Подъехали к больнице, позвонили Глебу. Тот сказал, к какой двери подходить. Нашли в небольшой нише дверь, как-то на душе жутко и зябко стало, словно в потусторонний мир заходим. Глеб открыл нам, заглянул за наши спины, чтобы убедиться, что за нами никого нет, конспирация, ёклмн. С собой взяла косу. Самое интересное, что ее никто не видит, словно и нет ее.
Зашли в какое-то маленькое помещение с тусклой лампой и лифтом. Доктор пояснил, что через него еду пациентам привозят, и необходимые товары, и оборудование. Нацепили с Сашей намордники, я отошла в самый дальний угол и с тоской думала, что мне здесь ничего не светит. Незаметно проникнуть в больницу не удастся, а на лифте мне Глеб с Сашей не дадут прокатиться.
«Ангел» висел за спиной врача и внимательно меня разглядывал. В какой-то момент всё поплыло перед глазами и на одной из стен я заметила неприметную дверь. Он кивнул на нее, я посмотрела на увлеченно беседующих мужчин и потянула на себя ручку. Они даже не пошевелились, словно ничего не происходило.
Заглянула в дверной проем, а затем вошла. В помещении мигала тусклая лампочка, обшарпанные стены, железные кровати с голыми старыми драными матрасами, пара трехногих тумбочек и колченогая подставка для капельниц. Окон тут тоже не было. Прямо комната для депрессий. Сначала не поняла, зачем я здесь, а потом всё стало проявляться, стоны, крики, охи, причитания. Голова закружилась, и к горлу подступила тошнота. Вокруг замельтешили тени, их было очень много.
Вытащила косу и стала ей размахивать, почувствовала себя не человеком, который делает доброе дело, а специалистом клининга – уборщицей. Теней меньше не стало, а вот коса работать перестала. Кто-то на меня налетел со всей своей покойницкой энергией. Получил куда-то там косой, ойкнул и испарился. В голове пронеслось одиннадцать. Расстроилась, что теперь мне план повысят.
Собралась выходить, а двери не оказалось. Прямо загадка детская «Ни окон, ни дверей, полна горница людей». Молча поматерила «ангела» за такую подставу. В стене появилась красная когтистая лапа, дернула меня за шкирку и вытащила на воздух. Очухалась на лавке, на улице перед больницей. Саша с Глебом пытались привести меня в чувство. Позади доктора маячил «ангел». В голове промелькнуло – «Ничего личного, нехватка жнецов в больнице». Это он так решил нехватку кадров восполнить. Вот как сейчас двину косой для профилактики!
– Агнета, ты как? Там у нас душно, народ использует коридорчик в качестве курилки, – словно извинялся Глеб.
– Нормально. Пить только хочется, – прохрипела я, в горле действительно всё пересохло.
Краем глаза уловила Шелби, который нервно курил папиросы. Видно, у Исмаила позаимствовал.
Саша притащил мне из машины воды, помог подняться. Проверила наличие косы, всё было на месте. Снова зло посмотрела на «ангела». Он пожал плечами, дескать, час твоей жизни тебе назад вернул. Ага, а сколько седых волос прибавил и нервных клеток убил? В больницу теперь только в самом крайнем случае поеду.
Села в машину. Саша еще немного поговорил с Глебом, попрощался с ним, и мы отправились обратно домой.
– Ты как? – снова спросил он.
– Тяжко, – ответила я. – Такая тоска на душе, хоть волком вой.
– Хочешь, куда-нибудь заедем? К озеру, к реке?
– Давай, – кивнула я. – Сколько я в отключке была?
– Не знаю, минуты три, может, меньше. Ты сначала привалившись к стене стояла, а потом заваливаться начала. Ну, мы сразу тебя на улицу и вытащили.
На заднем сиденье сидел Шелби и недовольно кряхтел. Он был явно зол, только жаром не обжигал.
