Так как Инга любит показывать всё наглядно, то не отказала в этом и сейчас: в её голове что-то хлопнуло – с таким звуком обычно перегорает лампочка, – затем зашипело. Из ноздрей и приоткрытого рта повалил густой дым, а языки пламени, которое начало вдруг разгораться у неё в гортани, стали подсвечивать эту завесу.
Всё произошло очень быстро. За это короткое время Сергей успел побывать в двух противоположных стремлениях: сначала он сделал движение по направлению к Инге – узнать, отчего ей стало вдруг плохо; а потом ему пришлось невольно отшатнуться, увидев в её глазах огонь, изнутри освещающий полую голову девушки.
Инга моргнула раз-два и окинула Сергея своим обычным взглядом.
– Уф, напугала! Прекращай свои эти эффекты! Или хотя бы предупреждай…
Инга выдохнула остатки дыма изо рта и как всегда очаровательно улыбнулась:
– Прикольно, да? Пойду-ка я искупаюсь – охлажусь. А то перегрелась я чего-то.
Присмотрев место, куда можно сложить одежду, Инга начала раздеваться.
– Подожди! Серьёзно, что ли? – не поверил такому повороту Сергей.
Ему стало зябко.
– Серьёзней не бывает; видишь – аж дым валит!
– Куда?! Холодно ведь!
На этот аргумент Инга лишь скорчила забавную гримасу.
Аккуратно сложив одежду и перетянув волосы резинкой, девушка стала спускаться к воде, выбирая места на каменной породе, куда можно безболезненно ступить ногой.
Светившее солнце, ненадолго стихнувший холодный ветер и вид девушки в купальнике на короткий миг перенесли Сергея в тёплый беззаботный летний день; в ту минуту, когда задумываешься о дружбе и любви и когда испытываешь спокойствие и благодарность от осознания того, что и дружба и любовь у тебя есть.
Не распробовав воды, без подготовки, девушка прыгнула с камня в море, подняв множество брызг.
«Какое красивое у неё тело», – отметил про себя Сергей.
Сергей весь сжался, представив себя на её месте – «Бррр».
Всматриваясь в волны, он ждал, когда Инга покажется среди них. Оглядевшись, Сергей увидел, что её одежда исчезла.
«Ясно».
Дальше ожидать девушку не было смысла; в общем – как всегда: не прощаясь, по-английски. А ведь говорила, что летом только будет купаться…
Глава пятая
Мелодия
Спалось Сергею плохо. Он даже начал злиться на Ингу за её такое исчезновение – не этим ли объясняется его ненаступающий сон?
«Не могла бы просто исчезнуть, как всегда. Обязательно нужно было это представление?»
Понятно, что утонуть Инга не могла. Но отчего тогда это засевшее с тех пор, как заноза, волнение? Будто она нырнула вглубь его, Сергея, души?
«Лучше бы она сгорела!» – в сердцах подумал Сергей.
Поворочавшись на кровати, Сергей с чувством усталости поднялся с постели, подошёл к окну. Сквозь занавески он увидел луну – отдёрнул их, открыл окно. Свежесть и таинственная ночная тишина заполнили комнату.
Сергей стал любоваться небесным светилом: его далёким океаном, морями и заливами. Где-то там, за облаком, под большим пятном на челе Луны расположен огромный кратер. Озеро Сновидений тоже почти целиком скрылось, а вот море Ясности отчётливо темнело на жёлтом шаре – Сергею вдруг стало ясно, что сопротивляться своей влюблённости нет никакого смысла, а вернее – желания.
Как комната наполняется свежим воздухом, так и его душа наполнялась теплом и новым ощущением жизни.
«Наверное, так сходят с ума», – без сожаления, а даже с каким-то облегчением подумал он.
Хоть самому себе признался. Но отцу он вряд ли скажет об этом – зачем? У Сергея и так не осталось ничего личного. А ведь хочется лелеять в душе тайну, тем более такую прекрасную.
«Об этом буду знать только я и Луна», – усмехнулся он своим мыслям.
Видно, то, что мешало ему спать, самоустранилось, потому что вскоре Сергей видел удивительный сон.
