Дурочка

Это оказалось невероятной удачей. Как водится у Даши, началась она с жуткой катастрофы. Ей просто нужно было повесить бра над туалетным столиком. Встретила соседку, которая знает все о том, как лучше, и та дала ей телефон супер-электрика по имени Роман. Он явился через полчаса после звонка, прошел в грязных сапогах по ее чистому красивому полу, бросил на ее кровать свой рюкзак и приступил к работе до того, как она убрала со столика свои кремы, духи и шкатулки с украшениями.

Даша убежала от звуков сверления и от зрелища погребения своих сокровищ под толстым слоем пыли и измельченного бетона.

Но любая пытка кончается.

Даша дала великому мастеру Роману две тысячные бумажки, но он медлил, и она поняла, что это сумма, недостойная его мастерства. Добавила еще пятьсот. Чувствовала себя почти счастливой, когда он ушел. Успела промыть все баночки и шкатулки на столе, как и сам стол. И тут случилась катастрофа. Свет вырубился во всей квартире.

Более того, как поняла Даша, Роман еще и повредил кабель интернета: он вдруг стал торчать обрывком из-под плинтуса. А ей материал отправлять максимум через два часа. А он вообще еще не дописан. Даша была репортером большого интернет-издания. И мобильник разрядился, а домашний, понятно, тоже не работает.

Даша выбежала во двор, медленно пошла по дорожке, с тоской вглядываясь во всех встречных мужчин. Рабочие-мигранты живут в доме на первом этаже. Но днем они редко здесь проходят. Когда увидела очень худого парня со специфическим рюкзаком за спиной и очень озабоченным смуглым лицом с чуть раскосыми черными глазами, сразу поняла: это он. Остановила его. Так сразу и сказала:

– Простите, вы наш рабочий? У меня дома катастрофа. Все накрылось: свет, интернет. Моя работа. Мне нужен спаситель, потому что все это натворил один умелый электрик.

– Хорошо, – сказал парень. – Я не ваш рабочий, но я сам по себе мастер. У меня как раз все с собой для электрики. Зовут меня Умар.

– Прямо сейчас? – не поверила счастью Даша.

– Да, я живу в этом подъезде. Мы тут квартиру снимаем. Шел домой. Можем пойти к вам.

Сказать, что все было замечательно, – ничего не сказать.

Умар снял обувь у порога, все сделал, переделал, заодно ровно повесил злосчастное бра, которое висело не так и криво. Включился свет, заработал интернет. Умар еще и убрал после работы. А когда Даша достала бумажник, смущенно сказал:

– Не надо. Мне неудобно: мы же соседи.

– Не говори такой ерунды, – горячо возразила Даша и сунула бумажку ему в карман. – Иначе я не смогу тебя приглашать. А у меня постоянно случаются катастрофы. Что ты еще умеешь?

– Все, – просто сказал Умар.

И что самое невероятное, это оказалось чистой правдой.

Из Дашиной жизни ушел дискомфорт. Она перестала корить себя за лень и безрукость. Все решалось быстро, как бы само собой. Просто приходил Умар. Иногда лишь затем, чтобы повесить пару картин на стены, временами – после счастья упавшего гонорара, – самый серьезный ремонт и настоящее обустройство.

Даша – человек не жадный и благодарный, – кроме платы по самому щадящему тарифу, отвечала своему мастеру за безотказность и мастерство профессиональным, журналистским пиаром, на этот раз устным. Через какое-то время у нее стали просить его телефон даже незнакомые люди на улице: ссылались на общих знакомых. И все просили их ему порекомендовать, как будто речь шла об известном скульпторе или адвокате.

Как очень быстро поняла сама Даша, к которой ее мастер уже не прибегал через пятнадцать минут после звонка, – теперь его нужно было ждать неделями, – трудолюбивый, умелый, честный и молчаливый человек был занят практически круглосуточно только в своем районе. Люди отказывались от услуг фирм и бригад, а Умар брался абсолютно за все.

Даша поняла, зачем ему много денег, когда встретила на улице с женой и двумя маленькими дочками. Дети были очень хорошо одеты, выглядели здоровыми, жена лучилась счастливой улыбкой. Снимали они довольно дорогую квартиру, которую он отделал как собственную.

Как сказала его жена Зоя, на родине он строит для семьи двухэтажный дом. Два месяца в год, без сна и отдыха и без всякой помощи.

Это был вообще странный и удивительный человек, который мог находиться в квартире много часов и, если не считать необходимого для работ шума, оставаться невидимкой. Никакого присутствия. Бесшумно передвигался, подтирая за собой любую пыль и грязь. Практически не говорил, на вопросы отвечал односложно или кивал. Даша никогда не видела, чтобы он ел или пил. Время от времени только курил на общем открытом балконе этажа. Худым он был до состояния мумии, при этом поднимал и перетаскивал большие тяжести.

