– Давайте, товарищи, предположим, что мы сейчас подпишем договор о взаимопомощи и с Англией, и Францией.

А надо отметить, что в это самое время в Москве находилась совместная делегация этих стран, якобы прибывшая для заключения договора наподобие того, что предлагала Советскому Союзу Германия. Но группа чиновников этих стран состояла из второстепенных представителей правительств, не имевших никаких полномочий для подписания даже малозначимых документов и не спеша приплывших в Россию на грузопассажирском пароходе.

– Предположим, если случится чудо и эти делегации получат добро от своих правительств на подписание с нами договора о дружбе и взаимопомощи, то немцы откажутся ли от претензий к Польше? Или сразу начнут переговоры с Англией и Францией о разделе сфер влияния? – рассуждая, не спеша проговорил вождь. – Если это произойдет, то в этом случае Запад может пойти на уступки Германии, как это произошло в Мюнхене при разделе Чехословакии. По сути дела, сговор Германии, Англии и Франции в Мюнхене был направлен не только против Чехословакии. Если внимательно, по-большевистски заглянуть несколько вперед, то в первую очередь он нацелен и против СССР, а нам это абсолютно не нужно, а для нас такое дело очень опасно.

Сталин остановился возле небольшого столика с пепельницей, выбил погасшую трубку. Затем не спеша взял из лежащей здесь же открытой коробки «Герцеговины флор» несколько папирос, разломал их, аккуратно высыпав табак на вощеную бумагу из коробки и, небольшими порциями уминая пальцами табак, набил трубку. И, оглядев присутствующих, чиркнул спичкой о коробок, который он достал из кармана довольно помятых брюк, и раскурил трубку.

Посмотрев на Берию, выпустив через усы клуб дыма, сказал:

– Наша разведка в Англии доносит, что премьер-министр Чемберлен категорически против заключения между Великобританией и Советским Союзом какого-либо договора. Этот так называемый вестник мира, а попросту говоря – обыкновенный засранец, был против включения СССР в число участников переговоров в Мюнхене. Но, как мне кажется, это и к лучшему, товарищи. Советская Россия оказалась в стороне от этой сделки и непричастна к уничтожению Чехословакии как государства. Не наша вина, что мы не смогли прийти на выручку практически братской славянской стране, хотя у нас был с ней договор о военной и другой помощи. Способствовали такому развитию событий дипломаты Запада в Праге, настаивали на отмене всех пактов с Россией. И, к тому же, послы Великобритании и Франции Ньютон и Делакама по поручению своих правительств представили премьер-министру Чехословакии Годже, по сути дела, требование, абсолютно противоречащее интересам его страны. Эта двойка в унисон сказала буквально следующее: «Руководствуясь высокими принципами сохранения мира в Европе, мы считаем необходимым присоединение Судетской области к Германии», а взамен гарантировала, что границы Чехословакии после этого будут неприкосновенны, и мы видим, как они неприкосновенны, так как их по сути дела нет. Но об этом я уже докладывал вам в прошлый раз. Сталин вновь пыхнул трубкой. – Как видим, товарищи, таковы на самом деле гарантии Запада. Чехии нет, а есть протекторат Богемия и Моравия, а что касается панской Польши, которая категорически не давала нам разрешения на прохождение Красной Армии через ее территорию, то она сама приняла участие в разделе Чехословакии ведь, в конечном счете, Польша нагло захватила Тешинскую волость этой страны, где проживало большинство чехов. А ведь мы могли для целостности Чехословакии выставить против Гитлера большие силы Красной Армии и сокрушили бы Гитлера.

Вождь задумался и продолжил:

– Согласитесь, товарищи, это несерьезный подход к переговорам со стороны Англии и Франции, их делегация просто-напросто тянет время. Хотят за нашей спиной договориться с Германией и, возможно, объединиться против нас. А такой поворот дела не пойдет. Мы еще не готовы к войне с объединенными силами Запада, Красной Армии надо набраться сил, стать мощной, но для этого нужно время.

