Хантер

– Вот скажи мне, милый друг, мог ли ты предположить, – как-то уж очень мягко начал Оскар, – что решив проучить этих земляных червяков, ТЫ НАШЛЕШЬ НА НАС ГНЕВ НЕБЕСНОРОЖДЕННОЙ?! – Закончил он неожиданным криком.

– Не ори, вон уже песок с потолка от твоих воплей посыпался. Еще не хватало бесславно сгинуть в катакомбах, – раздраженно заметил я.

Мог ли я подумать? Да конечно нет! Откуда мне могло придти в голову, что симпатичная девчонка, влетевшая в зал (попутно активировав магическую блокаду) по собственной глупости, окажется небеснорожденной? Я всего лишь хотел припугнуть зеленую и откровенно растерялся, когда увидел облака в ее глазах. И это бесит больше всего! Ангел, я – воспитанный лучшим воином и стратегом на своем курсе – растерялся!

Хотя, откровенно говоря, я не только растерялся, но еще и позорно засмотрелся. У этой странной девчонки самые красивые глаза, которые я когда-либо видел.

– Хантер! Эй, Хантер, я к тебе вообще-то обращаюсь! – голос Оскара вывел меня из задумчивости.

– Что?

– Ты что-то задумал?

– Как тебе сказать. Мы оба знаем, что смесков не бывает, они все умирают при рождении. Но если эта девчонка каким-то чудом выжила… Я хочу, чтобы диковинка была моей! – я усмехнулся. – Это укрепит статус нашей семьи… И, возможно, отец, наконец, поймет что я не бесполезен и начнет хоть немного уважать своего сына…

– И ты серьезно думаешь, что завоюешь расположение девчонки из касты, которая с нами на ножах? – друг обидно хохотнул.

– Я не думаю, я знаю! – о том, что после коротких объятий со смеской я был уверен, что она поставит всю мою жизнь с ног на голову, я решил умолчать. Я и сам не знаю, что все это значит…

– Доброго вечера, отец, – я церемонно поклонился, заходя в обеденную залу.

Родитель едва заметно кивнул в ответ и вернулся к своему ужину.

Я обвел взглядом огромный стол с задвинутыми массивными стульями и решил, что сегодня сяду поближе – мне нужно попытаться с ним поговорить.

Служанка из черняков, молча, поставила передо мной тарелку с хорошо прожаренным еще дымящимся мясом и вареным картофелем. Следом появились приборы и бокал вина.

– Спасибо, – я приступил к трапезе.

Есть в гробовой тишине для меня давно стало привычно. Уже и не вспомню, когда отец интересовался моей жизнью и спрашивал банальное «как дела». Когда-то давно он решил что я – самая большая неудача в его жизни, неспособный ни на что хиляк. С тех пор он не баловал меня своей любовью.

И по сей день мне не удается переубедить его.

– О-де Шон разрешите задать вам вопрос? – начал я, покачивая в руке бокал с вином.

– Слушаю.

– Смески всегда умирают сразу после рождения? Были ли исключения?

– Нет. За всю новую историю наших кланов, я, естественно, имею ввиду период после болезни, ни один ребенок не выжил. Почему ты спрашиваешь? – он бросил на меня короткий цепкий взгляд глаз до странного трепета похожих на мои.

Кажется, я удивил отца выбором темы для разговора.

– Слышал байку о том, что кто-то видел дочь шторма в цветах огненных. Поговаривают, что когда она спокойна, ее глаза ореховые, – отец вскинулся, взгляд стал задумчивым. Какое-то время он изучал меня, а потом вернулся к ужину.

– Сын, ты разочаровываешь меня вновь и вновь, – он покачал головой. – Можно подумать, вы никогда не переодевались в цвета другого клана для своих шалостей. Если ты действительно хочешь войти в Совет и занять мое место в касте, тебе стоит научиться думать, прежде чем открывать рот.

– Я и думаю, что это всего лишь шутка, – очередное едкое замечание я пропустил мимо ушей – уже вышел из того возраста, когда меня бы это задело. – Но она вызвала во мне интерес. Почему они умирают? За столько веков никто не нашел ответ.

Прежде чем продолжить беседу отец пригубил вина.

– Если тебя интересует мое мнение, то я считаю, что ребенок просто не выдерживает силы двух стихий. А если интересуют медицинские данные – сходи к воздушникам, это они у нас гениальные доктора через одного, – судя по сочившемуся из реплики презрению, сильнейшую касту мой родитель ненавидел всем сердцем.

– Спасибо, я непременно так и поступлю, – я встал и, поклонившись, вышел из залы. Мне предстояло подготовиться к завтрашней встрече в парке.

