Цитаты из книги «Авиатор»

Так вот о главном. Ведь это только на первый взгляд кажется, что Ватерлоо и умиротворенная беседа несравнимы, потому что Ватерлоо – это мировая история, а беседа вроде как нет. Но беседа – это событие личной истории, для которой мировая – всего лишь небольшая часть, прелюдия, что ли. Понятно, что при таких обстоятельствах Ватерлоо забудется, в то время как хорошая беседа – никогда.

бессмысленно винить в своих бедах государство. И историю – бессмысленно. Винить можно только себя.

Одиночество – это ведь не всегда плохо

Сколько раз впоследствии мне хотелось притвориться мертвым – чтобы меня вот так же положили на траву и больше не трогали. Так ведь не верили, ждали смерти всерьез.

Уже второй раз слышу от него про воровство. Но ведь всегда воровали – в тысяча девятьсот девяносто девятом, в тысяча восемьсот девяносто девятом, и во все прочие годы тоже. Почему же это его так задевает – потому что немец? Немцы, я думаю, в таких размерах этим не занимаются, им удивительно, что можно так беззаветно воровать. Нам тоже удивительно, но – воруем.

одинокие люди чувствуют тоньше и приближение перемен замечают раньше других.

В сущности, вот он, Рай. В доме спят мама, папа, бабушка. Мы любим друг друга, нам вместе хорошо и покойно. Нужно только, чтобы время перестало двигаться, чтобы не нарушило того доброго, что сложилось. Я не хочу новых событий, пусть существует то, что уже есть, разве этого мало?

Ей было ужасно оттого, что он ушел вечером – не днем, не ночью, когда порядок вещей кажется устоявшимся, а в зыбкое переходное время.

А разве всеобщее помутнение – не историческая предпосылка?

Я боюсь не старости… Смерти. Не быть страшно.