“Вот-вот, уже зубы мне заговаривает. Будто мне это нужно, а он тут не причем”. – подумал Бибиков и ответил. – На что мне души, которые то и делают, что только врут, беспардонно лгут всем и каждому. Насколько их власть мифична, настолько и мифом является история, которую они пишут. Мифотворчество мне не интересно.
– И что с того, что они лгут. Наша с вами жизнь, мудрейший Бибиков, не миф и не вымысел. Наша с вами жизнь это сатира, которую мы превратим в моралите. Да и на что, Бибиков, вам, правда? А впрочем, берите этот конверт и с помощью него вы раскроете любую правду.
Бибиков сконфуженно взял конверт у Неверова, затем просил.
– А что находится в этом конверте. Письмо?
– Это не важно. Вы же литератор, Бибиков, вы должны рассматривать разные стороны, ракурсы тех или иных событий, людей, предметов. Может быть, в этом конверте листок бумаги с цифрой, может на нем печать, а может быть на нем написана поэма, или он пуст. Что вам с того? Незнание оно порою полезно. Ваша задача, любознательный Бибиков, слушать и записывать. И главное – запоминать.
“Ага, еще и литератором меня назвал, льстивый плут. Вот и тайны появились. Мало мне проблем, еще и нужно конверт неизвестно с чем всем совать под нос”. – подумал Бибиков и произнес. – Какие же вопросы мне нужно будет задавать всем этим современным вельможам? – возмутился Бибиков, уже желая пойти на попятную.
– Жизненно важные вопросы. Так я, пожалуй, вам отвечу. – сказал Неверов и поглядел на циферблат дорогих часов. – Всё, Бибиков, раз вы согласились со мной поработать, то жду вас утром у входа в университет. И не опаздывайте. Мы с вами поедем к одному известному министру. В девятом часу будьте готовы, и не забудьте письменные принадлежности, раз планшета я у вас не наблюдаю. А насчет денег не беспокойтесь, вот запишем эти души и хорошенько их продадим издательствам, они купят, непременно купят, они ценят всяческую чернуху. Но, что о них говорить, главное, что мы поживимся. – Неверов осклабился всеми своими морщинами и словно призрак растворился в темноте дверного проема, оставив после себя отчетливый запах табачного дыма.
“Разве можно доверять человеку, имеющему вредные привычки?” – подумал Бибиков, словно отмахиваясь от внезапного абсурдного наваждения. – “Вопросы. У меня сплошные вопросы крутятся в голове. Не просто так этот отпетый журналист пришел именно ко мне. Здесь кроется какой-то подвох. Может это всё университетский сторож Гнидов подстроил? Но на него не похоже, он до такого и в жизнь не додумается. А ведь этот журналист знаменит экстравагантными выходками. Ведь, он, подлец эдакий всё сам напишет, а я буду участвовать в роли подставного лица. Но это как-то неправдоподобно звучит. Да и что мне с того? Я всё равно напишу свою книгу, пусть даже она не будет пользоваться спросом у читателей. Я всё опишу, как оно есть и обязательно упомяну в своих сочинениях этого чопорного циника Неверова. Он еще та мертвая душа, самая мертвецки мертвая. Душа бледного морщинистого вампира, который то и делает, что высасывает из людей всё доброе и светлое, что в них еще осталось. Но я прост, это сущая, правда. Слишком я для них прост. Но я вижу их всех насквозь, я всех их вижу как они есть, без пафоса и антуража”. – лихорадочно порою бессвязно размышлял Бибиков, его обуревали впечатления, бесконечные вопросы, его рефлексия, одаренная недюжинным воображением, буквально расширялась подобно вселенной. Вот он уже представил, как всё в будущем будет происходить, при каких обстоятельствах, каковы будут диалоги и каков станется итог его многочисленных встреч с высшими должностными лицами государства.
Когда даже неверовский запах испарился в каморке Бибикова, он немного встрепенулся рассудком, ибо никто более не довлел над его жизнью и свободой выбора.
