Глава 2

Свет. Маленькая, еле заметная, точка через несколько секунд превратилась в ослепительную звезду, ещё через минуту стала светлым кружком, и Андрей Васильевич почувствовал, что он летит. Не было ни притяжения, ни сопротивления воздуха, ни рёва двигателей, ни мелькающей внизу местности. А главное, никаких приборов. Интересно, подумал он, в кабине приборы уже не замечаешь. Вроде, и не смотришь на них никогда и только словно сами собой откладываются в памяти нужные параметры. А тут их нет, и, оказывается, без приборов почти вообще никак. В таких условиях только настоящий истребитель может заметит полёт. Только какой-то несуразный. Вроде бы, Сердюк стоял вертикально, как на полу, правда, ни на что не опираясь, и в то же время стремительно двигался вперёд.

Вот он, свет в конце тоннеля, отметил про себя лётчик. Но в такой позе лететь очень некомфортно. Он лёг на грудь, как пловец на воду, раскинул руки. Так Андрей чувствовал себя гораздо привычнее. Не хватало только перегрузок и чувства разрезаемого воздуха. Ну и данных по полёту. Из всех ориентиров оставался один светлый круг впереди, к которому он и двигался. Но это уже хоть чуть-чуть становилось похоже на привычный полёт. Сердюк завалился на правую руку и выполнил простейшую бочку.

Отсутствие горизонта свело на нет всё чувство пилотажа. Какой смысл переворачиваться, если земля и небо вертятся вместе с тобой? Ощущения полёта на спине не было. Он ещё немного повертелся. Попытался сделать свечку, потом петлю Нестерова, но отсутствие горизонта не позволило. Его равномерно тянуло к свету. Половина удовольствия от полёта пропала, осталось лишь монотонное механическое движение, как в пассажирском лайнере. Тогда он напрягся, пытаясь мысленно разогнать свой несуществующий летательный аппарат до максимальных скоростей, и на полном ходу влетел в ослепительное пятно.

Вспышка, заставившая до щелчка распахнуть веки и тяжело задышать. Будто вынырнул с критической глубины. Сердце колотилось, и пришлось сделать несколько принудительно глубоких, медленных вздохов, чтобы успокоить пустившийся вразнос мотор. Минута, и он уже спокойно лежит на той же самой каретке, что и до своей смерти. Или не смерти? Что-то всё вокруг не напоминает ни рай, ни ад.

Андрей Васильевич огляделся. Он находился в странной ёмкости, чем-то напоминающей кошачий лоток. Низкие эмалированные бортики, мелкая металлическая решётка на полу, под которой чувствуется влага. Кошачьего запаха, к счастью, не было. Это явно не томограф. Да и помещение совсем другое. Стены покрыты панелями из лучших сортов ценного пластика, потолок представляет из себя одну большую плоскую лампу. А сам он лежит абсолютно голый. Хоть бы трусы оставили, обиженно подумал Сердюк. И тут же заметил на стоящей рядом с его контейнером низкой этажерке пару кроссовок светло-серого цвета, а на полочке над ними комбинезон в тон. Чистое бельё подогнали, как после бани. Что же, стоит одеться. Только вот как добраться до одежды? Интересно, ноги они не отремонтировали? Он решил для проверки поднять правую. Как там? Нужно напрячь вот эти мышцы… Сейчас попробуем… Ничего не получилось, нога осталась неподвижна. Вот и ответ. Даже на том свете его никто бесплатно лечить не будет. Остаётся придвинуться на руках и…

Кое-как подцепив комбинезон, Андрей Васильевич машинально засунул правую ногу в штанину и замер. Конечность функционировала штатно. Как так-то? Он попытался впихнуть левую. Надо приподнять бедро… Ни фига. Ну и хрен с ним, одеваться надо. Он, не задумываясь, напялил комбинезон, при этом нога сама сделала всё как нужно. Спрыгнул со своего кошачьего лотка, и сделал пару шагов. Работает!

