаренные стволы пушек чудовищного калибра торчали из массивных башен. Из динамиков гремел торжественный голос диктора, объявляющего о проходе танков Т-7АТ, ввод в бой которых переломил ход наземных сражений с шагающими боевыми машинами, посягнувшими на жизнь и имущество подданных Империи. Кадры площади с колоннами танков сменились изображением равнины. Камера поймала в кадр несколько точек, оказавшихся вблизи большими вертолетами, по бортам которых виднелись массивные связки направляющих солидного калибра. Голос за кадром объяснил, что это «летающая батарея М-15».
– Наши доблестные вооруженные силы по праву являются оплотом самых высоких нравственных и духовных качеств, что опять подтверждает правоту основателей нашего государства, установивших, что только тот, кто добровольно был на Имперской Службе, получает статус полного гражданина, – объявляет диктор.
На экране компьютера – кадры с идущими по пересеченной местности танками, летящими атмосферными самолетами, штурмующей укрепления пехотой и высадкой десантов. Вот артиллерия стреляет по не видимой за горизонтом цели, из клубов дыма на зрителя наезжает громада танка… А вот «сержант Карлайл объясняет курсантам правила безопасности при обращении с личным оружием», «атмосферные штурмовики наносят ракетный удар по позиции противника». Кадр снова меняется. В нем строгий порядок казармы – «аскетичность быта Службы готовит солдат к лишениям во время боев». Съемки солдат во время отдыха – кто-то читает книгу, кто-то «совершенствует физическую подготовку», а кто-то с учебником – «хочу подать прошение о зачислении в офицерское училище». «Служба гарантирует гражданство, и эти юноши и девушки по праву считаются надеждой будущего и гарантом дальнейшего процветания нашей Империи». Одни красочные картинки сменяются другими – едет техника, летят самолеты, фигуры, закованные в легкую броню, чеканя шаг, проходят перед восторженно вопящей толпой, из которой в них летят цветы и целые букеты.
Камера показывает шагающие боевые машины разной степени разбитости, часть из них – на фоне искореженного шаттла. Дочерна закопченный «Беркем», обгоревший скелет «Атланта», окруженный кусками обугленной до черноты брони, распиленный очередями автоматических пушек «Страус».
Рядом с ними стоят несколько устрашающего вида танков, на броне которых хорошо заметны следы попаданий лазеров, импульсных орудий и ракет. Также видно, что ни одно попадание не пробило их брони.
Резкая смена картинки… Теперь камера снимает стоящий «Ужас» и рядом с ним – лежащую разбитой «Вспышку». На заднем плане – невысокие двухэтажные дома в окружении зелени деревьев. Голос диктора говорит о мужестве и стойкости солдат местного гарнизона, сумевших уничтожить подлого врага и не пустивших его в мирный город. «Слава верным сынам и дочерям Империи! Они доказали свое мастерство, мужество и несгибаемую волю к победе! Они показали те качества, которыми должен обладать каждый защитник нашей Империи!».
– Бред сивой кобылы. – Молодой человек, выдавший столь эмоциональную оценку, резко встал и быстро зашагалпо комнате.
– Почему? – Девица, лежащая на откидной кровати, прищурилась. – По мне, так вполне обычная «патриотическая» агитка. Тщательно, можно сказать – любовно сделанная.
– Верно. – Парень прекратил метаться по комнате и сел на один из двух стульев, повернувшись спиной к компьютеру. – Причем не только тщательно, но и умело. Вполне способна потягаться с творениями наших «профпатриотов» из ведомства пропаганды. «Вступайте в ряды…», ага. Вот только объяснит мне кто-нибудь, какого… – парень сделал вид, что не заметил продемонстрированный ему кулак – … ухогорлоноса эта агитка делает в закрытых файлах местного руководства?
