– Эти женщины приговорены к высшей мере наказания и были извлечены нами из камер смертников. Так что пусть наши методы вас не смущают. Так или иначе, им все равно предстоит умереть. Скажу больше. Они уже умерли для всего окружающего мира. Так что забудьте о методах и займитесь препаратом, профессор. Нам нужно, чтобы подопытные могли действовать самостоятельно, при этом оставаясь полностью подконтрольными.

– Понимаю. Но препарат получен случайно, и я не знаю о его действии ничего. Абсолютно. Для полного изучения его действия на организм человека мне нужно время.

– Время это именно то, чего у нас не так много, как хотелось бы, – помолчав, протянул мужчина. – Что именно вас так беспокоит?

– Всё. Его стабильность во время хранения. Срок действия. Безопасность для испытуемого. Время распада в организме. Я уже говорил. Мы не знаем ничего.

– Вы считаете, что все эти данные вам так необходимы? – задумчиво поинтересовался его собеседник.

– А вы сомневаетесь? – возмутился Дуглас. – Что будет, если действие препарата закончится во время проведения операции? Что будет, если инъекция, сделанная вовремя, не приведет к нужному результату, потому что препарат испортился? И наконец, что будет, если, накопившись в организме, препарат попросту убьет вашего солдата?

– Логично, – обдумав услышанное, кивнул мужчина. – Но пока все идет нормально. Все объекты получали разовую дозу препарата раз в три дня. Они все живы, здоровы и вполне обучаемы. Единственное, что меня удивляет, так это полное отсутствие реакции на препарат у мужчин.

– Я и сам не могу понять, как это могло случиться, – удрученно вздохнул профессор.

– Что это? – настороженно уточнил мужчина.

– А вы до сих пор не поняли? – удивился Дуглас. – Препарат воздействует на женский гормон эстроген. Именно этому его воздействию так легко подвергаются женщины, и очень слабо мужчины.

– Вы шутите?! – растерялся мужчина.

– Не понимаю. Вы куратор проекта и не знаете элементарных вещей? – откровенно растерялся Дуглас.

– Похоже, мне придется сделать некоторым моим подчиненным серьезное внушение, – рыкнул в ответ мужчина, мрачно покосившись на дверь.

– Вы уверены, что мы вообще говорим об одном и том же препарате? – иронично спросил Дуглас.

– Не понимаю вашего сарказма, профессор, – произнес мужчина, резко помрачнев. – Складывается впечатление, что вы не хотите с нами работать.

– Откровенно говоря, не очень, – подумав, осторожно признался Дуглас.

– Вот как? И что же вас не устраивает? – удивился мужчина. – Работать на правительство мечта любого ученого. Вам не урезают фонды, не задвигают на второй план, обеспечивают всем необходимым. Так чего вам еще не хватает?

– Это все абсолютно верно, – вздохнул Дуглас. – Но все дело в том, что я всегда хотел разрабатывать лекарство, а не оружие. Отсюда и мое отношение к вашему проекту.

– Да-да, я помню. Вы искали лекарство от болезни Альцгеймера. Но неужели вы не понимаете, что оружие помогает государству сдерживать внешнюю агрессию, что в свою очередь позволяет вам спокойно работать?

– Знакомая риторика, – улыбнулся Дуглас. – Только вы забыли, что я не простой обыватель, обеспокоенный только состоянием собственного кошелька, а профессор, и не только химии. Я прекрасно разбираюсь во всех этих нюансах и могу отличить уличную агитацию от реального положения вещей. Кто нам угрожает? О какой внешней угрозе идет речь? Назовите хоть одну страну, которая готовится к нападению на наши границы.

– Содружество Американской Конституции во все времена подвергалось агрессии со стороны самых разных противников. Например, Российской империи.

– О да! Империя спит и видит, как поработить нас и превратить в свой сырьевой придаток, – рассмеялся Дуглас. – Не поручусь за точность, но ежегодный прирост валового продукта у империи почти в два раза выше, чем у нас. В такой ситуации им гораздо выгоднее торговать, чем воевать. Так что все эти россказни не более чем пустой звук.

– Опасное заявление. Особенно в стенах этого заведения, – проворчал мужчина со скрытой угрозой в голосе.

