Глава IX

Повозка остановилась прямо возле оранжереи, напротив лавки масел. Грейс без помощи принца спрыгнула на мостовую, осматриваясь по сторонам.

– Вот это да! Впервые вижу Арат-Самар вживую! Это значит «огромный парник» с местного диалекта, – пояснила она для северян.

Хауфо и Эранор с восхищением рассматривали огромную оранжерею, похожую на стеклянный шатер с куполами, заполненный бурно-зеленым, сочным цветом внутри, а после обратили внимание на лавку с красочной вывеской. С виду богатый – край, на деле же богата здесь только столица, да и то не в каждом круге. Остальная Эритрея еле дышит. Здесь люди живут в тишине и благодати, а Эранор столько раз был на границе, видел умирающих от голода и взрывов пороха. И так не только в Эритреи, Фирнен пусть и был в разы богаче, но тоже имел свои трудности. В первую очередь – медицина и голод суровой зимой. В казне столько золота, что можно в нём купаться, а есть его нельзя. Надо решать вопрос с продовольствием и организовать торговлю с Эритреей как можно скорее.

На шумных улицах Аспера всё казалось необычайно ярким, наполненным жизнью, красками, звуками, запахами. Всё-всё хотелось запечатлеть в памяти навечно, как картину и, закрывая глаза перед сном, снова видеть оранжерею, чувствовать сладкий запах от лавочек и слышать шаркающие шаги сандалий по каменной мостовой. Древние стены Аспера, и правда, были полны историей и культурой. Величественные храмы, совершенно разные по стилю и манере исполнения, амфитеатры и рощи оливковых деревьев на небольших террасах, высаженные сотни лет назад, врастающие корнями в твердь скалы, на которой воздвигнут город, поражали фантазию.

Жаль только ворота города были закрыты для страждущих. Грейс никогда не бывала вне города, не слышала мольбы голодающих, не видела их измождённых лиц, но словно чувствовала, что народ её страдает. Удивительно, но Элеманху не было до этого дела. Король Юга отдавал свою дочь замуж не потому, что желал видеть её королевой Севера и женой варвара. Он просто продавал вторую, так же, как продал первую. Но суть жертвы Грейс была куда страшнее, чем тысяча золотых монет, ведь на Юге мужчина вправе иметь единовременно не одну жену, а столько, сколько способен содержать и не важно, какая первая, а какая вторая. В конце концов, вариант, что Эранор мог просто убить молоденькую жену на чужбине, тоже был рассмотрен и… принят, как есть. Это необходимая жертва в грязной игре, под названием политика.

– Раньше здесь производили розовое масло для рук из редкого сорта розы – Амалио́ны. Так звали любимую жену короля Вэлинора Унтер Э́ритрея. Масло было таким популярным, что все женщины, не только Эритреи, но и всей Гранкории пользовались им. Так пахли и матушкины руки… С наступлением войны производство забросили. Увы. Сейчас есть только розовый щербе́т из лепестков розы этого сорта. О! Вон там его можно попробовать! Хочешь? – Грейс заглянула в лицо Эранора и улыбнулась, указывая на лавочку по левую сторону от оранжереи, но заметила, что принц не слушает её. Возможно, он думает о чем-то своем. О запахе розового масла? Вдруг руки матери Эранора пахли так же? Принцесса слышала, что королева Селена умерла, но не знала никаких подробностей. А может, он думает о своей возлюбленной? Такое же тоже может быть. Эранор высокий, статный. У него пронзительные глаза и приятная улыбка. Особенно Грейс нравилось, когда он выговаривал её имя и прищуривался так, словно лизнул лимон. Не удивительно, что окружающие оборачиваются на него, и только осознав это, принцесса поняла, что нужно будет обязательно зайти на рынок и выбрать более закрытую и традиционную одежду.

