Глава 4
Дороги, которые нас выбирают, или Что мне грядущий день готовит?

– Привет, Володь, это я, – сказал я в трубку как можно душевнее.

– Ну, – не очень радушно произнес Коробов.

– Скажи, я помог тебе изобличить эту Ларису, отравительницу без малого трех десятков жителей района Измайлово? – начал я издалека.

– Ну, помог, – неохотно отозвался Коробов.

– Я даже где-то рисковал собственной жизнью, придя к ней домой, верно?

– И такое было, – согласился Володька.

– Вы ведь исследовали ту чашку, в которой был чай, предназначенный для меня?

– Ну исследовали, и что?

– И обнаружили в ней сакситоксин, верно? – продолжал я ходить кругами вокруг старшего следователя Главного следственного управления по городу Москве.

– Верно, верно, – недовольно буркнул Володька. – Чего ты все-таки от меня хочешь-то, Старый?

– Вы несколько неправильно поставили вопрос, товарищ майор юстиции, – хмыкнул я. – Вам бы следовало сформулировать его примерно таким образом: «Что вам надо, дорогой друг? В чем у вас случилась нужда? Говорите, уважаемый Аристарх Африканыч, мы обязательно вам поможем… Быть может, всем управлением сразу!»

– Да говори уже, Старый, чего тебе надо-то? – нетерпеливо буркнул Володька, но таким тоном, что мне стало понятно: то, что я попрошу, он непременно сделает.

– Мне надо узнать все о некоем Василии Анатольевиче Левакове, двадцати восьми лет от роду, водителе компании «Бечет». Ну, и о самой этой компании немного: кто ее учредители, кто руководители, чем эта фирма занимается и все ли у нее ровно с соблюдением законов и отчислением налогов в государственную казну, – сказал я ровным голосом.

– Это все? – язвительно поинтересовался Коробов. – А кто убил президента Кеннеди, ты узнать не хочешь?

– На данный момент – нет, – на полном серьезе ответил я. – Не было заказа на это расследование. Пусть это пока остается для меня загадкой… Так когда ожидать результатов по моим вопросам?

– Вечером, – последовал ответ Володьки. – Часиков эдак в семь-восемь я к тебе заеду. Думаю, не на все, но на некоторые интересующие тебя вопросы, пожалуй, отвечу…

– Отлично, буду ждать, – коротко бросил я и нажал отбой…

Надо сказать, что за свои тридцать лет я не сильно разобрался в жизни, хотя таковые попытки нередко предпринимал… Зачем она мне дана, кто я в ней, есть ли у меня какая-то особая миссия, которую я должен исполнить, – всего этого я как не постигнул, так, возможно, никогда и не узнаю. Но у меня отчего-то было убеждение, что все это я знать должен. Непременно…

Увы, чем больше у меня за плечами накапливалось прожитых лет, тем меньше я что-либо понимал в жизни.

Вот такая заковырка получается…

Правда, я твердо знал, чего я в этой жизни не хочу и никогда не буду делать, а некоторые вещи понял четко и сразу: к примеру, тот, кто ищет приключений на собственную задницу, непременно их находит. Это в том числе и про меня, поскольку никто не тянул меня в это дело с трупом в овражке Лесопильщикова пустыря…

Ну разве нельзя было попросту сделать передачу о тайнах пустыря, начиная с Матрениного проклятья и клада гильдейного купца Ивана Стахеева, и закончить еще одной тайной – трупом человека по имени Василий Анатольевич Леваков? Трансляция и так получилась бы интересной и весьма насыщенной и, вне всякого сомнения, привлекла бы огромную аудиторию, чего от меня и ждали. И я сполна оправдал бы эти ожидания руководства без особых затрат: временных, материальных и душевных. Так нет же, мне надо было обязательно втянуться в расследование убийства этого неизвестного мне Василия Левакова и попытаться докопаться до истины.

А зачем она мне, эта правда, если разобраться поконкретнее?

Кто мне этот Вася Леваков? Брат, сват, хороший друг, школьный товарищ, просто знакомый?

Отнюдь. Он мне никто. И живым я его ни разу не видел. Тогда зачем мне потребовалось бросать все свои насущные дела и начинать заниматься его убийством? А может, он был настолько паршивым человеком, что туда ему и дорога!

Может, мне это нужно для того, чтобы раскопать истину?

Тогда возникает следующий вопрос: а где она зарыта, эта истина? И в какую оболочку заключена?

Дело в том, что по-другому поступить я просто не мог: не мы выбираем дороги, а дороги выбирают нас… Да, еще кто-то сказал, что истина – это Бог. А Его познать рядовому смертному невозможно…

Володька пришел около восьми вечера. Голодный и злой (скверное сочетание). Он принес с собой несколько листков бумаги, отпечатанных на принтере.

