Глава 2

– Охх… – Ольга сбросила с себя простыню и села, опираясь на обе руки – Слушай… ты маньяк! И где ты этой… хмм… премудрости набрался?! Безумие какое-то…

Она посмотрела на меня сквозь длинные ресницы, и вдруг улыбнулась:

– А забавно было! Заводит, да. Как-нибудь повторим?

– Как-нибудь! – хмыкнул я, тоже садясь на край кровати – А я-то думал, ты взвоешь! Это тебе была месть за вчерашний каблучок!

– Я тебя еще сильнее буду пинать, если после каждого раза будет следовать такая ночь мести! – Ольга захохотала, и ее груди подрыгивали в такт движениям. Потом она откинулась на спину и плюхнулась на кровать, ухватившись за меня руками и глядя снизу вверх глазами, в которых иногда проскальзывала эдакая косоглазость. Бывает у женщин – когда близко смотрят. А еще – у женщин-ведьм. У них время от времени проявляется раскосость.

– Ты женишься на мне? – вдруг серьезным, эдаким грудным голосом спросила Ольга.

– Не знаю… – после паузы ответил я – Правда, не знаю.

– А чем я тебе плоха? – так же серьезно спросила подруга – Я красива. Мое тело – как у спортсменки. Я в постели делаю все, что ты просишь, и что не просишь – тоже. И мне это нравится. Я тебя люблю, и буду любить всегда, и никогда не предам. И я хочу от тебя родить девочку.

– Почему девочку? – не думая спросил я, разглядывая темную прядку волос, прилипшую ко лбу Ольги.

– Так… хочу! – без паузы ответила Ольга – Сын уже есть, пусть будет еще девочка. Но я и сына тебе рожу, не беспокойся! Сколько хочешь детей, столько и рожу! Хоть целый батальон! Я крепкая, сильная… я смогу! Женись на мне, а? Миш… я без тебя не смогу жить! Моя жизнь только с тобой, и никак иначе! Ты не подумай – мне не деньги твои нужны, мне нужен ты! Можешь их хоть на благотворительность отдать! Мне безразлично! А вот ты не безразличен. Женишься?

– Я же сказал – не знаю! – с ноткой раздражения ответил я, вставая с постели и направляясь в душ. От меня пахло мускусом и потом, как от жеребца после случки. Отмываться – и в путь. Сегодня тяжелый день – последний день пребывания Никсона в СССР. Сегодня мы должны будем проехаться вместе с ним на Красную площадь, на рынок (он сам попросил), погулять по городу, в театр зайти, в музеи… Список большой, так что заранее предвкушаю, как будут гудеть ноги в конце дня, когда Никсон все-таки улетит.

Хмм… все-таки я засиделся на месте. Довольно-таки давно не тренируюсь, так что… Перед боями с Мохаммедом Али я себя так терзал тренировками, что у меня последний жир вытопился, сухой был, как палка. А теперь точно пару кило набрал…

Не люблю я, когда на меня давят. Даже если это такой близкий мне человек. Моя женщина. Нельзя так резко подсекать мужика… он может и сорваться с крючка! Выпасть в реку и уплыть!

Впрочем – я сам виноват. Приучил ее к простым и откровенным отношениям. Говори что думаешь – и будь что будет. Отношениям между мной и ей. Это с чужими можно и нужно хитрить, умалчивать, говорить двусмысленно и осторожно. А наедине – кого стесняться? Это как в сексе – хочешь чего-то от партнера, так скажи ему откровенно чего хочешь! Иначе ведь ничего не получишь и будешь потом злиться и на партнера, и на себя! Ах, видите ли он сам должен догадаться, что тебе ТАК приятно? А вот недогадливый он! Мысли читать не умеет! И боится сделать тебе больно, шокировать тебя! Может тебе ЭТО неприятно!

Ну, вот и нарвался. Высказалась моя подруга вполне серьезно и откровенно. И я вообще-то ждал этого разговора, и не потому, что вчерашняя феминистка-журналистка послужила так сказать катализатором процесса. Нет. Оно все к тому шло. Если ты живешь с женщиной как с настоящей женой, относишься к ней, как к жене – так какого черта удивляешься, что она требует штампа в свой и в твой паспорт? Все отговорки вроде: «Нам ведь и так хорошо!» – выеденного яйца не стоят.

Может и правда жениться? Нет, ну а что делать? Жена в другом мире? Так вполне вероятно, что мы там и не женаты. Запросто ведь. Я так изменил мир, что многие из тех, кто должен родиться – теперь не родятся. И наоборот – появятся другие люди, которых не было в моей истории. Все, все меняется! Покруче, чем после того, как некто в далеком прошлом раздавил бабочку.

