6

* * *

Тело среагировало раньше, чем я поняла, что кричит Ханса. На суше это был бы прыжок с перекатом, но в воде получилось лишь упасть влево. Что-то зашипело, сверкнуло чешуей и ударило туда, где только что стояла я.

Поднятая волна накрыла с головой. Лицо расцарапало песком и галькой. Главное – не стоять на месте, танцевать, всё время смещаться!

«Скрытность»!

Дура! Какая «Скрытность»?! Я ж теперь хилер!

Драгоценное мгновение потрачено зря. Бок обожгло болью.

Рывок влево! Там мель!

Без былых классовых навыков двигаюсь очень медленно, сейчас еле ушла. К тому же словила дебафф. Протереть бы лицо, но даже на это нет лишней секунды.

Пока барахталась, едва не попалась – клыки щелкнули рядом. Из раззявленной пасти несло тухлой рыбой и водорослями.

Двигаться! Я жива, пока двигаюсь!

С трудом выбралась на мель. Воды тут по колено, и дно плотнее. Ноги ватные, на них словно чугунные цепи.

Прыжок. Еще один.

Тварь не отстает, но опаздывает на миллисекунды. Брызговик себя не жалеет. Мордой бьет, точно сваи вколачивает. Что может с ним сделать эта жалкая булава? Залечить до смерти?

Где чертов Ханса? Чего ждет?

Шаг в сторону, с трудом уклоняюсь от очередного нырка. Треугольная голова снова летит вниз, а в руке будто не оружие, а клюшка для гольфа.

Беречь глаза! Он еще и плюется!

Хрясь!

Черенок ломается, оставив в руке лишь огрызок, а монстру хоть бы хны.

Чувствую, что слабею. Видимо, кровотечение. В горячке боль приглушена, но голова уже кружится.

Я же хилер! Как это запомнить?

«Цветок лотоса»!

Тьфу ты… теперь откат десять секунд!

По привычке скастовала на монстра. Он и так чувствует себя неплохо. Лебединая шея, блестящая чешуя, злые глазки сверкают, как стразы. Страус-тритон. А скорее, гусь-рыба.

Таки добралась до берега. Под ногами твердая почва, но бежать бессмысленно. Брызговик шустр и догонит легко. Первое же попадание станет последним.

Где Ханса? Струсил? Опять?

«Цветок лотоса»!

Волна живительного тепла приятно прокатилась по телу. Последние несколько секунд танцевала на автомате. Кувырок вперед, перекат, и так по кругу. Оглушенная и почти слепая.

Слава богам, что монстр туп как пробка. Клюнул бы на опережение – и всё бы сразу закончилось. Да и так скоро закончится. Дыхалка явно не роговская, бонусов к ней у хилеров нет. Выносливость ни к черту. Нанести бы хоть какой-то урон!

Нет, опять промазала. Мне конец. Зачем тяну время?

Ванечка, доченька… Родная, прости. Я так и не смогла признаться тебе…

«Цветок лотоса»!

Ой! Кто это?

Тикающий хот вернул зрению ясность. За брызговиком теперь кто-то был. Из-за сверкающей на солнце чешуи не сразу заметила.

Барсук!

Крупный и мокрый. Пожалуй, неестественно крупный. Но не двухголовый. Разве такие тут водятся? Брызговик его сагрил?

На барсучьей лапе блеснуло оружие.

Когти! На ремнях!

Ханса! Зверюга тупая, почему так мелко-то? Почему в барсука?

На арене мне «одержимые» не попадались. Навык редкий, но несколько боев с ними смотрела. Волки, тигры, медведи… Настоящий зверинец. А какой у них первый, еще не прокачанный облик? Вероятно, барсук.

Без поддержки не прожила бы так долго. С Хансой на хвосте попасть в меня брызговик не сумел. Былых навыков уже нет, но увернуться умею.

Ханса тоже умел – и прыгал, как только монстр промахивался, выбив очередную воронку в земле. Терзал когтями, вгрызался в хребет. Брызговик шипел от боли, яростно оборачивался, но барсук ловко спрыгивал и прятался в норах. Благо их тут полно. Феечки расстарались.

Выкапывать вредоносного барсука долго и трудно. Да и зачем, если есть цель проще? Я слабею и едва волочу ноги.

«Цветок лотоса»!

Облегчение от хота длится недолго. Мокрый от крови комбез будто свинцовый. Упёртая тварь вот-вот заклюет насмерть. Открытая рана медленно вытягивает из меня жизнь. Брызговик оправдывал имя на все сто процентов. Выбитые из земли камешки летят, точно шрапнель. Воронки повсюду.

