– Госпожа Тойлала, – вздохнула Яна, – если не присматривать за моим братом, он способен поставить на уши всю усадьбу. Не со зла, а потому что спокойно сидеть не умеет. А вы с гостями, похоже, излишне деликатны и одернуть его не сможете. Так что уж лучше я сама.

– Известно, что боги редко одаряют благодатью простых людей, – прищурилась Тойлала. – Я не видела ни одного Благословенного, который укладывался в обычные рамки. Так что не волнуйся, госпожа, все в порядке.

– Благословенного? – непонимающе взглянула на нее Яна.

– Я – Знающая, госпожа. Так у нас именуют хранительниц сведений об истинных богах, которых у вас в Катонии называют Демиургами.

Яна вздрогнула.

– Не пугайся, госпожа Яна, – от управляющей плеснуло веселой иронией. – Мне поименно известны пятьдесят восемь Благословенных по всему миру – а с недавнего времени уже пятьдесят девять. О госпоже Кансе до ее прибытия в Граш мы не слышали.

– И… что вы намерены делать с этим знанием? – настороженно осведомилась Яна.

– Делать? Госпожа Яна, что ты намерена делать со знанием, что дождь идет с неба, а солнце встает на востоке? Это всего лишь дополнительные штрихи на картине мира, в котором мы живем. Кланы Северных Колен не намерены как-то шантажировать вас или угрожать вам.

– И вы нас не боитесь?

– Боимся? Почему? – тарсачка выгнула бровь. – Разве вы нам угрожаете? Мы не знаем, зачем истинные боги пришли в наш мир, когда умерли выдуманные. Но если бы они хотели нас уничтожить, то давно так и поступили бы. В смертных для выполнения своей воли они явно не нуждаются. Но пройдем в конюшню – что-то там стало подозрительно тихо. Обычно конюхи пинками выгоняют оттуда посторонних.

– Надеюсь, он их не поубивал, – Яна быстрым шагом, почти бегом, бросилась к двери, в которой скрылись Палек с Кансой. Тойлала последовала за ней.

В конюшне действительно стояли тишина и благодать. Было прохладно, видимо, за счет укрытых где-то кондиционеров, и сумрачно. Из расположенных высоко, под самыми деревянными балками, окошек косо вниз били узкие лучи солнца, высвечивающие золотом плавающие в воздухе пылинки. Пахло навозом, сеном и крупными сильными животными. Лошади негромко фыркали в своих стойлах. Яна несколько раз появлялась в конюшнях на масарийском ипподроме, а потому машинально отметила необычность: стойла здесь располагались не вплотную к задней стене, а по центру помещения, давая свободный доступ к лошади и спереди, и сзади. Лика в компании Кансы и трех конюхов стоял возле гнедой в белых яблоках кобылы и восторженно оглаживал ей морду и шею. Кобыла косила на него глазом и потряхивала головой.

– …красивая? – услышала Яна обрывок фразы Кансы. – Ну, да, наверное. Только невысокая она какая-то. Я думала, у лошади главное – ноги подлиннее.

– Ха! – Палек воздел палец к потолку. – Обычное непонимание. В лошади главное – пропорции. Если у нее слишком длинные ноги при недостаточной длине, ее ход недостаточно просторен. Ну, грубо говоря, передние ноги задним мешают. Общее правило – расстояние от плечевого сустава, вот отсюда, до заднего края туловища должно превосходить расстояние от холки до земли. То есть длинные ноги в некоторых случаях вещь замечательная, благодаря им у лошади длиннее шаг, но все должно являться соразмерным. Короткие ноги, помимо прочего, имеют короткие пясти, крепкие сухожилия и увеличивают силу поясницы. Вообще в Граше лошади всегда отличались невысоким ростом, из-за чего грашская конница проигрывала княжьей по спринтерской скорости и силе таранного удара, зато была куда выносливей и долгие переходы осиливала лучше. И жажду грашские кони переносят легче. Кроме того, в ЧК всегда считалось, что лошадь тем лучше, чем шире ее грудь, что полная неправда – для хорошего дыхания куда важнее глубина грудной клетки, чем ширина. Каси, зайди вот отсюда…

Палек потянул Кансу за руку и поставил прямо перед лошадью.