Снилось ему, как идёт он по берегу моря с чувством опустошённости – так он себя чувствует всякий раз, когда Инга внезапно исчезает.
Потом Сергей встал на краю обрыва и залюбовался полётом чайки. В этот момент из недр памяти зазвучала до боли знакомая музыка.
Откуда он знает эту мелодию? Что с ней связано? Хорошее? Или плохое?
Что за слова поются в этой песне, не понять – она написана на незнакомом Сергею языке. Его философское расположение духа и прекрасная природа вокруг натолкнули думать о высоком, сакральном смысле песни.
Сергей вспомнил рассказ Инги про принцип Троицы, и в его воображении стал разворачиваться необычный сюжет: над морским простором два шара, как огромные планеты, видимые сквозь толщу атмосферы, стали сближаться. Их информационные поля пересекаются, накладываются друг на друга, образуя ещё одно измерение – упрощённая картина того, как образуются чувства, неуловимые движения которых останутся для всех тайной.
Постепенно шары-планеты стали уходить на второй план; сквозь них и сквозь ослепительный свет солнца стало прорисовываться лицо Инги. На этом воображение Сергея не остановилось – вскоре на её голове появился венок из полевых цветов. Длинные волосы девушки стали развеваться на ветру…
По задумке Сергея, сейчас сквозь блики на морских волнах появится её улыбка, и мир станет ещё светлее…
Но последовал необъяснимый ностальгический укол в сердце, и в этот творческий процесс вмешался принцип неопределённости; то самое, неуловимое движение души, которое может заронить надежду, а может посеять тревогу…
Наутро Сергей понял, что фантазировал во сне. Мелодия продолжала звучать в его сознании: гитары, виолончель, барабаны… Даже гудок корабля на рейде органично вклинился в этот сонм. Сергей не хотел, чтобы эта музыка оставляла его, забылась – от неё как-то спокойнее на душе.
А ещё он не мог разгадать «послевкусия» сна – ведь когда черты девушки стали чуть отчётливее, то стало понятно, что это совсем не Инга…
Глава шестая
День шестнадцатый
Головокружительные перспективы
Не знаю, как Вы, дорогой мой Читатель, но я люблю море. Я не перестану признаваться ему в любви. Оно всегда – самое грандиозное и захватывающее зрелище, в любом амплуа! И разговаривает оно со всеми на понятном каждому языке. Я никак не могу на него насмотреться; оно мне нравится каждую минуту!
Сейчас вечер. Ветер переменился. Поднялись волны, впечатляющие любого, кто встанет на берегу. Каждая следующая волна кажется больше предыдущей – так завораживает это зрелище; им можно любоваться до бесконечности. Это гипноз!
Пена заполняет всё пространство между камней; когда смотришь на это, думаешь, что и твоя душа отмывается от всего плохого, и ты светишься счастьем, как светятся влажные камни на солнце.
Волнами отшлифованные, с разными полосками-иероглифами – камни, как послания из других миров, лежат на песке. А о том, что эти миры существуют и живут, нам говорят разбросанные тут и там ракушки.
Тебя начинает охватывать чувство, что этот мир не рядом, в морской пучине, а в твоих мечтах, где тепло светит солнце и тихо шепчет ветер. Тебе кажется – ещё чуть-чуть, и волны моря приоткроют тайны веков; пена уползёт обратно и в песке обнажится, засверкает влажная амфора или покажется деревянное лицо сирены, украшавшей когда-то нос корабля.
Но Сергея сегодня не только красоты природы занимали – он был очень воодушевлён произошедшим в нём ночью психологическим переломом.
«Утро вечера мудренее», – подумал он, засыпая; а проснувшись, был приятно обласкан своими мыслями.
Может, для психического здоровья это и плохо – нужно сопротивляться подобному уходу в другую реальность. Но в силу своей социальной изолированности он не видел причин сопротивляться.
Пока он отнёсся к этой данности как к приключению, как к занимательной дуэли между женщиной и мужчиной. Авантюра, что говорить. И посвящать кого-то в неё он не видел пока ни повода, ни смысла.
– Привет!