Да уж… Амортизатор у него в бронированной башке, как у дятла. Мозг комфортно плавает в водяной сумке, никаких потрясений. Мне бы такой. Думать им все равно не умею…

Нет, умею! Ручей внизу, обрыв рядом, сил больше нет. А решение есть!

Рарник в очередной раз сагрился на удачно тяпнувшего его барсука. Я воспользовалась паузой и не стала ждать новой атаки. Так и сиганула с обрыва. Ткань мокрая, но костюм-крыло раскрылся и кое-как отработал своё.

Фух!

Так, я на другом берегу. Едва дотянула. На крайний случай есть еще ранец. Неприкосновенный запас, жечь драгоценный газ буду в последнюю очередь.

Лечь. Перевести дух. Рана выглядит скверно. Аптечка: противоядие, антибиотик. Залить клеем. Выкарабкаюсь. Мне есть, для кого жить.

Обиженный щенячий визг заставил вздрогнуть.

Ханса!

Хренов страус таки достал. Но раз кричит, значит, жив. Отсюда хилом не дотянусь. Нужно вернуться, но сначала остановить кровь. Посидел бы в норе, зачем вообще вылез?

Как слышала, в звероформе интеллектом не блещут. Человек становится не умнее собаки. Зато – рефлексы и скорость. В коротком бою больше не нужно, но сейчас не тот случай. Урон по твари идет небольшой, но измотать ее можно.

Перед плевком монстр как бы надувается, гремит бронированной чешуей. В ней появляются щели, она открывается, а жабры особенно уязвимы. Нужно только попасть. Повесить дебафф кровотечения и набивать стак за стаком. Терпеливо, не подставляясь.

Поймать на плевке. Ударить. Сбежать в нору. Вылезти с другой стороны. Повторить цикл. Почему Ханса так не может?

Набьет максимум стаков – тварь ляжет сама. Проще простого. Только как объяснить это животному?

Новый визг. Скорее, рёв. Но теперь уже не барсука, а чертова страуса.

Отлично! Молодчина! Умненький ты наш, разумненький! Так продолжай!

Не выдержав, я вскочила и бросилась на помощь.

Рана еще саднила, но ничего, заживет. После хорошего удара рарник сядет на барсука, как приклеенный.

На этот раз через ручей бежала с опаской. Брызговики вроде бы парой не ходят. Не зацепить бы еще одного.

К моменту, когда, наконец, забралась на обрыв, всё было кончено. Поверженный монстр лежал, дрыгая лапой в агонии. Барсук с утробным урчанием выедал жабры. Услышав шаги, он повернул морду ко мне, и заплывшие кровью глаза страшно блеснули.

Ах, жуть какая! Это не взгляд тупого животного, а…

Не знаю, что это! Что-то ужасное, безжалостное и древнее, как само время. Нет, не Ханса! Это демон-барсук!

Наверное, я взвизгнула и отскочила. Эти несколько мгновений даже не помню. Помню, что было немыслимо страшно.

Голова закружилась. Я села, вернее, рухнула на землю, закрыв руками лицо.

На демона нельзя смотреть! Если вылезет, то… сожрет мою душу! Выест нутро, как сейчас эти жабры!

Горячий барсучий нос ткнулся в руку. А потом теплый шершавый язык начал лизать рану. Я дёрнулась, завизжала, но не смогла вскочить. Парализованная страхом, с трудом даже дышала.

Следующие несколько минут прошли в горячечном оцепенении. Кажется, я плакала, погрузившись в тягостный и бесконечный кошмар. Мелькали неясные тени, гасли и зажигались звезды, а я бродила по ним в полузабытье.

Не знаю, сколько прошло времени. Может, секунды, а может, и час. Когда очнулась, то грело солнце. Ветер высушил слезы, тварь тепло сопела мне в бок.

Демон-барсук беззаботно дрых у меня на коленях. Тяжелый, безмятежный и мирный, как небо. Просто животное.

Шок? Яд? Паническая атака? Привиделось?

Я осторожно расстегнула комбез, чтобы осмотреть рану.

Ахнув, отдернула руку. Снова пощупала. Той темной кровавой дыры больше нет. Не осталось и шрама!

Но я не могла так себя вылечить. Никто не мог! Значит, барсук?