– Вот, смотри. Видно, что кобыла узкогруда, с довольно широким крупом и с высоким передом. Некоторые тренеры считают, что такое сложение порочно, а в пример почему-то приводят зайцев – у тех, типа, перед низкий, а бегают шустро. Еще такие тренеры могли бы придраться к тому, что спина у нее слишком длинная, не обращая внимание на ее мускулистость и расположение ребер. Но на самом деле все не так. Когда мы рассматриваем качества лошади, нам нужно рассматривать ее телосложение в совокупности, а не по отдельным выдранным из контекста признакам – ногам, шее, хвосту или еще чему. Не существует одного параметра, даже единого универсального стандарта гармонии, который однозначно определяет скаковые качества. Уй ты моя хорошая… – последние слова относились к кобыле, которая потянулась к его пояснице мордой, обнюхивая карманы шорт. – Почему я сахарку прихватить не догадался?

Он обернулся и увидел Яну.

– Яни! – крикнул он. – Ты у нас сладкоежка, у тебя кусок тортика в сумочке не завалялся?

– Вот еще, коню тортики скармливать! – подбоченилась та. – И завалялся бы, так не дала бы, а сама слопала. Лика, ты долго еще собираешься Каси лекции про лошадиные стати читать? Меня ими достал, Цу и Мати достал, теперь новую жертву нашел?

– А мне она нравится, – Канса опасливо потянулась и осторожно дотронулась до лошадиной морды. – Лика, а погладить ее можно? Она не кусается?

– Хаяка – смирная, – сказала до того момента молчащая Тойлала, с интересом наблюдающая за сценой. Сейчас ее эмоции казались странными – покровительственными, с легкой иронией, как по отношению к умному догадливому ребенку. – Она не кусается, не лягается и хорошо выезжена. Ее используют для обучения детей верховой езде. Господин Палек, если хочешь, можешь проехать на лошади, на Хаяке или любой другой. Приказать вывести кого-нибудь из них на плац?

– Проехать… – пробормотал Палек, задумчиво потирая верхнюю губу пальцем. – Каси, а ты когда-нибудь на лошади каталась?

– Несколько раз, еще в школе, – откликнулась Канса, осторожно проводя рукой по лошадиной гриве. – На пони в зоопарке. Ой… а можно?

– Госпожа… э-э-э…

– Тойлала, – подсказала тарсачка.

– Рад знакомству. Госпожа Тойлала, можно, я прокачу жену на Хаяке? Седло желательно легкое, но поглубже, с высокими луками или с буфами. Крылья подбитые, примерно до середины голени. Мне помнится, в ваших краях седла иные, чем у нас, но из наших я бы выбрал «фермерское». И стремена Музани.

– Я не знаю, что такое «фермерское седло», но для начинающей мы что-нибудь подберем. Тем более, что госпожа Канса некрупная. Ты! – Тойлала ткнула пальцем в одного из конюхов. – Ты слышал. Займись.

– Ма, момбацу сама Тойлала, – кивнул конюх и трусцой убежал вглубь конюшни. Второй, не дожидаясь приказа, отворил загородку и принялся выводить кобылу из стойла.

– Чем бы дитя ни тешилось… – пробормотала Яна себе под нос, возводя глаза к потолку. – Госпожа Тойлала, пока они развлекаются с лошадьми, ты не возражаешь, если я посижу где-нибудь в уголке и почитаю? Не беспокойся, меня не нужно развлекать. Я сейчас интенсивно изучаю культуру и историю Граша, и материала для изучения у меня на год вперед, даже если я брошу все остальные дела.

– Разумеется, госпожа Яна. Если хочешь, я могу проводить тебя в библиотеку. У нас большое собрание книг, одно из лучших во всем Граше – примерно пять тысяч томов, свитков и пластин, включая старые пергаменты времен еще до Пробуждения Звезд. Момбацу сама Тимашара немного задерживается из-за каких-то технических неполадок с вертолетом, так что у тебя есть время неторопливо оглядеться.

