Ночью Мэделин долго не могла уснуть. В дреме вспоминались те пугающие искаженные лица Лорен и Эбби, затем встретившийся мужчина, как на него медленно падал свет из окон и плавно освещал снизу-вверх, его глубокий взгляд… Казалось, будто он наступает на листья при шагах, от которых доносится шелест. Но через мгновение юная поняла, что это вовсе не во сне, дрема ее отступила, и слух уловил действительно некий шорох, исходящий неизвестно откуда. На столе догорала свеча, Мэделин привстала и прислушалась. Доносился даже отдаленный скрип и словно шаги, за одной стеной была пустая комната, за другой коридор, за третьей ванная комната. Мэделин встала с постели и направилась в помещение для мытья. Внутри тихо, свет попадал благодаря окну и звездной ночи. Однако шорохи исходили не отсюда. Тогда юная вернулась в комнату и стала прислонять ухо к стене в разных местах. Неподалеку стоял громоздкий комод, вплотную придвинутый к стене. В этом месте слышимость была лучше всего, поэтому Мэделин пыталась понять почему. Присев, смекалистая девушка заглянула под комод и обнаружила в стене виднеющуюся часть решетчатой вытяжки, чего не видела раньше из-за предмета мебели. Она уперлась руками в комод в попытках сдвинуть, вслед прислонилась спиной и помогала ногами. Наконец, он сошел с места, удалось немного отодвинуть от стены и подлезть к вытяжке. Оттуда доносился гул, непонятный шум, будто эхо и какие-то отголоски… Временами пролетал ветерок и проносил неприятный запах, возможно, из-за сырости. Мэделин вышла из спальни для проверки помещения, что соседствует с данной стеной. По лестнице кто-то поднимался, пришлось вновь спрятаться за первый попавшийся косяк. По виду в плохо освещенном холле это была женщина в черной накидке и капюшоне, но разглядеть лица не удалось. Она направилась выше, там проживало большинство жителей и гостей особняка, в том числе скрытная Айрин. Мэдди рискнула выглянуть вслед и уловила со спины лишь красные туфли, что выделялись на фоне всего темного, а подошва их была рыжего цвета. Увидела она их потому, что дама приподняла подол для хода по ступеням. «И кто же это столь скрытно бродит по ночам?..» – подумала озадаченная Мэделин и направилась дальше. Путь вел через холл в соседний коридор, однако в нем не располагались жилые комнаты, коридор лишь соединял с соседним крылом.

– Если здесь ничего нет, только стена, а за ней моя спальня… тогда зачем у меня там вытяжка? – тихо рассуждала юная.

Она прислонила ухо и послушала. Показалось, внутри слышны приглушенные шумы вроде того же гула и постукивания.

– Там моя спальня… и там ничего не стучит… – продолжала шептать Мэдди.

Юная прошлась по коридору в поисках знака в квадрате, ощупала каждую нижнюю часть стены, однако здесь ничего не было. У себя она достала план, довела указательным пальцем до изображенной своей спальни, от нее направила левее, где должен быть тот коридор. Вот только на рисунке не совсем понятно… исходя из плана, там слишком большое пространство, что больше похоже на вытянутый холл или даже большой зал… Символ здесь также не нарисован. «Может, помещение не считается коридором?..» – подумала девушка. «Но почему тогда на плане помещение столь просторное, нежели на самом деле?» – продолжала размышлять, пока не потухла единственная свеча.

Новым днем Беатрис постучала к Мэдди и на сей раз разбудила ее.

– Ты меня удивляешь… обычно уже вовсю бодрствуешь, а сегодня еще в постели… – навеселе сказала она, подойдя к окну.

Беатрис раскрыла темные портьеры и увидела сдвинутый комод. На вопрос о нем, прищурившаяся от яркого света Мэделин встала с кровати и ответила:

– Я там случайно обнаружила вытяжку… У тебя тоже есть в комнате?

– Есть, а что в них необычного? Только я велела заделать ее, оттуда воняло сыростью… – поведала Беатрис.

Девушка кивнула, подумав о пронесшемся вчера внутри запахе.

– Спускайся на завтрак, сегодня ни свет ни заря привезли приглашение для нас от Эмили, – рассказала новость подружка.