Сталин подошел к Ворошилову и положил правую руку на его плечо:

– Вот, что Клим, давай сворачивай эту богадельню по переговорам, не будет от пустой болтовни никакого толку, никаких мирных гарантий мы не получим, только зря время теряем!

Клемент Ефремович возглавлял на переговорах с Англией и Францией делегацию от России. Но Сталин, по своей привычке подпольщика держать все до поры-до времени в тайне, не сказал тому, что и Германия хочет заключить с Москвой такой же договор. Посол фон Шуленбург уже обратился с этим предложением, и сам он отдает предпочтение немцам.

Не зная этой подковерной интриги вождя, Ворошилов с жаром, с таким же, с каким, размахивая клинком, ходил в атаки на горячем коне, распинаясь перед французами и англичанами, доказывал посланцам «демократического Запада» все выгоды для них от заключения такого договора по сути дела образования антигитлеровской коалиции. Клемент Ефремович очень надеялся на успех и, как следствие, на заслуженную похвалу от вождя и на то, чтобы как всегда ходить в его любимчиках. Но Сталин специально поставил во главе делегации не дипломата, а лихого и храброго рубаку Ворошилова, с которым воевал на Царицынском фронте, прекрасно зная, что тот никаких нужных сдвигов в переговорах не добьется, что и нужно было вождю.

– Клим, отправляй эти делегации восвояси, пусть уплывают на своем грузовом пароходишке! А до Ленинграда, товарищи, может, предоставим им для разнообразия, – здесь вождь хитро прищурился и продолжил, – вместо спального вагона в «Красной Стреле» теплушку с решеткой на окнах, как думаешь, Лаврентий?

– А не рано их, товарищ Сталин, на север? – в тон ему, весело ответил Берия, подчеркивая перед остальными свою близость к вождю.

Соратники вождя оценили шутку, весело засмеявшись, только Ворошилов даже не улыбнулся, напротив, насупился. Он начал понимать, что все его старания и усилия были напрасны, так как эти переговоры были всего лишь ширмой, за которой вождь вел свою политическую игру.

Сталин, не снимая руки с его плеча, с дружескими нотками в голосе проговорил:

– Клим, не обижайся, так надо было для дела, лучше вспомни Ростов, как тебя любит народ.

Дело было в том, что в конце двадцатых годов Сталин, Ворошилов, Орджоникидзе, Микоян вместе в одном поезде ехали отдыхать на Кавказ. Литерный небожителей остановился в Ростове-на-Дону для смены локомотива. Все члены Политбюро решили прогуляться по перрону, как говорится, размять ноги. А надо отметить, что в то время охрана неплотно опекала высшее руководство страны и на перроне было довольно много отъезжающего и провожающего народу.

Вдруг из толпы выдвинулся невысокого роста мужичок в лихо заломленной казацкой форменной фуражке, из-под которой вбивался чуб, и в синих шароварах с красными лампасами, а также с орденом Красного Знамени на гимнастерке. Он, обращаясь к толпе, находившейся на перроне, радостно и громко проговорил: «Смотри-ка, казаки, сам Сталин с нами, во… и Микоян появился! Здесь, оказывается, и Серго», – восхищенно глядя на вышедшего из вагона Орджоникидзе, продолжил казак.

Ворошилов в этот момент, когда народ рассматривал почти все правительство страны, немного задержался и появился в проеме вагонной двери, когда казак уже закончил перечислять прибывших.

Увидев показавшегося в двери еще одного небожителя, казак от удивления и восторга громко выкрикнул: «Итить твою мать! Оказывается, и наш Клим с ними здесь обретается!» Все, кто был на перроне, весело не то что засмеялись, а просто «грохнули» оглушительно, зайдясь смехом. Возглас казака особенно понравился вождю, он запомнил его и часто при появлении Ворошилова повторял его.

