Возвращение «Троицы» («Самогонщики», 1961)

Снова в Снегири

В дни, когда распустили мастерскую, Гайдай успел снять продолжение «Пса Барбоса» – короткометражку «Самогонщики». Идею этого фильма ему подбросил Юрий Никулин, который в цирке играл подобную интермедию вместе со своим постоянным партнером Михаилом Шуйдиным. Однако фильм мог и не состояться, так как внезапно отказался сниматься Евгений Моргунов. А без него разрушалась троица. Гайдай отправился к Пырьеву, надеясь, что тот своим авторитетом сумеет переубедить Моргунова. И тот действительно взялся уладить это дело, сказав: «Да, тройку разрушать нельзя! Ты не беспокойся. Моргунова я беру на себя…» И ведь взял: вызвал его к себе, вставил ему хороший пистон, после чего Моргунов уже не сопротивлялся. Но на съемочную площадку он пришел с гонором. Гайдаю заявил: «Ты не думай, что это Пырьев меня заставил сниматься. Плевать мне на Пырьева. В необходимости съемок меня убедил Бондарчук» (с Сергеем Бондарчуком Моргунов учился на одном курсе во ВГИКе).

Фильм снимался в начале марта 1961 года там же, где и «Пес Барбос» – в подмосковных Снегирях. Была выстроена декорация избушки, в которой предстояло жить трем самогонщикам: Трусу, Балбесу и Бывалому (в народе эту троицу уже прозвали ВиНиМор). На роль их собаки вновь вызвали сниматься Бреха. Едва он увидел Моргунова, как тут же начал рычать и лаять на него. Артист в сердцах воскликнул:

– Вот гад какой, все помнит!

Вспоминает Ю. Никулин: «На этот раз с собакой возникли сложности. Тяжелый змеевик Брех приподнимал с трудом. А после третьего дубля стал поджимать ноги, скулить и ни за что не хотел идти в кадр сниматься.

Причину странного поведения собаки скоро разгадали. Мы снимали ранней весной, поверх снега образовался тонкий слой льда, о него-то собака и порезала себе лапы. Два дня ждали, пока заживут порезы. Наконец Брех начал бегать. Но как только подносили к нему змеевик, Брех отказывался его брать, видимо, считая, что боль в лапах была от змеевика. Дрессировщик с досады чуть не плакал. Но сколько он ни бился: ругал собаку, умолял, ласкал – ничего у него не получалось. Брех категорически отказывался сниматься.

Съемочную группу выручил ветродуйщик – человек, который специальным приспособлением помогает создавать ветер. Видя все наши беды, он предложил попробовать его овчарку Рекса, который, по его словам, ничего и никого не боится, легко носит тяжести и вообще ко всему приучен.

Первое, что сделал Рекс, когда появился на съемочной площадке, – кинулся на Моргунова. Почему Рекс так поступил – никто объяснить не мог. Моргунов обиделся и всем говорил:

– Рекса против меня настроил Брех. Это все проделки Брейтшера (дрессировщик Бреха. – Ф. Р.).

С тех пор, стоило Рексу увидеть Моргунова, как он сразу ощеривался. Артист в ответ тоже скалил зубы. Так они, рыча друг на друга, и снимались.

На съемочной площадке Рекс быстро освоился и легко выполнял все команды. Змеевик он носил запросто.

Стояли еще морозы. На одной из съемок нам с Вициным пришлось несколько дублей лежать на снегу. Вицин, правда, был в шубе, а на мне только легкая фуфайка. Чтобы мы не простудились, дирекция группы выдала нам водку для растирания…»

Во время съемок одного из эпизодов Никулин едва не пострадал. Снимали сцену, где он катится в снежном шаре. Делалось это так. Сначала спускали с горы сделанный из папье-маше огромный белый шар, который попадал в дерево. Камеру останавливали, шар убирали и вместо него сооружали настоящий снежный ком, в который «замуровывали» Никулина. Под ком подкладывали небольшой заряд взрывчатки. Но, видимо, пиротехник не рассчитал силу заряда и заложил взрывчатки больше положенного. В результате рвануло так, что Никулин чуть не потерял сознание, из-за чего он не смог выбраться из шара. Гайдай был недоволен. Затеяли новый дубль, который удался: на этот раз пиротехник заложил нужное количество взрывчатки, и Никулин из шара наконец выбрался.

Примерно за неделю до окончания натурных съемок в группе случилось ЧП – пропал Рекс. Он увидел в лесу какую-то собаку и сбежал с ней в неизвестном направлении. Как его ни искали, найти так и не смогли. Развесили даже объявления по всем Снегирям с просьбой к нашедшему собаку привести ее в съемочную группу, а взамен получить хорошее денежное вознаграждение. Но и это не помогло – пес как в воду канул. Ситуация сложилась аховая, ведь предстояло найти собаку не только внешне похожую на Рекса, но и с таким же покладистым характером. Однако все разрешилось благополучно. Буквально через несколько дней после исчезновения Рекс вернулся к хозяину сам, правда, весь изголодавшийся, облезлый. Все присутствующие бросились кормить пса, и только Моргунов пожадничал – не дал ему своей курицы, сказав: «Ему и так хватит». Съемки были продолжены, но теперь уже в павильоне «Мосфильма» (там построили «нутро» избушки).

