Глава 4

Утром я так и не рассказала Майло про странный разговор с миссис Баррингтон. Да и если бы рассказала, он, скорее всего, махнул бы рукой – история, мол, притянута за уши, но что поделать – надо же стареющей светской львице как-то себя развлекать. К тому же я побаивалась, что он попытается убедить меня не лезть в, собственно говоря, чужие дела.

Впрочем, все это никак не повлияло бы на мое решение пойти на бал. Майло, пусть и без особого энтузиазма, согласился меня сопровождать.

Весь день прошел в сборах. Все началось с платья: их у меня было предостаточно, но ничего подходящего для маскарада я так и не нашла. Моя модистка обещала подобрать что-то приличное, но от нее долго не было вестей, и когда терпение подошло к концу, я решила выбрать из того, что есть.

Винельда, моя горничная, наклонив голову, стояла у меня за спиной и наблюдала за приготовлениями. В зеркале эта милая миниатюрная девушка выглядела как фея, сидящая у меня на плече.

– Какие у вас красивые волосы! – Она наклонилась, чтобы рассмотреть их поближе. – Как у кинозвезды.

– Правда? Спасибо тебе. – Я сомневалась, выглядит ли прическа настолько эффектно, хотя и сделала завивку сегодня утром.

– Всегда хотела темные локоны, как у вас, – продолжала она мечтательно. – Но у моих родителей волосы светлые, как сено, и мои сами собой не потемнеют. А если покрасить?.. Получится не так, как надо. Нет, не собираюсь я этого делать.

– У тебя и так прелестные волосы, Винельда.

Что правда, то правда. Она была блондинкой с платиновым блеском – таким волосам сама Джин Харлоу^[2] позавидовала бы.

– Благодарю вас, мадам.

Я потянулась за духами, и она вложила флакон мне в руку:

– Прошу вас.

– Спасибо.

– И какое же платье вы выберете? Наверное, из синего шелка?

– Атласное черное, пожалуй, – я кивнула в сторону кровати, на которой лежал наряд. Не экстравагантное, но все же замечательное платье – и на балу лорда Данмора будет выглядеть вполне уместно.

Похоже, ее мой выбор не порадовал. Однако на гримасу в зеркале я обращать внимание не стала – я уже давно поняла, что к мнению Винельды лучше не прислушиваться.

Строго говоря, она не была дамской служанкой. В мое отсутствие Майло нанял Винельду присматривать за квартирой. До ее появления мы с ним договорились обходиться в квартире без прислуги. К нам приходили убираться и готовить, а остальное время мы наслаждались тем, что ни одна душа не ходила за нами по пятам и не слушала тайком, о чем же мы все-таки говорим.

Так или иначе, по возвращении из деревни Винельда была рядом, чем бы я ни занималась… Ее рвение не удавалось умерить никакими намеками, более того: с нескрываемым энтузиазмом она старалась еще и содержать квартиру в порядке, готовить и прислуживать за столом. Что ж… Моя последняя служанка рассчиталась за два месяца до свадьбы, и я так и не начала подыскивать новую. А теперь вот, пожалуйста, – Винельда к вашим услугам, готовая из самых лучших побуждений помогать мне даже там, где ее об этом никто не просит.

Я взяла платье с кровати и зашла за черную лакированную ширму. В этот момент появился Майло; увидев его, Винельда сразу выскользнула из комнаты. Майло внушал ей благоговейный страх, и она старалась не показываться ему на глаза.

– Дорогая? – По одной его интонации я сразу же все поняла (а впрочем, поняла еще раньше, когда он говорил по телефону – после этого не стоило ждать приятных новостей).

– Я за ширмой.

– Появилось одно дело… Мне надо срочно уехать. Извинишься за меня на балу?

– Не поздновато для отказа? – спросила я спокойно – он упрям и не передумает, и ни скандал, ни уговоры нисколько мне не помогут. Все-таки нельзя на него положиться – по крайней мере в том, чего лично ему не хочется.

– Понимаю, но дело неотложное. Прошел слух, что у Фредерика Гармонда совсем туго с финансами. И, может быть, он уже созрел продать своего арабского красавца. Ведь я уже год пытаюсь купить этого коня. И тут звонит Кельвин, говорит, что Гармонд приехал в клуб… Надо срочно с ним поговорить, пока меня никто не опередил.