Принц, в самом деле, погрузился в свои воспоминания, но несколько в ином ключе. Он перебирал сейчас, словно разноцветные бусины, свои познания истории Гранкории и Эритреи в частности. Еще в детстве ему говорили, что на Юге теперь правит побочная ветвь королевской семьи – Хокк, и что это неправильно. Поэтому магия и покинула эти земли. В детстве Эранор верил, что в том подлинная причина всех бед. В злобной семье, захватившей бразды правления. Однако династия Вэлинора Унтер Эритрея сгинула полвека назад вовсе не из-за Хокков. Был иной повод, но какой? Либо никто не знал, либо все молчали.

Хауфо услышала, что мысли Эранора ушли в другое русло, и лизнула его щёку горячим шершавым языком, заставляя вернуться в реальность и обратить взор на принцессу.

– Тебя спросили, не хочешь ли ты щербе́т, – напомнила тихо кошка, когда Эранор отмер.

– Да, конечно, пошли, – даже не спросив разрешения, принц взял в свою грубую мозолистую руку ладонь принцессы, и повел её к лавке. Он решил не отпускать Грейс далеко от себя, так как нёс за неё ответственность сейчас, и проще всего это было сделать, держа её за руку. Пальчики принцессы крепко вцепились в десницу принца. Кровь шумела в ушных раковинах Грейс, словно прибой. Она спешила за Эранором и Хауфо к лавке торговца, будто боясь опоздать, как в детстве.

– Подходите, подходите! – вещал торговец щербе́та из лепестков розы, – уверяю вас, в этой жизни вы ничего вкуснее уже не попробуете!

Хауфо тоже было интересно, но спрашивать громко она не могла, поэтому спрыгнула с плеча Эранора на плечо Грейс и промурчала прямо той на ухо.

– Что такое щербе́т? – Хауфо была тяжёлой, даже при маленьком тельце, весила она сейчас не меньше семи килограммов. И как это возможно для такой крохи? Эранор это знал, поэтому мысленно сказал кошке вернуться на его плечи, но та отказалась и ловко переползла на другое плечо Грейс, чтобы не достали, где устроилась поудобнее, ожидая ответа. Эранор же недовольно хмыкнул.

– Это… – Грейс сжалась, стараясь не показать слишком явной радости от того, что божественный зверь обращается к ней и сидит на её хрупком плече. Даже когда Эранор попытался прогнать тяжелую пушистую кошку, принцесса сама двинулась так, будто не давая ему это сделать, пока Хауфо не перебралась подальше, правда колени принцессы едва ли не подкосились. Казалось, Грейс Хауфо очень нравится, как бы мерзко кошка не вела себя временами, и принц этого не понимал.

С Хауфо Грейс хотелось сблизиться, потому она и не придавала обидным словам и тону никакого внимания. Божественный зверь вправе делать то, что соблаговолит нужным, к тому же, она – друг принца… Хотя, самой себе Грейс тут мало что могла объяснить. Кошка вроде связи с миром, к которому девушка с золотистыми волосами не принадлежит, и принадлежать не будет. Так разве плохо, что сейчас они будут походить на друзей?

– Это отвар из лепестков розы с сахаром. Его пьют жидким или дают загустеть и едят кусочками. На вкус он сладкий, но не приторный. Готовится очень просто, но приносит много пользы телу.

– Похоже на желе, – сделала заключение Хауфо, следуя описанию Грейс. Кошка была всеядной, начиная от мышей, и заканчивала цветами. Всё, что попадало ей на зуб, переваривалось, становясь частью маны.

– Нет, не совсем…

– Пробуйте, пробуйте, гости дорогие. Вы не пожалеете! – вещал, как медная труба, торговец в полосатом халате и тюрбане, который спасал его макушку от солнца.

Эранор взял небольшой кусочек из тех, которые специально выставили для дегустации, и закинул в рот. Кажется, он любил все пробовать первым, совершенно не опасаясь возможных рисков.

– Ну и как вам?

– Сладко, – Эранор улыбнулся. Он ведь любит сладкое, поэтому щербе́т ему понравился. Он даже купит немного, но если только Грейс тоже захочет.

Принцесса потянулась за кусочком, а после едва ли не запищала от восторга. Щербе́т таял во рту, оставляя приятное послевкусие. Он обволакивал полость рта, забивал сладостью рецепторы, давал ощущение эйфории, но при том был совершенно не приторным.