Сергей оглянулся – Инга шла за ним, чуть подотстав. Удивительно было для него самого – как он обрадовался, увидев её.
– Здравствуй, Инга!
– Сегодня у тебя хорошее настроение, я смотрю!
– Ещё бы! – ответил Сергей в несвойственной ему воодушевлённой манере.
Инга же, наоборот, похоже, была не в духе – будто находится в обиде на него за что-то. Сергей и правда принял это на свой счёт – «Уж не прочла ли она мои мысли и таким образом желает намекнуть, что не одобряет романтических поползновений в свою сторону?»
– Рада за тебя! У тебя есть повод или звёзды удачно расположены?
Он всё списал на звёзды, вспомнив, как они заговорщически мерцали сегодня в ночи. А вспомнив, какие мысли и желания посещали его, глядя на ночное небо, развил эту тему:
– У тебя не было желания выйти в степь, когда становилось совсем темно? Окунуться в ночь, подслушать тайные звуки, почувствовать свою сопричастность к этому большому миру.
Ей-богу, их обоих сегодня словно подменили. Откуда Сергей нахватался всего этого? Неужели его влюблённость даёт такие результаты?
– Да, я люблю побыть одна, подумать. Но не в степи, а на берегу моря, когда светит луна. Совсем как та русалка…
– Русалка? Какая русалка?
Инга задумчиво смотрела на море. А когда она стала поворачиваться к Сергею, то у самого её уха, на щеке, проступила серебряная чешуя – всего на мгновение – можно лишь успеть заметить.
«Ну хоть эффектами своими балует, и то хорошо. А то совсем какая-то не такая… Отчуждённая», – немного приободрился Сергей.
– Хочешь, расскажу тебе одну местную легенду?
– Про русалку? Расскажи.
– Да. Только она очень грустная.
– Давай погрустим, – вздохнул Сергей, хотя грустить ему не хотелось вовсе.
– Слушай. В Мисхоре жил-был старик, Абий-ака. И была у него дочь Арзы. Красоты была девушка необыкновенной. И вот полюбился ей парень из соседней деревни; стали свадьбу снаряжать. Одно лишь её печалило – дом отчий нужно будет покинуть.
Как только солнце взошло над морем, вышла Арзы из дому; захотелось ей напоследок обойти сад, пройтись по винограднику, посидеть у фонтана и ещё раз насладиться видом моря.
Весело журчал фонтан; отражалась в воде Арзы, одетая в свадебное платье. Взяла она кувшин, чтобы наполнить его живительной влагой. Вдруг откуда ни возьмись налетели разбойники, схватили Арзы, прервали её крик и понесли поскорее к лодке.
Горевали люди, затосковал жених. Безутешен был Абий-ака; сжимал он в руках осколки кувшина. Поникли деревья, и даже любимый фонтан Арзы иссяк.
Тем временем привезли разбойники Арзы на невольничий рынок Стамбула, и попала она сразу в гарем к султану – такой красоты была. Но не было ей здесь счастья – сильно она тосковала по родине, плакала. Даже рождение сына не смогло её утешить.
И однажды поднялась она на высокие скалы вместе с ребёнком на руках и бросилась в море.
С тех пор в этот день, раз в году, фонтан начинает струиться сильнее обычного. Говорят ещё, что из моря выходит русалка с младенцем на руках; начинает пить воду из фонтана, омывать ею лицо, волосы. А потом, немного посидев задумчиво, понянчив ребёнка, снова исчезает в волнах…
– Печальная история. Чего-то ты сегодня под стать этой истории; я тебя такой не видел ещё, – взглянул на рассказчицу Сергей.
Инга неопределённо пожала плечами:
– Не обращай внимания – находит, бывает, на меня такое. Не всё ж время мне хохотуньей быть.
– Непривычно видеть тебя такой.
Немного прошли молча.
– У тебя есть жених?
– Нет. С чего вдруг такие вопросы, Серёж?
Сергей не обратил внимания на удивлённый взгляд собеседницы:
– Подумал, что неспроста эта легенда была рассказана.
– А-а-а… Парень из соседней деревни… Я замужем была.
– Была? Куда он делся?