– Зря они все меня унижают, пускай я даже и прост и люблю простоту. – произнес Бибиков, а затем подумал. – “Я ведь интеллигент, пускай и служу дворником. Я делаю мир чище. А им бы всё унизить мою значимость, они, видите ли, журналисты, медийные персоны, а я для них никто, я не существую. Но я завтра же предстану перед всеми этими властелинами мира и раскрою их души, непременно опишу, какова наша страна во всех подробностях”. – тут Бибиков испугался сам себя. – “Что-то я слишком разнервничался. Это всё Неверов на меня так повлиял. А ведь у меня была такая спокойная размеренная жизнь. И во что она превратилась за какие-то полчаса? Как же ты глуп, университетский уборщик, в тебе столько противоречий”. – Бибиков уже стал обращаться к самому себе с презрением. – “То ты ерепенишься, то боишься каждого шороха или дурного слова в свой адрес”.
– Но это моя жизнь. Жизнь, которая скоро кардинально изменится. – произнес он вслух.
До самого вечера, и ночью Бибиков продолжил размышлять подобным манером, он думал о плуте Неверове, о том, что ему в будущем предстоит совершить и о многом другом не касающегося его прямых полномочий. После сих размышлений он не мог долго заснуть, мысли в нем словно постоянно размножались, двоились, троились, и всех плодов этого древа разума было не сосчитать. Затем это ночное изобилие дум начало причинять ему некоторые недомогания, еще немного и он бы начал страдать от этой лавины фантазий. Но внезапно в полночь его разум словно очистился от всех мыслей, наступила тишина, после которой он сразу же заснул. Много вертелся он на своей лежанке во сне этой ночью, много просыпался. И может быть, поэтому он проснулся рано утром, чувствуя себя изможденным и крайне болезненно усталым.
Позавтракав в университетской столовой, Бибиков распознал своим ослабленным заложенным ухом знакомый противный писклявый звонок своего старого кнопочного телефона. То звонил Неверов, видимо журналист уже ожидал псевдоисторика у ворот гуманитарного университета. Однако, Бибиков не сразу вышел к нему, а сначала взял с собой кое-какие письменные принадлежности, поместив их в небольшой пакет, ибо других предметов хранения у него попросту не оказалось. И в таком растрёпанном виде Бибиков вышел на улицу. Он увидел в дорогом автомобиле на водительском месте Неверова и недолго думая, сел к нему в авто на заднее пассажирское сиденье. Сегодня Бибиков уже не мог о чем-либо вспыльчиво думать, настолько его ум вчера напрягся, что еще чуть-чуть и он бы погиб от перенапряжения. Но сегодня к его облегчению, наступило полное очищение его мыслительной деятельности.
Неверов в этот миг разглядывал неказистый внешний вид дворника в зеркальце заднего вида и думал: “Насколько же жалок этот недоучка Бибиков. Он нищ, бледен, питается как студент, живет в казённой каморке”.
– Уважаемый Бибиков. Вам случаем не залетали совы с письмами? – поинтересовался Неверов, злобно улыбаясь.
– Это вы о чем? – возмутился Бибиков, не понимая сути неверовского вопроса.
– Да так, всего лишь утренняя шутка трудного понедельника. Ведь у нас с вами, Бибиков, впереди трудный день. Надеюсь, вы отпросились у ректора?
– Отпросился. Я, знаете ли, не каждый день тружусь, иногда и занимаюсь самообразованием. – похвастался Бибиков, а затем спросил. – Так какой вельможа у нас первый на очереди?
– Не торопитесь так, господин историк. Нам нужно будет захватить с собой одного моего знакомого, и уже вместе мы поедем на кинопоказ. Вернее, то будет презентация одного русийского фильма.
– И насколько я вас понимаю, там будет присутствовать один из министров.
Неверов снова заулыбался, но теперь гораздо мягче.
– Насколько же вы, Бибиков, не осведомлены о политики, ведь вы даже фамилий не знаете нынешних столичных господ. Поэтому я избрал именно вас для реализации моей идеи. Вы, Бибиков будете относиться к ним непредвзято. Вы словно отшельник, выбравшийся из своей пещеры. Случаем, вы, Бибиков, не пророк?
– Никогда не замечал за собой пророческого дара. – выпалил Бибиков слегка конфузясь. – И что с того, что у меня нет интернета, и телевизор я не смотрю, и что я не осведомлен в их министерской деятельности, и не знаю каковы их фамилии. Все правители одинаковые, они винтики системы.