– Ох… я пробовала его раньше, – Грейс хотела сказать, в замке, да вовремя удержалась, – но тот щербе́т ни в какое сравнение не идет с этим! Сладкий и нежный… А есть жидкий? Который не застыл? – спросила принцесса у торговца, и пока тот проверял, предложила угоститься кусочком Хауфо.

Кошка не просто лизнула предложенный кусок, а проглотила его целиком, чуть принцессу за палец не тяпнув, после облизнулась и заговорила, не скрывая мечтательного тона.

– Вот бы вино из него сделали!

Торговец покопался под настилом в маленькой деревянной тачке, в которую запрягался сам. Обернулся к покупателям со стеклянной бутылочкой жидкого щербе́та. Денег у принцессы при себе не было, она ведь не планировала эту внезапную вылазку в город, поэтому Эранор заплатил и убрал приобретенную бутыль в сумку на боку.

– А если его заморозить? – шепнула принцесса Эранору, – давай возьмём и проверим?

Они пошли вдоль аллеи кипарисов по тротуару, любуясь витринами.

– Давай, – прошептал в ответ принц. Чем бы дитя ни тешилось, но если девушке это кажется чем-то увлекательным, то он не против, – надо будет потом тебе иней показать, и узоры на стекле.

Идея пришла неожиданно, просто от вида того, как Грейс захотела заморозить щербе́т. Показалось, что и иней и узоры ей могут быть интересны. А еще, пускай и формально, но Грейс сейчас его невеста, и ему хотелось посвятить принцессу в свой мир. Отец так вёл себя с матерью, а в Эритрее принцу всё напоминало о родителях. Целое королевство олицетворяло Селену, лица которой он уже не мог вспомнить. Только портреты остались, но этого всегда будет недостаточно.

– Узоры на стекле? И-ней? – Грейс хлопает ресницами, явно не представляя точно, что это, но уже кивая согласно.

Иней не такой уж и интересный, если привыкаешь к нему, а вот узоры порой завораживают и Эранора. Они никогда не повторяются, и он, будучи еще совсем маленьким, рассматривал эти узоры каждое утро, когда покои остывали, а за окном стоял трескучий мороз. Вспоминая те времена, он постоянно ощущает ту детскую безмятежность, которая окутывала его тогда. Ни войны, ни тяжёлых мыслей, ни обязанностей принца. Если не брать во внимание репетиторов и наставников, конечно. Тогда ему читали сказки, в которые он верил, были времена, когда он мечтал стать рыцарем, и встретить свою принцессу. В принципе, детскую мечту он осуществил, но вот рыцарство лишило его той единственной, которую он желал назвать своей женой, лишило спокойного сна, а от брака с принцессой он теперь не знает, как отделаться.

Однако Эранор не чувствовал себя обманутым. У него есть Хауфо, и он решил, что этого достаточно, и вот уже четыре года он ни одну женщину не рассматривает всерьёз. А трон? Правитель – это всего лишь человек, пребывающий в плену своих обязанностей. Жалкое вознаграждение для героя Фирнена с божественным зверем. Интересно, что бы он маленький сказал на всё, что происходит с его жизнью сейчас?

В детстве Грейс тоже доводилось рассматривать узоры. Конечно, это было не уникальное произведение мороза на стекле, а завитки тканных вручную ковров и гобеленов. Принцесса должна была выучить их наизусть, чтобы в будущем украшать одежду мужа традиционными орнаментами. Грейс прочили в мужья южанина, конечно. Это тоже должен был быть брак не по любви, по расчёту, конечно, однако дочь короля и сын преданного подданного короны имели возможность встретиться однажды. Грейс очень хорошо помнила эту встречу. Ей тогда было 7 лет, а тому мальчишке 12. Какое-то время они даже писали друг другу письма, а потом… то ли раздор отцов, то ли тяготы войны, то ли всё вместе навалилось, и тонкая ниточка, связующая влюблённых детей оборвалась. Грейс не понимала, в чём причина. Может её друг просто вырос и стал таким же, как все мужчины на Юге? Она не думала о нём, да и время сглаживало любые раны.