– Не вижу ничего опасного, – пожал плечами профессор. – Я говорю то, что вижу и понимаю. А если это кого-то не устраивает, то я готов ему напомнить, что свободу слова у нас еще не отменили. Как и свободу самовыражения. Глупая экономическая политика привела к тому, что наше производство приходит в упадок. Кстати, об этом давно уже твердят по всем федеральным каналам. И в газетах это тоже есть.

– Вы считаете, что русские поступили правильно, решив держать контрольные пакеты акций своих ведущих корпораций под государственным контролем?

– Конечно. Это не позволяет кучке нуворишей растрачивать бесконтрольно доходы и заставляет совет директоров держать свои аппетиты в кулаке. Все доходы, за вычетом выплат, направляются на развитие производства. А самое главное, они держат свои банки на коротком поводке, не позволяя им превращать клиентов в финансовых рабов, – решительно сказал Дуглас.

– Это спорный вопрос, – пробурчал его собеседник, поджав губы.

– Не вижу причин для спора. Все уже доказано временем. Империя богатеет, а наша страна кое-как сводит концы с концами. Из-за этого правительство вынуждено начать экспансию в неизученный космос, что в свою очередь, повышает риски потерь.

– Я что-то не пойму. Вы профессор химии или экономики? – проворчал мужчина, с каждой минутой мрачнея все больше.

– Я же сказал, не только химии. Вы забыли, что химия как наука давно уже стала одной из составляющих экономики, – улыбнулся Дуглас. – А теперь, если вы позволите, я бы хотел вернуться к своим пробиркам. Мне нужно как следует изучить полученный препарат. И кстати. На вашем месте я бы пока придержал испытания этой штуки на людях. Даже таких неприятных.

Дождавшись молчаливого кивка, Дуглас поднялся и не спеша вышел из кабинета. Он привык делать дело хорошо, даже если оно ему не нравится.

* * *

Отдежурив положенное, Миша кивком головы попрощался с Яном и не спеша двинулся в выделенный ему закуток. Еда, крыша над головой и небольшое количество пива входили в оплату его услуг. Само собой, больших денег на этом не заработаешь, но переждать период, когда станцию откроют, было можно. Именно поэтому Миша за нее и держался. Проходя по узкому коридору, Миша неожиданно насторожился и всмотрелся в темноту.

Именно темнота его и насторожила. Этот коридор использовался для переноски продуктов и выпивки на кухню. Окон на станции не было и, как следствие, под потолком постоянно горели плафоны. А сейчас коридор освещали только два плафона у входа в бар, а весь остальной коридор до самой задней двери был погружен в темноту. Замерев на месте, Миша отключился от ставших уже привычными звуков, доносившихся из бара, и принялся выискивать то, чего в коридоре не должно было звучать.

Спустя пару секунд тренированный мозг полностью абстрагировался от фона, и опытный военный услышал то, что хотел услышать. У задней двери кто-то был. Еле слышное напряженное дыхание, шорох одежды, когда затаившийся в темноте противник вытер вспотевшую ладонь о бедро. Едва различимый звон железа о железо. Противник был вооружен. Чуть усмехнувшись про себя, Миша принялся шарить по карманам, делая вид, что что-то ищет. Потом, картинно хлопнув себя по лбу ладонью, он развернулся и быстро выскочил в бар.

Увидев его, Ян удивленно развел руками. В ответ Миша руками показал себе на пояс, прося его вернуть ремень с оружием. Насторожившись, Ян быстро прошел вдоль стойки и, выкладывая на нее пояс, тихо спросил:

– Что происходит, Миша?

– Может, проблемы, а может, просто паранойя разыгралась, – криво усмехнулся сержант.

– Объясни толком, – потребовал Ян.

– Ты в коридоре давно был? – вместо ответа спросил Миша.

– Часа три назад. Как раз пиво привезли.

– Свет по всему коридору горел?

– Да, все плафоны.

– А сейчас только два, у входа в бар. Насколько я помню, свет в коридоре выключается либо полностью, либо никак. Частями его не выключить. Так?

– Все верно, – настороженно кивнул Ян.