– Как же плохо вы сейчас их охарактеризовали. Для чего тогда скажите мне, все эти многочисленные учебники по истории, если все правители одинаковые?
– Конечно они одинаковые. Их правления подобны распорядку дня какого-нибудь пьянчуги. Вот он проснулся, купил выпивки, напился, уснул. Так и цари. Сначала взошли на престол, сумасбродничали, воевали, губили человеческие жизни, умерли или были свержены. Вот и вся история. Что в первом случае не интересна, что и во втором. А историки что, они графоманы. Одни историки рассматривают и пишут историю, опираясь на личности. Другие опираются на народный выбор. А другие любят завинчивать исторические явления. Мистификаторы они, мягко говоря.
– Что ж, Бибиков, будь у вас интернет, вы бы знали, что видео с алконавтами набирают много просмотров. Также видимо и история царей и императоров пользуется не меньшим спросом. Но ответьте мне, Бибиков, А какой способ изучения истории нравится лично вам больше всего? Имеется ли у вас увеличительное стекло, с помощью которого вы можете разглядеть этих букашек правителей?
– Я же вам уже говорил, что я не историк. Но я бы хотел, чтобы была описана жизнь каждого когда-либо жившего на земле человека и на основе этих всех жизней была бы составлена всемирная история. Настоящая история. Однако это невозможно. Поэтому историки и выбирают упрощение метода изучения, они стерилизуют историю, и вы Неверов, призываете меня поступить как историки, вы хотите, чтобы я обратился к самому ничтожному методу и гадкому методу изучения исторических реалий. Вы хотите, чтобы я сделал акцент на всех этих министрах, якобы они творят историю, а мы так, простые зрители их безумств, мы будто бы обречены страдать от произвола этих как вы только что выразились – букашек в погонах. Блохи, знаете ли, и собаку могут замучить до протяжного воя.
“Смотрите-ка, как Бибиков заговорил. Не думал, что в нем есть анархические задатки. Это хорошо, это пригодится”. – подумал Неверов, а Бибиков тем временем спесиво продолжал.
– Подхалимство это, человекоугодие, лесть – вот что это. Но я так поступать не буду, не буду писать таким гнусным манером. Я многое прошлой ночью обдумал, и тогда во мне рождались только исключительно протестные чувства, и больше никаких других.
– Так вы Бибиков, протестант, выражаясь не религиозным языком, а разумным. Так это отлично. – обернулся Неверов к Бибикову. – Мы с вами напишем всю правду без прикрас, без льстивой патоки. Смело, Бибиков ломайте ржавые скрепы и обрывайте узды правления. Только помните при этом о последствиях. Ведь ныне, да и всегда так было, льстят не ради похвалы, а по причине уклонения от последствий начальственного неодобрения. А впрочем, Бибиков, что у вас могут отнять, когда у вас ничего нет.
– Вы правы, они у меня ничего не отнимут. Моя свобода во мне, а вне меня свободы нет.
“Наивный идеалист”. – подумал про Бибикова Неверов. – “Они отберут твое здоровье, и может быть и твою жизнь. И эта твоя свобода не вернет твое здоровье, да и не воскресит тебя. Она оставит о тебе память, как о мученике, да и только. И отдавать жизнь за заметку в Яндекс новостях, которую скоро перекроют другие новости и о которой через неделю забудут, за то не стоит расплачиваться жизнью. Это не самое выгодное вложение. Но я тебя переубеждать не стану. Ты мне нужен таким, каков ты есть, Бибиков”.
– Что ж, неплохо сказано Бибиков. Но хватит попусту сотрясать столичный душный воздух, ведь мы не мутинские пропагандисты, нам за то не заплатят. – ухмыляясь произнес Неверов. – Пристегнитесь, Бибиков, и положите свой пакет себе на колени, а то мне видится сомнительной его чистота. Да и скоро вам придётся потесниться, так как я вас познакомлю с одним очень интересным человеком. – и сказавши эти слова, Неверов завел свой дорогой автомобиль, который немедленно тронулся, и они покатили по столичной дороге к центру города.
Бесплатно
Установите приложение, чтобы читать эту книгу бесплатно
О проекте
О подписке