Читать книгу «Неотразимая графиня» онлайн полностью📖 — Эшли Марча — MyBook.
image



Лия жалела его. Хотя она стремилась двигаться вперед, отделяя себя от того человека, в которого превратилась, пока была женой Йена, она не могла забыть гнев графа в его прошлый визит и ту злость, с которой он бросил письма Анджелы на пол. Райтсли целиком и полностью погружен в свою печаль, тогда как сама Лия всеми силами старалась избавиться от нее.

Как бы он ужаснулся, обнаружив, что она жалеет его. И еще больше, если бы знал, что это только усиливает ее решимость. Невзирая на то что он говорил, она не склонна проявить послушание и тем самым исполнить его просьбу, не важно, что он граф, не важно, что ее сердце защемило от боли при виде отчаяния в его глазах.

Райтсли, как всегда, ожидал в просторном холле, на полу рядом с ним стояли два саквояжа. Получая удовольствие от того, как потемнело его лицо при ее появлении, Лия заулыбалась было, но сдержала улыбку и сделала книксен.

– Милорд Райтсли, я не знала, что вы собирались приехать. Все гости уже в сборе, и сейчас мы…

– Мой приезд – это реакция на слухи, причина которых – вы. – Он взял ее руку и поднес к губам. Хотя это был всего лишь жест вежливости, во всяком случае, он хотел, чтобы это выглядело так, Лия поразилась той силе, которая исходила от его руки, и мягкой угрозе поцелуя, когда его губы коснулись ее ладони, затянутой в тонкую перчатку. Аура благородной скорби, окружавшая его, испарилась, и ее сменила злость.

Впервые за три года их знакомства она поняла, что граф Райтсли наконец-то разглядел ее. Не как случайное лицо в свете, не как жену Йена или его вдову, но как Лию Джордж саму по себе. Отдельно от тех толп женщин, которые, разумеется, не были столь совершенны, как леди Анджела Райтсли, и относились к другой категории, как и Лия Джордж. Презираемая. Неприятная. Враг.

Может быть, жалеть его было ошибкой?

Райтсли отпустил ее руку.

– Боюсь, я оказал вам плохую услугу, миссис Джордж. Очевидно, я переоценил ваш ум.

Лия вздрогнула, разжала пальцы – он даже не извинился за то, что слишком сильно сжал их. Сейчас, когда он на мгновение забыл о своем горе, вся его энергия была направлена на то, чтобы отругать ее.

Она подняла голову:

– Вы сердитесь, потому что опоздали на обед?

– Я думал, что моей просьбы достаточно, чтобы избежать скандала, неужели это так трудно понять? А теперь мы здесь.

– Да, – пробормотала она. – Мы здесь. Хотя я не посылала вам приглашение.

– Я думаю, мне было бы приятнее, если бы вы продолжали соблюдать траур и носить не только соответствующую одежду, но и вдовий чепец.

– Я решила приберечь шелковую ночную рубашку для ночного свидания.

– И если бы вы сохраняли верность правилам хорошего тона и не улыбались, как…

Он прервался, окинув ее на удивление недоброжелательным взглядом, когда она широко улыбнулась. Лия потянулась и погладила его по щеке. Это была ошибка, действие влекло за собой последствия, и она пожалела, что прикоснулась к нему. Но отступать было поздно.

– Мой бедный лорд Райтсли. Нехорошо с моей стороны мучить вас, не так ли? Пожалуйста, пойдемте со мной. Когда вы приехали, я как раз собиралась сделать заявление перед нашими гостями.

– Нашими гостями? – переспросил он.

Она начала подниматься по лестнице и выпрямилась, когда услышала его шаги. На полпути он остановился.

– Нашими гостями? – спросил он снова, когда она достигла лестничной площадки.

Лия оглянулась.

Себастьян стоял внизу лестницы, сжимая перила, его рот сложился в тонкую требовательную гримасу. Еще одна вариация ее матери, подумала Лия, только мужчина: аристократ, не желающий отступать от строгих правил, принятых в обществе. Но она помнила Райтсли до трагического происшествия с каретой. Бывало, звуки их общего с Йеном смеха наполняли весь дом. Она помнила и то, с какой нежностью и любовью он наблюдал за своей женой, не обращая внимания на взгляды, которыми обменивались Анджела и Йен. Удовольствие на его лице, когда он выводил Генри к гостям. И его гордость, когда мальчик впервые ответил Лие коротким рассеянным поклоном в обмен на ее книксен.

Предательство изменило их обоих. Лие хотелось думать, что она получила хороший урок, и хотя боль была еще очень сильной, она оказалась более готовой к этому. Возможно, она могла бы экспериментировать со своей независимостью, не заставляя его страдать, и, может быть, даже помочь ему своим вызывающим поведением?