– Умар, наверное, очень устает? – осторожно спросила она однажды у Зои, которая часами гуляла во дворе с детьми или сама носилась на скейтборде.

– Да, – радостно заулыбалась та. – Он приходит ночью, уходит, когда мы еще спим. Мы даже не разговариваем. Он и не ест ничего. Кофе пьет, посидит за компьютером и ложится спать. Устает очень.

В этом и была великая странность их брака. Даша никогда не видела менее похожих людей. А они вместе не меньше пяти лет, столько было старшей дочке… Зоя, которая на самом деле была Айжамал, с радостным восторгом, почти с яростью впитывала чужой образ жизни, впивалась в обычаи и привычки светской праздной москвички. Она говорила быстро, возбужденно, почти без передышки. Постоянно смеялась, независимо от темы разговора. И дела у нее были связаны исключительно с посещениями людных мест и магазинов. Муж безмолвно и безропотно все это принимал и финансировал. Даже по его молчанию было понятно, что он намного умнее жены. Зато она была симпатичная, веселая, быстро научилась красиво одеваться, краситься, могла выглядеть в свои сорок как девочка.

Как-то Умар стал приходить к Даше не просто сосредоточенным и молчаливым, как обычно, он выглядел как почерневшая жертва несчастья, которая ни за что не издаст стона.

Только от соседей Даша узнала, что беда действительно случилась. Зоя потащила детей в «Макдоналдс», пригласила еще подружек. Они заболтались, увлеклись. И не заметили, как младшая трехлетняя девочка сползла со стула и пошла по скользкому полу из твердой глянцевой плитки. Девочка упала на пол лицом, разбила его страшным образом и выбила почти все свои маленькие зубки. Подружки позвонили Умару и в «Скорую», Зою с ребенком увезли в больницу, он забрал старшую дочку. Так он один разрывался, не бросая и работу. Мрачнел и еще больше худел из-за плохих прогнозов. Искал врачей-консультантов.

Через несколько недель Даша встретила на улице Зою с детьми. Имена у девочек были такие, что она их не могла произнести, но Зоя сразу сказала, что их можно называть Таня и Нина.

– Как Нина? – озабоченно спросила Даша. – Что с зубками?

– Плохо, – просияла радостной улыбкой Зоя. – Их нет, а те коренные, которые остались, все время болят, она не может есть. Только жидкую пищу из блендера.

– Почему же боль?

– Это всегда от сладкого. Как дам конфеты, кричит.

И Зоя продолжала со смехом рассказывать, куда они сейчас ходят и ездят. Еду она возит с собой: на улице дети лучше едят. А ездят они по магазинам, которые находятся на разных концах Москвы. Она запихивает двоих больших детей в одну коляску и тащит их в метро. Покупает какую-то бредовую ерунду.

Даша попыталась ей объяснить: это то, что всегда можно найти вот тут, под носом. Но это, конечно, было бесполезно, потому что не в результате, а в процессе было дело.

Про себя Даша вынесла Зое приговор: идиотка, причем дело не столько в отсутствии ума, сколько в эмоциональной непроходимой тупости. Но когда одна знакомая спросила ее, не кажется ли ей странной жена Умара, она ответила дипломатично:

– Дурочка. Милая, приятная, доброжелательная и общительная дурочка. Что, возможно, и требуется такому напряженно-сосредоточенному трудоголику-маньяку.

Она не произнесла одной мысли: эту семью надо бы страховать, настолько экзотические характеры окружили двух маленьких девочек в чужой, совсем непонятной еще для них стране.

А ее определение получило путевку в жизнь, стало ответом на вопросы многих. Зоя – славная дурочка. Ей стали давать советы, дарить подарки, приглашать в гости с детьми. Так люди оказывали уважение незаменимому мастеру Умару.

Сложная, бурная жизнь Даши топила на своем пути не только часы, дни, многие лица и эпизоды, – годы, казалось, пролетали на гребне взмывающих и падающих волн. Запутанную, иногда больную личную жизнь она поправляла запойной работой. Из тяжелой работы выплывала благодаря теплому просвету такой жестокой и такой неожиданно дорогой личной жизни.

И привычным фоном оставался ее быт, удивительным образом облегченный благодаря тактичному, незаметному и почти гениальному участию Умара. Зою с детьми она не встречала очень давно. А когда случайно на них наткнулась, выходя из машины, по тому, как выросли девочки, поняла, что прошло с их последней встречи не меньше года.