В столовой находились Эстер и Сьюзи. Вторую крайне задело, что невестка прислала письмо для девчонок, а свекровь не удосужилась пригласить. Ее нелюбовь к Эмили только росла. Вскоре присоединились Беатрис и Мэделин. Юная присела на противоположной стороне от Сьюзи и подметила ее разные глаза, все тот же несчастный правый глаз тянуло, словно кто-то подцепил крючком и за ниточку дергал.

– Сестра, тебя это доконает, нужно что-то делать… – тревожилась Эстер о глазе. – Нужно пригласить профессора. Дэвид сутками проводит в госпитале, потом у себя в рабочем кабинете, а толку ноль… чем он вообще занимается… – сетовала дама.

Мэделин вспомнила про тот тайный вход через книжный шкаф библиотеки в некий кабинет… Мысли прервал голос подружки.

– Мой отец, в отличие от других, трудится на благо общества… в данный момент он пишет диссертацию, что совсем нелегко… хотя откуда вам знать… – не смолчала Беатрис и высказалась.

– Я бы тебе посоветовала не разговаривать с нами в подобном тоне, – сразу же ответила Эстер, скривив тонкие брови.

– Лучше бы вы давали, вместо пустых советов в своем благотворительном обществе, действительную помощь, которую можно положить в карман, – бросила колкость Беатрис.

Эстер едва сдерживалась, отвела взор в сторону и поджала губы. К ее ладони прикоснулась Сьюзи и тихонько произнесла:

– Не нужно ссор… К тому же у меня уже есть помощник, – намекнула о недуге с глазом, о чем Мэделин толком не поняла.

– Всем прекрасно видно, кто начал ссору… кто вообще всегда начинает портить настроение… – ответила Эстер.

Беатрис не сдавала позиций и вмешалась:

– Неужто… А не вы ли всегда отсчитываете всех вокруг и считаете хуже вас, не видя бревна в своем глазу?..

Глаз Сьюзи дернулся.

– Мои глаза чисты, в моей семье нет места грязным склокам, – заявила Эстер.

– В вашей – это вы имеете в виду себя и своего сына от сапожника? Ибо в семью Бэлфорд входим также я, мой отец и моя матушка…

Первая часть речи о сыне невероятно задела Эстер, ее брови подскочили, а сжатая в кулаке ложка стукнула о стол. Ошеломлённая Сьюзи приложила руку на грудь.

– Как ты смеешь порочить мое и моего сына имена, – сказала возмущенная Эстер, белое ее лицо пошло красными пятнами. – А не позабыла ли ты, откуда родом твоя мать… И где же это нужно было находиться твоему отцу, чтобы встретить дочь пастуха… – нанесла ответный удар дама, защищая любимое чадо.

Беатрис вновь взбунтовалась, гораздо больше, нежели при разговоре о флейте. Она расставила локти, задев сидящую рядом Мэделин, и указала десертный ножом на Эстер. Глаза ее и без того большие, с объемными веками, выпучились, показалось, ее попутал бес, то и дело вот-вот воткнет острие в недруга. Мэдди в очередной раз удивилась обратной стороне ее некогда веселой подружки.

– Моя матушка не была дочерью пастуха, и ты это прекрасно знаешь! – воскликнула девушка, нарочно перейдя на личное обращение. – Он как раз работал на ее семью! А вот как занесло тебя в каморку к башмачнику, знает половина города!.. – атаковала пока словесно она.

Резко опустив нож и дёрнув рукой, Беатрис опрокинула вазу с цветами. Мэделин ахнула от неожиданности и засуетилась.

– Я подниму, – сообщила юная и полезла под скатерть.

Под столом Мэделин взяла вазу и потянулась за букетом; в сидящей позе платье Сьюзи поднялось выше и оголило ступни с надетыми красными туфлями. Одна ее нога в напряжении от ссоры была чуть приподнята и опёрта на каблук, отчего виднелась и подошва рыжего окраса. Заметив идентичность обуви с увиденным вчера, Мэделин от волнения даже стукнулась головой о стол. Наверху издала звон некоторая посуда. Вывести из себя обычно хладнокровную Эстер могли только слова об умершем сыне.

– Не смей говорить о моем сыне, ты ему не чета! – выдала дама, но более сдержанно, чем молодая.

– Хм, ты это уже много раз озвучивала… но теперь это действительно правда, ведь я-то жива… – выдала сильный, как удар в сердце, ответ Беатрис и резко встала.

