Скорбящий Гол

Сора в облике лисы ловко спрыгнула с веток высокого дерева и мягко приземлилась на холодную землю. Ее тоненькие лапки в тот же момент превратились в длинные ноги и бледные руки. Она поправила длинное светлое платье и убрала темные локоны за ухо. Сора посмотрела за спину, проверяя, смогла ли спрятать все девять хвостов, и только тогда подошла к невысокому дому на отшибе.

Из окон лился мягкий свет свечей. Сора заглянула внутрь и увидела сутулого мужчину. Он склонился над каким-то бумагами и медленно кивал своим мыслям. Даже по меркам людей мужчина не мог считаться пожилым, а уж для Соры он и вовсе был ребенком, и все же его волосы уже давно поседели, а пальцы загрубели от постоянной работы в поле. Молодое лицо постоянно омрачала какая-то непонятная, невыразимая, но явная печаль. Мужчину словно не устраивал сам мир вокруг него, его тяготило простое знание: что бы он ни делал, ничто не изменится.

Сора улыбнулась. Она легко постучала в крепкую дверь и сразу же услышала, как скрипнул стул, на котором сидел мужчина. Лисица слышала, как неуверенным шагом хозяин дома подошел к двери, как он взялся за ручку, раздумывая, и как медленно убрал защелку.

– Некрасиво в такой час мешать добрым людям, – сказал мужчина тихим голосом. Из-за ночного ветра его было едва слышно, но даже так Сора различила волнение, беспокойство, злость и всю ту же черную печаль.

– Я увидела свет в окне.

– Чего ты ищешь в этом месте? Еды? Так проходи, я тебя накормлю. Если тебя мучает жажда, ты можешь набрать воды из моего колодца. Может, ты устала? В сенях дома для тебя найдется место. Но если помыслы твои темны, в этом доме тебе не будут рады.

– Что может сделать хрупкая девушка? Одна, ночью, в такую мерзкую погоду я только и могу думать, что о свежем хлебе и теплом вине.

– Как хоть тебя зовут?

– Ирея. Я дочь Раина и Лорны, рыбака и портнихи.

– Где же твои родители? Где твой муж? Ты не выглядишь маленькой девочкой.

– Мужем я обделена, боги сделали меня бесплодной. – Лицо Соры тут же стало грустным и неуловимо печальным. Но то была не грубая мужская печаль, нет, это была тоска об обретенном и утраченном. Так грустить могут только женщины, и Сора призвала весь свой актерский талант, чтобы изобразить эту печаль. – А родители мои уже давно мертвы, – продолжала Сора. – Они погибли в страшном пожаре три весны назад.

– Мне жаль это слышать, но ты доверилась мне, и негоже мне хранить свои секреты. Я сам похоронил жену две луны назад. Лихорадка. – Мужчина скрипнул зубами. – Но боги были щедры ко мне! Они и моя верная Мари подарили мне трех прекрасных сыновей! Все трое сейчас спят в своих комнатах, и, надеюсь, Лгун посылает им добрые сны. Траур съедает их при свете солнца, так пусть хоть ночью отдохнут.

– А как же твое имя?

– Меня зовут Гол, – сказал мужчина и протянул руку. Сора пожала ее, и за ее спиной тут же, точно веер, распустились девять ярких хвостов. – Лгунья! – крикнул Гол и попытался вырваться из хватки богини, но ее стальные пальцы крепко держали его ладонь. – Я знаю, кто ты такая! Даже до нас доходили слухи о богине лжи, о некой Соре Девятихвостой, прародительнице чудовищ! Что, лгунья, пришла ко мне испить кровушки? Может, хочешь моих детей обратить?

– Может, и хочу, – спокойно ответила Сора. – Но куда больше я хочу помочь тебе.

Богиня легонько провела тыльной стороной ладони по седому виску Гола и спустилась к его небритой щеке. От ее прикосновения мужчина замер, даже не дыша, а Сора лишь усмехнулась и наконец отпустила его руку.

