Цитаты из книги «От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику»

Пожалуй, можно сделать первый вывод о том, что современная западная массовая культура является одним из проявлений неких глобальных закономерностей, связанных с нынешним состоянием ноосферы. Но помимо этого можно также сказать, что массовая культура и в области духовной жизни человечества не является чем-то случайным, наносным, результатом воли неких злых сил, стремящихся оболванить людей с целью установления полной власти над ними. По этому поводу известный последователь идей Вернадского А.Л. Чижевский выдвинул предположение о существовании психопатических эпидемий. Так, он пишет: «Вся общественная жизнь человеческих коллективов протекает под знаком массовых психозов и массовых психопатий. Чем интенсивнее бьет ключ общественной жизни, тем чаще и глубже охватывают ее коллективные безумия…

Но чем объяснить такое повальное увлечение мифом в новую эпоху, эпоху, как утверждают социологи, массового общества? Скорее всего тем, что именно масса и начала отныне диктовать свои условия, уже не нуждаясь ни в каком облагораживании со стороны элитарного искусства. Наоборот, масса сама проникла в это искусство и подчинила его своей логике, суть которой и будет проявляться во всякого рода мифотворчестве.

в литературе XX века появляется настоящий поток произведений, где миф начинает играть первостепенную роль. Этот поток захватывает поэзию (Йейтс, Паунд и др.), драму (Клодель, Кокто, Жироду, Ануй, О' Нил и др.) и роман (Т. Манн, Дж. Джойс, Дж. Лоуренс, Апдайк, А. Карпентьер, Г. Маркес и др.).

традиционные сюжеты, взятые из давно сложившегося арсенала мифологии, абсолютно господствуют в литературе Запада вплоть до начала XVIII века, а в литературе Востока до еще более позднего времени. В XVIII–XIX вв. литература претерпела процесс демифологизации, и в науке возобладало позитивистское представление о мифах как о плодах незрелой мысли, неумелых, ложных обобщениях и пережитках первобытных институтов. Исключение составляли романтическая философия (прежде всего Шеллинг) и романтическая литература, которая если и прибегала к мифоподобным сюжетам, то не традиционным, а собственного изобретения (особенно Новалис и Тик). Однако с конца XIX века «ремифологизация» литературы стала набирать темп. В теории – Ф. Ницше, а в плане практики – Р. Вагнер. Энтологи XX века (начиная с Б. Малиновского, Ф. Боаса, Дж. Фрезера и учеников последнего – так называемой «Кембриджской школы») показали фундаментальную роль мифа и ритуала в жизни архаического общества и генезисе некоторых социальных институтов.

Золя вступил в полемику со всем предшествующим реализмом, обвинив его в непростительной идеализации, как самой жизни, так и представителей толпы.

До появления натурализма и Э. Золя автор чаще всего идеализировал своих героев, поднимал их до уровня своей просвещенной духовной личности или осуждал с высоких позиций.

за все двенадцать веков своей истории, с шестого по девятнадцатый, европейское население ни разу не превысило ста восьмидесяти миллионов. А за время с 1800 по 1914 год – за столетие с небольшим – достигло четырехсот шестидесяти…

Но при всём при том необычайно мощное воздействие этого произведения на вдумчивого читателя несомненно, и заключается оно в том, как трактуется на его страницах извечный конфликт между так называемым обывательским здравым смыслом и помешательством творческой личности, ищущей Истину.

с 1800 года все в этом смысле начинает меняться и первой реакцией на появление на исторической арене массы, толпы становится во многом реализм с его социальным заказом всеобщей демократизации искусства. Исследователями уже не раз отмечалось, что весь XIX век прошел именно под знаком реализма, то есть, как метко выразился Ортега-и-Гассет, простая «история Хуана и Марии» стала наиболее популярной на Западе, например, «Кармен» Мериме, где автору для того, чтобы выразить свою собственную философию жизни понадобилось прибегнуть к рассказу о любви воровки-цыганки и солдата-баска. В русской литературе А.С. Пушкин, создавая одну из своих реалистических поэм «Домик в Коломне», отразил процесс демократизации искусства

Чтобы пояснить механику получения эстетического удовольствия, недоступного массам и доступного элите, Ортега прибегает к сравнению с окном. Можно смотреть через окно в сад, не замечая стекла. Но можно настроить зрение иначе: смотреть на стекло. Тогда сад будет восприниматься лишь в виде расплывчатых пятен, словно бы нанесенных на стекло. Первое равносильно восприятию через искусство предмета изображения, жизни, и в этом случае искусство как таковое не воспринимается. Чтобы его воспринять, нужно сосредоточиться на стекле.