Было очень поздно, около полуночи. А они то ли вышли из подъезда, который был далеко от их собственного, то ли просто там стояли.

– Привет, – весело окликнула Зою Даша. – Сто лет не видела вас. Вы что здесь делаете среди ночи?

– Умар работает в этом подъезде, мы его ждем, – ответила Зоя.

Она как-то вымученно улыбнулась, Даше показалось, что она ей не рада. А лица девочек были очень бледными, казалось, они засыпают на ходу.

– Он просил его ждать? А ты набери его. Если он задерживается, не стоит ждать. Смотри: дети хотят спать, давайте я вас провожу.

– Не нужно – не нужно провожать, – решительно замахала руками Зоя. – Мы и так не будем его больше ждать. Мы побежали домой. Спасибо тебе, Даша.

Вот тогда Даша почувствовала то, что у других журналистов называется профессиональной интуицией, а у нее – что-то сродни болезни. Маленькое грозовое облачко заползает глубоко в мозг и там существует само по себе, скрытно, но упрямо. И самые разные мысли вдруг начинают увязать в нем, возникает ощущение нерешенной задачи, неразгаданной опасности. Облачко все тяжелеет, требует другой информации, притягивает новые детали. И что характерно: собственная жизнь больше не уносит Дашу от одного мелкого острого камешка чужой жизни, а, наоборот, выводит прямо на него.

Даша год не видела Зою с детьми, а после той ночной встречи они стали встречаться довольно часто. Это было в разное время дня и по вечерам. Зоя с детьми всегда целеустремленно куда-то направлялась. Она все лучше одевалась, стала краситься прямо с утра, явно ходила в парикмахерскую. В отличие от Даши, которой катастрофически не хватало на это времени. Дети тоже были одеты все ярче, наряднее, скорее расфуфырены, а не одеты. В этих кружевах, воланах и оборках, в этих туфельках с бантами и цветами в песочнице не поиграешь, на лестницы, мостики и горки не полезешь. Даша никогда не видела детей Зои на детской площадке.

Тем временем весна явилась неожиданно и бесцеремонно: сразу с ярким солнцем, победившим и за ночь истребившим почерневшие от слабости последние сугробы.

Однажды утром Даша достала из шкафа легкие платья, юбки и блузки. Многие вещи она купила совсем недавно, зимой, под настроение, и ни разу не надела. То было утро великого разочарования. Зима оставила свой подлый след на фигуре Даши: она поправилась как минимум на полтора размера. Но какой смысл над этим горевать. Даша голодать все равно не станет, ей для работы и вдохновения требуется вкусная еда. И ничего с этим не поделаешь. Она сразу вспомнила тоненькую фигурку Зои и сложила все свои несостоявшиеся наряды в несколько красивых пакетов. Когда пришел Умар, передала это все его жене. Вдруг подойдет и понравится.

Примерно через неделю Даша выскочила в ближайший магазин за продуктами и сразу наткнулась на Зою с детьми. Они при полном параде куда-то быстро шествовали, как разноцветный передовой отряд пестрой армии с коляской наперевес. Да, с коляской, хотя подросшая младшая Нина уже давно уверенно топала на своих ножках, а старшая Таня выглядела как младшеклассница. Ей на самом деле, наверное, осенью идти в школу.

Зоя радостно приветствовала Дашу, начала взахлеб благодарить за красивые наряды. Все подошло отлично.

– Даша, сегодня праздник. Я прошу тебя, подожди здесь. А я быстро метнусь домой, хочу тебе тоже сделать маленький подарок. Ну пожалуйста, постой с девочками.

Даша никогда не была в курсе праздников, но, разумеется, осталась с детьми. Как получилось, пообщалась с ними. Они хорошо говорили и понимали по-русски, но это были очень серьезные, молчаливые дети. Наверное, в отца.

И такая деталь: Даша подняла руку, чтобы поправить сползший бант на голове маленькой Нины, и вдруг старшая Таня стремительно прижала сестру к себе.

Даша поймала два горячих темных взгляда – настороженный Тани, растерянный и вопросительный Нины. Она быстро опустила руку и сделала шаг назад.

Тут выбежала из подъезда Зоя. В двух руках она несла по несколько ярких, блестящих подарочных пакетов. Даша была удивлена и растрогана таким вниманием. Она поблагодарила, погладила Зою по плечу, заглянула в ее искрящиеся радостью глаза. Еще одно достоинство у не очень умной, но доброй женщины. Она щедрая и благодарная.

Дома Даша сложила дары Зои на столике в прихожей, занималась своими делами. Через пару часов вспомнила о них, принесла на свой письменный стол, стала вынимать содержимое подарочных пакетов и внимательно разглядывать. Что это?