– Посмотри на себя, мой дорогой Гол. Поседел, постарел. Без сил, без энергии, без денег. Три прекрасных ребенка, что спят в кроватках, укрытые одеялами и чернейшим небом. Что ты думаешь о будущем? Не хватает рук. Не хватает любви. Не хватает Мари. – Гол фыркнул и хотел было хлопнуть дверью перед носом Соры, но она крепкой рукой остановила его. – Я знаю твое имя, скорбящий Гол. Я имею над тобой власть. Не зли меня и выслушай.

– Твои слова – яд. Я не хочу иметь с тобой дел!

– Но ведь я могу вернуть тебе Мари.

Гол оторопел. Он снова замер, но его дыхание было четким и глубоким. Он смотрел прямо в глаза Соры, пытаясь понять, шутит она, издевается или же нагло врет. Но странное ощущение в сердце подсказывало ему, что лисица говорит правду. Это в ее силах. Она ведь богиня. Кто он такой, чтобы сомневаться в ее словах?

– Я предлагаю тебе пари, скорбящий Гол. Три ночи подряд, пока Ликок будет гнать луну по небу, я буду приходить к тебе и каждую ночь загадывать тебе загадку. Если ты отгадаешь все, то Мари вернется к тебе. Она будет той самой женой, которую ты так любил. Она поможет тебе, вернет в твои руки силы. Все будет, как прежде.

– А если нет? Если я хоть раз отвечу неправильно?

– Если хоть раз ответишь неправильно, я заберу у тебя детей. Каждого из них. Они станут моими, я воспитаю их. Договорились?

Сора протянула руку Голу, но тот сомневался. Он уже смотрел ей не в глаза, а на ноги. В его голове мелькали тысячи мыслей, и Гол всеми силами старался схватить хотя бы одну из них, но Сора была права. У него не осталось сил.

С отчаянием человека, потерявшего все имущество в карточной игре, Гол схватил руку Соры и крепко сжал ее. Его глаза горели, лицо обрело цвет и даже седина словно бы отступила. Гол расправил плечи и спину и теперь был выше Соры.

– Договорились, лгунья.

– Значит, до встречи завтра.

Сора шуточно поклонилась и убежала в лес, виляя хвостом.

Как и обещала богиня, она вернулась следующей ночью. Гол ждал ее, сидя на улице, прямо перед домом, поджав ноги. Он сидел с закрытыми глазами и на его лице царило умиротворение. Он словно бы вспоминал что-то приятное, словно бы заново проживал самые счастливые времена. Но как только Гол открыл глаза, на его лицо вернулась былая печаль, и под светом звезд она читалась еще четче.

– Загадывай свою загадку, лгунья. Я готов.

– Ты решил не отступать? – Сора мягко улыбнулась и с сочувствием выдохнула. – Я не хочу, чтобы ты проигрывал, Гол. Я хочу помочь.

– Так просто верни мне Мари, коли можешь!

– Нельзя. За все нужно платить. Нужно рисковать.

Гол фыркнул и опустил взгляд на землю.

– Как бы много не брала я, та становится все больше. В ней мы жизнь находим, когда голод нас съедает, но там же прячем смерть, когда она нас настигает. Что это?

– Это ведь издевка? Решила пошутить над скорбящим человеком, маленькая лгунья? – Гол поднял на нее глаза, и в них стояли слезы. Гол был зол, невероятно зол. Его мышцы напряглись, как у хищника. Он был готов к прыжку. Выдерживал паузу. Долго смотрел на Сору. Так долго, что даже богине показалось, что Гол вот-вот ее повалит на землю и сломает ей шею своими мощными руками. И все же его плечи опустились, а взгляд вернулся к серой земле. – Это яма. Мы берем из нее землю, а она все растет. Мы выкапываем морковь, выкапываем картошку, оставляя в земле ямы. И вырываем могилы, чтобы похоронить усопших.

– Ты прав, Гол. Первая ночь за тобой.

– Так просто?