– Эге-ге!!! – В голос закричал Сердюк и в порыве чувств попрыгал сначала на правой ножке, потом на левой.

Всё работало. Ноги были абсолютно здоровы. Но почему тогда не получалось задействовать их сознательно? Он задумался. В голову ничего не приходило. Да и ладно, махнул про себя рукой Андрей Васильевич и тут же понял – он просто отвык напрягать ноги. Почему-то вспомнилось: «Нельзя попробовать поднять руку. Можно только поднять её». Кажется, на каком-то тренинге в интернете какой-то тамошний умник так говорил. И надо же, оказался прав.

Сердюк сделал несколько восторженных шагов по кабинету и внезапно остановился, сражённый мыслью. А дальше-то что? Ну, ноги ему подшаманили, но ведь не для того, чтобы запереть в этой комнате? Тут ни стола, ни унитаза. Что дальше-то делать?

Внезапно перед глазами появилась надпись: «Базовый коммуникатор ID: FE4B976FE4B976F7E0F7E03E3EF8F8-114 активирован. Желаете установить личный идентификатор?». Вот будто прямо перед глазами висит стеклянный экран, на который выведена эта надпись. Сердюк повертел головой. Объявление послушно следовало за фокусом глаз.

– Вот она какая, виртуальная реальность, – пробормотал еле слышно Андрей. – И как мне этот идентификатор поменять? Не хотелось бы отзываться на подобную белиберду. Да и в бою такой позывной…

Он недовольно поцокал языком.

– Как тут вообще текст ввести? – уже громче потребовал Сердюк.

И сразу же узнал. Существовало три базовых способа. Можно было после команды «Текст» начать проговаривать вслух, и тогда интерпретатор сам переделывал звуки в буквы. Недостатком являлось произношение, из-за которого получившийся текст приходилось корректировать. Второй способ годился для коротких предложений или одиночных слов. Нужно было представить нужную фразу из букв и поместить их в требуемое место. Минусом была длина текста. Понятно, что «Войну и мир» в уме побуквенно не представишь. Третий способ – виртуальная клавиатура. В левом верхнем углу, прямо под бровью, загорелся еле заметный значок.

– Чёрт, откуда я это знаю? – обалдело спросил сам себя Сердюк, и тут же понял, откуда. Базовые коммуникаторы снабжены развёрнутой справочной системой, описывающей все документированные функции.

– Вот, блин, – проворчал лётчик.

Он представил слова «Андрей Васильевич» перед глазами. Буквы разбегались, и чтобы собрать их в нужной последовательности пришлось повозиться. Минуты через три это удалось, но при попытке вставить с трудом собранную строку вместо той абракадабры, что сейчас являлась идентификатором, отчество всё равно расплывалось. Он оставил только «Андрей». Получилось гораздо быстрее, но перед глазами всплыло окно: «Этот идентификатор занят. Желаете изменить на Андрей 45F034?».

– Однозначно нет, – от негодования вслух отказался неопытный пользователь и задумчиво добавил. – Значит, наших тут немало. Может, кого из знакомых встречу?

Он попробовал «Хохол», но, видимо, украинские братья тоже активно использовали виртуальность. Хохлов было поменьше, восемьсот с чем-то, но позывной с длинным номером всё равно не хотелось брать. А вот «Сердюк» почему-то прошёл. Даже первым. Лётчик очень удивился, что такая распространённая в незалежной фамилия в виртуальном мире ещё не представлена. Но, плохо ли, хорошо ли, а базовый коммуникатор с идентификатором «Сердюк» начал работу. И первым делом указал своему пользователю на дверь. В прямом смысле. Одна из панелей стены тут же подсветилась красным и над ней появилась надпись: «Дверь в коридор. Закрыта. Желаете воспользоваться?». Естественно!

В коридоре пахло озоном. Пахло? Когда это Андрей Васильевич пропустил передачу запахов через интернет? Хотя, не такой уж он и ярый пользователь. А вот то, что никого нет, это не понравилось. Сердюк прошёл вперёд, выбрав естественное для мужчины направление – налево. Через пару десятков метров коридор свернул в большой светлый зал. Вот тут уже было полно народа.