Право, Мэделин поразилась жестокости подружки, какая бы не велась дискуссия, но атаковать вот так по живому убитой горем матери выглядело крайне беспощадно. Однако и сама миссис Бэлфорд не выбирала слов и очевидно хотела уколоть. Так что, был ли в этой «войне» правый, – сказать вряд ли можно. Мэделин поспешила за Беатрис, которая побежала до конюшни сказать кучеру подать скорее экипаж. Наедине с сестрой Эстер ей высказала:

– Ты видела ее поведение?.. Одинокая великовозрастная девица без рода буйствует от полного отсутствия внимания… она даже слугам не интересна, никто не смотрит на эту уродину… а еще пыталась лезть к моему красавцу сыночку… жаба!

До конюшни и иных хозяйственных строений вели разные тропы от выходов из дома, которых было больше двух, не считая парадного. Вокруг раскинулись деревья и зелень, окружала особняк ограда. По незнанию Мэделин куда-то свернула и случайно оказалась неподалеку от леса. Впереди, за оградой стоял человек. Приглядевшись, юная узнала того старика с дороги в темной накидке, но без капюшона, волос его был седой, в руках, под накидкой он что-то держал, что напоминало сверток с младенцем. Мэделин испугалась, старик посмотрел и повернул в сторону леса, там вдали он опустил то, что держал в руках, и направился вглубь, по пути совершая зазывающие взмахи. Юная не поняла о происходящем, дыхание ее долго не успокаивалось. Раздался голос кучера Беатрис, который резво махал и звал Мэделин. Карету подали, и девушки отправились к Эмили. Сьюзи поехала буквально следом в своем экипаже. По пути озадаченная увиденным Мэделин спросила Беатрис:

– Помнишь того пожилого, который клянчит у проезжающих господ… А он совсем один? Где он живет?

Беатрис была погружена в свои думы и не особо разговорчивая после ссоры с Эстер, однако ответила:

– Почем мне знать, где он живет… болтается всегда по лесу… Говорили, он сошел с ума и потерял свое состояние, или же, наоборот, сначала потерял деньги, а потом рассудок… Про его родных мне неизвестно, вряд ли кто-то пожелает родниться с ним…

Слова озадачили Мэдди еще больше… значит, по слухам, старик мог быть когда-то не нищим, но вслед Беатрис добавила:

– Дед же мой говорил, что этот старик просто сумасшедший и болтал о своем некогда богатстве, чтобы господа и дамы восприняли его, как из своего круга… Но никто явно не захочет пожать ему грязную руку…

Эмили и Арчибальд – сын Сьюзи жили неподалеку от городской улицы, в небольшом, но уютном доме. По замашкам семьи Бэлфорд или той же матери Арчи такое жилье посчитали бы слишком скромным, всего два этажа, одна гостиная, столовая только на двенадцать персон и задний дворик с садом, которым любила заниматься Эмили. Встретил гостей приветливый старший лакей среднего возраста, что взялось во внимание Мэделин, обычно такую должность занимали в зрелом возрасте, с приобретенным большим опытом. Он проводил прибывших прямо до спальни хозяйки, и это также подметила юная гостья. Эмили ожидала желанных гостей неподалёку от двери, стоя на своих худеньких ножках. Сразу почувствовалось, что женщина очень хочет улыбаться и радоваться жизни, которая почему-то безжалостно ускользает. У нее вновь круги под глазами, лицо бледное, однако щеки покрыты розовой пудрой для маскировки болезненного вида.

– Я рада вас видеть, прошу, проходите, – дружелюбно сказала Эмили и показала на выход из спальни через овальную арку в новый зал.

Раньше там было продолжение хозяйской спальни, но теперь оборудовано под детскую, а также гостиный уголок с софами и столиком у камина.

– Наша малышка недавно проснулась, – произнесла Эмили, ведя гостей.

Внутри Мэделин увидела сидящего на коврике ребенка в окружении разных игрушек, неподалеку располагалась кроватка, комод и иные вещи. Девочка выглядела очень милой, ее волосики забавно кучерявились и пушились. Мэделин первая подошла и присела на корточки возле нее. Беатрис же повела себя равнодушно, вероятно, не испытывала особой симпатии к маленьким детям или не понимала их… Она отошла и села на софу.

– Привет, меня зовут Мэдди, а тебя? – заговорила юная с ребенком.

