И мальчишка. Голый, в одних облегающих трусах, почему-то с карманами, мальчишка лет пятнадцати, русоволосый и худой, все ребра пересчитать можно. Совершенно незнакомый, не кадет, в чем ректор могла бы поклясться. Его безжизненное тело распростерлось на стоящей у стенки скамье, одна рука безвольно свесилась на пол.

– Госпожа Сиори! – Грампа тоже вытянулась и отдала честь. Почему-то она стояла с активированным Атрибутом, и ее булава, хотя и в минимальном размере, слегка покачивалась в воздухе над правым плечом. – Докладывает лейтенант Грампа Белогривая! Двадцать минут назад…

– Стоп! – Сиори подняла ладонь, и воспитатель осеклась. Ректор несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая дыхание, затем захлопнула дверь в спортзал и заблокировала щеколду ключ-перстнем. – Теперь докладывай. Только без надрыва в голосе и без формальностей, мы не на попечительском совете.

– Да, Сира. Двадцать минут назад я патрулировала парк перед отбоем. На всякий случай я прошла мимо огороженного вчера псевдопортала. Я заметила, что в одном месте скрытый барьер нарушен…

Сиори едва не поморщилась раздраженно. Кадетам вовсе не полагалось знать, что стандартное ограждение включало в себя не только бумажную ленту, но и дополнительные компоненты, невидимые для всех, кроме преподавателей Академии. Грампе вовсе незачем было упоминать о них в присутствии детей. Ну да ладно, не до того.

– …и решила проверить. Нарушители, – лейтенант кивнула в сторону девочек, – пробрались не по тропе, а через кусты, и потому я не разглядела их следы сразу. Потом я услышала крик, бросилась к порталу и обнаружила Миру Аттэй лежащей на земле. Ее Атрибут был активирован, но через несколько секунд исчез. Над ней стоял мальчик, – она показала взглядом на тело на кушетке. – Из дальнейшего разговора выяснилось, что Мира самовольно попыталась призвать через портал парса, а мальчик – уроженец иного мира и не имеет никакого представления о том, куда и каким образом попал. Я не успела выяснить, происходит ли он из одного из известных торговых миров или же откуда-то еще – он потерял сознание. Мы перенесли его сюда, и я вызвала тебя. Все.

– Так… – Ректор запустила пятерню в волосы, пытаясь собраться с мыслями. – А зачем тебе Атрибут? Чудовища?..

– На всякий случай. Нельзя исключать шанс, что мы имеем дело со своеобразным Прорывом, и мальчик на самом деле – замаскированный человекообразный демон. Мне приходилось читать о таких случаях в Приграничье. И то, и другое маловероятно, тем более что мальчик явно разумен и не агрессивен, но я решила перестраховаться.

Сиора переглянулась с Айсокой. Действительно, Прорыв на цивилизованных землях – предания минувших веков. Но и живое существо, кроме парса, прошедшее через портал, всегда относилось только и исключительно к категории чудищ. Молодец, Грампа, сразу просчитала варианты. И что она перенесла чужака в пустой спортзал, а не в медпункт к Клие, тоже очень кстати. Хладнокровие и сообразительность лейтенанта явно заслуживали поощрения, и к этому вопросу следовало вернуться – хотя и чуть позже.

– Понятно. Спасибо, Гра, – кивнула ректор. – Теперь послушаем непосредственных виновниц. Кадеты, вы в нарушение всех правил Академии проникли к псевдопорталу и провели с ним действия, абсолютно запретные для учеников. Вы признаете свою вину?

Несчастная троица понуро кивнула.

– Так точно, госпожа полковник, – угрюмо буркнула Мира, уставившись в пол. – Я признаю. Я во всем виновата. Хана и Бохака ни при чем, я их подговорила.

– Кто кого подговорил, мы еще разберемся, – нахмурилась Сиори. – Кадет Мира, я правильно поняла, что ты самостоятельно и без подготовки пыталась провести ритуал Призыва? Ты знаешь, что его выполняют только в присутствии опытных клириков?

– Да, госпожа полковник.

– И вам, безусловно, рассказывали, почему Призыв допускается только через проверенные порталы?

– Да, госпожа полковник. Я виновата.

– Рада, что ты не пытаешься отрицать вину. Теперь расскажи мне в точности, что именно ты сделала.