– Значит, у нас гости, – уверенно кивнул Миша.

– Что делать будем? – спросил Ян, доставая из-под стойки дубину.

– Ты занимайся клиентами. А я свою работу делать буду, – жестко усмехнулся Миша, быстро проверяя обойму игольника.

– Собираешься положить их на расстоянии? – сообразил Ян.

– Стар я уже, чтобы в атаке охреневать, – рассмеялся Миша, направляясь к дверям.

Ян убрал пояс обратно под стойку и настороженно замер, глядя на плавно качающуюся дверь. Миша, войдя в коридор, прижал руку с игольником к бедру, в другой руке открыто сжимая фонарь. Нажав на кнопку, он направил луч в конец коридора и, не дожидаясь атаки, вскинул игольник. Тихое шипение сжатого кислорода раздалось в коридоре, словно разбойничий свист. Иглы со стуком ударили в стены, и одна из затаившихся фигур негромко вскрикнула.

Миша быстро сместился в сторону, справедливо ожидая обратки, и не раздумывая упал на пол. Луч фонаря сместился, и противник на несколько секунд пропал из поля его зрения. Потом послышался стук, звякнуло железо, и в дверном проеме промелькнули две фигуры. Миша успел рассмотреть, как одна из них тащила за собой вторую. Убедившись, что противник покинул поле боя, Миша поднялся и, отряхнувшись, направился к задней двери.

Накинув древнейший запор, крючок, он попытался запереть замок и, убедившись, что он испорчен, мрачно хмыкнул. Потом, оглядевшись, он всунул между ручкой и косяком короткий ломик, которым вскрывали ящики, и, развернувшись, вернулся в бар. Нетерпеливо топтавшийся за стойкой Ян, увидев его, состроил вопросительную физиономию.

– Замок на задней двери испорчен. Я ее ломиком припер, но менять надо. И быстро. Было двое. Одного зацепил, и они удрали, – коротко поведал он результаты своего похода.

– Странно. Игольник заряжен парализатором. Если ты не промазал, то сбежать они не могли, – покачал головой Ян.

– Я не промазал. Во всяком случае, один из них передвигался при помощи второго.

– Их еще и двое было? – насторожился пропустивший это известие мимо ушей Ян.

– Угу, – содержательно кивнул Миша, обдумывая все произошедшее.

– Так. Игольник оставь у себя. Дверь в свою каморку запри. Мне только трупа не хватало, для разнообразия, – обдумывая ситуацию, принялся командовать Ян.

– Не дождетесь, – усмехнулся Миша. – А ствол у меня свой есть.

– Ага, из твоей дуры только на станции и палить. Хочешь соседям ущерб оплачивать, если твой штурмовик стену пробьет?

– М-да, не подумал, – кивнул Миша, почесывая в затылке.

– Ты чего? – удивленно посмотрел на него Ян.

– Никак понять не могу, зачем они все это затеяли. Глупо как-то все. Пробрались, погасили почти все плафоны, ждали. Странно. Если хотели убить, то почему не воспользовались боевым оружием? Если хотели поговорить, почему молчали? На что рассчитывали?

– Что ты внимания на плафоны не обратишь, – подумав, ответил Ян. – Похоже, они хотели тебя просто утащить и как следует поспрашивать.

– Ты рехнулся?! – растерялся Миша. – О чем меня спрашивать? Где ты деньги хранишь? Так об этом и так вся станция знает. Имперские секреты выпытать? Так я к ним допущен не был. На хрена меня красть? Да и хлопотно это.

– Ну, это ты знаешь, что хлопотно, а им явно что-то было от тебя нужно, – упрямо повторил Ян.

– Вот я и думаю. На хрена и какого черта? – вздохнул Миша, проводя широкой ладонью по короткому ежику волос.

Колокольчик над входной дверью, который Ян повесил ради исторического выпендрежа, брякнул, и бармен, посмотрев на дверь, незаметно ткнул Мишу пальцем в локоть, глазами показывая на посетителей. Оглянувшись, Миша только мрачно крякнул. Прямо к нему мячиком катился следователь. Вскарабкавшись на высокий табурет, он первым делом потребовал у Яна пиво и, повернувшись к Михаилу, сказал:

– Я решил воспользоваться вашим советом, но внес в это дело свои коррективы.