Ханса вернется, когда откатится «одержимость». Сколько ему еще надо времени? Ваня! Нужно искать мою Ванечку!

Но обессиленного и спящего барсука оставить нельзя. Феечки почуют и сразу сожрут.

Я чувствовала, что на грани. Кажется, еще минута и точно свихнусь. Болезнь вернется, а мне надо жить. Сходить с ума больше нельзя. Не сейчас. Только не сейчас. Когда через столько лет, наконец, нашла свою девочку…

* * *

7

Моя голова удобно лежала на женских коленях. Я любовался чистым небом и видом на бюст, заслонявшим его почти полностью. Оба выглядели идеально, а столь редкое совершенство пугливо и неустойчиво. Любое неосторожное движение грозило разрушить гармонию.

Я бы и не двигался, но психическое состояние Вилки внушало серьезные опасения. Ее пальцы гладили мои волосы, по лицу блуждала улыбка, а в голосе, напевавшем нелепый стишок, слышались оттенки безумия:

«Тихо в лесу, только не спит барсук.

Яйца свои он повесил на сук, вот и не спит барсук…»

– Вилка? – беспокойно спросил я.

Ее ресницы растерянно вздрогнули, по лицу словно пробежала легкая тень. Через секунду оно приняло обычное, мрачно-скептическое выражение.

– Чего тебе? – грубо спросила она, механически продолжая меня поглаживать.

– Ничего. Мы молодцы. Верно?

– Да, молодцы, – рассеянно согласилась Вилка.

Я чувствовал себя виноватым. Псевдо-барсук испугал бедную до смерти. Я и сам был напуган, поскольку видел его через нее. И если своеобразное восприятие Битика можно списать на червя, то чем объяснить этот парализующий Вилкин страх?

Ей тоже показалось? С психикой, как выяснилось, там не всё гладко. Как и у Битика. Но галлюцинации разных людей не могут одинаковыми. В обоих случаях причиной нервного потрясения послужил я. Вернее, оставленное на время тело. Когда я дома, всё в порядке. Стоит уйти, и в него подселяется нечто ужасное. Чертовщина какая-то…

Мне приходилось путешествовать по очень разным умам. Видеть хорошие, плохие и уж совершенно ужасные вещи. Воспринимать мир чужими глазами, ушами, всеми известными и неизвестными органами чувств. Но вот таких спецэффектов еще не было. Возможно, дело всё же в расшатанных нервах. Вилка и Битик слегка не в себе, поэтому и видят эту невероятную жуть. А что если увидят уже психически абсолютно здоровые? Тогда нездоров уже я. Или тот, кто во мне.

Кто или что это? Кем и чем может быть? Сидит ли оно внутри постоянно или заходит, когда меня нет? Как запереть от него собственный ум? Где задвинуть запоры, повесить замок?

Без необходимости я и так старался по головам не шастать. Теперь же, и шаг за порог сделать страшно. А придется. Без «Одержимости» я не боец, балласт группе не нужен. Только вот где она, группа?

– Нам пора! – Вилка решительно встала.

– Подожди, – попросил я. Затылок разочарованно остывал, потеряв контакт с ее коленями. В мире не так много приятных вещей. Почему-то он доверху забит неприятными.

– Чего тебе? – по-женски подозрительно посмотрела она.

– Давай хоть брызговика полутим. От твоей булавы только огрызок.

– А, точно! – Вилка досадливо поморщилась.

– Смотри первая, – великодушно предложил я. – Булава нужна, чтобы хилить. Хи-лить. Бить ей по бронированной башке дорого и неэффективно.

– Так ты всё помнишь? – опасливо покосилась на меня Вилка.

Даже больше, чем хотел бы. Выглядела она немного старше Ваньки. Их ведь считали лесбиянками. А вот поди ж ты… Родная дочь…

– Одержимые не теряют сознания или памяти. Звероформа лишь изменяет мозги! – подчеркнул я, предупреждая вопрос.

Правда, в моем случае они менялись особенно сильно. Но это не прыжки некой «души» между «точек осознанности». Сознание меняет маски, как мы одежду. Так расплавленный свинец остывает в форме. Мы и есть эта форма. Без содержимого нас попросту нет. Мы изначально пусты.

К счастью, Вилка уточнять детали не стала. Без непосредственного опыта такое объяснить сложно. Не склонный к рефлексии ум быстро запутается. Надо хоть раз самому это увидеть. Я же повидал достаточно.

