Глава 6

– Какого чёрта? – бросилась в ванную и стала черпать тазом воду. Вот только скорость затопления была куда выше, чем мои попытки исправить ситуацию.

Вода прибывала, несмотря на то что я перекрыла все вентили. Хлестало не из стояка, не из сорванного крана, вода лилась равномерно, словно на крыше прорвало бассейн.

Квартира на последнем этаже, а значит, это не могли быть соседи. Но тогда что?

– Вика! Викуся, что случилось? – голос старшей по подъезду эхом прошелся по квартире. Старушка охнула, наблюдая, как по коридору проплыли мои домашние тапочки. – Батюшки! Откуда льётся?

– Тётя Наташа, вызывайте аварийку! – я еле дышала, продолжая выливать воду в ванну.

– Так они буквально два часа уехали. Просили меня открыть и подвал, и чердачное помещение, – женщина достала телефон, пытаясь без очков найти нужный номер. – Проверка у них какая-то была перед опрессовками.

– Аварийная служба приезжала? – сердце ухнуло, позвоночник свело диким ужасом. – И какие опрессовки в ноябре месяце? Они нам отопление обещали включить на этой неделе! И вообще, почему они приехали вечером? Их в рабочее время не дождёшься, а тут прискакали…

– Ну да! Я и сама удивилась, я как раз сериал смотрела. Я сейчас на тот номер позвоню, пусть возвращаются! Ироды безрукие, что они натворили-то? Викусь, я же уже старая, за ними не уследила… Ну куда мне на чердак за ними лезть? Сама понимаешь…

Из рук выпал таз, наблюдала за женщиной, уже прекрасно понимая, что не аварийная служба это была, да и номер, скорее всего, окажется заблокированным.

– Хм… Странно. Номер не обслуживается…

– Тётя Наташа, звоните нашим, пусть перекрывают воду на весь дом!

Если бы не волшебная микстурка Каратицкого, я бы непременно разрыдалась. Села бы в эту глубокую лужу и начала лить слёзы.

Недорогая мебель разбухала просто на глазах, из кухни выплыл пакет со школьными тетрадями, а из зала показалась коробка с итальянскими туфлями, подаренными подругой на прошлый день рождения.

Эта ледяная вода словно сносила всё, что было дорого моему сердцу. Стирала последний оплот надежности, домашнего уюта. Я все меньше узнавала свою квартиру, и все больше хотела сбежать отсюда, чтобы не видеть конца света.

– Э! Соседи! Ау! – громкий мужской голос раскатом грома ударил в спину. – Что за генуборка на ночь глядя? Здрасьте…

– Вы? – прошептала я, когда из-за угла показалось искаженное гневом лицо Константина.

– Хм… Виктория Олеговна… Стирку устроили? Или бобры плотину свили, а теперь решили съехать? – он растерялся, осматривая масштаб трагедии. – Вентиль где?

– Так на чердаке! – тетя Наташа всплеснула руками и достала из кармашка фартука ключи. – А вы наш новый мэр, да?

– Мэр… Так, показывайте, куда идти, – Каратицкий чертыхнулся, стянул куртку, толстовку, вытряхнул из кармана всю мелочевку и вышел на лестничную площадку.

– Наталья Иосифовна я, старшая по дому уже пятнадцать лет. Как мой отец помер, так меня и выбрали за порядком следить…

– А чего ж тогда у вас тут заводи? Порядок-то где? Аварийку вызвали?

– Так не берут, окаянные…

Мне оставалось только черпать быстрее, потому что вода вот-вот начнет переливаться за порог. Каратицкий что-то кричал, послышался лязг замков, скрип металлической лестницы на чердак, а потом оглушающий залп отборного мата…

И вдруг тишина…

Плеск воды стал стихать, по стенам текло всё меньше и меньше, а мои попытки исправить ситуацию стали приносить плоды.

– Соседи и все неравнодушные! Выходим на уборку общедомовой территории! – Каратицкий проголосил так, что через несколько секунд те, кто наблюдал за происходящим, прячась за дверьми, повыскакивали, причём вместе с инвентарём.

Работали слаженно, передавая тазы с водой из рук в руки. Женщины замывали взбухший паркет, мужики приподнимали мебель, убирали ковры, по максимуму выносили всё на открытый балкон. И уже через час от потопа осталось лишь плотное марево сырости.

Я растерянно кивала соседям, что так трогательно похлопывали меня по плечу, расходясь по своим уютным и сухим квартиркам. А потом осела на пуф, ощущая полное бессилие.