– Я не хочу об этом говорить, – с твёрдостью в голосе ответила Инга.
Видимо, Сергей не до конца прочувствовал эту твердь:
– Ты его любила?
Вопрос остался без ответа. Инга встала, подошла ближе к воде. Лицо её ожесточилось, стало напряжённым – видно, что воспоминания эти по-прежнему приносят боль.
Щурясь от ветра, Инга пыталась поправить причёску, но волосы упрямо избегали её рук. Потом стала смотреть вдаль, будто там что-то есть. О чём она сейчас думает, что вспоминает – бог весть. Наверно, так же в море смотрит Русалка, сидя с малышом у фонтана.
Никак не стыкуются сегодня их с Сергеем внутренние состояния. Никакой поддержки своим чувствам влюблённости он не снискал; наоборот, пыл его был остужен.
Сергею захотелось прервать затянувшееся молчание; в его положении довольно-таки трудно найти подходящую тему для разговора; не разговаривать же с Ингой про ремонт, в самом деле, хотя и такое бывало.
– Любовь, ненависть, равнодушие, зависть… – Сергей увидел, что Инга обратила на его слова внимание, стала прислушиваться, возвращаться мыслями в текущий момент. – Что же произошло с нами, людьми? С чего вдруг у нас появилось столько чувств?
С этого вопроса, неожиданно легко, завязался разговор на их обычную тему:
– Вариации, Серёж. Например, вариант такого анатомического строения дал такие результаты. Как атом появился: одна фигура оказалась внутри другой… Как матрёшка… Так и наша животная психика оказалась внутри человеческой, теперешней.
– Как это? – не понял Сергей.
Появление атома он себе представлял более чем достаточно – подобных впечатлений не забудешь. Но вот представить себе подобные игры с мозгом… Хотя…
– А! Ты имеешь в виду, что в мозгу извилины стали глубже, да? Припоминаю теперь – ты говорила… – Сергей задумался.
Инга согласно закивала головой:
– Вот-вот. Мозг делится на функциональные зоны. Но извилины дают соприкоснуться этим зонам большей поверхностью и разнообразить связи между собой. И на этой периферии возникают новые сочетания информационных полей, поверх которой формируется новое вещество, несущее в себе новые алгоритмы.
Пройдёт ещё много тысяч лет, прежде чем эти разрозненные сочетания станут единым информационным пространством: диалектически – нашим сознанием – и физически – корой мозга.
– Как же это станет возможным?
– Сейчас я тебе наглядно покажу…
Сергей чуть не споткнулся, вдруг увидев перед собой на земле зелёные линии, поделившие пространство впереди на множество квадратов. Трава, пересекавшая лазеры, тоже отсвечивала густым зелёным цветом.
От его испуга в глазах у девушки появились смешинки.
– Уф-ф-ф… Предупреждай хоть…
– Если ты найдёшь дома газету, – продолжила Инга, – то с большой долей вероятности найдёшь в ней подобную таблицу. Это игра судоку, цель которой – расставить числа так, чтобы они не повторялись ни по вертикали, ни по горизонтали. Несколько чисел произвольно уже расставлены, а остальные ты должен расставить сам.
В квадратах высветились числа.
– Давай поиграем? – Инга пригласила Сергея подойти поближе к игровой площадке.
– Ты что, меня за идиота держишь? Это же лёгкая таблица.
– Хорошо, хорошо! – рассмеялась девушка, – Давай посложнее.
Она хлопнула в ладоши, и таблица заметно опустела.
– А сейчас без карандаша не обойтись; долго играть придётся, – немного подумав, ответил Сергей.
– Да ну тебя! – шутливо стукнула она его кулаком по плечу. – Не понос, так золотуха. Не хочешь играть, так и скажи.
– Не, ну правда… – начал оправдываться Сергей.
– Ладно, потом поиграем. – Поле исчезло, и они продолжили свой путь. – Я к чему тебе судоку показала: подобные задачи стоят и перед любыми системами. Они не могут направо и налево соединяться с кем попало – у них есть определённая ячейка, где они могут прижиться.
– Но это же убивает идею вариаций! – поспешил Сергей.