Вот и на это раз полушутливо спросил:

– Так что, Клим, ты с нами? – И, посерьезнев, продолжил: – Заключая договор о ненападении с Германией, мы, во-первых, обезопасим себя на какое-то время от нападения немцев. Во-вторых, Германия обязательно начнет войну с Польшей. Об этом говорит и захват немцами литовского города Клайпеда. Вячеслав, – обратился вождь к недавно назначенному комиссаром иностранных дел Молотову, – напомни нам ход событий.

Тот хотел встать и уже приподнялся, но Сталин, слегка махнув рукой, показал, что он может сидеть, и он не спеша стал докладывать.

– Двадцатого марта в Берлине встретились министр иностранных дел Литвы Йозас Урбашис и фон Риббентроп. Последний категорически потребовал, чтобы Литва незамедлительно вернула Германии то, что ей не принадлежит, то есть Клайпедскую волость. Если этого не произойдет, то фюрер Великой Германии всеми доступными ему средствами сделает так, что Клайпеда вновь окажется в рейхе. Вячеслав Михайлович на некоторое время замолчал, словно раздумывая, а затем продолжил: – Также, товарищ Сталин, германский министр припомнил литовцам Версальский договор. Он сказал буквально следующее: «У Германии просто украли Клайпедский край из-за позорного диктата Версаля, несмотря на право народов на самоопределение. А жители этого города страстно желали остаться в фатерланде, и они обязательно воссоединятся со своей родиной». И уже двадцать третьего чрезвычайный и полночный министр Лозорайтис пописал акт о добровольной передаче края Германии. И в этот же день, товарищ Сталин, канцлер Германии прибыл в Клайпеду, где его восторженно приветствовали жители города, переименованного уже по-немецки – Мемель. Гитлер с балкона местного драмтеатра принял парад войск.

Молотов замолчал и посмотрел на вождя, а Сталин, усмехнувшись, вынул трубку изо рта и с сарказмом произнес:

– Смотрю, нашему будущему партнеру не дают покоя лавры актера, то в Карловых Варах с балкона местного театра выступает, теперь в Клайпеде антрепризу дает. – Затем задумчиво произнес: – Вот вам, товарищи, на ярком примере все той же Клайпеды гарантии Англии с Францией о безопасности, которые они давали в свое время Литве. Так же эти две западные демократии могут и нас надуть, если мы подпишем с ними, не дай Бог, соглашение о взаимной помощи. Так что нам надо крепко подумать, стоит ли с этими ненадежными странами-партнерами связаться.

Сталин затянулся, трубка издала хрипловатый звук, вождь, выпустив сквозь усы небольшое сизое ароматное облачко, продолжил рассуждение:

– Не последнюю роль в этом деле сыграли Польша и так называемый начальник государства Польского Пилсудский. Юзеф при подписании Версальского договора высказался, что Литва должна стать частью Польши. Конечно, многого чего хотел бы этот бывший харьковский студент. Откусили поляки кусок от Чехословакии, теперь присматриваются, чем еще поживиться, но мы тоже не дураки. Сталин на несколько секунд остановился, а затем продолжил говорить: – Ведь Россия так же, как и Германия, пострадала от Версальского договора. Потеряла на полях сражений более миллиона убитых, три миллиона раненых и почти столько же попавших в плен – это, пожалуй, больше, чем потери других воевавших стран, – а в результате этого подлого соглашения потеряла огромные территории и, соответственно, население. Антанта специально это сделала. Вспомним, товарищи, что сказал по этому поводу Ленин: «Из Польши Версальский мир сделал государство-буфер, который должен отгородить Германию от столкновения с советским коммунизмом и которое Антанта рассматривает как орудие против большевиков».