Скай

Утро встретило меня слепящим солнцем в окошке и головной болью. Продолжая валяться в теплой постели, я до хруста потянулась, еще раз отметив, что у меня нет никаких повреждений. Как-то странно все выходит: помять потеряла, парня потеряла, а что случилось, никто не знает. По словам Дома, я никуда не пропадала и травм не получала. Тогда что же случилось? И все ли я помню, что произошло вчера? Мысленно пробежавшись по тому, что мне удалось узнать, я порадовалась тому, что недавние события сохранились в моей памяти.

Интересно, если ли у меня родственники. Как я поняла, в башнях живут и студенты и их семьи – просто на разных этажах. Значит, можно предположить, что где-то выше обитают мои родители. Нужно только придумать, как их найти…

Однако хватит тренировать мозг, пора вставать.

И тяжело вздохнув, я начала собираться на завтрак.

Не знаю, кто строил эти громадины, но человек он явно был гениальный. Организованно все тут настолько просто и открыто, что я практически не плутала, пока искала место, где смогу поесть.

Столовая башни занимала половину первого жилого этажа. Вся мебель здесь была из дерева, впрочем, как и стены. Кухонную зону и обеденный зал разделял длинный прилавок с едой – подходи и бери что хочешь. Я остановилась на соке и яичнице.

Куда сложнее было выбрать куда сесть. После вчерашнего попадаться на глаза большому количеству народа мне не хотелось совершенно, поэтому я выбрала самый дальний стол у окна. Дубовая столешница была слегка засыпана крошками, но в целом все не так уж плохо.

Кроме меня в столовой находилось еще человек пятнадцать. Судя по найденному в комнате календарю с расписанием, сейчас шли летние каникулы, и часть студентов разъехалась по миру. И я очень рада этому.

Через какое-то время в зал вошел Дом, и я постаралась совсем слиться со стулом. Видеть его было неловко, и я абсолютно не знала как себя вести. А он просто махнул мне рукой и сел со своими приятелями. Кто знает, возможно, это были и мои друзья…

С остатками еды я расправилась с рекордной скоростью.

Далее по плану у меня прогулка по саду или парку (не знаю, как правильно). Я решила, что это поможет мне собраться и решить что делать.

Выйдя на улицу, я пораженно застыла. Башни стихий были поистине огромны. Их завершения терялись в облаках. Ангел, сколько же это этажей?! От вида закружилась голова, и я поспешила перевести взгляд на землю.

Осторожно сойдя со ступеней, я вновь запрокинула голову – мне захотелось рассмотреть башню Земли. Чтобы не упасть, оперлась рукой на шершавую серую стену. И снова застыла.

Наш дом, собранный из широких каменных блоков, казался чем-то невероятным. И безумно красивым. Бойницы проходили спиральным узором между широкими окнами жилых комнат. Причудливые выступы и каменные изваяния разделяли серый монолит на сектора, по пока непонятной мне системе. А где-то в вышине, едва различимые с земли, с башней соединялись стеклянные коридоры, ведущие к соседям…

Я упустила голову и постояла несколько минут у стены. И только когда мир перестал вертеться, вернулась к осмотру территорий.

Сад, расположенный в границах треугольника, был прекрасен: высокие деревья, зеленая трава, кустарник вдоль вымощенных камнями дорожек, беседки то тут, то там, и небольшое озеро с кристально чистой водой. Все вокруг купалось в лучах яркого солнца и казалось сказочным.

Я медленно шла по дорожке, осматриваясь совсем как маленький ребенок. Красота вокруг умиротворяла и вызывала непонятное щемящее чувство где-то в груди…

Вскоре я вышла к озеру и присела на лавку у воды. Вздохнув, крепко задумалась. Основная проблема заключалась в том, что я не помнила того, кого могла бы попросить о помощи, а Дом, похоже, считает, что сделал для меня все что мог, и теперь нас разделяет происхождение. Очень по-мужски… наверное…

Гладь воды завораживала, легкий ветерок разбрасывал волосы и, казалось, что в мире я осталась совсем одна…

– Здравствуй, небесная, – знакомый баритон оторвал меня от грустных мыслей.

– Привет, дракоша, – я кисло улыбнулась, он оскалился. – Может, расскажешь, что вчера произошло?

– Небесная, ты как будто и правда с неба свалилась. Мы – огненные ненавидим земляных, эта вражда старше любого из нас, она идет от самих стихий: Огонь не совместим с Землей…

– То есть адекватных причин для нападения у вас не было? – невозмутимо перебила я.

– Вчера днем земляной посмел полезть с кулаками на одного из наших братьев. Вот мы и решили его воспитать. Каждый в этом мире должен уяснить, что со стихией Огня шутки плохи, – он сжал кулаки.

– Ножом у горла девушки… – задумчиво протянула я.

– Запомни: мы воины, мы не знаем жалости, и мстим за своих так, чтобы никто не забыл нашу месть. Кто же знал, что среди земляных мы встретим небеснорожденную.