– Самые красивые узоры, которые я видела – это витражи в храмах. Я тоже тебе их покажу. Но сразу говорю, они очень яркие, словно разноцветное пламя! Смотреть лучше всего при свете дня, когда солнечные лучи переливаются в каждой грани… – тут она замолчала, не будучи уверенной, что этот совместный поход в город не окажется первым и последним. Лучше избежать такой неловкости и не говорить про следующий раз.

Эранор мягко улыбнулся, видя, как принцесса стушевалась, не решаясь быть настойчивой и смелой. Тогда он, как мужчина, взял инициативу на себя.

– Мне было бы интересно посмотреть на витражи. С разноцветными огнями у меня ассоциируется только северное сияние.

А еще принц точно знал, что ни каким витражам и северным сияниям не переплюнуть той красоты, которая ему открылась всего раз, на грани жизни и смерти.

– Интересно, похоже ли. Но не сегодня, давай в следующий раз.

Сердце Грейс, кажется, пропустило удар. Она была горячо благодарна Эранору за то, что упомянул следующий раз, даже если он и не случится вовсе. Иногда люди могут быть такими добрыми, но в окружении Грейс, словно готовя её к тяготам жизни, таких людей было крайне мало. Свою непреклонность в воспитании средней дочери Терпсиона всегда объясняла мужу так: «Эсфея – красавица, и должна знать себе цену, Тэса – младшая, и должна быть избалована, а Грейс…» Тут королева разводила руками. В природе тоже так бывает, когда самка не признает детеныша и гонит его от себя. Благо, у Грейс был отец. Элеманх любил её от того, что средняя дочь была похожа на него и довольно способная. Настоящее проклятье для женщины на Юге – разумность. Это и презирала королева в принцессе, пророча тяжкую судьбину.

– А еще тебе стоит купить одежду более… местную. Я с удовольствием помогу. Сходим на базар? Он вон там, – принцесса указывала куда-то в сторону, чуть крепче пожимая руку принца. И в этот миг кошка, вынуждая принцессу качнуться, спрыгнула с её плеч.

– «Я вас потом найду, развлекайтесь!» – передала Хауфо мысленно Эранору и помчала куда-то в проулок. У этой кошки всегда свои дела.

– Куда это она?

Хауфо, конечно, не стала бы отчитываться. Грейс поняла, что даже с хозяином кошка очень своенравна и, впрочем, на ответе не настаивала

– Неужели у таких кошек тоже есть свои дела? Едва ли она потеряется или её украдут, – рассуждала вслух Грейс, все равно с опаской посмотрев вослед кошке, а потом на принца, – но мало ли что. Ты совсем не переживаешь?

Но Эранор спокоен, а значит, принцессе и подавно не о чем переживать.

– Крыс она ловить пошла, будь они неладны,– Эранор скривился так, будто эти крысы были прямо перед его глазами. Так оно и было, в голове возникали образы бегающих по переулку крыс, когда Хауфо выходила охотиться. А потом и их тушки.

– Крыс? Она их есть?

– Ест редко, но она получает огромное удовольствие от того, что просто раздирает своих жертв на части.

На поле брани Эранору тоже иногда передаётся эта эмоция, и, поддаваясь подобным порывам, он сам раздирал, как зверь, правда, совсем не крыс. А когда сознание прояснялось, то ловил на себе испуганные взгляды соратников. Все же, Хауфо дикий зверь, а не ручная кошка.

– Ужас… – будто не веря в услышанное, поморщила носик принцесса, – так божественные звери имеют повадки обычных зверей? А я думала, раз они пьют алкоголь и говорят, умеют менять размер… – она как-то озадаченно поджала губы, ошибочно посчитав Хауфо более человекоподобной, чем есть. Хотя… то это еще удовольствие, быть человеком.

– Имеют, конечно. Идем!

Обсуждать и дальше кошку чревато последствиями. Она ведь все слышит, вдруг решит отомстить? Зная, как досадить принцу, непременно воспользуется моментом. Эранор терпеть этого не мог, поэтому повел Грейс, по пути спрашивая дорогу у прохожих, в сторону рынка.