Остановились около какой-то реки, и меня постепенно стало отпускать. Прикрыла глаза и подставила лицо под прохладный ветер. Через несколько минут стало трясти от холода, зуб на зуб не попадал.
– Родная, ты не заболела? – спросил Саша.
– Ага, люлей ей волшебных в организме не хватает, лучше бы на твою каменоломню поехали, – пробурдел Шелби.
Вернулись домой. Попили чай, и я отправилась к себе наверх, смотреть на огонь. Саша ушел спать, потому что неизвестно, когда ему еще с работы позвонят, надо каждую минутку для отдыха использовать. Дети смотрели какой-то сериал и громко смеялись.
Как только я оказалась наверху, рядом материализовался Шелби. Он был зол и вонял табаком.
– Агнета, я тебе говорил, что не надо соваться в больницу? Говорил. Это такие твари, это вы их «ангелами» называете. Они очень хитрые, умные и эгоистичные, на людей им всё равно. Они их только в своих целях используют, – распалялся он.
– Благодарю тебя, – устало сказала я, чем сбила весь запал с Томаса.
– Эээ, ну да.
– Я знаю про них, ты мне рассказывал, и Исмаил рассказывал. Просто не думала, что он может так сделать.
– Я предполагал, что он выкинет какой-нибудь финт ушами. Хорошо, что я с тобой был, – он уселся рядом.
– Хорошо, – согласилась я. – Я вроде как бы под защитой. Что ему будет за это?
– Ничего. Ты же выбралась, а он просто случайно убрал дверь. Кстати, учись сама искать выход. Тот мир, он же не материальный, а астральный, выход можно и самой создать силой мысли, – посоветовал мне Томас.
– Буду знать, – вздохнула я.
– Его тоже понять можно. Количество покойных прибывает, а жнецов не хватает. Нежить ужасно мешает работать и людям, и вот таким, как этот ангел, да и другим существам в больнице.
– Я не пойду туда больше никогда, – устало сказала я, глядя на пламя свечи.
– Никогда не говори никогда, – философски сказал Томас.
– Я такой фильм для взрослых смотрела, – хихикнула я.
Мы расхохотались с бесом.
– Ладно, отдыхай. Мне еще на курсы надо заглянуть.
Утром переделала все свои дела по дому, проводила всех по разным учреждениям. Сама собралась и отправилась к Николаю, хотела проведать мужчин.
Батюшка был бледен, глаза ввалились, руки тряслись.
– Николай, ты всю ночь вагоны разгружал? – поинтересовалась я.
– Нет, я хотел, чтобы Олегу легче стало, – вздохнул батюшка.
– Сколько суток на ногах?
– Двое.
– Ума нет, нет, а потом раз, и опять нет, – покачала я головой. – Собой не стоит жертвовать, надо отдыхать.
Зашла в комнату. На кровати лежал вполне себе румяный мужчина и сладко спал. В трубках у него еще была мутная темно-зеленая жижа с легким свечением. Однако в ту самую трубку, что соединяла его со спрутом, бил ярко-желтый поток. Видно, Николай его подключил к христианскому эгрегору. Олег теперь будет ему служить, но может, это и к лучшему.
– Ну как? – тихо спросил Николай.
– Отлично, только надо все каналы ему на место поставить, а то там всё стянуто, перетянуто, спутано да завязано. Тогда всё чище пойдет. Не нужно пока требы читать. Оно и так всё хорошо работает, – ответила я.
– Ты можешь исправить? – поинтересовался он.
– Попробую, – пожала я плечами.
– Тогда я спать.
– Приятных снов, – ответила я.
Тетрадку одну хорошую с собой взяла, там у меня был один замечательный став на прочистку финансовых каналов. Решила его на Олеге использовать. Быстро нарисовала всё на листочке, зарядила огнем и дымом. Рунный став подсунула под подушку спящего мужчины.