– А вот об этом… Скажи, здесь есть место, где нас точно никто не услышит? – только сейчас я отвернулась от озерной глади и посмотрела на него. Меня же изучали теплые ореховые глаза. Ух-ты, значит огонь в них не постоянно? Интересно.

– Есть, – короткое слово и он подхватил меня на руки.

Еще через мгновение я поняла, что мы перелетаем озеро. Испугавшись, крепко вцепилась в шею Хантера, и услышала обидный смешок. Его глаза снова были огненными, но улыбка выдавала веселье, а не ярость. Я почувствовала его запах: так пахнет начинающая тлеть древесина. Неужели огненные даже пахнут огнем?

Он скосил на меня взгляд:

– Небеснорожденная боится летать?

– Об этом мы сейчас и поговорим, – пробормотала я ему в плечо.

На той стороне меня поставили на ноги, и проводили к низкой скамейке в тени вековых дубов. Я села, а Хантер остался подпирать дерево.

Какое-то время я молчала, пытаясь понять: не совершаю ли смертельную ошибку. Но говоря откровенно, выбора у меня практически нет. Доверюсь интуиции.

Я вздохнула и все ему рассказала. Глаза, вновь ставшие ореховыми, смотрели на меня с недоверием, потом с удивлением, а затем и во все с потрясением.

– Хантер, я не знаю, кто я, и не знаю, кто может мне помочь, – я совсем загрустила.

– Теперь я понимаю, почему твои глаза сейчас зеленые. Но вчера я видел в них небо, я не мог ошибиться. И ты использовала приемы небесных. Их нельзя перепутать. Ты – небесная, и ты – земляная. Это не возможно. Смесков не бывает!

– Да мне плевать! Я просто хочу вспомнить, кто я есть! – я вскочила со скамейки, и начала расхаживать туда-сюда. Юбка платья, от середины бедра разрезанная на полосы, гуляла во все стороны и путалась в ногах, но мне было все равно. Я злилась и грустила одновременно, даже не пытаясь сдерживать себя.

Сильные руки поймали меня за плечи.

– Успокойся,– в его голосе было столько спокойной стальной уверенности, что я замерла, глядя на него. Высокие скулы, ореховые глаза, чувственная линия рта, легкая трехдневная щетина и черные, как сама ночь, волосы по плечи – все-таки он хорош собой.

Засмотревшись, я пропустила момент, когда его руки переместились на мою талию, а лицо начало приближаться к моему. Я мигом очнулась и испуганно отстранилась.

– Хантер, не смей!

– Небо в твоих глазах великолепно, – хрипло прошептал он и восстановил дистанцию. – Прости, но теперь я вижу, что не ошибся: в твоих глазах гуляют облака, когда ты чувствуешь сильные эмоции. И я помогу тебе понять, что произошло.

– Ты сказал, что смесков не бывает, – я отошла еще на пару шагов и одернула платье. – Неужели драконорожденный никогда не влюблялся в небеснорожденную или дочь шторма? Или дочь шторма никогда не западала на небеснорожденного?

– Почему же, такие союзы не редкость. Мы не ограничены своей кастой. Но пара, где партнеры из разных стихий, не может иметь детей. Точнее их младенцы умирают практически сразу после рождения. И никто не знает почему. Именно поэтому у нас разрешены тройные браки.

– Странно. Еще вопрос: ты сказал, в моих глазах небо, это так же как и в твоих огонь? А у остальных каст?

– Глаза меняются только у Верховных. У детей цветов в них листва, а у детей шторма – волны. У стихий же глаза статично одного цвета: Земля – зеленый, Огонь – ореховый, Воздух – цвета ясного неба, Вода – насыщенно-синий. У простых смертных глаза черные. И опережая твой вопрос – стихия может родиться в любой семье, до сих пор не ясно как комбинируются их гены, мы же рождаемся только в своих кастах.

– Что я вчера сделала с тобой? – еще один момент, не дающий мне покоя.

– Использовала силу небеснорожденных, что же еще. Вы – традиционно наши лидеры, мудрецы и миротворцы. Вы обладаете особой силой внушения, вы, как ветер, легким дуновением закладываете мысль в голову того, кто вам нужен. Но используете вы этот дар только в особых случаях. Как ты вчера со мной, – он мягко улыбнулся. Хм, использовала с ним и с кучей земляных… Теперь понятно, почему они так быстро успокоились и так легко все приняли.

Вдали пели птицы, несмотря на конец лета, солнце грело с утроенной силой. Я сбросила кожаную куртку на траву и села прямо на нее, прижавшись спиной к дереву. Мой новый друг поступил так же. Под курткой обнаружилась красная рубашка, расшитая непонятными мне символами.

– Объяснишь? – я погладила его по руке.

