– Воспользовался обеденным перерывом и проследил за тобой до гостиницы. – Значит, мне не чудилось!.. – Потом вернулся, дождался конца рабочего дня… к счастью, мы рано закрываемся, а то не успел бы… запер магазин, решил снова прогуляться до твоего отеля и увидел, как вы садитесь в мобиль. Я сел в другой и поехал за вами. Вот и весь сказ.

– Ты же пешком шёл до отеля, – заметив несостыковку, цепко уточнила я. – Откуда тогда мобиль?

– От одного милого человека, который как раз парковался неподалёку от «Мельницы». – Парень отвечал на мои вопросы так охотно, точно для него не было в этой жизни большего удовольствия. – Он согласился мне его одолжить. Сейчас его металлический конь ждёт меня на шоссе.

– Одолжить? А ты случаем не с помощью эмпатии об этом просил?

Питер пожал плечами с восхитительной невозмутимостью.

– Если откажешься взять меня с собой, поеду обратно в Мойлейц и верну мобиль туда же, откуда взял. Если нет – брошу его здесь. Он подключён к сети, его быстро отследят и найдут. Владелец ближайшую неделю будет любить меня, как родного сына… правда, на всякий случай я излагал просьбу со спины и не показывал ему своего лица… так что, полагаю, он окажется не в обиде.

– Ты угнал мобиль?!

– Не угнал, а одолжил, говорю же. Я ведь не собираюсь оставлять его себе или продавать – просто у меня не осталось времени бежать до дома за собственным. Тебе нужна была помощь.

– Мне? И что же навело тебя на эту мысль?

Если б не сид, стоявший рядом немым стражем, я бы вряд ли решилась на подобный допрос. Скорее бы уже вырубила пришельца и неслась к Французику, чтобы будить Эша и сматываться.

Но в его присутствии мне едва ли стоило бояться одного безоружного парнишку.

– Не обижайся, но вид у тебя, как у типичной девочки в беде. Бледная, решительная, пришла одна, с полным кошельком наличных… да ещё купила амулеты для иллюзий, а такие штуки просто для красоты не носят. И кости… Тут даже эмпатии не нужно. Но то, что я успел считать, мне не понравилось.

– Не этот ли самый полный кошелёк тебя заинтересовал? – спросил сид бесстрастно.

Взгляд, которым Питер одарил моего хранителя, был далёким от дружелюбия:

– Ты у нас, видимо, с Эмайна явился? Так вот, гость из Дивной Страны, ты ничего не знаешь о людях. А обо мне тем более.

– Одно я знаю точно: людям редко свойственен… альтруизм? Кажется, вы так это называете?

– Это не альтруизм. Скорее искупление. – Зелёные глаза, в свете волшебного фонарика искрившиеся почти так же ярко, как камни, которыми торговал их обладатель, вдруг опустились. – Просто… однажды ко мне в лавку уже заходила такая же девочка. Этот вид… как будто за спиной горят все мосты, которые могут сгореть, а ты из последних сил держишься, чтобы не обернуться. И эмоции… я же эмпат, я их чувствую. Боль. Отчаяние. Ровно то же, что у тебя. Она тоже покупала амулеты и карты для самозащиты. Я понял, что ей нужна помощь, но промолчал, и она ушла. – Когда Питер вновь поднял взгляд на моё лицо, всё лукавство из него исчезло безвозвратно. – Через месяц я прочитал в новостях, что стража нашла её обезображенный труп.

В его голосе даже сейчас без труда читалась вина – и меня передёрнуло неловким, пугающим ощущением, какое порой чувствуешь, когда смотришь на чужую рану.

Ладно, это многое объясняло.

– И ты до сих пор переживаешь из-за гибели той, кого даже не знал? – не смилостивившись, произнёс сид.

– Какая разница, знал или не знал? Мы так часто проходим мимо незнакомцев, которые нуждаются в помощи, просто потому, что не хотим лезть не в своё дело. Или не хотим, чтобы их проблемы стали нашими проблемами. Они скрываются из виду, мы мгновенно их забываем, и если б я забыл ту девчонку, сейчас я лежал бы в кровати у себя дома и видел десятый сон. Но я не забыл. – Питер посмотрел на моего хранителя так дерзко, будто из них двоих не он стоял на коленях, джинсами собирая росу с густой травы. – И тебя вряд ли забуду. – Когда он снова встретился со мной взглядом, в мятных глазах светилась обезоруживающая открытость. – Я не хочу увидеть новость про ещё один знакомый труп, которого могло бы не быть, если б я помог.

– Почему ты ничего мне не сказал? Ещё там, в лавке? – вымолвила я. – Почему преследовал меня тайком?

