Цитаты из книги «Авиатор»

Сказал Иннокентий, что удельный уровень зла примерно одинаков во все эпохи. Просто зло принимает разные формы. Иногда оно представлено анархией и преступностью, а иногда властью. Он, долгожитель, видел и то, и другое.

Борьба за счастье вас, кажется, не особенно вдохновляет? – спрашивает меня Валентина.– От нее, – говорю, – вообще-то, одни трагедии.

Ведь настоящее покаяние – это возвращение к состоянию до греха, своего рода преодоление времени. А грех не исчезает, он остается как бывший грех, как – не поверите – облегчение, потому что раскаян. Он есть и – уничтожен одновременно.

Немцы, я думаю, в таких размерах этим не занимаются, им удивительно, что можно так беззаветно воровать. Нам тоже удивительно, но – воруем.

Может, имеет значение только то, что слова были произнесены и сохранились, а уж кем и где – дело десятое?

Есть лица настолько типичные, что кажутся выдуманными.

Страшна сама мысль о погружении во мрак, она сжимает сердце, как тиски, и ты изо всех сил сдерживаешься, чтобы не закричать.

– Получается, – предположила Настя, – что лучше пребывать в утопии и быть счастливым, чем быть свободным, но печальным.

Я позже в жизни наблюдал, что одинокие люди чувствуют тоньше и приближение перемен замечают раньше других.

Воспоминание – это определенная комбинация нейронов, клеток головного мозга. Вступают в связь другие нейроны – вам предъявляется другое воспоминание.