Кроме людей, в глаза бросалась некая неправильность освещения – будто сквозь зелёное стекло. Спектр, как в лесу, когда лучи пробиваются через листву деревьев. Цвет приятный, но очень непривычно. Второе, что он заметил – светящаяся панель во всю стену. На тёмно-зелёном, почти чёрном фоне менялись светло-зелёные цифры. Обычное, двадцатичетырёхчасовое время. Если верить часам, то без двадцати минут полдень. Второй строчкой, поменьше, мелькали убывающие секунды. Обратный отсчёт. Судя по всему, оставалось не более трёх минут до какого-то события. Понадеявшись в душе, что это не взрыв, Андрей двинулся в обход зала.

Он наслаждался каждым шагом нормально работающих ног. Чувствовал, как в подошвы упирается гладкий ровный пол, как обдувает щиколотки невесть откуда взявшийся сквозняк… Ощущать себя вновь здоровым было не просто приятно. По сравнению с этим щемящим чувством все наркотики мира меркли. Припомнилась поговорка, слышанная когда-то в Анголе: «Хочешь сделать человека счастливым, забери у него что-нибудь ценное, а потом верни». Всё абсолютно точно. Сейчас Сердюку было плевать, что будет дальше, какие неприятности могут случиться с ним в этом виртуальном мире, главное – вот. Ноги! Они ходят, он их чувствует. Чувствует, как по очереди напрягаются мышцы при каждом шаге, чувствует, как упираются в пол сначала пятка, потом потихоньку вся стопа, чувствует, как при движении ногу обдувает поток воздуха… Он чувствует себя полноценным!

– Э, мэн, ты чего скалишься как смайлик?

Он отвлёкся от внутренних ощущений и посмотрел на стоящего перед ним худого молодого человека, над которым пунктуальный базовый коммуникатор зажёг надпись: «Нагибатор3031».

– Чего? – Андрей не понял вопроса.

– Чего улыбаешься, нуб? Или в виртуалки никогда раньше не играл? Как тогда тебя взяли-то?

Андрей осторожно посмотрел на «Нагибатора», которого в этом состоянии мог бы перешибить пополам одной левой, и ответил:

– Я лётчик.

– А! – собеседник хлопнул себя по лбу. – Так ты человека сам выбрал? А мне вот не дали, жадюги. Я танк, понимаешь? Хотел за орков биться, а вошёл вон.

Он с неприязнью обвел руками своё худое тело и брезгливо отряхнул ладони.

– Но тут, видать, как везде. Нужные расы только нужным людям.

Нагибатор обвёл рукой зал, и Сердюк только сейчас заметил, что далеко не все присутствующие были людьми в анатомическом смысле этого слова. Кое-где группировались здоровяки не ниже трёх метров, а в двух местах он увидел типичных гномов – широкоплечих коротышек. Одна группа была с бородами, другая почему-то без.

– Как тебя зовут? – спросил он у Нагибатора. Обращаться по такому дурацкому имени не хотелось.

– Не видишь, что ли? – зло ответил тот. – Или у тебя базком барахлит?

– Не барахлит. Но называть тебя Нагибатором – себя не уважать. Имя хоть есть?

– Ну есть, – неохотно подтвердил Нагибатор. – Паша я.

– Да… Редкое имя. А фамилия?

– Не люблю я её.

– Прекрати. У меня фамилия Сердюк, и я ей горжусь. Её известный кораблестроитель носил, тот, который подводную лодку «Малютка» придумал. А у тебя?

– Ну понятно, – обиженно протянул собеседник. – Ты потому и ник от фамилии выбрал. А если я своей назовусь, все оборжутся.

– Это какая?

– А ты смеяться не будешь? – совсем по-детски скривился Паша.

В ответ Сердюк уверенно повертел головой.

– Полусухой, – еле слышно произнёс Нагибатор.