Девочка с большими голубыми глазами и длинными ресницами навела взор на нового человека и, подавая ей игрушечную собачку, произнесла:

– Меня зовут Лили, а это Томми…

Мэделин погладила песика, затем Лили взяла его и завернула в ткань, словно младенца. Она стала укачивать Томми. Гостья случайно вспомнила пожилого у ограды, держащего что-то в руках, точно сверток… Возникло чувство схожести… На столике у соф уже стояли чайные принадлежности, вазочка с печеньем и блюдце с шоколадом. Из данной комнаты была еще одна дверь в коридор, дабы не проходить постоянно через спальню хозяев, и слуга почему-то провел прибывшую Сьюзи именно так, нежели девушек.

– Ты снова позабыл о должном приветствии дамы, ну или вовсе не помнил… бездарь… – негодовала Сьюзи на лакея.

Судя по всему, она его не терпела из-за занимаемой высокой должности и потому, что назначила мужчину Эмили, посчитавшая хорошим работником. За спиной свекровь наговаривала на невестку, будто та имеет близкие отношения с молодым слугой и поэтому ему помогает. Озабоченная мать даже рассказала свои уверенные предположения сыну, однако Арчи не поверил. Едва успев войти, Сьюзи перевала внимание на ребенка и недовольно заявила:

– Эмили, почему внучка до сих пор не причесана, тем более при гостях… Болтаются небрежно волосы, будто у старой куклы! – возмущалась свекровь.

Она подошла к Лили, поприветствовала, попыталась уложить руками ее кудряшки и весьма быстро отошла к софам. Столь короткое общение бабушки с внучкой удивило Мэделин.

– А где няня? – спросила свекровь невестку.

Право, Эмили была крайне терпелива и вежлива, на все нападки и сование носа не в свои дела от Сьюзи она реагировала сдержанно и даже с улыбкой. Притом не лукавой, как та же Айрин, а именно простой, душевной.

– У няни несколько выходных, сегодня ее нет, – спокойно ответила Эмили, сама разливая гостям чай вместо служанки.

Сьюзи хлопнула в недоумении ладонями по бедрам, а вернее, юбке и недовольно вздохнула. Затем она все же присела на софу. Эмили не знала о приезде свекрови, поэтому для нее чашки не было. Неудобная ситуация заставила хозяйку извиниться и пойти вниз за посудой.

– Ни дома путного, ни слуг, ни няни, ни спальни для ребенка… – сетовала Сьюзи, когда Эмили вышла.

– Дом Эмили очень хороший и уютный, – вдруг заступилась Мэделин.

– Этот дом купил мой сын… – поправила Сьюзи с намеком о принадлежности.

Дама продолжила обсуждать неугодный дом, маленький сад, где марает руки жена ее сына, и плохое расположение, пока Мэделин отвлеклась от неприятных сплетен и взглянула в сторону Лили. Но вдруг там на коврике ее не оказалось. Юная резко встала с софы.

– А где девочка… – произнесла она.

Однако Сьюзи, будто глухая и заведенная, болтала только о своем. Дама немного отвлеклась и выдала:

– Я говорила, что ребенку нужна няня, в таком возрасте с ним может случиться всё, что угодно…

Мэделин хотела выйти из-за софы и случайно задела юбкой свою кружку, которая опрокинулась. Остатки чая вылились на стол. На это Сьюзи отреагировала немедленно и шумно, ведь могло попасть на ее шелковое платье.

– Успокойся, Мэдди, – сказала Беатрис, показывая за ее софу.

Туда спряталась игривая Лили и с улыбкой наблюдала. Когда ее обнаружили, она выпрыгнула и засмеялась.

– Ну а что еще с ней могло случиться в комнате… я знала, что внучка здесь, – рассудила безмятежная бабушка.

Мэделин поначалу вздрогнула от шутки Лили, но затем сама присела и спряталась за софу с другой стороны, чтобы поиграть. Она стала выглядывать сверху, а когда была замечена девочкой, то тут же пряталась обратно. Лили делала то же самое и хохотала. Смех ее и улыбка были столь чистые и искренние, точно невинный ангелочек.

– Нет, не могу смотреть на ее лохматые волосы, это неприемлемо, – сказала Сьюзи, сделав рукой отрицающий жест, и встала.

Дама направилась в спальню Эмили и сына за расческой.

– Хочешь, тебя причешет бабушка? – спросила девочку Мэдди.

От слова «бабушка» бабушку покоробило, задетая дама бросила недовольный взор и вошла в спальню. Лили же не хотела, чтобы ее волосы трогала бабушка.

– Она их тянет, – произнесла девочка.

Беатрис похихикала, неумелая молодящаяся бабушка вызывала у нее иронию.

