Но, просмотрев десяток страниц, вернулся к началу и поставил напротив подчеркнутого слова восклицательный знак. Действительно, первая часть отчета была посвящена исследованию взаимосвязей самых различных граней проблемы: природно-географических, технических, экологических, экономических и даже демографических.

Еще любопытнее оказалась вторая часть. Называлась она довольно безобидно: «Оценка комплексности опубликованных вариантов экспертизы». Автор исследовал не только «бухгалтерию» экспертных материалов (учитывается повышение урожайности, не учитывается подъем грунтовых вод). Он рискнул дать свою оценку объективности самой экспертизы.

Сторонников поворота рек автор упрекал в завышении достоинств проекта и недооценке его недостатков. Они видели в нем прежде всего положительного героя, способного напитать водой огромные засушливые территории и тем самым осчастливить экономику и миллионы живущих на них людей. А вот «цену вопроса» и некоторые неприятные «мелочи» эти эксперты оценивали по минимуму. Хотя набралось их предостаточно: затопление полей и лесов водохранилищами, гибель ценных пород рыбы в Оби, изменение режима вечной мерзлоты и условий жизни малочисленных народов сибирского Севера, засоление «орошаемых» почв.

Противников «стройки века» автор работы подловил на слабой обоснованности негативных последствий изменения северного климата и сокращения площадей заболоченных земель. В конце раздела следовал вывод, правда, не свободный от юношеского максимализма. Молодой талант настаивал, что «эксперты той и другой стороны, подобно полководцам, приукрашивают свои победы и скрывают потери».

В заключительной главе работы довольно схематично давался перечень параметров, обязательных для оценки эффективности проекта, зато развернуто описывалась схема организации независимой вневедомственной экспертизы и контроля над проектом на всех его стадиях.

Токарев задумался. С одной стороны, все, о чем было написано в работе, он знал или хотя бы представлял намного больше, чем автор конкурсной работы.

Но сложить все это в единую систему показателей, гибко, но крепко связанных друг с другом, первым догадался сделать незнакомый студент. Еще ему понравилось, что работа написана логично и предельно доходчиво.

«Хоть сразу генсеку неси!» – вспомнил он любимый комплимент референтов, «допущенных к телу» членов политбюро.

«Что это за умелец у нас объявился?» – подумал Токарев, открывая пропущенную ранее вторую страницу с подзаголовком «Авторский коллектив».

Коллектив оказался многочисленным. Научный консультант: Ручьев Б. Г. – доцент, кандидат экономических наук. Руководитель и координатор авторского коллектива: Дьякова В. – студентка географического факультета. И далее следовали фамилии еще пяти студентов различных специальностей – авторов разделов, посвященных инвестициям, экономическим результатам, гидрологии, экологии, математическому моделированию.

– Похоже, что товарищ Ручьев выходит на защиту докторской диссертации. Для чего и объединил вокруг себя этот детский сад.

Тогда он дважды молодец!

Токарев посмотрел на часы. В Москве было двадцать минут пятого. Значит, в Камске – на два часа позднее. Начальство в это время еще должно было быть на посту.

Он достал из ящика стола телефонный справочник с грифом «Для служебного пользования» и набрал прямой номер секретаря Камского обкома партии.

– Консультант отдела науки ЦК Токарев Владимир Константинович. Семен Спиридонович, к нам из Минвуза поступила работа, представляющая прикладной интерес. Выполнена в вашем университете. Научный руководитель Ручьев Бэ Гэ. Запишите, пожалуйста, тему, – он четко продиктовал название. – Судя по содержанию работы, ее руководитель может оказаться полезным в качестве консультанта или ответственного работника аппарата у нас или в Госплане. При отсутствии партийности возможны варианты в системе Минвуза или Академии наук, в том числе дистанционные. Прежде чем выходить непосредственно на него, мы хотели бы кое-что выяснить. Первое. Его фактическая роль в этой работе: он научный консультант формальный или по существу? Второе. Чем он дышит? Вы меня поняли? Официальный запрос я вам направлю через час. Спасибо.

Разговор этот состоялся в пятницу, а уже во вторник после обеда раздался ответный звонок.

– Владимир Константинович! Вопрос прокачали с деканом и проректором по науке. Выслушав их, я вспомнил еще довоенную, то ли пьесу, то ли кинокартину.