Вздохнув, она замедлила шаги и теперь стояла всего на несколько ступенек выше его. Небольшое преимущество, которое давало возможность посмотреть друг другу в глаза.

– Я знаю, что вы не появились бы здесь, если бы не ваш страх, что я могу открыть тайну Йена и Анджелы. Я знаю, вы предпочли бы, чтобы я отослала гостей домой, а вы могли вновь погрузиться в траур. Но если бы вы посмотрели на этот прием как на возможность снова наслаждаться жизнью, если бы позволили мне помочь вам, то вы бы поняли, почему я затеяла все это…

– Мне не нужна ваша помощь.

Ей не стоило говорить это. Она знала, что он не потерпит ее вмешательства, и все же решилась попробовать:

– Может быть, и нет, но…

Она замялась, когда он снова с неприязнью осмотрел ее.

– Это он так обращался с вами? – вдруг спросил Райтсли.

Лия нахмурилась:

– Я… я не понимаю, о чем вы?

– Йен. Он опекал вас? Обращался с вами как с ребенком? – Слова были сказаны мягко, печально, словно он был человеком, который жалел ее.

Лия стояла молча, неуверенная, куда могут завести его расспросы, и не в состоянии отвести взгляд от безжалостных изгибов его рта.

– Моя бедная миссис Джордж, – проговорил он, поднимая руку, чтобы провести кончиками пальцев по ее щеке.

Она понимала: он копирует ее жест, чтобы лишний раз поиздеваться. Но прикосновение к ее коже было слишком похоже на нежность, и она не могла сдержать румянец, который окрасил ее щеки, или увернуться от его прикосновения.

Его пальцы прошлись по линии ее скулы, и он приподнял ее подбородок. Она хотела ударить его по руке, но почему-то не смогла.

– Вы были всегда его тихой тенью, не так ли? Вторили каждому слову и движению? И я вижу, вы хорошо изучили его, хотя в вашей попытке подражания есть что-то детское. Я не ребенок, миссис Джордж. И мне не нужна ваша помощь.

– Я уверяю вас, милорд, в моих действиях нет ничего снисходительного. Если бы не обстоятельства смерти Йена, я вообще не имела бы с вами никакого дела. На самом деле будет лучше, если вы уедете. В вашем присутствии здесь нет никакой необходимости, более того, оно нежелательно.

Он мог отправляться ко всем чертям – это все, чего она хотела.

Райтсли опустил руку.

– Увы, оставлять вас в одиночестве было бы неправильным решением. И не думайте распустить гостей. Если вы сделаете это, то вызовете еще больше слухов. Прием продолжится.

– Вы собираетесь контролировать меня? – спросила она, сложив руки на груди, а потом опустила их, чтобы не быть похожей на маленькую девочку. Как он так просто мог выбить почву из-под ног?

– Да, мадам. Я буду контролировать вас, что бы вы ни думали.

Лия взглянула на вазу с маргаритками, стоявшую на лестничной площадке, ее пальцы, сжатые в кулак, медленно разжались. Как бы глубоко она ни дышала, все равно не могла успокоиться. Какое-то движение у дверей привлекло ее внимание, и она оглянулась в поисках лакея, который стоял около саквояжей графа, ожидая ее распоряжений.

– Вы можете отнести вещи его светлости в Синюю гостиную, – наконец сказала она, хотя больше склонялась к тому, чтобы приказать вышвырнуть их за дверь.

Затем Лия вернулась в гостиную, не глядя по сторонам, и подошла прямо к портрету. С портрета на нее смотрел Йен, его рот застыл в знакомой насмешливой улыбке. Казалось, его шарм потускнел за последние месяцы, но, возможно, это произошло потому, что она окончательно разочаровалась в нем. Но даже при всей его снисходительности, давая ей массу причин для обид, унижения и злости, он никогда намеренно не делал ей больно.

В отличие от лорда Райтсли, хмуро подумала она.

Херрод уже обслужил гостей в ее отсутствие. Лия подала знак слуге принести ей бокал вина, затем повернулась и подождала, пока все затихнут. Как и прежде, ее сердце гулко стучало в груди, но на этот раз не из-за страха. Ее взгляд прошелся по комнате и нашел графа, он сидел рядом с Уильямом Майером и бароном Купер-Джайлсом. Тревога читалась в его глазах, когда он не без предупреждения кивнул. И Лия, глядя на него, подняла свой бокал, прекрасно сознавая, что каждый из присутствующих заметил их безмолвный обмен взглядами.

