Глава 10

Две недели моя жизнь состояла из периодических выездов в качестве рабочей силы и постоянных тренировок на полигоне. Сдать экзамен я мог и уже не раз, о чем постоянно твердил инструктор и уже даже не звал меня избивать манекены и доупокаивать свиные туши. Стрелковую подготовку я тоже прекратил, точнее, сократил её до одного рожка в день, отстреливая навскидку, не давая себе много времени для прицеливания. Основной упор тренировок я делал именно на полосе препятствий, проводя там почти все свободное время. Вечером у себя в номере я пытался развивать дар и даже видел в этом прогресс. Радиус восприятия увеличился до пятнадцати метров, а на исходе второй недели внезапно и моя одежда стала переходить со мной в призрачное состояние.

Обрадовавшись, я даже попытался сделать это с оружием, но, увы, оно каждый раз с грохотом падало на пол, и даже маленький бесшумный пистолет перенести не удавалось. Это вызывало огорчение, потому что дар мой сейчас годен только для бегства и то имеется вопрос по дистанции. Хотя после того, как я перестал оставаться голым, я смог начать тренировать дар и на полосе препятствий. Единственное обстоятельство, которое меня огорчало постоянно, это расход невосполнимых ресурсов, особенно гороха, и если в скором времени я не начну охотиться, то стану банкротом.

Дар знатока жемчуга меня также радовал своим прогрессом, я стал лучше и сильнее чувствовать различия между имевшимися у меня жемчужинами, но я и сам понимал, что нужно больше разного жемчуга для его тренировки, хотя решить эту задачу сейчас было не по силам. Шутера я навещал почти каждый день, он постоянно констатировал прогресс и отсутствие негативных изменений. К концу третьей недели мой основной дар значительно прогрессировал, и я уже спокойно проникал через массивные двери, чувствуя, что способен на большее, а возможность восприятия выросла почти до пятидесяти метров.

Публично я пока не демонстрировал свои возможности, помня предостережения Косого, но потихоньку из своей комнаты или других незаметных мест осматривал округу, выяснив много интересного. Под поверхностью стаба имеются обширные обжитые катакомбы и масса коммуникаций, трубы и канализацию я в расчёт не беру. С текущим расстоянием обзора я, конечно, не могу заменить сенса, но Шутер постоянно уверяет, что это не предел, хотя и уверен, что даже со слабым сенсом я никогда сравниться не смогу.

Работа грузчика мне изрядно надоела, я начал планировать сдачу экзамена, чтобы начать улучшать свой материальный доход, да и новой информации об этом мире в среде грузчиков больше не получить, лишь всякие байки в изобилии, да нахватался местного лексикона. Единственным плюсом в этой работе можно считать, что у меня была постоянная возможность изучать окрестные кластеры во время движения по ним или в процессе самой мародерки.

В очередной выезд мы двинулись на незнакомый кластер, где я ранее не бывал. Судя по разговору соседей по кунгу, тот грузился довольно редко и не имел ничего особенно примечательного, кроме нескольких крупных магазинов, возле одного из которых нас высадили. Выпрыгнув, я проводил взглядом остальные грузовики, что поехали дальше по улице, а навстречу из магазина вышел десяток парней из группы зачистки. Их старший махнул нашему, и тот отправил нас через огромную разбитую витрину в магазин «Охотник». Проходя в холл, я услышал, как рация разразилась обычным списком того, что мы должны взять и странную, ранее не слышанную мною добавку к сообщению «стволы и оружие по желанию можете забирать себе». При этих словах я обратил внимание на то, что вместо организованной мародёрки начался неорганизованный дележ оружия.

Помимо внушительного стеллажа с винтовками, который сейчас активно разграблялся, на первом этаже имелись лодки, квадроциклы, туристические палатки и даже стенды с утеплённой одеждой. С первым этажом мы закончили быстро, и старший отдал команду заняться подсобными помещениями, вход в которые находился справа и в самом конце магазина, обозначая себя табличкой «служебное помещение». Несколько человек, включая меня, взяв в руки фонарики, направились в темный коридор с покатыми ступеньками, ведущими вниз.