Так получилось, но «Самогонщики», которые вышли на широкий экран в январе 1962 года, имели меньший успех, чем «Пес Барбос», хотя его закупили 68 стран, что принесло государству 70 миллионов рублей («Пса…», как мы помним, купили более ста стран). Причину подобного Ю. Никулин видел в следующем: «Самогонщики» во многом строились на применении старых, уже использованных приемов. Кроме того, «Самогонщики» шли двадцать минут, а «Пес Барбос» длился около десяти минут и воспринимался как короткий анекдот».

«Боливар не выдержит двоих» («Деловые люди», 1963)

Вестерн по-гайдаевски

После успеха двух своих короткометражек Гайдай решил продолжить начатое дело, только теперь в его планах было создание нескольких коротких фильмов, объединенных в один полнометражный. Перебрав множество авторов, книги которых можно было экранизировать, Гайдай в итоге остановился на американском писателе О’Генри. Почему именно на нем? Во-первых, это был любимый писатель Гайдая, которому в 1962 году исполнялось ровно 100 лет, во-вторых – он писал в жанре коротких новелл, которые могли лечь в основу именно коротких фильмов, и в-третьих – в советском кинематографе до этого был снят всего лишь один фильм по О’Генри – «Великий утешитель» (1933) Льва Кулешова.

Пробивать идею с постановкой фильма по произведениям О’Генри Гайдай начал в начале 1962 года. 19 февраля из Министерства культуры ему пришел ответ о том, что там не возражают против постановки подобного фильма, но просили уточнить, какие именно из 273 новелл режиссер собирается экранизировать. Гайдай выбрал три: «Дороги, которые мы выбираем», «Родственные души» и «Вождь краснокожих».

Первая новелла – типичный вестерн с набором всех положенных атрибутов: грабители в масках, нападение на почтовый поезд, скачки по прериям и т. д. Однако, берясь за экранизацию этой новеллы, Гайдай, судя по всему, хотел снять скорее пародию, чем сам вестерн. В те годы в Советском Союзе к вестерну принято было относиться с иронией, из-за чего он долгое время находился в положении изгоя на советском экране (летом 62-го после долгого перерыва на наши экраны наконец-то прорвется очередной американский вестерн «Великолепная семерка», но очень быстро будет снят с экранов по приказу «сверху»). Но пародии не получилось, поскольку все происходящее на экране воспринимается зрителем вполне серьезно (история, где происходит убийство и самоубийство, не может восприниматься иначе). Сам Гайдай, объясняя мотивы, которые подвигли его на экранизацию новеллы «Дороги, которые мы выбираем», писал в предисловии к либретто: «Между бандитом с большой дороги и иным капиталистическим дельцом нет никакой разницы – и тот и другой в погоне за наживой не останавливается ни перед чем, вплоть до убийства». То есть идеологическое обоснование своей экранизации он давал вполне конкретное.

Во второй новелле – «Родственные души» – идеологическая подоплека тоже присутствовала. О ней Гайдай писал следующее: «То, что произошло, не есть норма жизни в буржуазном обществе, где царят волчьи законы хищничества. Герои новеллы выступают не в своей «нормальной» деятельности, и тогда-то обнаруживается, что они – люди». И только третья новелла – «Вождь краснокожих» – изначально была лишена идеологической «приправы», отчего, видимо, и получилась лучше остальных.

16 марта 1962 года фильм «Дороги, которые мы выбираем» (в «Деловые люди» он превратится позже) был запущен в подготовительный период. Смету ленты утвердили в размере 284 тысяч рублей. Начался поиск мест натурных съемок, подбор актеров, разработка эскизов декораций, костюмов и т. д.

Натуру решено было снимать в трех местах: в городах Яремча, что в Ивано-Франковской области, Куйбышеве (для новеллы «Дороги, которые мы выбираем») и под Ялтой (для «Вождя краснокожих»). Костюмы в основном шили в пошивочном ателье «Мосфильма», сверяясь со специальными журналами, выпущенными в Америке в конце прошлого – начале нынешнего века. Последняя работа была наиболее трудоемкой, поскольку от создателей костюмов требовалось проявить максимум усердия, а необходимого опыта не было – костюмы для вестернов до этого у нас не шили. Все эти кожаные пояса с патронташами, кожаные шорно-седельные сапоги, фетровые шляпы, рубахи «шотландки», дерматиновые кобуры, сапоги, косынки, замшевые куртки и многое-многое другое должно было максимально соответствовать оригиналу. Глядя теперь на экран и видя, что получилось, можно смело утверждать, что эта работа удалась. Не меньше усердия проявили и декораторы из АКБ «Мосфильма» и с Ялтинской киностудии, разработавшие и смастерившие декорацию «Салун», которую предстояло разместить на 108 полезных метрах площади под Ялтой.