Сама присела недалеко от кровати на стул, хотелось посмотреть, что же будет. Предполагала, что придется подождать. Однако две разные силы сработали в унисон. Рунный став стал развязывать и разбирать все узлы, а световой поток ударил изо всей силы, и вся грязь полилась куда-то в пространство. Вероятнее всего, отрава возвращалась к своим заказчикам. Я посидела еще минут пять, полюбовалась на сие действо, а затем развернулась и направилась к себе домой.
В груди разливалась радость от проделанной работы.
Домой идти не было желания. Присела на лавочке, хотелось полюбоваться осенью. Люблю эту пору, когда еще тепло, но уже чувствуется приближение плаксы в желто-красно-буром одеянии. Пахнет в это время так хорошо, прелой листвой и травой. Нет уже такой пыли, а небо голубое, голубое. Скоро его затянет тучами, и октябрь с ноябрем зарыдают горько о прошедшем лете.
Рядом пристроился Прошка вместе со своим котенком. Они жмурились на солнышке и ловили солнечных зайчиков. Обычно со двора котяра не выходил, а сейчас, видно, решил показать котенку мир за забором.
– Радуешься? – рядом уселся Дин Винчестер (Шелби).
– Да, – ответила я и улыбнулась.
– Я вчера из-за тебя чуть не поседел. Смотри, что я сегодня у себя из крыльев выдернул.
Он показал мне серо-бурое перо с пятикопеечную монетку.
– Не садись больше рядом с ангелами на занятиях. Они линяют, – беспечно ответила я.
– Это не их, это мое. Скоро буду похож на совиного птенца с твоими закидонами.
– Дважды за одно и то же не ругают, – сказала я. – Я не знала, что так получится, и ты не знал. Если бы знал, то не пустил бы меня, – поморщилась я.
– У меня была мысль, что это чудо может какую-нибудь подлянку выкинуть, но не думал, что такую. Для них люди – расходный материал.
– А для вас? – улыбнулась я.
– Нууу, мы не такие.
– Вы другие, – рассмеялась я. – Для вас люди – пища, или ступень для развития. В общем, все вы потребители.
– Так же, как и вы, – насупился он.
– Да и по фиг. Теперь мне за Олега прилетит? – решила перевести тему.
– Шутишь? С чего ты это взяла?
– Как я понимаю, обратка полетела к заказчику. Найдут по следам и будут мстить.
– Дорогуша, не загребай все лавры себе. Ты работала не одна. А те силы сами решают, быть обратке или нет. Там такой след, что и твоих рун не видно. А мстить этим силам чревато, дадут по одной щеке с отмашкой, а потом развернут, по другой дадут, а потом еще накостыляют, чтобы на всю жизнь запомнили.
– Интересно, как им накостыляют, посмотреть уж сильно хочется.
– Я могу тебе примерно сказать, что будет. На финансах и удаче всё было завязано, в прямом и переносном смысле. Спрут все вытягивал и отправлял своим хозяевам, жертву отравлял. Охраны и передатчика благ теперь нет, зато есть отрава, которая прямиком направилась заказчикам банкета. Долбанет по финансовой сфере и удаче. Посыплется всё, как карточный домик. Как я слышал, у него бизнес отжали и кредитов на него навешали? Вот и полетит весь бизнес к едрене фене, как фанера над Парижем.
– Прямо вот так, – подбросила я вверх кленовый листик, и он медленно полетел на землю.
– Нет, скорее всего, вот так, – Шелби подбросил вверх осколок кирпича, и тот стремительно полетел вниз и рассыпался в крошку. – Подожди, еще объявятся тут граждане доброжелатели, полюбуешься.
– Так Олег от нас, скорее всего, уйдет после таких чисток.
– Вот кто его еще отпустит? – захохотал бес.
– Так он же теперь свободный, – удивилась я.