– Библиотека… Госпожа Тойлала, ты знаешь, чем подкупить Благословенную, – улыбнулась Яна. – Тем более – социолога по образованию. Мати… Саматта бы удавился ради того, чтобы посидеть у вас в гостях как следует. Он, видишь ли, историк по профессии, для него такие вещи – как для нас с тобой воздух.

– Как управляющая поместьем я не возражаю – независимо от итогов ваших сегодняшних переговоров с момбацу самой Тимашарой. В доме я передам тебе код моего личного коммуникатора, пусть он свяжется со мной, когда появится время.

– Хорошо, госпожа Тойлала. Я передам ему.

Оставив Палека во дворе водить за повод кобылу с опасливо-восторженно попискивающей в седле Кансой, Яна с управляющей прошли в дом и по неширокой лестнице спустились из вестибюля в подвал. Тойлала отперла замок на массивной металлической двери – замок оказался серьезным, с электронным ключом и папиллярным сканером – и жестом пригласила Яну войти внутрь. Из дверного проема тянуло сухой прохладой. Свет в помещении включился автоматически, и обнаружилось, что они находятся в большом зале, уставленном книжными стеллажами. Яна ошарашенно повертела головой. Такого количества бумажных книг в одном месте она еще не видела даже в университетской библиотеке. На второй взгляд зал показался не таким уж и огромным, а стеллажи – не такими уж и бесконечными, зато она поняла, что каждая книга и тубус со свитком расположены в специальном гнезде, плотно закрытом крышкой темного стекла.

– Здесь особый отдел нашей библиотеки, – с гордостью сказала управляющая. – Кондиционирование воздуха, постоянные температура и влажность, неразрушающее освещение и автоматическая газовая система пожаротушения. Мы храним здесь особо редкие и старые экземпляры. Все тексты оцифрованы, но многие предпочитают работать по старинке, с вещью, которую можно подержать в руках. Лучшая техника есть только во дворце Великого Скотовода, да и то вряд ли.

– Я потрясена, госпожа Тойлала, – Яна с благоговением коснулась ближайшего стеллажа. – Я совсем не ожидала найти в Граше что-то подобное. Ведь такая система наверняка стоит больших денег. Больших даже по нашим, катонийским меркам.

– Тридцать лет назад она обошлась нам примерно в пятьсот миллионов старых вербов. С учетом инфляции и денежной реформы – примерно в полтора миллиарда нынешних. Да, очень дорого, но книги того стоят. Северные Колена гордятся тем, что когда-то дали жизнь королеве Тароне. И тем, что поддержали Тассу в ее устремлениях. Мы многое переняли от Тассы, в том числе – стремление к знаниям. Северные Колена богаты и влиятельны, и мы можем позволить себе такие траты.

– Тасса… – Яна покатала имя на языке, припоминая. – Северянка по имени Элиза, которую привел к вам Серый Князь, Тилос?

– Ты хорошо знаешь нашу историю, женщина из Катонии. Сегодня имя Тилоса известно лишь немногим. И те по большей части полагают его всеми забытым мелким сураграшским божком. А на самом деле… – Она испытующе взглянула на Яну.

– А на самом деле он был… – Яна запнулась. – Благословенным. Серым Князем, противостоявшим Майно, а затем отдавшим жизнь ради того, чтобы остановить войну на уничтожение между Севером и Югом. Я хорошо знаю, кто он такой. И настоящее происхождение Элизы мне тоже известно – девочка с особыми способностями, как говорят сегодня, заранее чувствующая опасность. Тогда в Княжествах свирепствовала инквизиция Церкви Колесованной Звезды, истребляющая «ведьм» и «колдунов», и родители увезли ее на юг. В общем, долгая история, госпожа Тойлала. Ты хочешь услышать ее целиком? Или просто проверяешь меня?

– Я знаю жизнь Элизы, – слегка виновато проговорила тарсачка. – Мне хотелось лишь понять, насколько ты ориентируешься в истории. И сможешь ли разъяснить мне то, что я сейчас покажу. Сюда, пожалуйста.