– И снова здравствуйте, Виктория Олеговна, – Каратицкий вошёл, закрыл дверь и присел рядом. – Трубу на чердаке продырявили, как дуршлаг. И ровно над вашей квартирой. Может, жук-короед какой завёлся? Или, может, вы кому насолили? Запороли годовую оценку?

– Вы как тут очутились, Константин Михайлович? Следили? – закрыла лицо мокрыми холодными ладонями, ища внутренний дзен. Вот бы успокоиться и послать всё к чертям…

– А мне город квартирку выделил в генеральском доме. Говорили, живут тут элита и семьи бывших секретарей партии, – он хмыкнул и достал телефон. – Сазонов, собирай всех и приезжай ко мне на квартиру. Тут какие-то подонки устроили потом, нужно собрать все записи с камер, опросить соседей. И чтобы к завтрашнему дню у меня была полная картина. А ещё ремонтников, потому что я перекрыл воду на весь дом…

– Как хорошо быть мэром. Один звонок, и всё решено. Да? Может, у вас есть и тот, кто исправит вот это всё? – закрыла глаза, опустила голову, не в силах больше смотреть, как медленно отходят пласты обоев.

– Ладно, собирайте вещи, и идём ко мне. А пока откроем окна, пусть сохнет. Сейчас здесь оставаться нельзя, если ты, конечно, не любишь воспаление лёгких и прочие неприятные болячки, – Константин встал и пошел по квартире. Громыхнула и балконная дверь, по ногам пополз сквозняк, лениво мотыляя влажную страницу учебника по литературе.

Это не может быть случайностью. Не может!

Вокруг меня словно уже всё решено, всё придумано, вот только я об этом пока ничего не знаю.

И такая апатия на меня навалилась… Скинула в сумку самое необходимое, послушно отдала ключи от квартиры малознакомому мужчине и пошла за ним.

Оказалось, что квартиру ему выделили ровно подо мной. Здесь когда-то жила мать бывшего мэра, вот только в гостях у неё никто и никогда не был. И понятно почему…

Это даже не евроремонт, здесь просто царские хоромы, вопящие о состоянии их владельца.

Я застыла в центре холла, откуда хорошо просматривалось это великолепие, и не смела шагнуть дальше.

Сверкающий дубовый паркет, двустворчатые двери, современная мебель, белоснежная кухня с мраморной столешницей и необычным для жителей квартир островом. Оказалось, здесь не одна квартира, а целых две, отсюда и ощущение бескрайнего простора, словно мы не в старой сталинке, а в каком-нибудь особняке.

– Проходи, – Костя забрал из моих рук сумку, поставил на диван и направился на кухню. – Живи мы в какой-нибудь новостройке, тут бы хлестало сильнее, чем у тебя. А так… Только по перекрытию в библиотеку натекло, и то весьма скромно. Вот что значит – стоили, так строили… На века!

Я сняла обувь и отправилась следом. Шла аккуратно, но все равно оставляла мокрые следы за собой.

Тело сковала дрожь то ли от холода, то ли от навалившегося стресса. Зубы стучали, по рукам растекались мураши.

– Пей, а то простынешь, – Каратицкий снова плеснул мне в бокал своей микструки. – Давай, не спорь! Пей, в душ, и спать. Моя комната там, а для себя можешь выбрать любую. Квартира чистая, нетронутая после уборки. Постель новая, полотенца свежие, поэтому можешь быть спокойна.

– А ты? – я сама не поняла, с какого перепугу начала «тыкать».

– А я дождусь наш местный «спецназ» водопроводных дел. Уж очень интересно, что за полтергейст у вас тут творится…

Глава 7

Горячие струйки стекали по телу, вот только я так и не могла согреться. Кровь стыла, как только вспоминала разруху, оставленную в квартире.

Когда рано остаешься без родителей, когда на ощупь пытаешь познать этот взрослый мир и его правила, единственным оплотом надежности остаётся твой дом. Старенькое кресло, уютный диван и декоративные подушечки, сшитые руками бабушки.

А теперь там влажные джунгли, но без лиан и папоротников.

А я?

А я прячусь в квартире мэра, с которым жизнь упорно сталкивает меня лбами.

– Вика, поплачь… Станет легче! – уговаривала себя, впиваясь пальцами в кожу, чтобы разогнать кровь, содрать эту ненужную броню, в которой ощущала себя как в капкане.