– Если бы я спросил, нужна ли тебе помощь, ты бы наверняка ответила «нет» и добавила бы, что у тебя всё прекрасно. Скажешь, неправ?

Я отозвалась молчанием, которое в данном случае абсолютно верно истолковывалось знаком согласия.

Скорее всего, мне бы очень захотелось ответить «да». Только я бы не осмелилась.

– Я не знаю, что или кто тебе угрожает, – продолжил он, – но тебе нужна защита. Если я смогу помочь тебе своим даром вместо того, чтобы растрачивать его на охмурение клиентов, я буду рад. И готов защищать тебя, пока ты не окажешься в безопасности.

– Чтобы нагнать Лайзу, тебе пришлось преодолеть немало трудностей. И предстоит ещё больше, если она соблаговолит избрать тебя своим спутником, – невыразительно заметил сид. Что верно, то верно: даже если забыть о чёрной твари, Питер сорвался за мной с одной лишь маленькой кожаной борсеткой – возможности заглянуть домой за вещами ему, как и Рок, не предоставили. – Люди, о которых я ничего не знаю, всегда готовы пойти на такое ради спасения незнакомых дев?

– Тебя бы поедом совесть ела последние пару лет, может, ты бы меня и понял.

Сид лишь моргнул: длинные ресницы блеснули в лунном свете крыльями серебристых мотыльков.

– Тебе решать, Лайза, – сказал он, глядя мимо моего лица.

Слышать своё имя из его уст было странно – словно зов кого-то родного. Близкого. Знакомого тебе всю жизнь, и даже не одну.

Треклятая магия сидов…

– Значит, хочешь меня защитить? – когда я перевела взгляд на Питера, тот смиренно ждал вердикта. – Не зная, куда я направляюсь и что за опасность мне грозит?

– Вряд ли она опаснее той, что способна превратить юную симпатичную девушку в обезображенный труп, – криво улыбнулся он.

– Но меня уже есть кому защищать. Например, ему. – Я кивком указала на сида, внимавшего диалогу с восхитительным равнодушием. – И брату. И одной баньши, которая сегодня тоже увязалась с нами.

– Я заметил. Видел вашу встречу в парке. Но у той девчонки тоже могли быть спасатели, которые ей не помогли, так что для меня разницы нет. – В его взгляде разливалась почти смертельная серьёзность. – Слушай, это действительно только тебе решать. Я прекрасно понимаю: свалился какой-то странный парень на голову, а у тебя и так горе, и каждой тени боишься… Не отрицай – я всё это чувствую вместе с тобой. Если ты скажешь «нет», я поеду обратно в Мулен, верну мобиль владельцу и завтра утром выйду на работу. Но… возможно, ты подумаешь, что я сумасшедший, но… просто знай: если возьмёшь меня с собой, я лучше умру, чем дам тебя кому-то в обиду. Кто бы там тебя ни преследовал.

Тоже мне, рыцарь нашёлся… Нет, всё же он очень странный.

…или просто удивительный.

– Тебе что, настолько жизнь не дорога?

– Ни родных, ни друзей, ни семьи – чем тут дорожить? Я знаю одно: если помогу тебе, наконец прощу сам себя. А если не помогу… хотя бы попытаюсь. Всё лучше, чем жить, считая себя трусом и тряпкой.

Я смотрела в прозрачную зелень его глаз, встречавшую мой взгляд подкупающей смелостью.

…да, если подумать, трогательная история с умершей незнакомкой могла оказаться ложью, а менее подозрительным его внимание ко мне от этого не делалось, но было в Питере что-то, отчего ему очень хотелось верить. Даже без внушения: единожды распознав его магию и поставив блок, мне не было нужды его возобновлять. И, в конце концов, сорвалась же Рок с нами лишь из смеси сочувствия и журналистского интереса.

Что я теряю, в самом деле? Даже если он не тот, за кого себя выдаёт, сид всегда рядом, чтобы меня защитить. В противном случае иметь под рукой сильного эмпата совсем неплохо.

Хотя бы на случай, если нас всё-таки нагонит стража.

– Должна предупредить, что мы едем в Фарге… а это, мягко говоря, далеко от Мулена… и за мной охотится одна тварь, которая очень опасна. Нечисть. Порождение Дикой Охоты, – решившись, честно сказала я. – Если тебя это не пугает, добро пожаловать в команду.

Когда Питер поднялся с колен, широкая улыбка светилась на его лице, казалось, ярче моего фонарика:

– Нечисть не так страшна, как люди. Люди умные. – Загорелая ладонь потянулась ко мне, без труда скользнув сквозь прозрачную стену защитного контура. – Рад знакомству, Лайза. Я еду с вами.