– Разве уж просто? Теперь ты весь день проведешь в мыслях о том, какую же загадку я приготовила тебе на завтра?

– О, какие мы хитрые. Поставила на кон душу моей жены и жизни сыновей, пригрозила мне смертью, а теперь лишаешь меня сна? Хочешь ослабить мою волю? Но я не сломаюсь, лгунья, так и знай. Я отвечу на любую твою загадку.

– Мы проверим это завтра. А пока, доброй ночи, Гол.

Сора превратилась в лису и убежала в лес. Там, среди теней и кустов, она нашла удобное место, свернулась клубком, спрятав нос за девятью хвостами, и безмолвно молилась Лгуну, чтобы он принес спокойный сон Голу.

Следующая ночь выдалась холодной и ветреной. Гол дрожал, растирая руками свои плечи и ноги, и всматривался в тьму леса. Луна уже высоко поднялась в небе, а Соры все не было. Гол уже решил, что сегодня не встретит богиню лжи, но тут лисица вышла на лунный свет. В ту ночь на ней было не светлое платье, а короткая темно-синяя шубка с белым воротником.

– Ты сегодня поздно, – сказал Гол.

– Прихорашивалась, дорогой.

– Пока я ждал тебя, у меня отмерзли ноги и руки. Носа не чувствую!

– Но дома тебя ждет жаркая печь и одеяла. Отчего же ты не пригласишь меня внутрь? Согреемся.

– Ноги твоей не будет в моем доме, запомни это, лгунья. Загадывай уже загадку, пока я не передумал.

– Но ты ведь не передумаешь. – Сора улыбнулась и подошла вплотную к Голу. Она положила свою ладонь ему на холодную щеку и посмотрела прямо в глаза. – Или передумаешь? Ты так любил Мари. – Сора прижалась собственной щекой к Голу и шептала ему на ухо. – Но что дальше? Может, стоит отпустить? Найти кого-нибудь другого.

Гол оттолкнул Сору и даже перестал дрожать. Сейчас, холодной ночью, он походил на быка. Голова опущена, из носа валит пар, руки широко разведены.

– Еще раз попытаешься меня соблазнить, и я порву тебя на две части, – тихо и уверенно сказал Гол, и почему-то Сора была уверена, что он попытается это сделать. Конечно, не сможет, но попытается.

– Хорошо, скорбящий Гол. Тогда вот тебе вторая загадка. Я змея, которая не переставая ползет. Зимой я тверда, как камень, а летом мягка, как пух. Все время я в пути, но все время стою на месте. Кто я?

– Рыбак всегда узнает реку, – усмехнулся Гол. – А рыбы я наловил за свою жизнь очень много. Ты река.

– Верно, Гол. – Сора вновь приблизилась к мужчине. – Если ты передумал, пора остановиться. С тобой ночи становятся веселее, но я пойму, если ты решишь разорвать наш договор. Это против всех правил, тебя настигнет кара за предательство, да и мне будет худо, но я даю тебе это право.

– Ага! Чувствуешь запах поражения? Поджала хвост? Не только лгунья, но и трусиха! Ха! Нет уж, у тебя остался лишь один шанс побороть меня. Удача на моей стороне.

Сора аккуратно, но с силой наклонила голову Гола и поцеловала его в лоб.

– У тебя целый день, чтобы подумать, – сказала она и была такова.

Следующая ночь наступила преступно быстро. Сора не спешила выходить из укрытия и с облегчением заметила, что Гол опаздывает. В доме не горел свет, мужчина не вышел на улицу. Сора приняла облик человека, и в ночь полной луны на ней был одет красный теплый жилет и темная юбка до самых пят. Она осторожно вышла на свет и приблизилась к дому.

Дверь открылась и из нее неловко вывалился Гол. Он фыркнул, заметив Сору, но лисица не обратила на это внимания. Она лишь смотрела на платье, которое так аккуратно нес Гол. Мягкий мятный цвет, широкие рукава с вышивкой, золотистый пояс. Гол положил платье на землю и разгладил его, как мог, и в ночи действительно казалось, что на холодной почве лежит прекрасная девушка.