Но не было ни слёз, ни стыда, лишь усталость.

Собиралась я впопыхах, рандомно и весьма экстравагантно.

Растерянно осматривала нехитрый набор скомканной одежды из рюкзака: по-учительски строгий и безликий сарафан, водолазка, чулки и старая майка-алкоголичка, которую я собиралась пустить на тряпки. Ладно хоть бельё додумалась взять…

Надела майку, в растянутых прорезях которой просматривалось очертание груди, а сверху ещё и полотенцем укуталась, собираясь быстро проскочить в комнату. Чуть приоткрыла дверь, прислушиваясь к звукам в квартире.

Константин не вернулся, но и с лестничной площадки не доносилось ни одного звука.

Быстро вбежала на кухню, схватила бутылку воды, чтобы уже не покидать убежища до утра, и поспешила спрятаться. Дверь была основательная, даже с замком, отчего стало даже легче дышать.

Села на кровать, пытаясь осознать всё, что произошло за последние дни. Меня уже неделю не пускают в СИЗО, единственным способом связаться с сестрой были адвокаты. Поэтому я порой поспешно делала выбор, потому что важно было лишь иметь человека, способного ходить на свидания без кучи бюрократических проволочек.

Денег больше нет, а следовательно, и права на ошибку у меня не осталось.

В рюкзаке брякнул телефон, бросилась к нему, уже готовясь, что звонок в первом часу ночи не сулит ничего хорошего, но на экране светилось имя Лены Томченко, одноклассницы сестры, с которой мы теперь посменно обследовали клуб. Лена сама предложила эту идею, желая во что бы то ни стало помочь подруге.

– Да, Лен, – почему-то прошептала я.

– Тётя Вика… Ой, Вика… Короче, я сейчас слышала разговор начальника охраны по телефону. Не знаю, с кем он трепался, но речь шла явно о том вечере в клубе. Марат сказал, что все записи с камер хранятся на каком-то сервере. И только начальник службы безопасности имеет к ним доступ… А ещё он заверял кого-то, что всё под контролем, и никто ничего не узнает, – Лена шептала, звук был гулкий, странный, словно она сидела в металлическом безвоздушном бункере.

– Значит, запись есть? – охнула я, падая на подушку. Взгляд уперся в белоснежный потолок, в голове скрипели шестеренки.

– Да, есть. Ну не может здесь не быть записей, понимаешь? В каждом углу камера, девочек-танцовщиц прослушивают, говоря, что так контролируют, чтобы они с клиентами не спали. Но это же бред! А для кого эти приватные комнаты? Девки, конечно, не признаются, целок из себя строят, но зато с новыми телефонами приходят, на премиум-такси раскатывают… Все врут!

– Действительно, странно. Значит, нам нужно узнать, кто начальник службы безопасности?

– Есть у меня один вариант, – захихикала Лена.

– Лена, не смей! Моя смена завтра, вот и проведу разведку, порасспрашиваю. А ты мне слово давала, что по первому моему требованию уволишься. Мало нам того, что Оля второй месяц в СИЗО? Не смей! Ясно?

– Ясно, Вик… Ясно. Просто меня на свидание пригласил охранник. Парень вроде ниче такой. Добрый, открытый, простой, не то что эти шкафы накачанные. Я аккуратненько поспрашиваю, что это за неприступная крепость.

Крепость и правда была неприступная. Из руководства – сменный директор, выше просто не пробиться, центральный офис не найти, да и о владельце этого клуба ничего не известно. Болото, где тонут все секреты, тайны и маленькие слабости богатых клиентов.

– Лена, давай без подвигов? Я умоляю! Как я потом твоей бабушке в глаза смотреть буду?

– Вика, я вам по гроб жизни обязана. Поэтому давайте просто вытащим Олю. Всё, мой перерыв закончился, конец связи…

Значит, видео всё же существует? А я так и знала!

Две недели обрывала телефоны администрации, умоляя выдать видео с камер наблюдения. Но мне отказывали во встрече, а на просьбы отвечали, что в тот день был масштабный системный сбой, и запись не велась.

Рассчитывала на следователя, потому что на официальный запрос они обязаны были ответить, но и там тишина. Вся эта правоохранительная система вдруг оглохла, ослепла, доверившись показаниям потерпевшего мудака.

Они словно заочно осудили её!

Сволочи! Богатенькие ублюдки, для которых жизнь простых людей – мусор, переработанный материал, не стоящий ни грамма внимания.