– Это точно не может подождать? – Застегнув платье, я вышла из-за ширмы.

– Боюсь, что нет. Не могу допустить, чтобы жеребца купил кто-то другой.

Я не стала грубить в ответ (потому что только на грубость сейчас и была способна), а вместо этого повернулась к зеркалу и принялась пудрить уже давно напудренный нос, всем своим видом показывая, насколько мне все это безразлично:

– Пусть так.

– Если все пойдет гладко, я приеду на бал чуть позже…

– За меня можешь не беспокоиться, – бросила я почти равнодушно.

Глядя в зеркало, как я расчесываю волосы, Майло подошел ко мне поближе, но я даже не взглянула в ответ.

– Не сердись на меня, дорогая, – произнес он.

– Я не сержусь.

– Сердишься. Все пуговицы на платье перепутала.

Я потянулась к застежке, но он уже расстегивал платье, чтобы сделать все как надо. Меня еще больше разъярило, что я так легко себя выдала, но оттолкнуть его было бы совсем по-детски… Майло застегивал пуговицы без всякой спешки, и мне очень хотелось, чтобы пуговиц этих стало гораздо меньше.

– Вот так, – сказал он, обнимая меня за талию. – Теперь все в порядке.

– Спасибо.

Наши взгляды встретились; он ждал, когда же я начну протестовать, но я не собиралась устраивать скандал. Уговаривать его пойти со мной? Последнее дело. Если лошадь ему так важна, пусть едет и покупает.

– Наверное, я буду поздно, – сообщил он. – Прежде чем заговорить о сделке, Гармонд как следует напьется…

– Я тоже буду поздно.

– Правда? Ладно. Будь с Данмором посдержаннее, – сухо сказал он, поцеловал меня в шею и вышел.

Я поборола раздражение и внезапное желание остаться дома – настроения куда-то ехать не осталось. Но меня ждала миссис Баррингтон. И потом, нельзя позволить Майло испортить мне вечер. Я вполне способна развлечь себя сама.

До отъезда оставалось совсем немного, как вдруг прозвучал звонок. Через минуту с большой коробкой в руках в комнату вошла Винельда.

– Посылка на ваше имя, мадам.

– Спасибо.

Я поставила коробку на кровать и посмотрела на прикрепленную визитку.

– Это от модистки.

Винельда перерезала ленточку и сняла крышку. Глаза мои округлились, а Винельда ахнула от изумления.

– Прошу меня извинить, мадам, – пробормотала она, – но это гораздо красивее черного платья.

У дома лорда Данмора я засомневалась, не слишком ли кричащее платье надела. Оно было куда более экстравагантно, чем любая вещь из моего гардероба. Но разве не для этого устраивают маскарады? Да и потом, я надела именно то, что посоветовала модистка. И все же боялась, что привлеку чересчур много внимания.

Лиф алого атласного платья был хитроумно вышит бисером, а декольте казалось таким откровенным, что более пышную женщину могло бы и не выдержать… Вырез на спине тоже был очень глубоким. Платье облегало до бедра, а ниже развевалась шифоновая юбка, которая при ходьбе казалась красной дымкой. Дополняли мой костюм маска с алыми капельками и алые атласные перчатки.

Вместе с группой людей я вошла в вестибюль дома Данморов. Из-за масок было не так-то просто понять, кто есть кто, однако я узнала нескольких людей, в том числе знаменитого писателя, двух членов Парламента и графа. Да, какие бы слухи ни ходили об этих вечерах, отпугнуть сливки общества они не могли.

Войдя в дом, я окончательно убедилась: все, что говорили о богатстве дома Данморов, – чистая правда. Просторный вестибюль с сияющими мраморными полами вел к широкой лестнице с красным ковром. Дверь направо, полагаю, вела в небольшую гостиную, а дальше тянулся коридор с дверями в жилые комнаты. Высокие позолоченные двери в огромный бальный зал были слева. Я прошла туда вместе с толпой и оказалась в объятиях шикарной музыки, которую исполнял небольшой оркестр в углу. Зал с блестящим паркетным полом и стенами цвета слоновой кости, украшенный позолоченной лепниной, производил чудесное впечатление. Под потолком сияли хрустальные люстры, а от живого огня в подсвечниках на стенах исходил теплый свет, так не похожий на свет электрической лампы.