– Как?! Полу… Ты – Павел Полусухой? – Андрей еле сдерживал смех. – Дельтапланы проектируешь? Или зонтики?

– Хорош ржать! – взвился собеседник, но тут успокоился и спросил. – А почему дельтапланы?

– Ну, – Сердюк развёл руками, показывая всю очевидность вывода. – Павел Сухой проектировал самолёты. Ты – Полусухой, значит что-то классом поменьше. Дельтапланы там…

– Чё, правда? – поднял глаза Паша.

Взгляд, как у побитой и прощённой собаки, отметил про себя Андрей Васильевич. А вслух спросил:

– Что правда?

– Ну, про самолёты. Их что, Сухой проектировал?

– Ну да, Павел Осипович. Ты что, не слышал про СУ-27 и так далее?

– Подожди… – собеседник смешно наморщил нос. – Это же которые сушки, верно?

– Ну да, они самые.

– Так их Сухой проектировал? И чё, правда Павел?

– Осипович. Всё верно.

– Вау!!! А я тогда Полусухой! Почти как он! Офигеть… – Он хлопнул Сердюка ладонями по плечам. – Где же ты раньше был, когда я ник выбирал?

– Тоже ник выбирал, – весело ответил Андрей.

– А тебя-то как звать?

– Андрей Васильевич.

– О, как. Васильевич. Чего строжишься, Васильевич?

– А ты сам подумай. Вот сколько мне лет по-твоему?

– Ну, – собеседник изобразил на лице работу мысли. – Ну, допустим, тридцать. Но здесь-то какая разница? Это виэр. Глянь на себя.

– Как? – удивился Сердюк.

И сразу же понял, как. Внимательный базовый коммуникатор, или как называл его Паша Полусухой, «базком», тут же впихнул в голову необходимые сведения. Эх, так бы матчасть преподавали, пожалел бывший лётчик, быстро и без зубрёжки. Он подошёл к ближайшей панели и вызвал свой внешний вид. В груди защипало. Жаль, что это всего на три года, грустно подумал он. Передним стоял тот же Андрей Сердюк, что получал новенькие лейтенантские погоны на плацу. Веки против воли задрожали.

– Так сколько тебе лет в реале, лётчик? – Паша хлопнул сзади по плечу.

– Пятьдесят два. – Нужно было срочно сменить тему, и он спросил. – А ты, значит, танкист?

– Чего? – собеседник засмеялся. – Я? Да идите вы сами строем в баню, понял? Я танк!

– Ну да, вижу. Башня вон, непробиваемая, и ствол в штанах торчит.

– Нубяра! – Паша отвернулся, но хватило наигранной обиды ненадолго. – Я в РПГшках за танка гамаю, понятно?

– Нет. Поясни для самолётов.

– Ну, в играх я шпилю за танка. И если на рошана идём, то меня первого дамажат, потому что защита офигенная. Ну и я тоже в ответ, а ДДшки сзади ждут, а потом в оверхит башат. Так ясно? – он ехидно улыбнулся.

Но ответить не удалось. Базовый коммуникатор предложил глянуть на табло. Обратный отсчёт на светящейся панели пропал. Теперь на его месте мигал идентификатор Андрея, рядом цифра «3» и стрелочка вправо.

– Меня вызывают, – коротко оборвал диалог Сердюк, и двинулся в указанную сторону.

В комнате три сидел самый типичный, стопроцентный боевой генерал-майор. С мужественным ёжиком волос стального цвета, органичным шрамом через щёку, лампасами, дубовыми листьями, и огромной, почти маршальской, звездой на погонах. Весь вид хозяина кабинета внушал уважение и желание встать грудью на защиту своей виртуальной Родины. Сердюк замер в двух шагах от стола, рука сама рванулась к виску, но тут же остановилась – фуражки нет. Вместо этого он вытянулся в струнку и чётко доложил:

– Товарищ генерал-майор, майор в отставке Сердюк Андрей Васильевич. Представляюсь по случаю прибытия к месту прохождения дальнейшей службы.