– Ага, только вот имеет некоторое количество долгов перед некими силами. Уйдет, долги не вернет, всё ему в обрат полетит, да с утроенной силой. За всё надо платить. Ты вон беса наняла, заплатила ему, а Олег чем тебя отблагодарил? А батюшку? Вот так-то, дорогая, если взял, то надо рассчитываться, или силы возьмут свое. О помощи он просил? Просил, не отвертишься теперь, всё получил, что нужно, – Шелби нехорошо оскалился.
– Тебе лучше знать, – пожала я плечами.
Вдалеке запылила машина.
– Смотри, как козлик скачет, торопится, – усмехнулся Дин Шелби. – К тебе по ходу спешит.
– Я никого не жду.
– А они тебя и спрашивать не будут. Знакомые ребятки. Одного я точно видел пару раз. Принц из чьих-то снов, – бес заржал аки конь.
Около нас остановился внедорожник импортного производства. Оттуда вывалился знакомый «Кощей» с артритными ручками и ножками.
– Доброго утра, Агнета. Правильно я ваше имя назвал? – протянул он, озираясь и принюхиваясь.
Прошка с котенком выгнули спинку и зашипели на непрошеного гостя. В машине на заднем сиденье кто-то сидел и свербил меня взглядом через затонированное стекло.
– Здрасьте, – ответила я не особо любезно.
Он протянул ко мне руки, чтобы поцеловать ручку.
– Слушай, мужик, ты бы грабли от меня убрал, я же всеку и не посмотрю, что у тебя там группа поддержки в катафалке сидит, – ответила я грубо, убирая руки за спину.
– Прошу прощения, Агнета. Просто обычно женщинам нравится, когда им ручки целуют.
– Поверь, никаким женщинам не нравится, когда им посторонние мужики руки слюнявят. Чего тебя нелегкая принесла? Мне лясы точить некогда, дела, заботы, деревня же, вся в работе.
– Слышал я, Агнета, что у вас есть особый дар. Не хотите ли вы немного подзаработать? – предложил «Кощеюшка».
Шелби строил потешные рожи, что не давало мне принять грозный вид.
– Предлагаю продать вам свой дар и все имеющиеся инструменты и приспособления, в том числе и помощников, – Кощей попытался слегка пнуть Прошку, но тот ему саданул когтистой лапой по брючине, придав им вид бахромы.
– Во сколько же ты оцениваешь мой дар и все прибамбасы? – мне было любопытно.
– Два миллиона, – улыбнулся дядя улыбкой хищника.
– Два миллиона чего? Долларов, рублей, тугриков, дублонов, фасолин, перца горошком?
– Рублей, конечно, – он поднял вверх палец торжественно.
– Ваша секта такая нищая? – поинтересовалась я. – Что-то ты маловато предложил.
Кощей победно посмотрел на автомобиль: дескать, я же говорил.
– Хорошо, две сто, – начал он торговаться.
– Начнем торг с десяти миллионов долларов, – ответила я.
– Агнета, это какая-то нереальная сумма, – опешил дядька.
– Вы сколько бабла отдали за этого каменного ангела, а говорите, что это для вас нереальная сумма.
– Нам нужно подумать, – наморщился он.
– Первоначальная цена торга не говорит о том, что я еще соглашусь.
– Вы могли бы согласиться и на меньшую сумму ради своих родных, – с угрозой в голосе проговорил он.
– Я тебе сейчас голову оторву и на кол на заборе повешу, – зашипела на него я. – Чтобы другим неповадно было всякую ересь мне в уши лить.
– Ну что вы так бурно реагируете, я просто пошутил, – костлявый гражданин попятился от меня.
– И я пошутила, хотя колья у меня уже приготовлены для таких, как ты.
К автомобилю подошел Исмаил, поднял лапу и пометил колесо.
– Ээээ, а это зачем он сделал? Зачем вот он, этот, как его, ваш пес, это сделал? – возмутился Кощей, тыча в волка пальцем.
– Чтобы знать, где ты и с кем находишься, – пояснила я.
О проекте
О подписке