Сид немым поручителем наблюдал, как мы жмём друг другу руки. Когда чужие пальцы, сухие и тёплые, отпустили мои – прохладные, чуть влажные от волнения, – отступил к ивам.

– Раз вы поладили, я вас оставлю, – резюмировал он без тени эмоций: даже попытка понять, осуждает он или одобряет моё решение, была бессмысленной. – Я буду неподалёку.

Лунная тьма поглотила его ещё быстрее, чем дневной свет в тот день, когда я впервые увидела его на перекрёстке. Вчера, это же было только вчера… Боги, почему у меня ощущение, что я пропалывала кабачки и шла в дом, чтобы услышать от мамы приказ уехать, вот уже месяц назад…

– Сид, чтоб его, – отплёвываясь от мошек, завистливо вздохнул Питер. – Хотел бы и я так перемещаться.

– Иди сюда, в круг. – Я села прямо на траву, скрестив ноги в кедах, словно собралась медитировать. Наконец вытащила из картонного пакета свой графон. – А то пока мы болтали, комары наверняка тобой и так знатно поужинали.

Уговаривать его не потребовалось.

– А ты, похоже, неплохая магичка, – констатировал Питер, изнутри окинув взглядом границы купола, очерченные бьющимися в них мошками.

– Так себе, но совершенствуюсь.

Прежде чем положить графон на траву перед собой, я повертела его в руках. Посмотрела на царапины на алюминиевой трубке и налепленный на неё стикер – потёртый рисунок длинной стеклянной колбы, внутри которой переливалась горстка серебристых звёзд. Лишь один из той кучи стикеров, что дарила мне Гвен.

Все мои фото, все видео, все документы хранились в облачном сервере. И всё равно я не могла прогнать ощущение, что вместе с гаджетом я уничтожу часть своей жизни. Той, в которой у меня ещё был дом. Подруга. Мать.

Мама в порядке, напомнила я себе, глубоким вдохом приглушая волну боли и страха, всплеснувшуюся где-то в животе. И, если уж на то пошло, ты не можешь быть уверена, что Гвен с родителями мертвы.

Если сид вытащил из дома маму, кто мешал ему проделать тот же трюк с Хайлинами? Кто мешал твари, явно наделявшей жертв сопротивлением к магии, заставить их прорваться сквозь Печать и покинуть дом до взрыва?..

– Как же ты бросишь работу? – спросила я, наконец опустив графон на землю.

– Легко. Я в этой лавке всё равно на испытательном сроке, полтора месяца отмотал на прошлой неделе. Как раз зарплату получил. – Питер сел рядом: не так близко, чтобы заставить меня отодвинуться, но и не так далеко, чтобы его достала мошкара. – Думаю, хозяин даже не удивится.

– Но, уверена, огорчится. Подозреваю, с твоим появлением продажи в его лавочке подросли. – Я уже чувствовала энергетические потоки, разлитые в воздухе: они текли сквозь мои пальцы и расправленные ладони, нависшие над графоном. Когда гаджет окутало сияние белее и пронзительнее, чем свет, собравшийся в шарик над моим плечом, сощурилась. – У тебя и правда никого нет? Ни семьи, ни друзей?

Мне не было нужды всерьёз контролировать потоки силы, которые я вливала в графон. В заклинаниях – тоже.

Разрушать всегда легче, чем создавать.

– Мать погибла, когда мне было пять. Отец умер тремя годами позже. Меня воспитывала бабка, но её не стало несколько лет назад. В Мулен я переехал недавно, так что друзьями обзавестись не успел. Во всяком случае, такими, которые стали бы обо мне беспокоиться.

Наблюдая, как светящееся марево гаснет, будто впитываясь в графон, я сжала пальцы в кулаки.

Молодец, Лайза. Тактичность уровня «бог».

– Извини, – сказала я – как могла мягко. – Не хотела давить на больное.

– В твоей ситуации вопрос естественный. – Питер только плечами пожал. – Я понимаю, что это кажется странным – с моими-то талантами… и внешностью. И скромностью. Но это правда: мне нечего терять. Потому я и сорвался вот так за тобой.

Алюминиевая трубка пошла мелкими трещинами. Секундой позже гаджет распался на кусочки, рассыпав по земле чипы, осколки аккумулятора и материнской платы; следом всё это обратилось серой пылью, затерявшейся в густой траве.

– И не жалко?

– Жалко. Но мы лучше купим новые. – Я вытащила из бумажного пакета графон Эша. – По этим нас с братом будет искать стража.

Жалко было. Ещё как. И совсем не из-за денег. Да только Эш прав.

Лучше думать, что мама при всём желании не может нам позвонить, чем ждать её звонка – и не дождаться.

– У вас и со стражей проблемы?

Судя по насмешливой улыбке, новость вызвала у Питера скорее веселье, чем страх.