Жандармский офицер спрашивает филера:

– Скажи, голубчик, как ты думаешь, Розенблюм – большевик или эсер?

– Ваше благородие! Они – баба.

Доцент Ручьев является руководителем студенческого кружка географического факультета скорее как педагог и наставник, но не как руководитель тематического направления и конкретной работы, которая вас интересует.

– А кто же фактический оранжировщик и дирижер этого джаз-оркестра?

– Все обозначенные вами функции в ансамбле выполняет выпускница географического факультета Дьякова Варвара. Двадцать шесть лет, комсомолка, замужем, имеет сына. На работу распределена в наш облплан. Муж до недавнего времени являлся лидером университетского студенческого профсоюза, в настоящее время работает зампредом райисполкома.

Компания, которая спустя полгода собралась за празднично накрытым столом на квартире заместителя председателя Левобережного райисполкома Александра Дьякова, была, прямо сказать, пестрой. И по профессиональному составу, и по возрасту. Старшее поколение единолично представлял руководитель студенческого кружка доцент Ручьев. Хозяина квартиры и его друга – главного экономиста УМЦ Юрия Брюллова, смело можно было назвать «молодыми да ранними». К этой же возрастной категории принадлежал и Никита Фокин – Санькин одноклассник и Варин брат. Пять лет назад он получил инженерный диплом и сейчас работал старшим мастером на «Моторе».

Шесть из десяти участников застолья делегировало из своих рядов советское студенчество. Два студента и четыре студентки, включая хозяйку дома. Именно они и были виновниками торжества, которые «обмывали» сегодня свои солидные дипломы с надписью:

«Лауреат Всесоюзного конкурса студенческих работ»

(Первой степени)

Все, кроме третьекурсницы-филологини Оксаны, на днях получили свеженькие «ромбики» – значки выпускников университета.

Первый тост произнесла Варя.

– Еще две недели назад, когда я приглашала вас собраться, это было лишь здоровое желание доставить себе удовольствие. Удовольствие именно с вами отметить окончание нашего «универа». Удовольствие сказать спасибо тем, кто помог нам сделать это «на уровне». Борису Григорьевичу, который возился с нами как с малыми детьми. Всем моим дорогим соавторам – за чувство локтя, понимание, терпение. Бескорыстному советчику и своднику Юре Брюллову. Это ему первому пришла в голову идея объединить вместе наши усилия. Санечке – за все, все, все. Нашим близким, представленным за этим столом. Некогда беспутному, а теперь самому заботливому в мире братику Никитке. Это именно они освободили меня на годы учебы от того большого и сурового, что называется «ведением домашнего хозяйства». За каждого из нас мы еще выпьем. Поименно.

– Борис Григорьевич, – обратилась она к Ручьеву, – можно сделать совместное заявление? – и, развернувшись к сидящим за столом, продолжила: – А теперь сюрприз от нас с Борисом Григорьевичем. Наша сегодняшняя встреча является не столько моим желанием, сколько производственной необходимостью. И дело совсем не в лауреатстве. Две недели назад выяснилось, что «большие дяди» в Москве оценили результаты нашего совместного труда и наши персональные головы как светлые и полезные. Полезные в целом для развития советского народного хозяйства. И для аккуратного обращения с разворотами рек в частности. И этими «дядями» уже принято несколько конкретных решений по данному поводу.

Варя пододвинула к себе лист бумаги:

– Специально под наш коллектив решено создать при университетском НИИ лабораторию «Комплексной экспертизы региональных проектов». Непосредственным заказчиком исследований, выполняемых нашей лабораторией, определен Госплан СССР. Специально для нас решено выделить пять с половиной штатных единиц. А ректорату дано право перераспределить молодых специалистов, направляемых для работы в эту самую вновь созданную лабораторию. И последнее, – она окинула взглядом присутствующих, – два дня назад в обкоме партии Борису Григорьевичу предложено возглавить новое научное учреждение. Девочки! Мальчики! Кто готов ввязаться в эту авантюру – неделя на размышление. Такая спешка потребовалась из-за срочности оформления перераспределения. Я знаю, что по семейным обстоятельствам не все смогут даже при желании продолжить нашу совместную работу. Но с каждым и с каждой из вас мы с Борисом Григорьевичем очень бы хотели и дальше вместе творить, выдумывать, пробовать. И побеждать! За вас, ребята! И если народ не возражает, я передаю бразды правления нашему несравненному тамаде – Юрию Владимировичу.