Она прошла между стеллажами и сдвинула в сторону картину, изображающую заснеженные горные пики. За картиной обнаружился большой сейф. Тойлала поднесла к глазам небольшой брелок, нажала на нем кнопку и быстро набрала на клавиатуре длинный числовой код. Прозвучали мелодичные ноты, и дверца, щелкнув, приоткрылась. Тойлала с усилием распахнула ее полностью и показала на несколько тонких пластин, стоящих к проему ребром:

– Здесь находятся самые драгоценные материалы – записи, извлеченные Тассой из потаенной пещеры Тилоса.

Она потянула одну из пластин на себя и извлекла ее из сейфа. Внутри массивной металлической рамки со стороной примерно в полсажени под тонким слоем стекловидной массы виднелся желтый лист, покрытый мелкими значками и схемами. Тарсачка отнесла его к стоящему в углу зала стенду, вставила в держатель и включила направленную на текст лампу.

– Ты можешь прочитать то, что здесь написано? – почти безразлично спросила она, но Яна почувствовала, как внутри управляющей нарастает напряжение.

– Прочитать? – Яна склонилась к листу поближе. – Да, госпожа. Здесь использован древний фонетический алфавит Демиургов. В нем каждый символ обозначает не буквослог, как у нас, а отдельный звук, поэтому текст не поддается классическому частотному анализу. Пятьдесят шесть звукосимволов позволяют воспроизводить практически любое произношение на любом языке. Язык – общий, с поправкой на изменения последних двух веков. Но я тебя разочарую. Здесь нет никаких сакральных знаний. Просто учебник по физике. Начала механики, если точнее. Законы рычага, упругости… Для тех времен – непостижимая наука, но сейчас у нас в Катонии такому учат в средней школе. Тилос оставлял знания не мудрецам в высоких башнях, а своим последователям, которых буквально подбирал на улице, и сегодня они никакой ценности не представляют. Разве что как исторический артефакт.

– И все-таки я хотела бы прочитать все сама, – напряжение внутри Тойлалы все нарастало. – Ведь я хранительница знаний. Ты можешь научить меня понимать фонетический алфавит?

Яна внимательно посмотрела на тарсачку.

– Могу, – наконец ответила она. – Но не стану. Госпожа Тойлала, прошу извинить меня, но подобное знание даром не дается. Мне неприятно говорить тебе такое, но мы можем предоставить его только нашим союзникам. Если мы договоримся с госпожой Тимашарой, я научу тебя читать. Если нет… прости.

– Вот как? – проговорила Тойлала. – Ну что же…

Она протянула руку и кончиками пальцев осторожно коснулась пластины. Потом подняла на Яну печальный взгляд.

– Я не обладаю серьезным влиянием на момбацу саму Тимашару. Мое влияние вообще не распространяется за рамки поместья. Я всего лишь управляющая и один из историков, чьи знания, в общем-то, никому и не нужны. Боюсь, я не смогу поколебать чашу весов в твою пользу, госпожа Яна, даже если очень захочу. Ну, в общем-то, и неважно.

Она выключила лампу, вытащила пластину из держателя и отнесла ее в сейф. Яна отвернулась к стене и поежилась. Внезапно ей стало гадко и противно, словно она испачкалась в какой-то отвратительной вонючей слизи. Я не имею права быть добренькой, твердо сказала она себе. Не имею права. У нас не так много козырей, чтобы разбрасываться ими налево и направо, и каждая козырная карта у нас на счету, пусть даже самая мелкая…

Нет, я так не могу. В конце концов, кому, кроме историков, нужно знание миллионы лет как мертвого алфавита? Никакой это не козырь.

«Семен, контакт. Яна в Канале. На пять секунд можешь отвлечься?»

«Семен в канале. Хоть на шесть. Хм?»

«Рис, помнишь, ты в свое время оставлял информационные закладки для своих последователей – бумага, закатанная в стекло?»

«Было дело. Где-то всплыли?»

«Да. Несколько листов обнаружилось в библиотеке поместья, где я сейчас нахожусь. Ты в них писал что-то, что не стоит знать людям?»