– Леди и джентльмены, – начала она, – я понимаю, что пригласить гостей, когда после смерти моего мужа прошло не так уж много времени, весьма неординарно. Кто-то даже может назвать это скандалом. – Приподняв бровь, она оглядела других гостей. – Тем не менее если вы хорошо знали Йена, вы не могли забыть, что он был человеком, заслуживающим большего, чем наши слезы и горе. Он вел образ жизни, которому многие из нас, включая меня, могли бы позавидовать. Смеялся, танцевал, участвовал в политических дебатах, обожал литературу и все делал со страстью, и казалось невозможным, что все это соединялось в одном человеке. Но это было именно так.

Замолчав, Лия взглянула на портрет. Это был трогательный момент, и каждый понимал, что эмоции настолько переполняли ее, что она не могла говорить. Хотя не было слез, она хорошо помнила мужчину, о котором говорила, помнила, как просто было влюбиться в него… как когда-то она думала, что и он тоже любит ее.

Прошла минута, она подняла бокал и посмотрела поверх головы леди Эллиот, стараясь вспомнить окончание своей речи.

– В течение следующей недели я попрошу вас вместо траура отпраздновать жизнь Йена. Для вас будут приготовлены его любимые блюда, и я уже придумала несколько развлечений, которые он особенно любил. Ближайший друг Йена, граф Райтсли, – она указала широким жестом на графа, на этот раз не пытаясь спрятать улыбку, – присоединится к нам, и у него тоже есть предложения. А сейчас я предлагаю тост: за моего любимого мужа, друга и одного из самых потрясающих мужчин, за Йена Джорджа!

Один за другим бокалы были подняты.

– За Йена, – раздались голоса. Лия взглянула на Райтсли. Хотя его губы коснулись края бокала, вино оставалось нетронутым, а бокал полным. Бледная маска вежливости застыла на его лице, и только резкий взгляд его зеленых глаз не мог скрыть удивления и обещания расплаты.

Удовлетворенная Лия сделала еще один глоток, прежде чем подойти к Херроду.

– А сейчас позвольте мне, как и было обещано, представить вам нашу особую гостью – мисс Викторию Линд, которая исполнит любимые музыкальные произведения Йена.

Когда взволнованные голоса и перешептывания стихли, а певица взяла первую высокую ноту, Себастьян поднял свой бокал и осушил его – не за Йена, а за его вдову. Как и Лия Джордж, вино обладало поразительно тонким вкусом, умело скрывая свою истинную силу в деликатном, невинном букете.

Так как оперная дива выступала, стоя в дальнем конце комнаты, Себастьян не мог держать Лию в поле зрения, притворяясь, что все его внимание отдано мисс Линд. Но даже при этом он мог ощущать присутствие Лии за своим левым плечом и силу, которую он больше не мог недооценивать.

Он хотел бы думать о ней как о юной вдове, которая решила распробовать внезапно обретенную свободу любым, пусть даже возмутительным способом. Вдове, которая, вероятно, заведет дюжину любовников просто потому, что ей нравится вести себя эксцентричным образом, а может быть, потому, что у нее нет мужа, на которого она хотела бы произвести впечатление. Неосмотрительное и безответственное, ее поведение было бы объяснимо. Имея несколько тихих минут без грохота поезда или шума колес кареты и с трезвыми мыслями, Себастьян мог представить ее дальнейшие действия. Он мог бы найти способ, дабы предупредить их, какой бы нелепый план ни созревал в ее голове.

Но она оказалась куда хитрее, чем он ожидал, и мотивации, которые он приписывал ей, теперь превратились в глупые предположения. Она устроила этот прием, но по-прежнему соблюдала траур в одежде, включая и вдовий чепец, и пригласила вполне добропорядочных гостей – холостяков, семейные пары и юных женщин с их компаньонками. Конечно, в этом не было ничего, что могло бы противоречить чьей-либо морали. Ей даже удалось все повернуть так, что если о ней будут сплетничать, то наверняка скажут, что она организовала все это в память о Йене. Неужели кто-то сможет забыть, как трогательна она была в момент произнесения речи?

Тем не менее хотя само по себе приглашение гостей носило скандальный оттенок, она отдалась этому с таким рвением, что Себастьян засомневался. Он еще не понимал, что ею движет и что она готова предпринять, но видел, что она не так беспомощна, как казалось. Лия Джордж хотела быть безрассудной. И так как он недооценил ее ум и причину ее бунта, он хотел бы на этот раз избежать повторения ошибки.

Когда первая песня закончилась и все захлопали, Себастьян оглянулся, встретил взгляд Лии и улыбнулся. По тому, как она подняла подбородок, он понял, что она поняла значение его улыбки: не удовольствие, не счастье, но предупреждение.

1
...