– На, здесь все, что ты просил. Или почти все. Больше ни о чем меня не спрашивай. И дай, пожалуйста, пожрать.

Я собрал Володьке закусь, пожарил картошку с лучком, достал из холодильника непочатую бутылку благородной «Белуги» (с некоторых пор я предпочитаю пить только ее) и все это принес в комнату, поскольку кухня располагала только к общению, а моя гостиная – и к общению, и к отдыху. А отдохнуть и расслабиться старшему следователю Главного следственного управления по городу Москве майору юстиции Владимиру Ивановичу Коробову, похоже, ох, как было необходимо.

– Ну, давай по «соточке», – предложил я.

– Я за рулем, – объявил Володька.

– Знаю, поэтому больше предлагать не буду. Сто граммов, хорошая закуска, отдохновение тела и души – это все будет не во вред, а токмо на пользу. Давай, друг!

Мы выпили, закусили и усиленно принялись за картошку.

Возможно, что в приготовлении некоторых блюд я кулинар посредственный, но вот картошка у меня всегда получается знатная. И сейчас я тоже не оплошал: она вышла с золотистой корочкой, хрустящая снаружи и мягкая внутри, прямо тающая во рту. А все потому, что я не валю картошку на сковороду горкой, а делаю максимум всего два ряда, чтобы можно было несколько раз перевернуть. И режу я ее не дольками или кругляшками, а толстенькими полосками. Причем прожариваю так, что все стороны этой толстенькой полоски, даже боковые, покрываются у меня вышеуказанной корочкой.

Через минут сорок Володьку отпустило. Он размяк, раздобрел, на щеках проступил румянец, откинулся на спинку дивана и блаженно прикрыл глаза, наслаждаясь навалившимся покоем.

– Ну что, лучше стало? – спросил я.

– Значительно, – подтвердил Володька. – А то весь день на нервах.

– А что случилось-то у вас такого, что ты приперся злющий, как некормленый тигр? – поинтересовался я.

– Да ты знаешь, ничего особенного и не случилось, а вымотался – до последнего. Теперь у нас все время так… Какая-то текучка идет, но зато столько сил отнимает, что порой просто с ног валишься.

– Это не очень хорошо, – констатировал я.

– Не очень, – согласился со мной Володька.

Мы немного помолчали.

– Ну, давай, колись: зачем тебе понадобились данные об этом Василии Анатольевиче Левакове и фирме «Бечет»? – после небольшой паузы снова заговорил Коробов.

– Чего ты вдруг заинтересовался? – посмотрел я на него. – Дело-то, похоже, рядовое.

– Возможно… – хмыкнул Володька. – Но я же для чего-то старался, поэтому должен знать подробности.

– Отдыхай, знай.

– Да я уж и отдохнул вроде, – заявил Володька. Он и правда выглядел посвежевшим и отдохнувшим. – Рассказывай мне все с самого начала и по порядку.

– Хорошо, – сдался я, хотя, видит бог, не хотел грузить своего друга своими проблемами. – Так вот… После завершения цикла передач, посвященных расследованию группового отравления жителей Измайлово и изобличению отравительницы Ларисы, на мое имя стало поступать много разных звонков. Звонили отравившиеся, с которыми я познакомился в ходе расследования, просто жители Измайлово, телезрители из других районов и прочие неравнодушные московские граждане. Словом, звонков было много, хороших и, как говорится, разных… В числе прочих был один весьма любопытный звоночек… Тот, кто звонил, потребовал конкретно меня. Я принял этот звонок, и человек на том конце провода сообщил буквально следующее: в овраге на Лесопильщиковом пустыре, что против Сокольнического мелькомбината, лежит криминальный труп. Когда труп еще был человеком – а именно так сказал звонивший, – его звали Василием Анатольевичем Леваковым. Ему, мол, двадцать восемь лет, и он, когда был живой, работал водителем в компании «Бечет». Вам, дескать, как человеку, специализирующемуся на подобного рода случаях и их расследованиях, это будет, надо полагать, непременно интересно…

– Ты попросил его представиться? – спросил Володька.

– Да, – ответил я.

– И что он сказал?

– Он сказал, что его зовут Иван Иванович Иванов, – выделил я интонацией фамилию, имя и отчество.

– Понятно, – сказал Володька. – Продолжай.

– Тогда я его спросил, почему он звонит именно мне, а не в полицию, – продолжил я. – На что он мне вполне резонно заявил, что, когда я обнаружу труп, сам и позвоню в полицию…

– Он что, подставить тебя хотел, что ли? – предположил Коробов.