– Ты уступаешь? Уверен? – Вилка положила свой модуль рядом с поверженным монстром. – Это ж ты его съел. Лут твой по праву. Лечить и без булавы можно.

– Пф-ф… Без нее можно многое, но хилить лучше с ней! – фыркнул я, демонстрируя безразличие к шмоту и славе.

Лучшей наградой сейчас стал бы секс. Конечно же, только для того, чтобы спровоцировать Варю. По крайней мере, хотелось в этом себя убедить.

– Как хочешь… – буркнула Вилка, щелкнув застежкой на модуле.

Наш первый лут! Наш первый рарник!

Я старался выглядеть невозмутимым, но внутри дрожал от нетерпения. Нас всего двое, и шанс получить что-нибудь ценное выше. Особенно для того, кто открывает первым. Трофей будет усиливать только его.

– Кристалл! – Вилка осторожно передала мне увесистое янтарное зернышко.

Оно казалось теплым и приятно грело ладонь. Стоит потереть и растает, как масло. Вот за такими и охотится рейд. Сколько же их Дыра уже съела…

Отлично! Основную задачу мы выполнили даже вдвоем. Осталось найти своих – и домой. И так затянулось, на первый раз впечатлений хватит. А Варю я рано или поздно найду. Дальше пойдут твари серьезнее. До них нам еще расти и расти.

Рейд ветеранов Лабиринт бы высадил не сюда, а в адское пекло к монстрам постарше. Точка и сектор входа зависят от уровня рейдеров, а новичков, как правило, кидает в самое безопасное место. Минотавр трогательно заботится о корме для монстров, давая ему подрасти.

– А это что? – спросил я, заметив, что на дне ящика лежит еще что-то.

Это был амулет – черная капля на белом металле. Крохотный, не сразу увидишь, но мы знали о нем по каталогам. Как оказалось, редчайший предмет.

– «Вдовья Слеза»! – округлила глаза Вилка. Она отодвинулась, давая рассмотреть вещицу.

Уникальный артефакт с первого рарника? Этот амулет навсегда лишал способностей хилера, но давал «Поглощение жизни». Сильный дамаг, отличный дебафф. По сути, смена класса. Для нас – обмен шила на мыло. Кастер из Вилки такой же, как хилер. Лабиринт попросту издевался над ней.

Все эти трофеи так и останутся в нем. Они подобны богатству во сне – сколько ни собирай, с собой не возьмешь. Поэтому модуль используется, как персональная ячейка хранения. Он материализует предмет вновь, когда рейдер вернется. Контрабандой отсюда можно вытащить только кристаллы и мертвецов. Возможно, еще червя, как у Битика. Но тот уже скорее проекция, а не реальный объект.

– Будешь брать? – почему-то шепотом спросил я. Казалось, стоит заговорить громче, и драгоценный уник растает, как дым.

– Не знаю… – ответила она так же тихо. – А что, если Ваня больше не хилер? Кто тогда будет лечить?

– Ты права, – согласился я. – Закроешь крышку – лут исчезнет. А со «Слезой» больше никогда не сможешь лечить.

– Я понимаю, – кивнула она. – Так что же нам делать?

Модуль сейчас даже трогать нельзя. «Есть ли у нас другой хилер?» – вот в чем заключался вопрос. Что, если нет? Рейд неудачно начал и мог страшно закончить. Всё сразу же пошло криво. Градус аномальности просто зашкаливал.

– Давай не будем спешить с выбором, – подумав, предложил я. – Оставим модуль здесь. Как найдем своих, вернемся за ним.

– Оставить? Никогда! – яростно запротестовала Вилка. – Лучше уж выбросить «Слезу»!

– Которую доставали в Лабиринте всего несколько раз? Лет пять или десять назад? Когда еще встретится что-то подобное? Да никогда! Этот амулет на красных страницах учебников! Да и кто стащит модуль? Кому он здесь сдался?

Вилка насупилась и замолчала раздумывая. Феечкам, он понятно, не нужен. Если только кто раздавит случайно или пси-ворона утащит в гнездо. С другой стороны, модуль настраивается и выдается лишь раз. Он закрепляется за бойцом пожизненно.

– Ты хоть понимаешь, что не нужна «Тесею» как хилер? Тебя ведь спишут. А со «Слезой» уже не факт, – продолжил убеждать я. Это был сильный аргумент, учитывая, что Вилка не хочет расставаться с дочкой.

– Не дура, всё понимаю… – огрызнулась она.

– Хочешь, посиди, а я тут порыскаю, сам поищу?