Цитаты из книг автора «Евгений Понасенков»

Итак: украшенный флером ренессансного гуманизма и обогащенный научными знаниями века Просвещения римский консул, а затем император – против германского провинциального «вождя», который, однако, антропологически растерял весь свой «брутальный» образ, «вождя», полностью поглощенного византинизмом эпохи распада и развращенным вседозволенностью хозяина бывшего улуса Золотой Орды. Но и варвары, благодаря не талантливой тактике, а огромному количеству, входили в Древний Рим: так

и невежественного местного обывателя: «если Наполеон не нападал на нас (на них… – прим. мое, Е.П.), то как же он оказался в Москве?» А почему эти же существа и по такой же «логике» не спрашивают, как советская армия оказалась в 1945 г. в Берлине?! Напомню: после Аустерлица русский царь продолжил свою агрессию. Подчеркну: после Бородина не было мира ровно так же, как и после Аустерлица. Сила и степень победы Наполеона не так важна, как маниакальная агрессивность

те действия Александра, которые привели

нглии. Подводя некоторые итоги, мы

в Тюильри по случаю своего дня рождения (15 августа 1811 г.) Наполеон был вынужден обратиться к русскому послу князю А.Б. Куракину (1752–1818): «Я не хочу войны, я не хочу восстанавливать Польшу, но вы сами хотите присоединения к России герцогства Варшавского и Данцига… пора нам кончить эти

Россию неожиданно напал коварный злодей. Пока французы наслаждались мирной созидательной жизнью посреди ими изобретенной ампирной роскоши и эффективных реформ, проведенных Наполеоном, в далекой и холодной России кипели страсти ущербности реванша. Подготовка России к войне была известна не только в штабе или среди приближенных царя, но и в самых широких слоях общества. К примеру, простой молодой офицер Н.Е. Митаревский уже в 1811 году понимал: «Из военных приготовлений очевидно стало, что мы готовимся к большой войне и именно с французами. Перебраковали и забраковали довольно много

уничтожать и всех невежественных крестьян возбуждать на терроризм не было никакого расписанного по дням, дивизиям и населенным пунктам плана! И уж абсолютно точно Александр не предполагал и боялся, что все зайдет так далеко (например, до гибели Смоленска и Москвы). Скорее всего, имело место просто обычное для не любящего брать на себя ответственность Александра невнятное сообщение Барклаю в личной с ним беседе – причем на французском языке, причем не в жанре законченной мысли или армейского приказа. Более того:

всё! Если русские и советские учебники полны сказок о героическом и победном

боюсь прокламаций, чтоб не дал Наполеон вольности народу, боюсь в нашем краю внутренних беспокойств (прекрасная фраза, характеризующая генерала подлинной оккупационной армии: то есть народ уже воли не имеет – тогда автоматически

переводить бумагу. Читатель да простит мне маленькое описание тому состоянию, в каком я в это время находился. Корчма, или с земляным полом кабак, который отведен был для меня, состоял из двух горниц, одной большой и другой маленькой, где в углу стояла худая кровать с приставленным подле ней, к стене, деревянным столиком, едва могшим поместить на себе чернильницу, сальную свечу и мою бумагу. Тут, трудясь над неприятным переводом, сидел я на треножном стуле, против маленького окошка, к которому поминутно, оди