– Я… – девочка замялась. – Я просто хотела позвать парса. Я засунула в псевдопортал руки и позвала его вслух. Я ничего больше не делала, честно!

– И ты больше ничего не можешь сказать? – холодно спросила Сиори. – А если подумать хорошенько?

– Я… госпожа полковник ректор… честно, ничего!

– Зачем и как ты активировала свой Атрибут? – Сиори хлестнула ее голосом. – Кто авторизовал? Отвечай, быстро! Не думать!

– Я не вызывала Атрибут! – отчаянно крикнула Мира.

– Лжешь! Госпожа Грампа своими глазами его видела! Говори правду! Ну?

– Я не могла! Мне никто не давал авторизации! – из глаз Миры потекли слезы. – Я не активировала Атрибут! Я…

Она осеклась.

– Я плохо помню, – тихо сказала она. – Мне было очень больно. Кубирин меня обжег, я дышать не могла. Я… кажется, я видела свою глефу. Но я ее не вызывала!

– Она говорит правду, Сира, – проговорила за спиной Сиори Айсока. – Она не могла самостоятельно активировать Атрибут без внешней авторизации. Никто не может, кроме воспитателей Академии. На том держится вся система.

– Но, тем не менее, ее Атрибут проявился, – обернулась к ней ректор. – Без авторизации. Если только Гра не ошиблась… Ты понимаешь, что это означает для нас? Для всех Защитников? Попечительский совет… да какой совет, Даоран с Конклавом просто с ума сойдут!

– Понимаю, – кивнула Айсока. – И, возможно, куда лучше тебя. Сира, нам нужно срочно переговорить наедине – как только мы решим, что делать с мальчиком.

– Надеюсь, ваше «что делать» не включает в себя распиливание на кусочки и захоронение в разных частях парка? – деловито поинтересовался звонкий мальчишеский голос. – А то я с таким подходом в корне не согласный!

Иномирянин, как оказывается, уже не лежал, а сидел на скамье, скрестив ноги и ничуть не смущаясь устремленными на него ошалевшими взглядами шести пар глаз.

– Ну что вы на меня так смотрите? – поинтересовался он. – Я уже давно в себя пришел. Слушайте, может, и меня в курс дела заодно введете? А то все всё понимают, один я, как дурак, глазами хлопаю. Госпожа, которая с большими крестами в петлицах, ты ведь здесь главная? Может, ты мне объяснишь, что там у вас насчет атрибутов и авторизаций случилось и как я вообще сюда попал?

Сиора с резким щелчком зубов подобрала отвисшую челюсть.

– Извини, молодой господин, я не заметила, что ты уже очнулся, – тщательно контролируя голос, произнесла она. – Я – ректор Академии Высокого Стиля полковник баронесса Сиори Сэйсона. Я действительно здесь главная. Как ты себя чувствуешь?

– Па… кхм. Май Куданно к твоим услугам, госпожа ректор. Рад знакомству, прошу благосклонности. Извини, если у вас не так принято представляться, я здесь всего-то минут тридцать, еще не освоился. Так что там насчет атрибутов?

Сиори медленно, чтобы не испугать, подошла к скамье и присела на корточки, чтобы не разговаривать с мальчиком сверху вниз. А ведь он голый и, наверное, озяб, мелькнула у нее мысль. Да и неприлично в присутствии девочек. Срочно нужно найти ему одежду.

– Господин Май, – успокаивающе сказала она, – я понимаю, что ты смущен и, возможно, испуган. Но ты находишься в полной безопасности. Тебе никто не причинит вреда. Тебя, разумеется, не собираются распиливать на кусочки. Ты среди друзей, понимаешь? Мы тебе все объясним, но сначала нужно решить более насущные проблемы. Ты голоден? Замерз? Плохо себя чувствуешь?

– Только один вопрос, госпожа ректор, – мальчишка поднял вверх палец. – Уж на него-то ты сможешь ответить быстро. Проблемы, в которые я… мы сообща вляпались, они какого рода? Технологические? Финансовые? Политические? Мое внезапное прибытие не спровоцирует появление карательных отрядов для тотальной зачистки местности от свидетелей?

Сиори почувствовала, что ее челюсть снова медленно отвисает. Пятнадцатилетний мальчишка задает подобные вопросы? Да он и слов-то таких в своем возрасте знать не должен! И он совершенно очевидно не испуган и даже не растерян. Голова склонена чуть набок, взгляд внимательный и вдумчиво-изучающий, и в зрачках словно бы посверкивают крохотные веселые искорки. Действительно ли ему пятнадцать? Или в его мире люди попросту выглядят куда моложе, чем в Сайлавате? Но ведь даже для взрослого человека внезапный перенос в иной мир должен стать шоком!