– И какие же? – спросил Миша, уже начиная догадываться, о чем речь.

– Мои люди распустили слух, что вы готовы начать охоту на преступниц и знаете, где они прячутся.

– Скажите, вам за подлость еще никогда морду не били? – с ледяной вежливостью поинтересовался Миша, сжимая кулак.

– Полегче, сержант, – окрысился следователь, опасливо отодвигаясь подальше. – Мои люди сидят в засаде возле бара, и как только они появятся, их арестуют.

– Не появятся, – презрительно усмехнулся Миша.

– Что? Почему? – подскочил следователь.

– Потому что они уже были здесь. И ушли, получив очередь из игольника. Но ничего. На следующее дежурство я возьму свой наградной пистолет. Получите их по частям.

– Когда? – просипел лысый разом осевшим голосом.

– Что когда? – презрительно уточнил Миша.

– Когда это было?

– Полчаса назад, – коротко сообщил Миша, бросив короткий взгляд на настенный хронометр бара.

– Ты ранил кого-то?

– Одну точно.

– И не стал преследовать? – зашипел лысый, впадая в ярость.

В чем-то Миша его даже понимал. Преступники были почти у него в руках и вдруг испарились как не бывало.

– Мне надоело повторять, что я не собираюсь делать за вас вашу работу, – зарычал в ответ Миша.

– Куда они побежали? – взяв себя в руки, спросил следователь.

– Понятия не имею. Я выстрелил, и когда они покинули задний коридор, остался проверить дверь.

– При чем тут дверь? – растерялся лысый.

– При том, что мне платят за сохранность имущества данного заведения, а не за ловлю преступников по всему узлу перехода.

– Что было потом?

– Я вернулся в бар и доложил владельцу о происшествии.

– Так, – подумав, решительно сказал следователь. – Теперь все, что случилось, и по порядку.

Понимая, что он не отвяжется, Миша сухо обрисовал ему ситуацию. Внимательно выслушав все сказанное, следователь залпом допил пиво и, побарабанив пальцами по стойке, спросил:

– Значит, считаешь, что они больше не придут?

– Не сомневаюсь. Они уже нарвались и понимают, что второго раза не будет. А когда увидят, что я не собираюсь их ловить, сразу поймут, что вся эта история фуфло.

– Что? – не понял следователь.

– Ерунда, – максимально близко по смыслу объяснил Миша.

– А почему ты пошел за оружием, а не попытался задержать вора? – неожиданно спросил лысый. – Ведь ты не знал, что они пришли именно за тобой. Это мог быть обычный воришка, которого ты мог бы скрутить голыми руками.

– Я же говорил. Не люблю глупого риска. Коридор узкий, уйти в сторону от удара ножом или дубиной сложно. Ну и на кой черт мне эти пляски? У меня есть положенный по штату игольник, заряженный иглами с парализующим составом. Пара выстрелов, и вяжи его тепленьким.

– Ты и воевал так же? С оглядкой? – презрительно спросил следователь.

– Ага. Именно за оглядку наградной штурмовик и получил, – фыркнул Миша, в очередной раз сжав кулак.

Только теперь до следователя дошло, что он явно перегнул палку. Такую награду вручали военным только за отчаянную храбрость, проявленную в бою. Любая попытка обойти это правило сурово каралась самими носителями такого оружия. Вообще, процедура такого награждения была придумана очень давно и отработалась с годами до такой степени, что никто и не пытался обойти эти правила. Впрочем, это было невозможно.

Наградное оружие вручалось прямо на месте боя, в присутствии всех оставшихся в живых участников, командиром подразделения. Потом оформлялись наградные документы с тщательным описанием деяния, повлекшего за собой такую награду. Под этим документом подписывались не менее трех свидетелей, после чего командованию оставалось только утвердить награду. В редких случаях, если живых свидетелей не оставалось, рапорт подписывали офицеры подразделения, но и это никогда не становилось препоной.