Ну вот представить – я изменил будущее, и в результате некий парень вместо того, чтобы пойти учиться на инженера – пошел в морское училище. Отучился, и однажды заглянув в магазин – столкнулся с девушкой. Девушка эта всю жизнь (насколько я знаю) питала страсть к мужчинам в красивых морских мундирах. Нет, никакого разврата – просто таращилась на морских офицеров и мечтала о великой любви одного из них. К ней любви, конечно. А попался ей здоровенный, битый жизнью и пропахший порохом спецназовец…

Ну, так вот: встретила моя тогда еще не жена этого молодого лейтенанта, столкнулась с ним… и… ах! Покатились по полу мандарины, и загорелась великая любовь. Познакомились парень и девушка, и поженились. А спецназовец остался с носом. Простуженным, сопливым от лежания на сырой земле носом. А все потому, что он же, этот чертов спецназовец, в прошлом изменил течение истории, и в результате парень оказался не на заводе, а на эсминце. Или крейсере. Или… да какая разница где – главное что женат теперь с моей будущей женой.

Муторно от этой мысли… ведь тогда и дочка моя не родится. А может и родится – только не от меня. Не будет маленького домика на краю города, где мы так уютно отгородились от всего мира. Даже котов наших – и тех не будет. Или будут – но не наши. Не мои, это точно.

Почему тогда я помню свою жизнь – жену, дочку и то, что теперь не сбудется? Парадокс ведь! А нет никакого парадокса. Провидение не допускает парадоксов. Для него нет ничего невозможного. Оставило мне память – иначе как работать? Я самоподдерживающаяся, закапсулировавшаяся система, на которую трудно воздействовать извне. Только само Провидение может меня уничтожить – потому что знает, как это сделать. А я… я даже не смогу покончить самоубийством – при одной мысли об этом у меня леденеют руки и включается сирена: «Нельзя! Аларм!».

Да, были у меня такие дурацкие мысли – покончить со всем, если уж совсем все надоест. И я едва не задохнулся от тошноты и головной боли – как тогда, когда слишком близко подошел к порталу и была опасность свалиться в него и отправиться в свой мир.

Итак – я вне времени, вне истории. Эдакий Вечный Жид, который шастает по миру неприкаянный, и нет ему, не будет ему покоя.

Ладно. Допустим, жена моя законная – та, что осталась в будущем – уже не жена. А Зина? Зина как? Вот с ней у меня были мысли о женитьбе… Я ведь искренне был в нее влюблен. Или благодарен? Как отличить любовь от благодарности? Она вытащила меня из больницы, дала мне приют, дала свою любовь. И возможно, что я свое чувство благодарности принял за любовь? Хотел облагодетельствовать увядающую женщину? Дать ей последний шанс обрести любовь?

Сейчас, про прошествии времени, мне кажется, что все так и обстоит. Кстати – по-моему Зина это поняла. Она ведь умнейшая баба. И не просто баба – профессор, доктор наук! Психолог и психиатр. Я для нее – как открытая книга.

И вот еще что… иногда я задумывался – а не зря ли позволял Зине копаться у себя в мозгу? С ее-то методиками «промывания» мозга! Она походя, можно сказать легко устроила мне абсолютную память. А если при этом вложила в голову мысль о том, что я ее, Зину, люблю и просто-таки обожаю? Что хочу на ней жениться? Может потому она меня и отпихнула от себя. Не очень-то приятно осознавать, что твой муж на самом деле раб, которого ты «приворожила» совершенно бесстыдным образом. Без его к тому согласия. Мне вот лично, если бы я устроил такое безобразие – было бы мучительно стыдно видеть то, как моя женщина ластится ко мне, выказывая свою любовь, а любви-то и нет. Есть промывание мозгов самого высокого класса. На уровне профессора, доктора наук, психиатра.

Впрочем – возможно, что это опять моя паранойя. Напридумаю – и сам в это верю. Но тогда подойду к делу с практической, приземленной точки зрения. Зина сейчас где? В будущем. В другом мире. И рассчитываю на то, что она там исцелится от рака. Но исцелится ли? Это я тут закапсулированный Вечный Жид. А она? Может у нее ничего и не получится? Узнаю только через год. Вернее – уже поменьше чем через год. Если все нормально – Настя должна вернуться в свой мир, в 1973-й год. И вот тогда я все точно узнаю.

Кстати, тоже по воде вилами писано. А с какой стати она должна захотеть сюда вернуться? Красивая, молодая баба – да она в будущем тут же себе отхватит богатого мужика, и плевать ей на мир, где нет интернета, где нельзя просто так поехать за границу отдыхать, и где кондиционерами владеют полпроцента людей по всей великой стране. А то и того меньше.

Итак, что я имею? Две женщины, одна из которых некогда меня приворожила (наверное!), а теперь при смерти и неизвестно жива, или нет. Вторая – вроде как в меня влюблена, но… я в нее – нет. Хотя и были эдакие сексуальные позывы… нельзя удержаться от «пошлых» мыслей, когда видишь Настю – особенно если она в домашнем коротком халатике, или в шортах. Или в прозрачной ночнушке – она ведь у меня в квартире жила, так что насмотрелся всякой Насти. Только что спинку в душе ей не тер.

