Читать книгу «Чужой своим не станет» онлайн полностью📖 — Евгения Сухова — MyBook.

Глава 4
Начало операции

Центральный аппарат Главного управления имперской безопасности располагался в Берлине в комплексе массивных зданий на Принц-Альбрехтштрассе. В действительности хозяйство управления было значительно шире и включало еще тридцать семь зданий, разбросанных по всему городу. Некоторые из строений, с дворянскими гербами на фасадах, были весьма приметны и знамениты: имели многовековую историю прусских королей, и еще сравнительно недавно в них располагалась кайзеровская администрация. Другие здания, построенные накануне войны, не имели даже вывесок. Однако охрана, стоявшая у дверей, своим видом красноречиво давала знать, что здесь размещается серьезная организация.

Кабинет начальника Главного управления имперской безопасности обергруппенфюрера Кальтенбруннера располагался в центральном аппарате, но в каждом из семи управлений он имел удобные комнаты, в которых можно было проводить работу.

Возникновение Главного управления имперской безопасности было не случайным – Гитлер хотел устранить давнее соперничество между службой внешней разведки и государственной тайной полицией. Прежде разведку возглавлял любимец фюрера обергруппенфюрер СС Рейнхард Гейдрих, но после его гибели два года назад близ пражского города Либень от рук чешских диверсантов дело перешло к Эрнсту Кальтенбруннеру.

Жесткий, не терпевший компромиссов Кальтенбруннер показался фюреру наиболее подходящей кандидатурой, ему под силу было устранить всякие противоречия между спецслужбами по мере территориального расширения Рейха. Но обергруппенфюрера Кальтенбруннера ожидало значительное разочарование – большую часть полномочий, оставшихся после смерти Рейнхарда Гейдриха, рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер забрал себе.

* * *

Гауптштурмфюрер СС Вильфрид Штольце прибыл в Берлин ровно в восемь.

В половине девятого он подошел к массивному длинному зданию с колоннами, уверенно поднялся по высокой боковой лестнице, остановился у медного коня, гордо вскинувшего голову, и, как бы случайно, коснулся его приподнятой ноги. Так Штольце поступал всегда, когда наведывался в Главное управление имперской безопасности, всерьез полагая, что конь, застывший в меди, принесет ему удачу. Примета его ни разу не подводила, и он очень надеялся, что так будет и на этот раз.

Показав удостоверение в приемной, гауптштурмфюрер Штольце получил пропуск от дежурного офицера и уверенным шагом пересек мраморный холл, как поступает человек, не однажды здесь бывавший. Поднялся по широкой, устланной ковром лестнице и зашагал в направлении приемной начальника Главного управления имперской безопасности.

Остановился в конце коридора перед высокой дверью с надписью «Приемная», потом уверенно потянул массивную резную ручку. Дверь подалась на удивление легко: мягко скользнула на металлических шарнирах и приоткрылась, предоставив вошедшему возможность рассмотреть двух генералов и одного полковника, сидевших на широких с высокими спинками стульях.

Энергично поприветствовав офицеров, Штольце опустился на свободный стул около стены. У окна за небольшим столом расположился секретарь Кальтенбруннера майор Гольц, аккуратно перелистывавший страницы в черной папке. Отыскав нужный протокол, он сделал пометку в своем блокноте и посмотрел на Штольце.

– Гауптштурмфюрер Штольце? – спросил майор.

Вильфрид Штольце оставался серьезным, принимая предложенную игру. В действительности они были знакомы с сорок первого года, когда служили в Абвере-2, в самом засекреченном отделе под началом полковника Гросскурта. Впоследствии их дороги несколько разошлись: майор Гольц вошел в группу 2А, в подразделение, отвечавшее за организацию диверсий в странах Востока и Севера, откуда затем был назначен референтом Кальтенбруннера, а гауптштурмфюрер Штольце был переведен в соединение «Бранденбург-800», а уже из него был направлен в полк «Курфюрст».