– Не думаю, – в задумчивости произнес я. – Точнее, не думаю так сейчас, потому что уже знаю, что труп пролежал там сутки, – добавил я. – А тогда у меня тоже проскочила такая мыслишка. Но Иван Иванович Иванов ответил, что не собирается меня подставлять и устраивать какие-либо неприятности, а просто хочет, чтобы преступление это было раскрыто. Что у меня, по его мнению, получается совсем даже неплохо…

– Выходит, труп действительно лежал в том овражке, – скорее констатировал, чем спросил Володька.

– Лежал, – ответил я. – Теперь, наверное, если это действительно Леваков, а не кто-нибудь иной, его труп лежит на столе патологоанатома, который уже вскрыл его, дабы определить точное время смерти и ее конкретную причину. Вот такие дела…

– С кем ты туда поехал?

– С моим оператором. Взяли у шефа машину и двинули на этот пустырь, овеянный столькими тайнами и легендами. Решили, если не найдем труп, так хоть снимем передачу про этот полный загадок Лесопильщиков пустырь, благо рассказать о нем нашим любопытным телезрителям есть чего… Ну, дошли до овражка, про который говорил Иван Иванович, и обнаружили мешок, замотанный в двух местах скотчем. Я вспорол немного мешковину, чтобы убедиться, что в мешке действительно труп, и увидел разбитое лицо мужчины и глаза, наполненные болью и ужасом. Его, похоже, забили до смерти.

– Это вы зря, – заметил Володька. – В смысле, зря мешок разрезали. Отпечатки пальцев оставили…

– А мы больше ничего не трогали, – ответил я. – А про то, что на разрезе мешковины могут быть мои отпечатки пальцев, я полицейским сказал…

– Значит, ты вызвал наряд…

– Конечно, вызвал. Приехали трое полицейских, опросили нас, увидели труп и вызвали следственно-оперативную группу и судмедэксперта. Те подъехали, следак тотчас меня допросил. А еще краем уха я услышал от медэксперта, что убийство произошло не ранее, чем сутки назад, что Леваков, похоже, отчаянно сопротивлялся и что на его теле живого места нет – так его жестоко били. Сломали ребра, пробили тупым предметом в нескольких местах голову… От этого он, наверное, и умер. А потом засунули тело в мешок, замотали руки-ноги скотчем, привезли на пустырь и бросили в овраг, забросав мешок ветками, бурьяном и травой.

– Кто тебя допрашивал? – поинтересовался Володька.

– Старший опер или следователь, я так и не понял, Игорь Николаевич Фролов ОВД «Красносельский», – ответил я.

– Не знаю такого, – раздумчиво произнес Коробов. – А ты рассказал ему, что этот убитый – Леваков Василий Анатольевич, что работал он водителем в фирме «Бечет», что ему двадцать восемь лет?

– Рассказал и, конечно, предупредил, что эту информацию я получил от некоего Ивана Ивановича Иванова, звонившего в нашу телекомпанию и сообщившего мне о трупе и его местонахождении. Да и как я мог не сказать, Володь? Это ведь мой долг. Как гражданина, и вообще… Утаивание информации от следствия – это не мой стиль…

– Ага, не твой, – покосился на меня Володька. – Рассказывай эти сказки кому-нибудь другому…

– Ты что хочешь этим сказать? – сделал я недовольное лицо. – Что я от тебя когда-нибудь утаивал информацию?

– А что – разве нет? – криво усмехнулся Коробов.

– Нет, – твердо произнес я. – Никогда! А если я тебе вру, то пусть меня покарают органы НКВД по всей строгости советских законов и социальной справедливости, а все мое имущество и накопления передадут в сиротские дома и дома престарелых…

– Хватит заливать, краснобай ты эдакий, проехали, – примирительно, усмехнулся Коробов. – И что ты думаешь делать?

– Сначала ознакомлюсь с информацией, что ты мне принес, – бросил я взгляд на бумаги, – а потом решу, какие следственно-розыскные мероприятия мне надлежит провести. Побеседую с родственниками Левакова, схожу в офис этой компании «Бечет»… По ходу дела видно будет.

– Ну-ну, – как-то загадочно проговорил Володька. – Если станет горячо – обращайся.

– Вот за это спасибо, – искренне поблагодарил я друга. – А сами-то вы в управлении не хотите это дело в разработку взять?

– Знаешь, дел у нас и без того хватает, – посмурнел Володька, – только успевай разгребать.

– Понял вас… Вопросов больше не имею, – кивнул я и тут же задал новый вопрос: – Может, останешься у меня?