Цитаты из книги «От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику»

Борьбу рационального и иррационального мы наблюдаем и во всей истории мировой литературы. Так, еще Ф. Ницше в своей книге «Рождение трагедии из духа музыки» вычленял два основных начала любого художественного творчества – аполлоническое и дионисийское. Религия Аполлона, есть, прежде всего, стихия сновидения, которую нужно резко противополагать стихии экстаза, где нет никаких видений.

Борьбу рационального и иррационального мы наблюдаем и во всей истории мировой литературы.

Как мы видим, процесс массовизации человеческой культуры в целом – это процесс всеобщий и давний и осуществляется он в силу своей мифологической ориентации и космического происхождения в рамках так называемого иррационального начала. Здесь необходимо отметить, что борьба рационального и иррационального начал в культуре наблюдалась на протяжении всей истории человечества. Более того, из иррационального берут свое начало разум и логос. Известно, что первобытная мифология является первой донаучной попыткой объяснить природный, социальный миры, а также мир души человека. Зарождение наук также имеет мифологические корни.

В XX в. философия Разума в виде традиции Просвещения, учения Гегеля, а затем научного позитивизма середины XIX в. и самого начала века ХХ-го уступила место философии экзистенциализма. А наряду с историческим мышлением появилось или вновь начало возрождаться мышление мифологическое.

после двух мировых войн, после обострившегося экологического кризиса, а также кризиса различных утопических социальных систем у человечества утратилась вера: а) в абсолютную истину; б) в историческую закономерность; в) в абсолютный авторитет науки.

Помимо вышеперечисленных массовых помешательств знает история и такое современное помешательство, как повальное увлечение модой. Маскау описывает знаменитую психическую эпидемию, так называемую тюльпаноманию, охватившую голландцев в 40-х годах XVII века. Началась она с того, что все население – дворяне, горожане, фермеры, механики, моряки, лакеи, горничные, трубочисты, торговки старым платьем взялись за торговлю тюльпанами, которые быстро стали повышаться в цене. Однако вскоре цена на тюльпаны начала падать, и тысячи людей окончательно разорились. В 1717 г. аналогичная эпидемия финансовой спекуляции прокатилась по Франции. Через несколько лет финансовая эпидемия охватила англичан. Даже современные рок-концерты, собирающие многотысячные толпы зрителей, как выясняется, не являются отличительной чертой только нашего времени. Так, в XIII–XVI вв. мания плясок овладела детьми. Возникновение одной из них старинная хроника приписывает крысолову из Гамельна. Рассказывают об эпидемическом распространении танца в XIV в. при дворе французского короля Карла V (1364–1380). История Португалии XVI в. отмечает лиссабонскую эпидемию неистовой пляски. И таких примеров можно было бы привести немало.

Еще одним архетипом масскульта является эскалация насилия. И по этому поводу А.Л. Чижевский замечает следующее: «Безумная страсть к кровавым зрелищам, по-видимому, лежит в основе природы человека. До какой высоты и виртуозности была доведена эта страсть, рассказывают жуткие страницы истории последних столетий римского владычества. Каким обаянием у римского народа пользовались цирковые зрелища с их дикими боями человека со зверем и травлею зверей! Это было огромное эпидемическое увлечение». А.Ф. Лосев в своей работе «Эллинистически-римская эстетика 1-11 вв. н. э.» пишет: «Наслаждение от чужого страдания, кровавое сладострастие и садизм мучителя-убийцы, педераста и кровосмесителя – это, в конце концов, только вид эстетики, хотя при изображении такой эстетики обычно даже самые отъявленные нигилисты превращаются в ханжей и моралистов».

Скорее всего, общественные психопатии имеют определенную цикличность и не зависят от воли людей.

По мнению де Сада, лишь две темы будут волновать любого романиста с древнейших времен: любовь и сверхъестественный ужас, порожденный насильственным вторжением высших сил в простую жизнь людей, ибо само слово роман не случайно происходит от английского «romance», что означает любовное приключение. С определенным допущением маркиза де Сада можно назвать первым теоретиком будущего масскульта. Об этом говорит и набор авторов, где с великими именами в одном ряду будут стоять имена малоизвестные или полностью забытые, но, видно, в эпоху самого маркиза пользовавшихся огромной популярностью (вот она извечная ориентация на читателя, на спрос и рынок), об этом же говорит почти фрейдовская ориентация на секс и насилие. И в этом смысле, по маркизу де Саду, лучшим будет считаться роман Петрония «Сатирикон».

Когда мы говорим о таком явлении масскульта, как сексуальная революция, то не должны забывать, что, по мнению того же А.Л. Чижевского, массовые половые психопатии были известны во все времена. Повальный гомосексуальный разврат эпидемически распространился по Риму в царствование Гелиобала (218–222), а в новое время – среди солдат в Новой Каледонии, в Бразилии и других странах. Описана всеобщая половая психопатология во Франции в 1848 г. И, конечно же, никак нельзя назвать Жаклин Сьюзен, автора нашумевшего романа «Любовная машина» (1969) основоположницей и первооткрывательницей сексуальной революции в литературе. Скорее всего, пальма первенства принадлежит в этом вопросе скандально знаменитому маркизу де Саду, который словно подытожил своим творчеством сексуальный психоз, охвативший всю Западную Европу в течение XVIII столетия. В своем знаменитом эссе «Мысль о романах» («Idee sur les romans») опальный маркиз сначала дает краткую историю развития жанра с античных времен (здесь он говорит о «Дафнисе и Хлое» Лонга, о «Золотом осле» Апулея), упоминает арабскую традицию, что соответствует современной научной концепции, переходит к рыцарскому роману, к эпохе Возрождения, к Сервантесу, Боккаччо, Данте, где под влиянием английского предромантизма обращает прежде всего внимание на описание ужасов ада, говорит о французском романе XVII века и завершает все анализом просветительского романа XVIII века, где упоминает такие имена, как Руссо, Вольтер, Ричардсон, Филдинг, Прево, Радклиф, при этом полностью игнорируя творчество таких своих современников, получивших большое признание у читающей публики, как Д. Дидро с его романом «Монахиня» и П. Шодерло де Лакло с его «Опасными связями». Однако это не мешает де Саду возвести в ранг великих авторов совершенно забытых романисток – маркизу де Ганж, Изабель де Бавьер, Аделаиду де Брюнсвик.