– Никаких карательных отрядов, разумеется, – наконец ответила она. – Политические проблемы, да. И технологические, если так можно выразиться.

Краем глаза она наблюдала за Грампой. Лицо той осталось каменным. Молодец лейтенант. Однако же мальчишка может попасть в серьезные неприятности, если вдруг начнет ТАК болтать языком при посторонних.

– Вы трое! – Сиори повернулась к девочкам. – Сейчас вы в сопровождении госпожи Грампы вернетесь в дормиторий. Никому ни слова о том, что произошло и где вы задержались. Придумайте, что сказать соседкам по комнатам…

– Мы все в одной комнате живем! – робко пискнула Хана.

– Тем лучше. Гра, позаботься о том, чтобы их не внесли в журнал нарушителей. На обратном пути зайди в каптерку и прихвати рабочий комбинезон и нижнее белье для мальчика. Без объяснений, просто сошлешься на меня. А ты, молодой господин…

Она лихорадочно думала. В домик для гостей мальчика, разумеется, поместить нельзя, слуги обязательно заметят. К ней в апартаменты? Нет, там тоже слуги, и в других подходящих местах – тоже. Существование пришельца должно остаться тайной – пока, разумеется, она не сможет поговорить хотя бы с несколькими членами попечительского совета. Остается единственное место, где можно содержать человека и которое сейчас пустует. Очень не хочется, но, похоже, выхода не остается. Хотя бы на нынешнюю ночь…

– Прости меня, молодой господин, но сегодня тебе нельзя показываться на людях. Пока что я помещу тебя на гауптвахту. Там не очень удобно, но зато пусто, и ты сможешь отдохнуть и прийти в себя. Тебе принесут постель и еду, а завтра…

– Вот еще! – фыркнул Май, вскакивая на ноги. – Госпожа Сиори, я ценю твою заботу, но сидеть под замком целую ночь я не намерен. Раз у вас тут целая Академия, значит, под боком город. Я видел огни сквозь кусты. Надеюсь, там не каждый человек на счету? Патрули на улице паспорта не проверяют? Я до утра по улицам поболтаюсь и местность изучу, а к завтраку вернусь.

– Нет, молодой господин, – качнула головой ректор, тоже поднимаясь с корточек. – Боюсь, не получится. Во-первых, пройти через врата Академии незамеченным невозможно. Во-вторых, тебе необходима защита…

– Перебьюсь без защиты, – нахально перебил мальчишка. – А попробуете силой на губу засунуть – начну кричать во весь голос, что насилуют и девственности лишают. А я громко кричу, все вокруг услышат.

Сиори вздохнула. И что с ним делать? Нет времени на глупые препирательства с невоспитанным ребенком. Возможно, она его обидит, но сейчас не до сантиментов.

Камень у нее в кубирине коротко блеснул синим. Она вытянула руку, чтобы коснуться головы иномирянина. Если только он не слишком отличается от местных, то мирно проспит до завтрашнего полудня. Только дотронуться указательным пальцем до виска… что?!

С неожиданным проворством мальчишка уклонился от ее руки. Только что он стоял прямо перед ней – и вот уже, проскользнув между Сиори и Грампой, стоит в паре саженей.

– Ну нет, госпожа Сиори, так дело совершенно точно не пойдет, – укоризненно сказал он. – Не знаю, что ты со мной собралась сделать, но я, как уже говорил, не согласный. Я, между прочим, кусаться умею. И плеваться. Плевком в ухо попадаю с полусажени, честно предупреждаю.

Со стороны девочек раздался странный звук. Ректор бросила в их сторону быстрый взгляд – нет, наверное, показалось. Все трое по-прежнему стояли с унылыми похоронными физиономиями, и заподозрить кого-то из них в хихикании казалось решительно невозможным.

– Господин Май, – решительно сказала она. – И все-таки – мы не можем тебе позволить свободно гулять по городу – во всяком случае, сегодня. Мы твои друзья, пусть ты и не веришь, но у тебя быстро найдутся и враги. И тогда тебе придется плохо по-настоящему.