Даже проходя службу в разных подразделениях, они не теряли связи друг с другом: временами перезванивались, а последние два года вместе отмечали Рождество, едва ли не до упада напиваясь пуншем. Так что их дружбу можно было назвать крепкой.

– Да, господин майор, – энергично отвечал Штольце.

– Господин обергруппенфюрер распорядился пропустить вас сразу по прибытии. Сейчас он разговаривает с генерал-майором Бентивеньи, потом – ваша очередь.

Генералы и полковник выглядели невозмутимыми: видно, у гауптштурмфюрера действительно имеются весьма веские основания для немедленного визита, если его пропускают раньше генералитета, проигнорировав при этом предварительную запись.

Вильфрид Штольце едва кивнул, понимая, что подобная привилегия не была дружеской любезностью. Гольц вообще отличался редкой педантичностью, следовательно, таково было распоряжение самого Кальтенбруннера. А значит, разговор будет особо важным.

Появление в кабинете Кальтенбруннера Франца фон Бентивеньи было весьма примечательно. Что же такого интересного хотел поведать шефу Главного управления имперской безопасности старый и опытный разведчик?

Несколько месяцев назад он возглавлял Третий контрразведывательный отдел Абвера, но после отстранения Канариса от руководства военной контрразведкой был вынужден уйти в резерв. Похоже, что фон Бентивеньи не терял надежды вернуться на место прежней службы, на что требовалось личное разрешение Эрнста Кальтенбруннера. Хотя вряд ли ему это поможет – обергруппенфюрер недолюбливал старую гвардию адмирала Канариса.

Поднимающееся солнце опалило желтым светом кожаный диванчик, стоявший напротив окна; длинной желтой полосой разделило стену кабинета на две неравные части. Надвигалось душное жаркое лето с обильными проливными дождями, какие могут быть только в Восточной Пруссии.

Гауптштурмфюрер Штольце предпочитал самый юг Германии с мягким климатом, где природа лишена столь редких перепадов. По Обербауерну, затерявшемуся в Баварских Альпах, Вильфрид скучал и не упускал возможности побывать на малой родине.

Поднявшись, Штольце подошел к окну и посмотрел на улицу, не слишком оживленную в этот ранний час. Его внимание привлекли две девушки, одна из которых, одетая в красное длинное приталенное платье, в соломенной шляпке на хорошенькой ухоженной головке, очень напоминала ему Эльзу. Разве что была чуток помоложе. Подруги о чем-то энергично разговаривали, не зная печали, как если бы вовсе и не было войны. Они быстро с веселым смехом перебежали улицу перед надвигающейся колонной грузовых автомобилей, спешащих на Восточный фронт.

Дверь кабинета обергруппенфюрера Кальтенбруннера распахнулась, из него вышел генерал-майор Франц фон Бентивеньи. Выглядел он задумчивым, немного встревоженным. Рассеянно кивнув на прощание офицерам, быстро вышел из приемной.

– Прошу вас, господин гауптштурмфюрер, – произнес майор Гольц. – Заходите.

Вильфрид Штольце одернул китель, распрямил спину и твердым шагом кадрового военного прошел в кабинет начальника Главного управления имперской безопасности.

В ноздри тотчас ударил застоявшийся запах горького табачного дыма. Обергруппенфюрер был известный курильщик и, не считаясь с неудобствами окружающих, выкуривал в день не менее четырех пачек.

Вскинув руку, Вильфрид Штольце энергично и громко поприветствовал обергруппенфюрера. Выглянув из-за облака дыма, Эрнст Кальтенбруннер небрежно бросил:

– Хайль! – После чего предложил: – Садитесь, Штольце.

Вильфрид сел на свободный стул, распрямил спину и в ожидании посмотрел на Кальтенбруннера. Преисполниться большей преданности ему мешал едкий дым, который буквально раздирал ноздри. Неудобство посетителей Кальтенбруннера не заботило, он даже не удосуживался открыть форточку, чтобы выпустить застоявшийся дым наружу.