– Загадывай свою загадку, лгунья, – буркнул Гол. – Я мигом отвечу тебе и отдам это платье Мари. Она любила надевать его на праздники.

– Ты не передумал? Когда загадка будет озвучена, пути назад не будет. Ты все еще можешь проиграть.

Но Гол посмотрел на Сору так, что она сразу поняла: отступать он не намерен.

– Хорошо, – сказала лисица и опустила глаза. – Меня все жаждут, но, получая, грустят. Порой меня скрывают, как сокровище, а в гневе вываливают на стол, точно я свежая дичь. Кто я?

Гол оторопел. До этого он задумывался лишь на несколько секунд, а сейчас уже минуту молча смотрел на Сору. Лисица, напротив, не могла оторвать взгляда от прекрасного платья. Они еще немного постояли в тишине, пока Гол, наконец, не сказал:

– Ты тайна?

Сора покачала головой, и Гол грязно выругался. Они снова молчали.

– Попробуй еще раз, – сказала Сора.

– Ты власть?

Сора наконец посмотрела на Гола и горько улыбнулась. Мужчина замахал руками и схватил Сору за плечи.

– Нет, стой! Нет! Ты… Ты любовь! Да!

Сора убрала руки Гола с плеч и выдохнула.

– Ты проиграл, Гол. Теперь твои дети станут моими. Все трое. Старшие близнецы и младенец. Я заберу их.

– Ну уж нет! Ты лгунья! Я разгадал все твои загадки! Это была тайна, меня не проведешь!

– Это была правда, Гол. Ответ – правда.

– Ты не заберешь моих детей!

– Уже забрала. Они уже спят в моем лесу. Ты их больше не увидишь.

Сора развернулась, но тут ее схватил Гол. Он упал перед ней на колени и заплакал.

– Молю, богиня, сжалься надо мной! Верни мне сыновей, они все, что у меня осталось.

– Они не переживут зиму, вам не хватит еды. Даже будь жива Мари, вы бы все сгинули в этом доме до первых теплых дней. Я спасаю их.

– Прошу, Сора. В моем подвале еще есть еда, мы будем жить впроголодь, но выживем! Клянусь тебе всеми богами.

– Не ту клятву ты выбрал, Гол. Ты проиграл эту битву.

– Я не знал правил.

– Знал. Знал и не отступил. Я ведь убеждала тебя, просила передумать. – Сора подняла голову к небу. – Но ты настоял на своем. Пожинай плоды.

Сора обратилась в лису и вырвалась из хватки Гола. В два прыжка она оказалась в лесу, и мужчина побежал за ней. Он долго искал лису среди теней, но так и не нашел ее. Ни у холмов, ни в уютных норах, ни в мощных корнях деревьев. Гол вернулся к дому, когда небо едва заметно посветлело, и лег прямо у порога, даже не зайдя внутрь. Он свернулся, точно обиженный ребенок, и заснул, закрыв лицо рукой.

Гола разбудил крик. Он заставил себя открыть глаза.

На небе уже стояло солнце. Еще не полдень, но воздух успел немного прогреться.

Сон никак не отпускал Гола. В полудреме он поднялся на ноги и взялся за ручку двери. Только почувствовав холодный металл, Гол вспомнил, что произошло вчера. Вспомнил, как проиграл собственных детей. Но кто тогда кричал?

Гол резко открыл дверь, и за ней, прямо на полу, замотанный в шкуры, лежал его сын. Темненькие волосы блестели на свету, а маленькие ручки дергались в воздухе, словно младенец отбивался от комаров. Гол бросился к сыну и нежно обнял его. Он поцеловал его в лоб, в обе щеки и вновь прижал его к себе.

Из шкуры выпал листок бумаги. Гол наклонился, поднял его и прочел единственное слово, написанное синеватыми чернилами. «Выживите».