– Пока нет. Но, я подозреваю, будут.

– Потрясающе. Может, заодно расскажешь, зачем вам в Фарге и что за тварь вас преследует?

Я вновь расправила ладони – уже над другим графоном, – готовясь второй раз за день завести свою нерадостную повесть:

– Как бы тебе сказать…

* * *

Когда слова – про маму, Гвен, мобиль и Ликориса – закончились, оба графона уже были пылью, смешавшейся с землёй, а в пакете лежали три готовых амулета. Пока я зачаровывала их, рассказ пришлось прервать, но Питер не проявлял нетерпения: просто сидел, наблюдая за движениями моих рук, и колдовской свет светлячками плясал в его зрачках. Он и слушал так же – не перебивая, не задавая вопросов. Я редко смотрела на него, но когда смотрела, лицо его ничего не выражало; при этом оно не казалось мне равнодушным – просто меня слушали так внимательно, что это внимание вытеснило все эмоции.

Странно, но сейчас рассказ дался легче, чем днём. Мне даже ни разу не захотелось плакать.

– Несладко вам пришлось, – подытожил Питер наконец. – Значит, вы думаете, что во всём виновен Ликорис.

– По крайней мере, других подозреваемых у нас нет.

– Интересно. – Он помолчал, глядя на колдовской огонёк над моим плечом; отражение волшебного пламени распускалось в глубине его глаз диковинными цветами, белыми узорами в зелёном стекле. – Эта тварь… знаешь, по твоему описанию…

– Похожа на Кромешника?

– Именно.

– Мы уже заметили. – Я встряхнула ладони, расслабляя уставшие руки. – Думаю, Кромешник реален. И это фомор, чьё существование ещё официально не подтвердили.

– Если вас преследует фомор, как вам поможет поездка в Фарге?

– Не знаю. Просто… мама просила нас ехать в Фарге. И ничего другого нам всё равно не остаётся.

Под изучающим взглядом Питера я вдруг остро осознала, насколько неуверенно звучат мои собственные слова.

– Но по дороге, если это возможно, мы хотим побольше узнать про этого Ликориса. – Это прозвучало оправданием – и, раздражённо разогнув ноги, я встала. Питер немедленно поднялся следом; кажется, он дёрнулся ко мне, желая помочь, но в последний момент решил, что я предпочту остаться сильной и независимой, и был прав. – Тот, кто спалил наш дом и… в общем, он не должен разгуливать безнаказанным.

– А этот сид, который вас спас… Стало быть, ты понятия не имеешь, кто он?

– Сид с Эмайна, который в прошлом имел какие-то дела с нашей матерью. На этом всё. Он даже прозвище своё не хочет говорить, тот ещё любитель нагнать туману, – мстительно процедила я, зная, что предмет разговора наверняка стоит рядом.

В одном задумчивом «хм» прозвучало всё, что Питер думает по поводу всяких сомнительных фейри из Дивной Страны.

– Ладно, – изрёк он. – Утро вечера мудренее. На ночлег мне устроиться здесь, под ивами, охраняя покой прекрасной дамы?

– Лучше иди в свой одолженный мобиль. Мой покой и без тебя есть кому охранять.

– Увы, я у миледи не единственный рыцарь. – Питер развёл руками так, словно видел и в этом свою вину. – Тогда разбудишь меня, как поедете?

– Осмыслю за ночь всё, что ты мне рассказал, и подумаю.

– О горе мне, коли рассказ мой не угодил миледи! Впервые за долгие годы проснулось во мне благородное намерение спасти кого-то от ужасных напастей, но неужели суждено ему так бесславно уснуть обратно?

– Иди уже спать. – Спрятать невольную улыбку стоило мне немалых усилий. – И не играй в куртуазных фейри с Эмайна, мне одного хватает.

Питер шутливо поклонился. Развернулся и направился к ивам, весело и чисто насвистывая квиновскую Don’t Stop Me Now: сумасбродный рыцарь в чёрном, уходящий в ночь по велению новоиспечённой госпожи.

– Питер…

Негромкий оклик заставил его обернуться – и помимо мятных глаз на меня взглянули Брайан Мэй, Джон Дикон, Роджер Тейлор и Фредди Меркьюри, высокомерно задиравший голову на его футболке.

– Я тоже рада с тобой познакомиться.

Он лишь улыбнулся, прежде чем продолжить путь.

Я подождала, пока он скроется в темноте. Не торопясь пошла следом, к Французику, притаившемуся среди плачущих ветвей; перед тем как открыть дверцу, шепнула «эмин», и огонёк над моим плечом погас. Эш безмятежно спал на тканевом диванчике заднего сиденья, Роксэйн устроилась на переднем, листая ленту Твиттера.