– Она, похоже, только «причесывать» пасынка умеет, – тихо выдала девушка.

Мэделин по простоте душевной хотела порадовать ребенка и подумала сама сделать ей косички, юная направилась в сторону спальни Эмили и заметила детскую расческу и шкатулки для украшений Лили на комоде в данной комнате… «Зачем тогда Сьюзи пошла туда?» – подумала совершенно случайно Мэдди. Она уже находилась на пороге и выглянула. В сей момент дама наклонилась к постели супругов и что-то суетливо делала с одной подушкой. Увиденное показалось странным, Мэделин не спешила входить, Беатрис не смотрела в ее сторону, разговаривая с девочкой. После Сьюзи поправила наволочку и скорее подошла к туалетному столику. На нем лежали разные принадлежности, она взяла расческу Эмили и, вытащив из нее волосы, спрятала их в висевшую на своем запястье сумочку. Мэделин уже отошла от входа. Когда дама появилась из арки, юная отвлекла ее наводящими словами:

– Вот же расческа Лили, – показывала в руке.

Дама, право, растерялась и поначалу молча смотрела, глаз ее начал дергаться. Пришлось приложить ладонь успокоить тик.

– У внучки пышные локоны, эта расческа мала… – ответила Сьюзи, собравшись. – Я всегда беру расческу Эмили.

Вернулась хозяйка. Бабушка действительно с рывка чесала волосы Лили, натягивая даже ее глазки. После этого Сьюзи совсем немного выпила чаю и собралась уезжать. Даме стало больше нечего здесь делать. Как подумала Беатрис, ее ждал юный любовник. А вот Мэделин пребывала пока в смятении. По уходу Сьюзи в комнате стало гораздо тише и спокойнее. Неожиданно Беатрис предложила поехать к мистеру Бернару и сфотографироваться, он проживал и работал неподалеку. Даже после похода вниз и снова наверх Эмили изрядно устала, однако желание дышать полной грудью и развеяться было очень сильно. Она в последнее время совсем сдала и не выходила из дома после дня рождения мистера Верджила.

Три дамы и Лили, которой все-таки сделала косички Мэделин, отправились. Эмили с дочкой взяли свое ландо. По пути в голове Мэдди крутились мысли о сделанном Сьюзи в спальне хозяев…

– Ты не замечала странного поведения Сьюзи? – спросила она Беатрис.

Подружка не была удивлена и знала о плохом отношении свекрови к невестке только лишь из-за положения той в обществе, из-за ее простой семьи…

– Но разве это важно… – размышляла вслух Мэделин. – Эмили хороший человек, они любят друг друга с Арчи, у них прекрасный ребенок, Эмили подарила Сьюзи чудесную внучку…

Беатрис с забавой смотрела на наивную подружку, порой она даже завидовала ее непосредственности.

– А Сьюзи нужна эта внучка, не заметила?.. – произнесла девушка с ноткой вопроса для раздумья. – Нередко мы желаем совершенно иного, нежели нам дает судьба… – направила задумчивый взгляд в окно. – И мы даже пытаемся с ней спорить…

Беатрис вернула взор на Мэдди и в конце добавила:

– Но из этого ничего хорошо не выходит, как показывает жизнь…

В очередной раз показалось, будто она о чем-то вспоминает из своей жизни, и это вряд ли радостное…

Мистер Бернар проживал в доме, к которому была пристроена пекарня. Весь первый этаж выкупленного здания предназначался для фотоателье, а выше находились жилые помещения, в том числе его мастерские для изобретений. Богатых, а значит, платных посетителей встретил его молодой сын, работающий ассистентом. Высокий юноша представился как Франц и сразу пошутил, что отец назвал его в честь немецкого фотографа. Внутри было два зала, первый малый для одного посетителя со стулом, штативом и светлым либо черным фоном, а второй уже большой для целой семьи и с разными разрисованными фонами по желанию господ и дам, и стоило это на порядок дороже. В маленьком зале мистер Бернар как раз фотографировал бесплатно, когда испытывал изобретения. В просторном помещении располагались две софы для удобства, для общей фотографии доставляли нужное количество стульев. Беатрис первая вызвалась сфотографироваться и заняла место, выбрав в качестве фона нарисованное море с волнами. Франц принялся устанавливать. Появился мистер Бернар, у него, как всегда, была одна штанина короче другой, выдавая разного цвета нижнее белье.