Сталин молча прошелся вдоль стола, как бы отделяя сказанное от того, что он собирался высказать и продолжил:

– Гитлер по поводу Польши недавно категорично заявил: «Это государство не имеет право, на существование, притесняя фольксдойче и ведя агрессивную политику против русских». Это высказывание канцлера Германии – своеобразный, товарищи, посыл нам о предложении нормализовать наши отношения. Соответственно, при возникновении военного конфликта между двумя этими странами, а я не сомневаюсь, что он состоится и будет решен в пользу Германии, но никак не Польши. И если Гитлер вторгнется в Польшу, то мы потребуем от немецкой стороны, если с ними заключим договор, согласия на то, чтобы наша граница на западе прошла, предположим, по Бугу, а города Брест-Литовский, Лемберг – Львов отошли нам. Буковина и прибалтийские республики чтобы также вошли в сферу наших интересов, а не Германии. Компенсируем хоть что-то из версальских потерь. Но эти требования необходимо выдвинуть заранее. Отодвигая границу на сотни километров, мы даем Красной Армии на случай войны с Западом, а она рано или поздно будет, возможность тактического маневра. В-третьих, нападая на Польшу, Германия обязательно спровоцирует конфликт с Англией и Францией. Ведя между собой войну, эти три государства ослабнут как в военном, так и в экономическом плане. Что, товарищи, очень выгодно, как говорится, нам на руку, и они просто не смогут решиться в этом случае напасть на Советский Союз.

Сталин на секунду задумался, а затем, рассуждая, спросил:

– А то, что Англия и Франция спят и видят, как побыстрее стравить Россию с Германией себе на выгоду, – это очевидный факт. Товарищ Берия, что сообщает твоя агентура из Европы?

Тот так же, как и Молотов, хотел встать, но Сталин так же положил руку Берии на плечо, давая понять, что тот может отвечать сидя.

– Товарищ Сталин, по нашим данным, Гитлер встречался с французским дипломатом Понсе и прямо сказал тому, что его интересует тучные земли Украины и нефтяные поля Закавказья. По данным нашей агентуры за рубежом, в перехваченной шифровке финского дипломата Гриппенберга в их МИД говорилось, что один из членов английского правительств высказался, что ни Великобритания, ни Франция не будут возражать против военного похода Германии против СССР. Позиция Англии следующая – ждать и посмотреть, чем закончится большой конфликт между Германией и СССР.

– А что у нас по линии военной разведки, Лаврентий? – не спеша задал новый вопрос Сталин

– Начальник разведывательного управления комдив Проскуров, передал мне шифротелеграмму из резидентуры в Токио.

– Что сообщают военные? Да, кстати, я тебе лично говорил, чтобы был отозван в Россию тот коминтерновец, русский немец из Баку, как его… да, вспомнил, Ика Зорге?

– Ему послан вызов, товарищ Сталин, чтобы он прибыл в Москву, но Зорге, ссылаясь на напряженную оперативную обстановку, просит разрешения остаться еще на некоторое время в Японии.

Сталин, до этого прохаживавшийся вдоль стола, вновь подошел к Берии. Тот повернулся в сторону вождя, а он, наклонявшись, к Берии и глядя своими рысьим взглядом наркому в глаза, с угрозой тихо произнес:

– Смотри, Лаврентий, вы с Проскуровым с огнем играете, я же приказал, чтобы Ика прибыл в Москву. Сдается мне, что он работает не только на нас.

Сталин был недалек от истины. Рихард Зорге, резидент советской военной разведки в Токио, имевший партийную кличку в Коминтерне «Ика» и подписывавший шифротелеграммы в центр «Рамзай», сотрудничал со многими разведслужбами, добывая информацию для Москвы. Зорге активно контактировал с военной разведкой Германии, абвером, обмениваясь информацией по Японии. Не исключено, что Рамзай сотрудничал и со спецслужбами Японии, представляя информацию по Германии. Контактировал он и с американской военной разведкой, как говорится, дело «плаща и кинжала» очень тонкое.