Инга отрицательно покачала головой – «Нет!».
– Ничего подобного! Вариации могут сыграть на том поле, где есть достаточное количество свободных клеток. Чем меньше остаётся свободных клеток, тем меньше вариантов.
Я ведь предложила тебе сначала поиграть в игру попроще – ты отказался: ты понял, что там нет никаких вариантов – тупо ставь цифры, и всё. Во втором поле было мало подсказок, а значит, есть несколько вариантов решения…
– А-а-а, – догадался Сергей.
– «А-а-а», – процитировала его Инга. – Нога костяная.
– Всё-таки – идиот! – сказал про себя Сергей и улыбнулся.
Перед его мысленным взором предстало бесконечное множество полей судоку, и границы этих полей раз за разом смещались в зависимости от внешних факторов, образуя новые комбинации чисел так, чтобы не нарушать правила игры.
Правильно ли он понял свою собеседницу? Мысль эта была такой неуловимой.
– У меня такое ощущение от твоих рассказов, будто я стою перед открытием, но в упор его не замечаю.
– Ты имеешь в виду, что не до конца понимаешь, к чему я веду?
– Ду-ду… Можно и так сказать.
– Этим примером я хочу доказать, что наши чувства есть продолжение животных инстинктов. Просто у человека появилась следующая надстройка, в которой реализуется смешение: она даёт нам возможность по-новому контактировать с внешним миром – рождать всё новые сочетания.
Ещё один возможный фактор – это интенсивность мышления. Повысились скорости, увеличилась проходимость сигналов, поменялось соотношение приливов и отливов – так я называю те процессы, когда происходящее внутри человека весомее, чем происходящее снаружи.
– Рычаг?
– Да!
И тут Инга показала новый фокус, эффектный, как всегда. Неожиданно с неба со стуком деревянных перекладин размоталась верёвочная лестница и стала покачиваться между девушкой и Сергеем.
Он задрал голову, чтобы увидеть, откуда она, собственно, появилась. Дух захватило – канаты тянулись прямо до неба, сливаясь с облаками.
– Есть ещё одна фишка, без которой человек – не человек! – сказала Инга, поднимаясь по лестнице.
Сергей схватился за лестницу, чтобы девушку не раскачивало из стороны в сторону:
– Куда ты?!
Инга, изловчившись, спрыгнула с лестницы позади Сергея:
– Ты не хочешь наверх? Хаос протянул нам лесенку… Он предлагает нам головокружительные перспективы.
– Хм… Я вижу.
Сергей с ужасом представил себя там, хотя бы на стометровой высоте, да ещё среди чаек; действительно – «головокружительные».
– Лучше побуду бесперспективной обезьяной. Спасибо.
Инга от души рассмеялась, первый раз за день.
Сергей ещё раз задрал голову. Насмотревшись, как величественно плывут облака, ему пришлось ухватиться за лестницу вторично, дабы удержаться на ногах – голова закружилась.
– Благодаря изменениям в мозгу человек стал выше своих инстинктов, – увлечённо продолжила девушка свой рассказ.
Похоже, потихоньку она приходила в себя; по крайней мере, больше напоминала ту Ингу, какой её привык видеть Сергей:
– Как и маленькая пирамида в своё время замкнулась, сохраняя свою маленькую гармонию, так и человек отделился от окружающего мира, до поры до времени управлявшего им через инстинкты. Он стал сам по себе.
В очередной раз повторяю: как неизвестно, что же на самом деле произошло с решёткой, что предшествовало появлению нашей Вселенной, так и мы – не узнаем, какие факторы послужили тому, что у человека появилось самосознание; факторов этих великое множество – некоторых сейчас не существует вовсе; это уравнение со множеством неизвестных.
– Надо уж придумать какое-нибудь слово, чтобы в очередной раз не повторять, – улыбнулся Сергей в ответ на её поучение.
– Давай! Кто придумал – тот и придумывает! – скаламбурила Инга.
– Фе-фе-фе! – скорчил глупую рожицу Сергей.
– Замётано! – рассмеялась Инга.
Инга дала Сергею немного времени переварить полученную информацию и продолжила:
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке