– Теперь другая сторона дела, – снова заговорил Вард. – Вашему высочеству известно, что благодаря родственным связям правителей обеих стран отношения Франции и Англии не оставляли желать ничего лучшего. Прошлые недоразумения забыты, интересы обоих государств пошли рука об руку Еще недавно король Людовик вполне согласился с доводами английского короля, что возвышению Нидерландов должен быть положен конец. Воспользовавшись временным ослаблением Англии под влиянием длительных междоусобиц, Нидерланды, флот которых растет не по дням, а по часам, стали все больше грозить морскому и торговому могуществу Англии. Его величество еще недавно обсуждал план совместных с Англией действий, направленных против нидерландской республики. И вдруг он стал высказывать полное равнодушие к этому делу! Посланник Нидерландов опять в фаворе, все переговоры с Англией умышленно затягиваются. Мы не можем не ставить всего этого в зависимость от момента появления на первом плане д'Арка и Лавальер. Гасконский проходимец открыто дружит с нидерландским посланником, а последний всеми мерами лебезит перед Лавальер…

– Ну, эта сторона меня интересует меньше всего! – пренебрежительно возразил принц. – Война с Нидерландами нужна Англии, а не Франции, и я понимаю, что моя жена Генриетта, как пламенная англичанка, хлопочет тут изо всех сил. Но меня вся эта политика отнюдь не трогает!

– Мне не трудно было бы доказать, что вы, ваше высочество, ошибаетесь и в этом тоже. Прежде всего… Ах, да, чтобы не забыть! Помните ли вы, монсеньор, хорошенькую баронессу Дженни Финч?

– Которая приезжала в свите Генриетты? Господи, да как же мне забыть эту милую, веселую пташку!^[3] О, я тогда порядком увлекся этой кокетливой вертушкой, совсем уже начинал терять голову, но с одной стороны – Генриетта, а о другой – барон Финч… Словом – бедовую баронессу убрали обратно в Англию, а она ведь уже явно начинала сдаваться. Забыл ли я ее? Да разве таких забывают? Но почему ты вспомнил о ней, Вард?

– Я недавно был в Лондоне с поручением от ее высочества. Король Карл был высокомилостив и пригласил меня поужинать запросто с ним вдвоем. Его величество – очаровательный собеседник и умеет держать себя так, что, с одной стороны, в нем не чувствуешь короля, а с другой – не забываешь, что он – король. Между прочим, английский король очень интересовался галантной жизнью французского двора, много расспрашивал меня и много рассказывал сам о забавных приключениях лондонской знати. В этих рассказах не последнее место заняло повествование о том, как Джонни Финч выследила мужа с леди Чэлт, накрыла парочку в очень рискованный момент и связала обоих ремнями в самой компрометирующей позе, после чего созвала гостей для обозрения «интересного скульптурного произведения, только что найденного при раскопках в Греции». В числе приглашенных был и старый лорд Чэлт…

Рассказ Варда был прерван взрывом скрипучего смеха принца.

Затем маркиз продолжал:

– В заключение Дженни публично заявила, что она не останется в долгу перед мужем и воздаст ему той же монетой, но с ростовщическими процентами. Конечно, чуть не весь цвет юной аристократии предложил баронессе себя в качестве орудия расплаты. Но пока что Дженни никого не удостоила. Она уверяет, что растерялась от богатого выбора и ни на ком не может остановиться. Когда король Карл рассказал мне все это, я заметил, что готовность лондонцев помочь баронессе меня не удивляет, так как Дженни Финч везде и всегда пользовалась головокружительным успехов. Мимоходом я упомянул, что и ваше высочество далеко не равнодушны к английской пташке. Король вспомнил, что сама Финч тоже проявляла несомненный интерес к герцогу Орлеанскому, и выразил готовность отправить ее ко двору герцогини в Париж.

– Господи, и это ты оставляешь на самый конец? – задыхающимся от волнения голосом произнес герцог. – И об этом-то ты упоминаешь как о чем-то побочном, несущественном? Вард! Я не узнаю тебя, твоей дружбы! И ты не сказал королю Карлу, чтобы он не медлил, чтобы он сейчас же исполнил свое благое намерение? Ну так это сделаю я сам. Я сейчас же напишу королю Карлу…

– Боюсь, что теперь из этого ничего не выйдет, монсеньор!

– Но… почему?

– Да потому, что король Карл уже высказывает недовольство Францией в нидерландском вопросе.

Он готов видеть в двусмысленном положили нашего правительства предательство, особенно непонятное после всех прежних переговоров и взаимных уверений. Если Англия начнет войну одна, то наступят такое охлаждение и даже натянутость отношений между парижским и лондонским дворами, при которых будет уже не до таких дружеских услуг. К тому же король Карл едва ли будет склонен оказать такую услугу разузнает от своей сестры, что вы, ваше высочество отказываетесь употребить свое влияние в пользу совместности выступления обеих стран, да и вообще настроены против…

– Но я ровно ни против чего не настроен и ни от чего не отказываюсь! – с досадой воскликнул герцог. – Ты меня не так понял, Вард. Я только сказал, что Англия заинтересована тут больше Франции, но это не значит, что я не хочу оказать содействие интересам короля Карла, которого я очень люблю и ценю…

– Ну, так извиняюсь, что я не так осветил слова вашего высочества! Значит, вы тоже согласны с нами, что на короля Людовика надо повлиять в этом отношений? Великолепно! Значит, вы стоите в своих интересах совершенно на одной плоскости с нами. У вас, так же, как и у нас, имеются свои личные счеты, вы наравне с нами жаждете отстоять права высшей знати и, наконец, разделяете наш взгляд, на необходимость совместного выступления с Англией. Следовательно не только ничто не мешает, но, наоборот, все заставляет вас всецело примкнуть к нашему замыслу и посодействовать в первую голову устранению с пути проходимца-фаворита и выскочки-фаворитки.

– Друг мой, я, конечно, всецело ваш, да и, по правде сказать, ради одной возможности заполучить Дженни Финч уже готов пойти на все. Но не понимаю, чем я могу быть вам полезен в устранении Лавальер и д'Арка? Можно подумать, что ни яды не открыты, ни оружие не изобретено! Уж не готовите ли вы меня на роль наемного убийцы?

– Ваше высочество!

– Ну так будь добр высказаться яснее. Чего от меня ждут, чего от меня требуют и что мне предлагают?

– Ваша супруга, ее высочество герцогиня, предлагает вам взаимно забыть прошлое и объединиться с ней в честном и крепком, но строго политическом союзе, в котором каждая сторона – и вы, и ваша супруга – в отношении личной жизни будет пользоваться полной, бесконтрольной свободой при одном только условии соблюдения внешних приличий.

– Принимаю это предложение с радостью и искренней готовностью!

– Теперь далее. Мы не отказываемся в случае нужды прибегнуть к яду или кинжалу, но в данный момент это было бы и трудно, и рискованно, и бесполезно. Должен вам сказать, что эта Лавальер играет в очень большую и рискованную игру. Представьте себе, ваше высочество, его величество пока еще ровно ничего не добился у этой извращенной ломаки!

– Да что ты говоришь, Вард!

– Невероятную, но сущую истину.

– Но я никогда не предполагал, чтобы Людовик мог согласиться играть такую глупую, унизительную роль!

– Да, и из этого вы можете заключить, насколько велико и опасно для нас влияние Лавальер на короля! Играя в целомудрие и неприступность, Лавальер может довести нашего пылкого короля до такого состояния, когда он готов будет заплатить за обладание ею любую цену. А этой ценой будет полное отстранение от двора всех, кто не лебезит перед фавориткой, и полный захват власти последней. Устранить фаворитку до того, пока надежды короля не будут осуществлены, – значит возбудить в нем адскую бурю страстей. Даже если виновники устранения не будут обнаружены (а это может легко случиться), король все-таки не откажется от подозрений в отношении нас, тем более что как ее высочество герцогиня, так и графиня де Суассон не удержались от открытого и публичного проявления своих чувств по отношению к фаворитке, из-за чего у обеих высоких дам уже были столкновения с его величеством. Вы знаете короля, знаете, что он склонен считаться со своими подозрениями больше, чем с формальными уликами. Его величество всегда решителен, а в гневе уподобляется слепому, бьющему палкой по сторонам, не разбирая ни врагов, ни друзей. Что за толк устранить фаворитку и потерять даже последние остатки того, ради чего предпринято это устранение?

– Избави Бог! – с дрожью в голосе воскликнул герцог Орлеанский. – Да, теперь я понимаю, почему наше свидание должно было быть обставлено такой таинственностью! – Между тем, – все тем же деловым тоном продолжал Вард, – мы можем воспользоваться как раз тем, в чем теперь сила Лавальер. Нам известно, что король, обуреваемый страстью, несколько раз готов был сломить притворную стыдливость своей «пастушки», но каждый раз ей удавалось хитростью или сантиментальными уговорами уберечься от его домогательств. Если в один из таких моментов, когда расчеты короля только что потерпят крушение, его толкнуть в объятия другой женщины, то король не найдет в себе силы противостать соблазну. Но, отдав свою страсть другой, его величество в первый момент охладеет к Лавальер, ее чары уже не будут так полновластно царить над его величеством. Мы же примем меры, чтобы охлаждение продлилось. Для этого мы воспользуемся известной вашему высочеству брезгливостью короля, не терпящего никаких уродств и недостатков кожи. Достаточно будет подсунуть белолицей пастушке особую мазь вместо туалетной, и ее лицо покроется прыщами. Пройдет неделя, пока прыщи сойдут. Тут король опять «случайно» встретит свою обольстительницу, ему непременно придет в голову, что сопротивление Лавальер делает ее скучной, и… Но если в тот момент, когда король выйдет из объятий красавицы, ему сообщат, что его недоступная «пастушка» умерла от болей в желудке, он не испытает особого горя, и со всей историей будет кончено навсегда. Тем временем поспеет война с Голландией, это отвлечет короля, опасность будет устранена окончательно, и мы заживем в покое и удовольствии, а ваше высочество в объятиях Дженни Финч найдет достойную награду за хлопоты и беспокойство!

– Гм… Конец нравится мне в этой истории больше всего! – посмеиваясь, ответил герцог. – Но тут имеется один пункт, возбуждающей во мне сомнения. Ваш план очень хорош, однако он построен на том, что король не устоит перед соблазнительной красоткой, в объятия которой вы его толкнете. Но, друг мой, не забыли ли вы мудрого кулинарного рецепта: «Для приготовления вкусного паштета из зайца надо прежде всего… иметь зайца»?

– Мне приходилось слышать нечто другое в этом же роде, монсеньор. Народная мудрость утверждает, что искусство в том и заключается, чтобы приготовить вкусный паштет из зайца, не имея зайца! Но это неважно, потому что заяц у нас готов; все дело в том, чтобы суметь подать его величеству вкусный паштет в минуту острого голода. И вот для этой цели нам и нужна ваша помощь. Совершенно случайно ее высочество увидала при исключительных обстоятельствах, о которых сейчас не буду говорить, девушку редкой, классической красоты. Жанна Риколь, как ее зовут, была грязна и оборванна до ужаса. Кроме того, плохое питание и побои дружков самого низкого сорта сделали ее немного тощей. Но сложена эта Жанна изумительно, с нее можно лепить статую Венеры! Девочка попала в грязную историю: в минуту ссоры она пырнула дружка ножом и ей предстояла смертная казнь. Герцогиня взяла Жанну под свое покровительство, но предупредила, что только рабское повиновение, слепое исполнение ее приказаний избавит преступницу от кары. Девчонка страстно хочет жить и будет исполнительна, как выдрессированная собака. Теперь она живет за городом в строжайшей тайне. К Жанне приставлены опытная старуха, растирающая ее мазями для улучшения кожи, балетмейстер, обучающий ее танцам, и доктор, следящий за тем, чтобы девчонка пополнела, но не слишком. Ее высочество уверена, что Жанна Риколь после этих забот превратится в истинное чудо красоты. При этом нет опасности, что король увлечется ею без меры: больше двух недель его страсть не продержится. Таким образом, паштет готов, важно подать его вовремя. Ее высочество решила, что это сделаете вы. Вы припишете себе честь открытия красотки. Ее высочество надеется, что не далее как завтра вы напишете королю шутливое письмо, в котором выскажете радость вскоре повидать его и мимоходом сообщите, что вам удалось открыть истинное чудо. Это чудо вы везете в Париж и покажете при случае королю. Чтобы заинтересовать его величество, одной красоты мало – девчонка должна будет произвести свой эффект потом, теперь же его величество ведет себя истинным монахом. Потому ее высочество придумала устроить Жанне две родинки на груди в виде королевских лилий. Быть может, вы слышали, что в Париже жил восточный знахарь, который продавал особое средство для искусственного наведения родинок вместо наклейных мушек. Вот эти родинки в виде королевских лилий и будут тем чудом, которое заинтересует короля. Для того чтобы показать Жанну Риколь во всей красоте вы, ваше высочество, устроите…

– Довольно, довольно, милый Вард! – с отчаянием в голосе воскликнул герцог. – Я не могу слушать долее, у меня и без того кружится голова от этого истинно дьявольского плана! Ну-ну! Я всегда знал, что Генриетта создана для политических интриг, но не думал, что она настолько дьявольски изобретательна. Я сделаю все, что вы хотите, но только сейчас дай мне покой. К тому же я смертельно хочу спать. Когда же я приеду в Париж, вы сообщите мне все детали, какие нужно.

– Ну что же, самое главное я сказал, остальное придет в свое время, – согласился Вард. – Только одно еще: ее высочество прислала со мной проект письма к королю.

– Вот это превосходно! Ну-с, а теперь пойдем, проводи меня до реки. Ты когда едешь?

– Завтра. А когда надо ждать ваше высочество?

Последний вопрос прозвучал совсем еле слышно, так как собеседники, видимо, отдалялись от очага; ответа Беатриса и вовсе не слыхала.

Но это нисколько не огорчило ее.

– Теперь можно и спать лечь! – пробормотала она. – Беатрисочка была умницей и вполне заслужила покой и отдых!