Комната обильно, но со вкусом была украшена цветами: розами, жасмином, гарденией (многие из них цвели не по сезону), и от них шел приятный тонкий аромат. Все вокруг, даже самые незначительные детали, было высшего качества и стоило больших денег, но виконт их нисколько не жалел. Интересно, как такие вечеринки сказываются на его счете в банке?

– И кто же эта красавица? – раздался мужской голос у меня за спиной. Я обернулась. Маска в пол-лица очень хорошо скрывала черты джентльмена, но я без труда узнала его по голосу и образцовому наряду: лорд Данмор собственной персоной, в безупречном костюме и маске с серебряными и черными камнями.

– Чудесный вечер, милорд, – проговорила я, когда он принял мою руку.

– Значит, вы сразу догадались, что это я. – Виконт улыбнулся. – Тогда, пожалуй, сознаюсь: стоило вам войти в зал, как я сразу понял, что это именно вы осчастливили меня своим визитом. Некоторые вещи под маской не скроешь. – Он пробежался по мне оценивающим взглядом. – Как видение… Красный вам очень идет.

– Благодарю. У вас просто роскошный дом.

– Вы очень добры. Знаете, я безумно рад, что сегодня вы здесь. Но где же ваш супруг? – Он осмотрелся, словно Майло мог прятаться у меня за спиной.

– Боюсь, у него появились неотложные дела.

– Действительно? Что ж, мне это только на руку. Могу я пригласить вас на танец?

– Конечно, милорд.

Он повел меня на площадку и привычным движением притянул к себе. Танцевал виконт прекрасно, и женщины оборачивались посмотреть на то, как он ведет меня, держа теплую ладонь на моей обнаженной спине.

– Я боялся, что пригласил вас слишком поздно, – сказал лорд Данмор. – Представьте же, в каком восторге я был, когда наконец увидел вас здесь! Вы затмили всех дам в этом зале. И я удивлен, что ваш муж позволил такой красивой женщине явиться на бал одной.

– Я никогда не давала мистеру Эймсу повода для волнений.

– Правда? Тогда он очень счастливый человек.

– А что насчет вас, лорд Данмор? – спросила я, уклоняясь от его лести. – Неужели ни одна очаровательная женщина не завоевала ваше сердце?

– Увы, миссис Эймс, но лучшие из них уже давно не одиноки.

Я улыбнулась, и мы продолжили танцевать в приятном молчании. Песня закончилась, он провел меня обратно, к длинным столам, которые ломились от угощений. Возле одного из столов стояла компания из трех дам. Наверное, я бы их так и не узнала, если бы не прекрасные рыжие волосы женщины в медно-красном наряде. Это была миссис Дуглас-Хьюз, а рядом с ней стояли, как я впоследствии поняла, Фелисити и Марджори Эклз.

– Добрый вечер, миссис Эймс, – сказала она, когда мы с виконтом подошли поближе.

– Добрый вечер, миссис Дуглас-Хьюз. А это, как я полагаю, Фелисити и Марджори Эклз, не так ли? Выглядите просто чудесно.

– Какой смысл в этих масках, если все друг друга узнают? – в шутку пожаловался лорд Данмор.

– По-моему, со знакомыми людьми говорить гораздо приятнее, – сказала Фелисити Эклз; под бирюзовой маской глаза ее, казалось, были еще зеленее. – Так что это даже хорошо.

Ее сестра в синем атласном платье и маске, сделанной будто из цветочных лепестков, возразила:

– Совсем наоборот. Маскарады романтичны, в них есть загадка. Не знать, кто стоит перед тобой, – в этом-то и суть таких балов.

– Полностью согласен с Марджори, – произнес лорд Данмор. – Анонимность соблазнительна, не так ли? Можно притвориться кем угодно… И делать что хочешь.

– Какой проникновенный намек, – рассмеялась миссис Дуглас-Хьюз.

– Пожалуй. Но где мне найти вашего супруга? – спросил ее виконт. – Я бы хотел с ним немного выпить и поиграть в бильярд. И хорошо бы позвать с собой Фостера – если бы только удалось найти его в этой суматохе! Насколько я помню, он в тигровой маске.

– Но бал едва только начался, – расстроенно проговорила Марджори Эклз.

– Совершенно верно. А начать пить я должен был уже несколько часов назад.

– Неужели вашим гостям не будет вас не хватать? – поинтересовалась я.

Он улыбнулся.