«М-м-м… нет, кажется. Набор знаний уровня средней-старшей школы по нынешним меркам. Физика, химия, астрономия, алгебра, геометрия, немного биологии. Если и забыл про какие-то тайны, два с лишним столетия спустя они уже не актуальны».

«То есть если я научу их читать фонетический алфавит Демиургов, ничего страшного не случится?»

«Да нет, наверное. Насколько я в курсе, помимо меня его никто не использовал. Пусть себе развлекаются. Только обставь покрасивее, пойдет нам лишним плюсиком во взаимоотношениях».

«Поняла. Спасибо. Отбой».

«Отбой».

– Госпожа Тойлала, я передумала, – сказала Яна. – Я научу тебя читать. Все-таки не сейчас. Нам потребуется пара часов, чтобы ты смогла записать все в удобной для тебя манере, а госпожа Тимашара вот-вот появится.

Тарсачка на мгновение замерла, затем осторожно закрыла дверь сейфа.

– Спасибо, госпожа Яна, – произнесла она, не поворачиваясь. – Я никогда не смогу отплатить тебе той же монетой, но я у тебя в долгу.

Браслет у нее на руке издал едва слышный писк.

– Меня вызывают, – немного резче, чем следовало, сказала управляющая. – Вероятно, вертолет приближается. Похоже, госпожа Яна, сегодня тебе не удастся отдохнуть в библиотеке.

– Тогда, наверное, нам следует вернуться на улицу и стащить Каси с лошади, – облегченно улыбнулась Яна, направляясь к выходу из библиотеки. – Если удастся, конечно. Похоже, они с Ликой действительно в одной луже плавают. Придется нам дома конюшню строить, если так дело и дальше пойдет.

– Как ты сказала, госпожа? – переспросила управляющая, отключая свет и с усилием закрывая за собой массивную дверь. – «В одной луже плавают»?

– Да. Ну, у нас так говорят, когда у людей одинаковые интересы или взгляды на жизнь.

– Понятно. У нас бы сказали «жеребята от одной кобылы». В Катонии так часто идут дожди?

– Да, особенно зимой. На севере так даже и снег зимой лежит. Пойдем быстрее, госпожа, а то и в самом деле встретим госпожу Тимашару в неподобающем виде.

Все-таки они не успели. Канса, сидящая в седле, и Палек, держащий лошадь в поводу, оказались на противоположной от Яны стороне плаца, на который, громко урча, опускался восьмиместный гражданский вертолет. Пассажирские дверцы распахнулись сразу, как только колеса машины коснулись земли, и из них, склоняясь под воздушными вихрями, начали выпрыгивать люди в камуфляжных комбинезонах. Тимашару Яна узнала сразу – высокая черноволосая густобровая женщина лет пятидесяти на вид (в действительности, как следовало из досье Семена, пятидесяти одного года), плотно сбитая, но движущаяся легко и непринужденно, со своеобразной грацией. В прошлую встречу в Чумче с непривычки она показалась Яне темнолицей и темнокожей, но сейчас ее кожа казалась гораздо светлее, типичного для тарсаков оливкового оттенка. Ее спутницы, из которых четверо явно казались охранниками, тут же непринужденно распределились так, что и Яна, и Канса с Палеком оказались на расстоянии легкого движения руки от автоматной очереди. В оружии Яна все еще не ориентировалась, хотя энциклопедия по первому же запросу вываливала на нее ворох сведений о чем угодно, но выглядели их автоматики изящно и смертоносно. Особенно с учетом скорости стрельбы в триста выстрелов в минуту и емкости магазина в пятьдесят патронов. Пожалуй, от такого потока пуль в упор она со своими старыми способностями девианта закрыться не сумела бы.

Ну, а что все четверо оказались сильными девиантами, следовало ожидать. В Чумче, похоже, присутствовали трое охранниц из четырех. Жаль, тогда она не умела снимать эн-сигнатуры…

Впрочем, сейчас стволы смотрели в асфальт, и Яна в сопровождении Тойлалы двинулась навстречу новоприбывшим. За вертолетом Палек бросил поводья конюху, снял Кансу с лошади, и они неторопливо пошли к машине.