Ну и моя любимая, но теперь недосягаемая жена, которая скорее всего уже мне и не жена. И никогда ей не будет.

Вот такой расклад – на одной чашке весов. И на другой – Ольга. Верная и любвеобильная. И готовая ради меня на все. Так какого черта я думаю? И правда что – пожениться, да и дело с концом. Сделать ребенка, и не одного, и жить, поживать, добра наживать. Так все сказки заканчиваются.

Даже если Зина вернется молодой и здоровой – не будет у нас нормальной жизни. Ведь помню я, как она меня отбросила, выкинула из своей жизни. И паранойя не даст мне забыть того, как Зина ковырялась у меня в мозгах.

Да, кроме Ольги вариантов больше нет. Отправим Никсона, и сообщу ей радостное известие. Пусть будет сюрпризом. Куплю кольцо – здоровенное такое, с бриллиантом, тысяч за десять. Или за двадцать. И подарю, где-нибудь в ресторане, встав на одно колено.

Мда… что-то меня едва не затошнило от такого пафоса и банальщины. И вспомнилось, как один идиот дооригинальничался – чтобы сделать девушке предложение, он запек кольцо в пирожное и ей подал. Дурочка хватанула кусочек… в общем – пары передних зубов как не бывало. Скандал! Какая тут нахрен женитьба? С таким-то идиотом…

Итак, резюме: что, другого выхода нет, как жениться на Ольге? Похоже, что – да. На том и порешим. Ну не люблю я ее так, как свою… будущую? Бывшую? В общем – как свою единственную жену. Ну и что? Ольгиной любви хватит на нас обоих. Да и я уже не мальчик, чтобы влюбляться – как в омут головой.

Из душа вышел спокойный, как удав, заглотивший аллиагатора. Хорошо, когда решение находится и оно по большому счету вполне приемлемо. Кто-то бы сказал – зачем вообще жениться? Можно ведь жить и без «ячейки общества». Но я с такой постановкой вопроса не согласен. Семья – это святое. Это место, где тебя всегда ждут, где тебе всегда рады, и где тебя никогда не предадут. По крайней мере – так было у меня. И потому потеря семьи для меня очень горька.

Я позвонил по телефону, пока Ольга плескалась в ванной комнате, и попросил принести нам завтрак. На что получил мягкий, но непреклонный ответ:

– Извините, вы завтракаете с президентом Никсоном и его женой. Они просили вас прибыть в их апартаменты к девяти часам вместе с… своим секретарем.

Мне показалось, или мужчина на том конце провода сделал паузу после «с»? Вроде как подбирал определение женщине, которая спит со мной в одной постели. Юмор такой? «Кровавая гэбня» шутит? Так и вижу, как этот мужик на той стороне саркастически улыбается.

Ладно-ладно! Завидуй! Небось твоя баба в постели лежит, как бревно, только сопит в две дырочки, вот ты и завидуешь этому урагану страстей! Интересно, насколько Ольга изображает оргазм, и насколько она и правда получает удовольствие от всех моих этих штучек. До встречи со мной девушка не была такой… хмм… развитой в вопросах секса! Интернета-то здесь нет! Но я над эти вопросом уже думаю… нет, не над сексом. Над созданием интернета.

Посмотрел на свои часы – опа! Осталось-то полчаса! Пошел к двери ванной, постучал:

– Оль… поторапливайся! Сказали – мы с Никсонами завтракаем! Через полчаса надо уже быть там!

Ольга ойкнула, вода перестала течь, и через несколько секунд дверь распахнулась и Ольга выскочила из ванной, как была – голышом,, вытирая полотенцем мокрые волосы.

– Они что, раньше сказать не могли! – голос ее был очень рассерженным. Видать вложила в него все разочарование от моего отказа жениться на ней, и вообще – настроение не очень хорошее.

Собралась за десять минут – основное время заняла сушка волос, благо что фен здесь имелся – непривычный для меня, здоровенный, хромированный, блестящий – и волосы у Ольги короткие. Иначе бы точно не успела.

Надела брючный костюм из бежевой ткани, под него блузку с кружевным стоячим воротником. Получилось очень достойно. Ну и накрасилась – тоже много времени не заняло. На ноги – мягкие туфли на низком каблуке, практически кроссовки. Это и понятно – мы с Никсонами должны сегодня шастать по городу, на восьмисантиметровых каблуках особо не пошастаешь!

Ну а я как обычно – светлые штаны, мягкие туфли. Рубашку надел с длинными рукавами – на предплечье развестил узкий обоюдоострый нож наподобие тех, что носят аквалангисты. Скорее всего он не понадобится, но… пусть будет. Пистолет взять не разрешили, а про нож никто ничего не говорил!