– Поэтому-то я и люблю маскарады. Никто не может знать наверняка, явился я на бал или нет. Дамы, я рассчитываю, что позже каждая из вас подарит мне хотя бы один танец. – Он взял мою ладонь. – Вы согласитесь на вальс со мной в полночь, когда маски можно будет снять?

– Если пожелаете.

– Хорошо. Ага, вот и он! – воскликнул виконт, увидев какого-то джентльмена – очевидно, это был мистер Дуглас-Хьюз. – Дамы, прошу меня извинить…

Мы смотрели, как он удаляется.

– Надеюсь, Сэнди не станет много пить, – вздохнула миссис Дуглас-Хьюз. – От спиртного ему часто бывает нехорошо.

– А чем на балах занимаются джентльмены в Америке, где пить запрещено? – спросила ее Марджори.

– Абсолютно тем же, – рассмеялась Мэйми. – Похоже, все мужчины одинаковые.

– Мужчину, похожего на лорда Данмора, я еще не встречала, – проговорила Марджори Эклз, провожая глазами его удаляющуюся фигуру. – Как же он красив! Что ж, тем печальнее.

– Думаю, он не так плох, как о нем говорят, – произнесла я мягко.

– Да, наверное, ничего непростительного он не совершил. Однако все эти актриски и танцовщицы… А вдобавок Вивьен Гармонд, та еще история. Но вы и без меня все знаете.

– Боюсь, что нет, – созналась я.

– Честно? Поразительно, все кому не лень говорили об этом.

– Марджори, не надо, наверное… – начала было Фелисити, но ее сестра не обратила на это внимания.

– Они были очень близки с миссис Гармонд, – продолжала она. – Говорят, он оплачивает ей жилье. А еще ее маленький сын с виду вылитый виконт, а он не дает себе труда развеять эти сплетни.

Я подняла брови. Пускай иногда в высших кругах иметь любовницу и считалось хорошим тоном, однако не опасаться откровенных разговоров об этом было довольно вызывающим жестом. К тому же слухи и предположения – это одно, а открыто содержать женщину и фактически признавать внебрачного ребенка – абсолютно другое.

– Она-то утверждает, что ее муж умер, а люди делают вид, что верят. Но чей ребенок, известно всем. А он… Наверное, он считает, что жениться на ней вовсе не обязательно: можно выбрать невесту помоложе и посолиднее, сами в очередь выстроятся. А что репутация станет еще гаже – это все равно.

Я молча переварила услышанное. Теперь все становилось на свои места: присутствие миссис Гармонд на вчерашнем ужине, где этого не хотела ни одна живая душа, взгляды, которые она раз за разом бросала на виконта… Если все это правда, то мое мнение о лорде Данморе не улучшится ни на йоту. Однако я привыкла относиться к сплетням скептически.

Я окинула комнату взглядом, гадая, пришла ли миссис Гармонд на этот бал или нет. И почему-то была уверена, что она здесь, с горечью наблюдает за тем, как ее любимый мужчина флиртует с другой. Если она повстречается мне, я обязательно постараюсь быть дружелюбной. Прекрасно знаю, каково это – жить в тени скандала.

– Конечно, и сама она едва ли захочет выйти за него, – говорила Марджори. – Зная все то, что о нем говорят…

– Марджори, хватит. – На отчаянный упрек Фелисити Эклз сестра лишь пожала плечами.

– О, ведь это один из моих любимых вальсов, – вдруг, но совершенно естественно вставила миссис Дуглас-Хьюз, когда оркестр заиграл «Романтика» Ланнера. Похоже, за ее плечами был немалый опыт изящного уклонения от разговора.

– Пойдем, Фелисити, – тотчас же приказала Марджори. – Найдем себе пару для танцев.

Она взяла сестру под руку и повела ее прочь, в то время как миссис Дуглас-Хьюз пригласил на танец незнакомый мне джентльмен.

Какое-то время я постояла на месте, наблюдая за всеобщим весельем. Передо мной мелькали счастливые улыбки, и ничто не напоминало о пресловутом кутеже, связанном с именем лорда Данмора. Не скажу, что была разочарована, скорее сбита с толку колоссальной разницей между тем, с каким жаром меня отговаривали когда-то от безумных светских вечеров, и тем, как один такой вечер выглядел на самом деле.

Впрочем, вечер этот только начинался.