Надо отметить, что Проскуров, начальник разведупра Красной Армии, в этом деле практически ничего не понимал, так как был от всех тонкостей разведки человек весьма далекий. Иван Иосифович окончил Сталинградскую школу военных летчиков. Воевал более года в Испании. Возглавляя там первую интернациональную бомбардировочную эскадрилью «Испания». После возвращения на родину Проскуров получил из рук вождя звание Героя Советского Союза. И по его же воле в апреле 1939 года был назначен заместителем наркома обороны СССР и начальником Разведывательного управления Красной Армии

– О чем говорится в разведсводке Зорге? – продолжил вождь.

– Японское посольство в Берлине получило предписание, что в случае, если Германия начнет любую войну, то Япония должна автоматически вступить в нее на стороне союзника, то есть Германии и Италии, если Советский Союз будет противником Германии. В войне с третьими странами при условии, что Россия будет сохранять нейтралитет, то Япония вступит в военные действия, когда это будет отвечать интересам союзников или непосредственно ее. Также, товарищ Сталин, «Рамзай» еще ранее сообщал, что на совещании высших военных Германии Гитлер поставил следующую задачу перед ними. Вначале Польша, а лишь затем Советский Союз. С Западом он начет воевать, если Англия и Франция помешают ему разделаться с Польшей.

Сталин на эти слова недовольно поморщился и с нескрываемой злобой сказал:

– Товарищ Берия, надо продолжить начатую Ежовым проверку и перетряхнуть всю разведку. Только и присылают сообщения, что Германия завтра нападет на нас. Гитлер что, дурак? Он что, будет воевать на два фронта – и с нами, и с Западом? Я думаю, вряд ли. Да и его посылы говорят о том, что он, несмотря на противоречия в наших идеологиях, желает установить с нами нормальные деловые отношения. Подружившись на какое-то время с Германией, мы оттянем столкновение с ней годика на три-четыре. За это время еще более укрепим нашу армию и оборонную промышленность. Нет, надо идти навстречу Гитлеру, я так думаю.

– Ну а что скажешь ты, Вячеслав? – обратился Сталин к комиссару иностранных дел.

Тот немного помолчал и, слегка заикаясь, ответил вождю:

– Ты, Коба, как всегда мудр, предлагая завершить переговоры с англичанами и французами. Ничего стоящего они предложить нам не могут, да и к тому же в Лондоне, пока мы разговариваем с их так называемыми представителями, ведутся переговоры между Германией и Великобританией на более высоком уровне.

Вячеслав Михайлович замолчал и, поблескивая стеклышками пенсне, оглядел присутствующих и затем продолжил:

– Посол Майский сообщает, что недавно второе лицо рейха Герман Геринг неоднократно встречался с посредниками из Швеции по поводу мирного соглашения с Англией. По этому поводу министр иностранных дел Великобритании Галифакс высказался: «Мы будем следовать тому настрою фюрера, который он проявил, а это желание решить вопросы, вызывающие беспокойство в отношении наших стран, мирным путем».

– Что еще передает Майский? – нетерпеливо перебил Молотова вождь.

– Премьер-министр Чемберлен отправил послание Гитлеру, в котором говорится, что полностью поддерживает желание рейхсканцлера основой взаимоотношения между странами сделать дружбу между Германий и Великобританией, – Молотов замолчал, и в зале воцарилась молчание.

Сталин, не нарушая тишины, прошелся вдоль стола, бесшумно ступая по ковру в своих мягких кавказских сапогах, и, остановившись возле торца стола, присел на стул, положив перед собой трубку.

– Ну что ж, товарищи, если Англия и Франция не хотят создавать антигитлеровскую коалицию, а напротив, хотят войны между СССР и Германией, мы должны сделать свой выбор, и он очевиден, нам на этом этапе выгоден союз с немцами. Два дня тому назад мы подписали торговое соглашение. Германия дает нам кредит в сумме 180 миллионов марок сроком на семь лет под пять процентов для закупки необходимых для нас современных станков, нового оборудования, передовой военной техники.

Сталин поднялся со стула, подошел к Молотову и спросил:

– Вячеслав, а что ты думаешь об этом деле – дружбе с немцами?