– Как отличить небеснорожденную от воздушной, если первая спокойна? Одежда. У каждого клана свой цвет, а у каждого высшего еще и свои символы. На одежде драконорожденных вышито послание нашего прародителя своим потомкам, строгий наказ защищать наш мир от тьмы.

Мы опять оказались очень близко друг к другу, и я напряглась. Хантера это, похоже, здорово веселило. Заметив мое смущение, он наклонился ко мне и проговорил низким вибрирующим от эмоции голосом:

– Красавица, я тебя не съем. И не сделаю ничего, чего бы ты сама не захотела.

– Тебя твои не потеряют? – я мужественно выдержала многообещающий взгляд. – Оскар, например.

– Потерять – не потеряют. Но наверняка уже мучаются, пытаясь понять, где я, – это точно. Поэтому сейчас я отнесу тебя туда, откуда взял, а завтра мы отправимся в архив Огня, и посмотрим, чем древние свитки могут нам помочь.

И, не дав мне и слова вставить, он стремительно поднялся и подхватил меня вместе с курткой на руки.

Пока мы летели назад, огненный рассказал мне, что небеснорожденные тоже могут парить в воздухе, вопрос лишь в том, смогу ли я. Я же думала о том, что называть его огненным неверно, но при этом донельзя точно. Он весь – живое пламя, неконтролируемое, спонтанное, опасное и манящее. Мне следует быть осторожнее с ним. Как не глупо думать об этом, кутаясь в его объятья.

На прощание драконорожденный поцеловал мне руку и слегка поклонился. А я смогла лишь кивнуть и смотреть ему вслед, пока он не скрылся за деревьями.

Постояв еще какое-то время фигурным столбом, я вздохнула, и пошла к своей башне. Мысли кружились вокруг Хантера и моих проблем. Поэтому отчаянно махавшую мне девушку я заметила не сразу.

– Скай, привет! – ко мне подошла блондинка моего роста и возраста, с бледно-зелеными глазами и очаровательной улыбкой. Она вся казалась удивительно живой и подвижной, располагающей к себе и открытой.

– Хм, добрый день, – настороженно откликнулась я.

– Да, я уже слышала, ты ничего не помнишь, меня зовут Блис, мы с тобой подруги. Опережая твой вопрос: о твоей проблеме мне рассказал Дом, – интересно, теперь все окружающие будут «опережать мои вопросы»?

На самом деле логично: у меня должны были быть подруги. И они должны были хорошо меня знать. Вот только потеря памяти успешно компенсировалась здоровой паранойей, и я теперь не знаю, кому мне верить.

– Ммм, Блис, это, конечно, здорово, но я тебя не помню, и не знаю, действительно ли мы подруги.

– Скай, я знаю тебя много лет, и никогда ты не была такой мнительной, – девушка склонила голову к плечу, задумчиво меня разглядывая.

– Представь, какого это, не помнить никого – ни себя, ни окружающих, – повисла неловкая пауза. – Если ты так хорошо меня знаешь, скажи: я вела дневник?

– Нет, ты любишь собирать фотокарточки, аккуратно ведешь конспекты, хорошо рисуешь, но дневник ты не вела. Ты говорила, что яркие моменты нашей жизни пробуждают твое вдохновение, и ты рисуешь.

Интересно, выходит, я – художник. Или что-то близкое к тому. Это объясняет наличие мольберта в комнате. Может, Блис и правда моя подруга, а может, и нет – моя тяга к рисованию вряд ли была большой тайной.

– Блис, прости, но мне пока тяжело сходиться с людьми, поэтому я бы попросила на какое-то время оставить меня в покое. Как только я разберусь в себе, я обязательно вновь стану той Скай, которую ты знала.

– Ты всегда была невыносима! – она усмехнулась. – Послушай: мы подруги, а это значит не только трепать языком о парнях, но и помогать друг другу в сложные периоды. Если тебе нужно время, я подожду, но ты должна знать, что я всегда готова придти на помощь! Тем более что она тебе понадобиться, например, в учебе.

Я, с трудом сдерживая нахлынувшие эмоции, благодарно кивнула и распрощалась с Блис. Моей голове просто необходимо отдохнуть от потока информации. Кроме того меня одолевали странные мысли. Я не знаю, какими были люди вокруг меня, пока я не потеряла память. Но сейчас, лишь двое во всем мире готовы мне помочь, и это много для меня значит.

…Я тайком выскользнула из комнаты и поспешила выбраться из башни. Если повезет, никто не заметит, что я убежала на поляну.

Спрятавшись за стеной деревьев, облегченно выдохнула. Магия буквально рвалась из меня. Я с трудом сдерживала рвущееся на волю небо.

Но здесь его можно отпустить.

Я со счастливым вздохом позволила магии Воздуха выбраться на свободу и устроить небольшой смерч на моей тайной поляне…