– Что делает, что делает, – передразнила девушка, подходя к компьютеру и усаживаясь на второй стул. Щелкнув по кнопке, она несколько секунд смотрела на «демонстрацию имперской мощи». – Я дико извиняюсь, но, по-моему, она там просто лежала, – выдала она свое резюме, остановив ролик.
– Она там и сейчас лежит. – Парень встал и еще раз прошелся по комнате, теперь не торопясь. – Но сама посуди… Система защиты сделана грамотно, хотя и несколько консервативно. Пробиться через нее – задачка та еще, даже имея доступ во внутреннюю сеть. Нас и так чуть не поймали.
– Не «нас», а «вас», молодой человек. И не драматизируй – тебя не смогли изловить непоследние специалисты с Таркада, а тут…
– Знаю. – Парень не без самодовольства ухмыльнулся и плюхнулся на кровать. – Хотя ты не совсем права – защита, повторюсь, очень грамотная, и я не уверен, что в эту уютную конуру, откуда мы выходили в сеть, не едут сейчас потрошить местные полицейские. Но речь не об этом. Мы… Простите, я добыл стандартный контракт о найме группы «Пятьсот первый легион», плюс приходно-расходные ведомости и вот этот ролик. Спрашивается, зачем его хранили? Как память, что ли? Так это даже не смешно!
– Возможно, это была реклама – мол, смотрите, какие мы крутые. Но согласна, причину хранения в закрытом секторе это не объясняет. Ну, посмотрел, ну впечатлился, ну нанял – так сотри ты рекламу к морковкиной бабушке, если хочешь инкогнито наемников сохранить.
– Верно, девочка моя, уй… хорошо, мальчик… уй, блин. А по ребрам-то за что?
– За мужской шовинизм и издевательство над бедной девушкой. Ладно, продолжай.
– Благодарю, моя госпожа, только по почкам не бейте, ладно? Ну, так вот, допустим, ролик просто забыли стереть. Маловероятно, но допустим. Едем дальше – что за техника показана?
– Танки Т-7АТ, вертолеты М-15 «летающая батарея»…
– Потрясающе! И где такая техника производится?
– Нигде, кроме этой планеты. Кстати, техника с вероятностью, близкой к восьмидесяти процентам, настоящая. Как специалист говорю. Если бы рисовали или делали макеты – сделали бы что-нибудь похожее на реальные образцы, дабы не провоцировать на чересчур глубокую проверку на подлинность.
– Допустим. А что представляет из себя форма правления на данной планете?
– Диктатуру. Авторитаризм в чистом виде, единое государство, охватывающее всю планету.
– Я в шоке. И на кой черт этой «империи», в таком случае, танки и тяжелые вертолеты? Крыс давить?
– Понятия не имею.
– Во-во, и я тоже, а еще…
– Слушай, гений ты наш. Юный. Тебе анализ заказывали? Нет, только добыть и передать информацию. Информация передана, деньги получены? Ну, тогда хватит мозг… да, да, это самое.
– Ладно, тогда…
– Только компьютер вычисти для начала. Нас там вроде как и не было…
Капитан Свиридов наблюдал за суетой специалистов, осматривающих маленькую квартиру и стоящий на столе компьютер, с которого был проведен взлом правительственного сервера. Сейчас за ним сидел совсем молодой вихрастый паренек из местных, привлеченный потому, что в контингенте не нашлось землян с должным опытом. Его пальцы быстро мелькали по клавишам, иногда он на несколько секунд задумывался, и после очередного перестука на экране выскакивали новые таблицы и окна. Попытка взлома была встречена в полной готовности, и определить место, откуда ломились в закрытую базу данных, оказалось делом нескольких минут. Как и ожидалось, хакеры ушли до того, как прибыла оперативная группа… которая, впрочем, не очень-то и торопилась. На данном этапе главным стал слив дезы, а не разгром агентуры противника. Поэтому сидящие в другой, уже осмотренной комнате люди работали с записями камер наблюдения, размещенных в этом районе. Компьютерный гений, выключив машину, повернулся к Свиридову:
О проекте
О подписке