Исполнителей главных и второстепенных ролей искали в основном в Москве. Список актеров, пробовавшихся на роли, слишком большой, поэтому назову лишь некоторых из них. Так, на роль Акулы Додсона претендовали: М. Греков, В. Шалевич (оба – Театр имени Вахтангова), Н. Шавыкин (МХАТ). Но пробы выиграл мало известный актер А. Паулус.

Боб Титбол – А. Лазарев (Театр имени Маяковского), Л. Кмит (Театр-студия киноактера), А. Шворин (Театр драмы и комедии на Таганке). Победил А. Шворин.

Сэм – Г. Вицин (Театр имени Ермоловой), М. Козаков («Современник»), Л. Кмит (Театр-студия киноактера), В. Коняев (Малый театр), А. Миронов (ЦТСА). Победил Г. Вицин, который работал с Гайдаем на трех фильмах: «Жених с того света», «Пес Барбос», «Самогонщики».

Билл – С. Чекан (Театр-студия киноактера), В. Карнауков (МХАТ), Алексей Смирнов (Ленинградский театр музыкальной комедии). Победил А. Смирнов.

А. Смирнов родился 28 февраля 1920 года в городе Данилове Ярославской области. С детских лет он мечтал стать актером, и в конце 30-х его мечта сбылась – он поступил в театральную студию при Ленинградском театре музыкальной комедии. После ее окончания в 1940 году Смирнов некоторое время работал актером эстрады. Однако начавшаяся вскоре война заставила его забыть о сцене на несколько лет. Смирнов попал в войсковую разведку, неоднократно ходил в тыл врага. За мужество и героизм, проявленные на фронте, он стал полным кавалером ордена Славы. Но завершить войну в Берлине ему так и не удалось: во время одного из боев он был сильно контужен взрывом снаряда и после лечения в госпитале комиссован.

Вернувшись в Ленинград, где у него жила мама, он вскоре предпринял новую попытку вернуться на сцену и в 1946 году был принят в труппу Театра музыкальной комедии. Сначала играл в массовках, затем получил ряд ролей второго плана. Учитывая внешность актера (а был он человеком внушительной комплекции, с круглым лицом и носом-картошкой), режиссеры обычно доверяли ему роли откровенно комические, даже без намека на какой-нибудь драматизм. Но, как говорится, нет худа без добра: именно в этих ролях Смирнова и полюбила театральная публика. Любой выход актера на сцену вызывал у зрителей неописуемый восторг и веселье. Особенно любили Смирнова дети.

В начале 50-х на счету Смирнова было несколько заметных ролей в репертуаре родного театра, в том числе в таких спектаклях, как «Вольный ветер», «Девичий переполох». В спектакле по пьесе Н. Адуева «Табачный капитан» Смирнов сыграл свою первую полудраматическую роль – самого Петра I.

Между тем слава об актере-комике довольно быстро распространялась не только в театральной среде, но и среди кинематографистов. В 1958 году режиссер Юрий Озеров пригласил Смирнова на одну из ролей в свою картину «Кочубей». Актер сыграл в ней буржуйчика – единственного героя в этой серьезной картине, призванного специально, чтобы рассмешить публику. И Смирнову это удалось.

В 1961 году на экраны страны вышли сразу два фильма с участием Смирнова, которые имели хороший прием у зрителей. Это «Полосатый рейс» и «Вечера на хуторе близ Диканьки». Однако настоящее открытие Смирнова для всесоюзного кинозрителя произойдет два года спустя благодаря Леониду Гайдаю, предложившему актеру роль Билла Дрисколла в «Деловых людях».

Но вернемся к другим кандидатам.

На роль хозяина особняка практически без проб был утвержден Сергей Мартинсон, но позднее выяснилось, что сниматься он не может, и Гайдай взял на эту роль Ростислава Плятта, с которым уже работал в картине «Жених с того света». Роль вора досталась Юрию Никулину, тоже давнему знакомому Гайдая. На роль папаши Дорсета был утвержден Георгий Милляр, а на роль его жены Зоя Федорова (эта роль из фильма вылетела).

Самым трудным делом оказалось найти исполнителя на роль вождя краснокожих – мальчика в возрасте 9–10 лет. Ассистенты Гайдая облазили множество столичных школ и интернатов, пересмотрев там не один десяток мальчишек. Назову лишь некоторых из ребят, с кем делались фотопробы: Юра Фомин, Андрей Титов, Валера Артемов, Юра Шахов, Боря Дементьев, Игорь Свиридов, Леша Филимонов, Леша Доценко, Миша Языков, Володя Добров, Слава Комаров, Юра Лешов, Вадим Сафронов, Слава Вадихин. Видимо, после того как ни один из этих школьников не устроил режиссера, была сделана фотопроба с главной травести советского кино Надеждой Румянцевой (Гайдай знал ее по фильму «Трижды воскресший»). Но и ее кандидатура оказалась неудачной. И вот, когда от отчаяния впору было лезть в петлю, был найден мальчик, идеально подходивший на роль «вождя». Им оказался 10-летний московский школьник Сережа Тихонов с 1-й Звенигородской улицы.

Музыку к фильму должен был написать композитор Г. Фиртич (забегая вперед, отмечу, что музыку он написал прекрасную, без нее фильм смотрелся бы намного беднее).