– С такими друзьями и врагов не нужно, – широко ухмыльнулся наглый мальчишка. – Госпожа Сиори, если ты хочешь меня захомутать, то сначала поймай. У вас здесь что? – он обвел взглядом зал. – Спортплощадка? Сумеете меня поймать честно, без ваших чудных эффекторов – пойду с вами тихо и куда скажете. Не сумеете – выпускаете меня на волю, и я гуляю сам по себе, как кошка, до самого утра. А утром тихо и без шума возвращаюсь в ваши дружеские объятия. Как тебе?

– Молодой господин, я не могу…

– А я и не прошу тебя лично, – похоже о воспитанности мальчишка знал лишь понаслышке. – Я с бабушками не воюю. Пусть она попробует, – он мотнул головой в сторону Грампы. – Только спорим, что обломается?

Сиори и Грампа дружно зашипели от возмущения.

– Да я тебя… – яростно начала лейтенант.

– Что ты себе… – в унисон с ней повысила голос полковник.

– Сира, – от спокойного голоса Айсоки обе женщины вздрогнули и осеклись. – Если господин Май согласен, что после своей поимки подчинится нам без скандала, следует принять его условия. Ты ведь не сомневаешься в способностях Грампы?

– Я сомневаюсь, – подал голос малолетний нахал. – У моей сестрички зеленая повязка, и то я по очкам выигрываю как минимум раз из четырех, когда она не жульничает. А мой опекун давно рукой махнул и заявил, что я для него слишком шустрый и увертливый, а он для меня слишком стар. А он, между прочим, бывший диверсант и капитан спецотряда. Так что сегодня ночью я иду гулять по окрестностям.

– Сира, можно? – почти взмолилась воспитатель, яростно сверкнув глазами из-под челки пшенично-желтых волос. – Я его даже не покалечу, обещаю!

Сиори взялась за голову. За что ей такое наказание? Если уж кадеты умудрились протащить через портал живого иномирянина, почему бы ему не оказаться тихим покладистым пареньком, перепуганным до смерти и беспрекословно ей подчиняющимся? Что он там сказал – опекун? Он что, сирота и безотцовщина? Наверное, совершенно отбившийся от рук и не уважающий старших, да как бы еще и не малолетний преступник. Господь всемогущий, за что?!

– Господин Май, – устало сказала она, – у меня выдался тяжелый день. И завтра предполагается ничуть не более легкий… предполагался до твоего появления. А с учетом тебя – я даже не знаю, доживу ли я до вечера. Очень тебя прошу – не надо…

– Нет! – отрезал мальчишка, снова широко улыбнувшись. – Или она меня ловит два раза из трех, или я иду гулять.

– Хорошо, – сдалась Сиора. – Гра, пожалуйста, спеленай его поаккуратнее. И, кстати, шох! – она выбросила вперед правую руку с вытянутым указательным пальцем, и камень ключ-перстня коротко мигнул. Камень в кубирине лейтенанта в унисон отозвался неяркой вспышкой. Висящая над ее плечом булава ярко засветилась и растаяла в воздухе. – Ты очень меня обяжешь, если обойдешься без Атрибута.

– Разумеется, Сира, – кивнула лейтенант. – Малыш, не дергайся, иначе я тебя сильно помну.

В следующую секунду она рванулась к мальчишке. Человек, никогда не видевший Защитника в действии, не подозревает, с какой скоростью он может двигаться, даже если его Атрибут неактивен. А Грампа с момента ее появления в Академии тринадцать лет назад даже простым кадетом числилась среди лучших. Иномирянин просто не имел никаких шансов уклониться.

И когда ее руки схватили воздух, а ладонь оказавшегося сзади пришельца звонко шлепнула воспитателя по левой ягодице, обтянутой форменной юбкой, Сиори почувствовала, что ее челюсть медленно опускается на грудь уже в третий раз за последнюю четверть часа.

– Медленно, – констатировал нахальный Май, стоя в трех шагах от воспитателя. – Один – ноль. Слушай, подруга, мне кажется, или ты меня всерьез не воспринимаешь? Кстати, а попка у тебя ничего, упругая. У тебя какие планы на сегодняшний вечер? Я согласен переночевать у тебя…

Новый бросок Грампы с трудом разглядела даже сама Сиори. На сей раз мальчишка, однако, не сделал ни малейшей попытки уклониться, и в результате оказался заграбастан лейтенантом в стальной захват объятий.