Положив сигарету на край пепельницы, Кальтенбруннер спросил:

– Как вы добрались?

Вильфрид Штольце невольно проследил за тонкой струйкой дыма, легкой волнистой змейкой поднимавшейся кверху, где-то у самого потолка она медленно рассеивалась легким серым облачком.

– Без происшествий, господин обергруппенфюрер, – произнес Штольце.

– Как давно мы с вами знакомы?

Поднимающийся от сигареты дымок слегка колыхался от дыхания Кальтенбруннера.

– Уже два года.

– Два года… Для войны это большой срок.

– Так точно, господин обергруппенфюрер, – браво согласился Штольце. – На фронте за один день узнаешь человека, как не узнал бы его за целую жизнь.

– Все так… Вы ведь летите из Баварии?

– Да.

– Сколько вы сделали пересадок, чтобы добраться сюда?

– Три, – отвечал гауптштурмфюрер Штольце, вспомнив, что на последнем отрезке самолет пересекся с двумя русскими истребителями: после короткой перестрелки ему удалось оторваться. Но такими деталями обременять обергруппенфюрера не стоило.

Кальтенбруннер кивнул, соглашаясь:

– Я так и думал. Добраться сюда было непросто. Не всегда удается добраться прямыми сообщениями – в небе сейчас хозяйничают англичане с американцами. Я бы не удивился, если бы вы опоздали к назначенному сроку. Но в этом случае наша встреча просто бы не состоялась… Совсем! И все-таки вы успели! Значит, мой выбор сделан верно. Но признайтесь: после того, что вам удалось повидать, дорога в Главное управление вам представляется почти детской прогулкой.

– Я больше опасался другого…

– Чего же?

– Находясь в самолете, я никак не мог повлиять на ситуацию. Все зависит от умения пилота управлять самолетом и от удачи. А на земле моя судьба находится чаще всего в моих собственных руках.

– Все так… Буду с вами предельно откровенен. Недавно я был на совещании у фюрера. Наши дела на Восточном фронте идут не самым лучшим образом. Русские в Белоруссии и, как мне уже сообщили, уже взяли Минск… Нам с вами предстоит непростая задача, как это ни пафосно звучит, но именно нам доверено переломить ход предстоящего сражения. Русские очень многому научились в этой войне, действуют непредсказуемо, их разведка нередко вводит нас в заблуждение. Служба Абвера оказалась бессильной перед их ухищрениями, именно поэтому фюрер принял решение реорганизовать все наши ведомства и усилить внешнюю разведку таким образом, как того требует нынешнее время. К чему я это говорю… Фюрер дал нам задание выяснить направление следующего удара русских. Сейчас на фронте короткое затишье, но у нас имеются данные, что наступление русских на белорусском направлении продолжится, несмотря на нашу глубоко эшелонированную оборону. Но где именно, нам неизвестно. Внимать слухам и домыслам мы не имеем права, мы должны опираться на документы самого высокого уровня. Желательно за подписью командующих Первым и Вторым Белорусскими фронтами: Рокоссовского и Захарова. Или Жукова, координатора Первого и Второго Белорусского фронтов. Буквально пару часов назад я получил сообщение, что наиболее уязвимым будет архив Девяносто первого стрелкового корпуса Первого Белорусского фронта. Расположен он в поселке Яровичи, это юго-западнее Минска… Разумеется, о наличии в поселке секретных документов знает только ограниченный круг людей. Для всех – это вещевой склад. Он даже не особенно охраняется, чтобы не привлекать к себе внимание. Прорыва русские не боятся, у них очень хорошо налажена оборона. С воздуха этот район надежно прикрыт, но вот о диверсионной группе никто из них не думает, этим мы можем воспользоваться. Я подробно ознакомился с вашим делом, вы ведь, кажется, бывали там?

– Так точно. Местность мне знакома. Насколько большая должна быть группа?

1
...
...
8