Перед тем, как зайти в одну из комнат, меня ослепили двумя фонарями вышедшие оттуда грузчики, несшие перед собой в руках по несколько коробок. Открыв дверь, я попал в невысокое помещение, заставленное металлическими стеллажами, на которых в большом количестве имелись серые картонные коробки. Я прошел вглубь, миновав стеллаж, на котором все коробки были открыты сверху, поняв, что их проверили, и там не было нужного, я перешёл к следующему.

Открыв первую коробку, я увидел, что в ней сложены упакованные в пластиковые пакеты мотки веревки, пропустил её и присел для того, чтобы вскрыть нижнюю, как вдруг услышал шорох бумаги в том углу, где никого быть не могло. Испугавшись, я тут же перешел в состояние призрака и увидел, как сквозь меня пролетает огромная тварь, со всего разгону врезаясь в стеллаж, завалив его. Тварь не удержалась и, промяв часть стеллажа, упала на завалившуюся преграду, а я, опустив взгляд, увидел, как возле моих ног, ударившись об пол, набок заваливается кобура с торчащим из нее слонобоем.

Тварь, которая, по всей видимости, была дезориентирована своим промахом, начала подниматься, нелепо путаясь конечностями в проминавшейся под ней бумажной таре, я мгновенно проявился и выхватил из кобуры слонобоя. Громкий выстрел разрезал вспышкой темноту и поразил тварь куда-то в район шеи, несмотря на мизерное расстояние, прицелиться в темную тварь, которая еле проявлялась в редких отблесках, что давал упавший и катившийся фонарь, я не мог. Инстинктивно я нажал на спуск еще дважды и в третий раз, в очередном отблеске, дал выстрел точно в голову.

Откатившийся фонарь перестал освещать нужную мне область, и я прыгнул за ним, хватая его левой рукой, после чего тут же направил в сторону твари, которая лишь судорожно билась в конвульсиях, разбрызгивая темную бурую жидкость на заваленный под ней стеллаж, безнадежно пачкая все его содержимое. Я встал и судорожно просветил все стеллажи, внимательно присматриваясь к возможному движению. И лишь когда убедился, что тут больше никого нет, поднял с пола кобуру, в которую разместил спасшее меня оружие. Кобуру с бесшумным пистолетом я расстегнул и закрепил себе на пояс, на её законное место, а другую со слонобоем просто перекинул через плечо. Достал нож и принялся раскрывать створки торчащей из затылка твари уродливой кожистой чесночины, как вдруг входная дверь в комнату вылетела из петель и упала рядом, а в помещение вломилась тройка бойцов. Я замер, склонившись над поверженным, держа в левой руке сгусток серой паутины, а в правой нож, которым вскрывал споровый мешок.

– Живой? – крикнул один из бойцов, направляя мне фонарь прямо в лицо, в то время как остальные шарили лучами по помещению.

– Нет, притворяюсь, – ответил я удивительно спокойным голосом, аж сам себе поразился.

– Это каким хером такую тварь пропустили? – сказал второй боец, подошедший ко мне и наблюдавший за тем, как я перебираю меж пальцев добытые потроха.

– Чисто, – послышалось из дальнего угла и уже тот, что стоял в проходе, подошёл ко мне.

– Ну и везучий ты, пацан, – произнес подошедший, разглядывая горошину и три спорана, оставшихся на моей ладони.

– Матерый жрач был, – подтвердил тот, что подошел первым.

– Еще и умный, – добавил я, убирая хабар в передний подсумок, – умудрился спрятаться так, что зачистку пережил.

Охранники покивали, а тот, что был в дальнем краю помещения, обойдя все стеллажи по кругу, вернулся и стащил со стеллажа труп твари в проход.

– Нужное попортил, – прокомментировал он свои действия, – пошли наверх, этот все и сам уладил, – добавил он, направившись к выходу, у которого уже столпились остальные члены нашего не братского сообщества.

Надев кобуру слонобоя как нужно, я добил в барабан истраченные патроны, не обращая внимания на упавшие на пол гильзы, положил его в кобуру и принялся пытаться хлопать себя по ушам, естественно, безрезультатно. Так можно и оглохнуть невзначай, сделал я вывод, рассматривая то, что было в коробках, которые успела разворотить тварь.

Когда возвращались, аура отторжения, что стояла между мной и другими грузчиками, стала менее напряжённой. Если раньше я в основном слушал чужие разговоры и редко спрашивал что-то сам, то сейчас со мной многие норовили пообщаться. Такое внимание мне было необходимо раньше, сейчас же вызывало скорее легкое раздражение, но я его всеми силами старался не показывать.

Через два дня после происшествия с лотерейщиком, как раз в выходной, рация на канале мусорщиков разразилась голосом, вызывавшим на связь Шустряка, меня, то есть. Не заставив себя долго ждать, я откликнулся и получил приглашение посетить некого Шипа, который обитал в бытовке справа от центрального въезда в стаб. Бытовками в этом мире называли все то, что на вид может напоминать крестьянский сарай, но там живут люди, я, еще путешествуя с Косым, видел такие временные жилища, которые, по его словам, ставили там, где требуется провести немного времени.

Собравшись, я направился в столовую, чтобы позавтракать, а после нее сразу же на поиски обиталища Шипа, которое было найдено практически сразу. И вправду, правее площадки, где обычно разгружали машины после мародёрки, возле стены здания стоял припаркованный странного вида обрубок от машины. Колес у него не было, а обе его оси стояли на кирпичных блоках, рядом с одной из которых, имелась дверь с грубой самодельной лестницей, сваренной из кусков металла.

Поднявшись, я открыл дверь и мне в нос сразу же ударил запах глубоко прокуренного помещения, перемешивающийся со спертым воздухом. Обстановка внутри напоминала то ли жилое помещение с рабочим столом, то ли рабочий стол с топчаном. О чистоте речи не шло, пол тут не убирали уже очень давно, да и остальное вокруг чистотой похвастаться не могло. За столом сидел обрюзгший мужик с явным хроническим отвращением к бритью, поскольку его борода, росшая клочками, явно не видела бритвы несколько дней.

Встав, жестом он указал на жалкое подобие стула, а сам, затушив сигарету в пепельнице, тут же подкурил следующую, причем от собственного пальца, что меня совершенно не впечатлило, но, судя по его реакции, он на это надеялся. Озираясь вокруг, более подходящего слова, чем бомжатник, я не нашел, не хватало только пары-тройки жирных и откормленных крыс для полного антуража данного помещения. Слово это я выучил у мусорщиков и так они описывали ту, так сказать, гостиницу, где мне предлагали разместиться бесплатно, но, по всей видимости, это жильё соответствовало тому понятию гораздо больше.

– Так, значит, ты и есть тот самый свежак с большой пушкой, что лотерейщика в подсобке завалил? – спросил он, вдумчиво разглядывая меня сквозь завесу дыма, который выпустил изо рта.

– Было такое, – не стал отрицать я.

– А из чего ты так грохнул, что не только группа зачистки сбежалась в полном составе, но и джип охраны прилетел? – продолжал он допрос.

– Вот с этого, – продемонстрировал я слонобой, положив его на стол.

– Ох, вот это красавец, только ты понимаешь, что не каждый выстрел из него тебе окупится?

– Да, но этот окупился горошиной и тремя споранами, жизнь в подарок.

– Да, такой лотерейщик редкость, вообще горох в них лотерея настоящая, а вот один или два спорана почти всегда есть, – выпустив очередную струю дыма, он продолжил. – Хороший у тебя прикид, а потише ствол имеется?

– Имеется, конечно, – не вдаваясь в подробности, ответил я.

– Патрон стандарт или как тут, хрен окупишь? – присев на свой стул, он ткнул толстым пальцем в лежащий на столе револьвер.

– Стандарт у меня, семь шестьдесят два на пятьдесят один, Калашников триста восьмой.

– Отлично, а магазины запасные и амуниция?

– Все есть, я неплохо прибарахлился перед тем, как сюда попасть, – решил я поставить точку в его расспросах.