– Сегодня вечером я бы с удовольствием тебя выпорола, – тяжело дыша, заявила лейтенант, – и не посмотрела бы, что ты из другого мира!

– Ум-м! – пробурчал мальчишка, утыкаясь лицом ей в грудь. – А здесь у тебя тоже ничего, мягонько так. И бедра ничего себе…

Его ладони и в самом деле скользнули по означенным частям тела воспитателя, и та, придушенно пискнув, невольно дернулась. Мальчишка ужом вывернулся из ослабевшей хватки, и лейтенант, попытавшись его перехватить, каким-то непостижимым образом потеряла равновесие и опрокинулась на спину, судорожно взмахнув руками и лишь в последний момент времени успев компенсировать падение отхлопом.

– Извини, – издевательски поклонился юный наглец, глядя на нее сверху вниз. – Я к садо-мазо довольно прохладно отношусь, так что порка отменяется. Два из трех, между прочим, в мою пользу. Попробуем три из пяти? Или четыре из семи?

Лейтенант тихо зарычала. Она неторопливо поднялась на ноги, сбросила туфли и застыла, вглядываясь в своего неожиданного противника.

– А вот теперь мне страшно, – прокомментировал тот. – Госпожа Сиори, а она меня целиком не проглотит? В ваших краях людоедство случайно не…

Грампа прыгнула, и на сей раз мальчишка ускользнул от нее неожиданным нырком вперед. В полете он выбросил руку в сторону, и по полу коротко простучал костяной дождь из пуговиц. На сей раз лейтенант, неожиданно запутавшись в собственной юбке, успела среагировать правильно. Она ушла в перекат вперед, развернувшись по ходу дела, и оказалась на ногах еще до того, как Май успел подняться на ноги. Впрочем, он и не торопился.

– А белье у вас какое-то отстойное, – разочарованно сказал он, переводя взгляд с валяющейся на полу юбки на багровеющую воспитательницу, судорожно пытающуюся прикрыться руками. – У нас в таком только зимой ходят, и то мало кто. Хотите, нарисую, как правильно одеваться нужно?

На сей раз Грампа зарычала в голос, и ее кубирин мигнул вспышкой огня еще до того, как Сиори успела открыть рот, чтобы остановить творящееся безобразие. В ее вытянутой руке возникла булава, и лейтенант разъяренной фурией метнулась вперед.

– Грампа, стой! – крикнула Айсока. Сиори, словно в каком-то дурном сне наблюдала, как булава лейтенанта летит к опершемуся на один локоть мальчишке. Левая рука иномирянина вскинулась, чтобы защититься от удара – удара, разносящего в пыль средних размеров валун и насквозь пробивающего панцирь жука-носорога.

Вскинулась – и внезапно от пальцев до самого плеча превратилась в пук извивающихся ярко-оранжевых щупалец. Огненные змеи ударили лейтенанта в грудь, оплели ее тело и вздернули в воздух, подвесив яростно бьющуюся Грампу в полусажени над полом. Одно щупальце перехватило и отбросило в сторону булаву, равнодушно повисшую в воздухе.

И тут же локоть мальчишки подкосился, и он с задушенных хрипом навзничь свалился на пол, схватившись за шею правой рукой. Под его ладонью ярко засияло и тут же потемнело огненное кольцо. До того безмолвные девочки дружно ахнули.

– Не может быть! – потрясенно пробормотала Айсока. – Просто не может быть! Самопроизвольная инициация – без контроля клириков, без авторизации, без исследования Силы? Невероятно… Сира, останови их! Быстро!

– Шох! – гаркнула наконец-то оправившаяся от потрясения Сиора, выбрасывая вперед руку. Она чувствовала, что на сегодня ее способность удивляться исчерпана полностью. Даже если мальчишка окажется Воплощением Господним, она и бровью не поведет. Драку совершенно точно следовало остановить – но подействует ли ее приказ на мальчишку?

В течение двух ужасно долгих ударов сердца ничего не происходило. Потом щупальца, выпустив Грампу, растаяли в воздухе, и булава последовала за ними. Лейтенант, спружинив ногами, приземлилась в нескольких шагах от иномирянина. Припав на левое колено, она настороженно вглядывалась в мальчишку, лежащего на спине, тяжело дышащего и по-прежнему сжимающего горло правой рукой, из-под которой виднелось охватывающее горло кольцо кубирина. Почему-то Сиори никак не могла разобрать его цвет.