Юра не стал давить педаль газа «до пола». Он понимал, что «народу» требуется время, чтобы тщательно переварить съеденное и услышанное.

– Борис Григорьевич! – обратился он к Ручьеву. – Не желаете ли вдохновить массы на новые подвиги?

Свежеиспеченный шеф еще раз удивил всех с самой хорошей стороны.

– Дорогие мои юные коллеги. Во-первых, поздравляю вас и благодарю! Во-вторых, поясняю. По формальным соображениям (ученая степень, должность, опыт работы) командовать лабораторией предложено мне. Я свою роль в выполнении конкурсной работы, которая и вызвала интерес руководства, оцениваю короткой формулой: «поощрял и не мешал». О чем и сообщил вышестоящим товарищам, добавив, что локомотивом и координатором исследования является Варя.

Мне задали встречный вопрос: «Не слишком ли рискованно назначать вчерашнюю студентку руководителем вновь создаваемого научного подразделения союзного подчинения?». Я ответил: «Рискованно. А вот слишком или нет – покажет время». Пропуская промежуточные сцены драмы, излагаю содержание финала. Ваш покорный слуга временно, я это подчеркиваю, согласился возглавить лабораторию. Обратите внимание, что нам выделили пять с половиной ставок. Половинка – моя. Обязуюсь и далее добросовестно осуществлять исповедуемый мной вышеназванный принцип участия в этом общем деле. А дальше, как говорит хозяин этого дома, «игра покажет».

Заключительный тост тамады по содержанию и форме заслуживает того, чтобы процитировать его без купюр.

– Дорогие друзья! Не сочтите меня за скупердяя, но один тост я хочу произнести сразу за двоих. Поднимем наши бокалы за Александра Игоревича, за Саню, который разглядел в красивой и домашней женщине личность и нашел в себе мужество сделать все от него возможное и невозможное, чтобы эта личность раскрылась перед нами и советским народом во всей полноте. Виноват! Какая у Вари полнота? В полной стройности. Плавно переходя к ее личности, хочу сам себе задать несколько умных вопросов и получить на них от себя самого столь же умные ответы. За пять лет учебы не получить ни единой тройки, стать лауреатом студенческой театральной весны, родить и вскормить сына и погрузиться в науку. Такое бывает? Отвечаем: бывает, но редко. А возможно ли все это время держать на длинном поводке номенклатурного мужа, да еще и «Атлета», ни разу не пожаловавшись на него в ректорат и в партком? Случается и такое, но в порядке исключения. Насколько реально сохранить после всего этого высокий товарный вид и размер талии пятьдесят восемь и девять десятых сантиметра? Это уже вообще на грани фантастики. И как насчет того, чтобы без отрыва от страстной любви и танцев победить на Всесоюзном конкурсе студенческих научных работ? Это, товарищи, уже патология. Но рукотворная! За ее творцов – Варю и Саню, предлагаю выпить стоя и до дна!

Как ни странно, предложение было принято, но не единогласно. Одинокий протест выразил родной Варин брат Никита. С самого начала праздничного ужина он уютно устроился между стройной рыженькой математичкой и пухленькой брюнеткой – защитницей окружающей природной среды. Уже после первого тоста Брюллов с белой завистью зафиксировал, что обе руки Никиты покоятся на талиях лауреаток, не причиняя им заметного дискомфорта. Скорее, наоборот. Чтобы сохранить возникший консенсус, Никита на минуту убирал то одну, то другую руку, чтобы выпить.

Неудивительно, что к моменту последнего тоста чувства Никиты были несколько обострены.

– Нет, Юрка! Так не пойдет! – возразил Никита, игнорируя налитую рюмку, но переместив обе руки с талий чуть повыше. – Наш парторг на каждой политинформации талдычит, что критика и самокритика – двигатель прогресса. Раньше меня это раздражало, а теперь я понял, что парторг прав. Санька, конечно, и сегодня может гол заколотить хоть с левой, хоть с правой. А Варька уже не та. Опять же, кто ее Павлику перед сном сказки читает?