Уже на базе на наградное оружие в мастерских ставился блокиратор, после чего награжденный имел полное право носить его с собой куда угодно. А самое главное, что изъять такое оружие можно было только в присутствии офицера войск, в которых служил награжденный. Даже полиция не рисковала связываться с имперскими блокираторами. Электроника читать не умеет и на судебные приказы ей наплевать. Так что пару раз потеряв особо рьяных полицейских, превысивших свои полномочия, они старались держаться от такого оружия подальше.

Сообразив, что сморозил глупость, следователь скривился так, словно раскусил лимон. Далеко не глупый служака отлично понимал, что подчиненные ему охранники не смогут справиться с парой убийц, орудующих самым экзотичным видом оружия, которое он только мог себе представить. Они даже понятия не имели, что такое оружие вообще существует. Именно поэтому он мертвой хваткой вцепился в отставного сержанта, сумевшего с первого взгляда определить и оружие, и правила его применения. Обладая подобными знаниями, он вполне мог бы и справиться с носителями оружия.

Но будучи скованным приказом, не оставляющим простора для двойного толкования, вынужден был использовать грубые методы. И теперь, ляпнув глупость, судорожно искал способ исправить ошибку. Миша, устало сжав пальцами переносицу, молча поднялся и направился к служебному коридору. Следователь, соскочив с табурета, ухватил его за рукав и, буквально повиснув на здоровенном бойце, яростно захрипел:

– Ты уверен, что они больше не придут сюда?

– Если они не дуры, а повода так думать у меня нет, они не придут. Их цель – скрыться, а не носиться по всему узлу с воплями и гиканьем, снося все головы подряд. Думаю, та заваруха началась из-за ваших людей. Так что вам ее и расхлебывать.

– Если они все-таки появятся, не смей стрелять в них. Иначе сядешь за убийство, – отчаявшись, пригрозил следователь.

– Сначала докажи, что это я стрелял. Или что я вообще стрелял, – презрительно фыркнул Миша, стряхивая его ладонь с рукава, словно таракана.

– Не смей стрелять, – упрямо повторил лысый.

– Специально искать не стану. Но если сунутся, здесь и положу, – отрезал Миша. – Я из-за твоих приказов жизнью рисковать не собираюсь. У меня еще дела есть.

– Знаешь, я родом из Британии. Старой Британии. Той, что была еще на старой Терре. Так вот, там во времена, когда королей сменили королевы, существовал обычай, любого, не исполнившего приказ королевского чиновника или духовного лица, объявляли еретиком и сжигали на костре. Быстро и без особых затей. Сейчас мне очень хочется возродить этот обычай. В отношении тебя, по крайней мере. Ведь, судя по всему, в Бога ты не веришь и гнева его тоже не боишься. И на то, что могут погибнуть невинные люди, тебе наплевать. Главное, чтобы ты был жив и здоров.

– Думаю, я и во времена вашей Елизаветы остался бы при своем мнении. Думаешь, мне есть дело до того, чего желает какая-то недотраханная истеричка или кучка фанатиков, сублимировавших свои сексуальные желания в гонения на красивых женщин? А в Бога я верю. Только у меня свой Бог. И он меня рабом никогда не считал. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно, – презрительно усмехнулся Миша.

– Не очень-то ты похож на обычного сержанта, – моментально насторожившись, тихо протянул следователь.

– И чем же я от них отличаюсь? – иронично спросил Миша, разворачиваясь к нему всем телом.

– Знаешь слишком много. Такие знания в обычной школе не получишь, – не унимался лысый.

– А кто сказал, что я учился в обычной школе?

– В твоем досье ничего об этом не сказано.

– Не сказано, значит, таким как ты и знать не надо. Имперские войска – это не твои сторожа. Все, что про нас написано, в Империи и остается. Скажи спасибо, что хоть что-то получил, – пожал плечами Миша и, развернувшись, направился к подсобному коридору.

– В последний раз предупреждаю, не смей убивать их, – прорычал ему в спину следователь.

– Да пошел ты! Приказчик выискался, – ответил сержант, и посетители бара разразились гомерическим хохотом.

* * *

После памятной трепки отношения двух подопытных перешли в новую фазу. Им стали позволять общаться вне занятий и оставаться с глазу на глаз. В итоге спустя две недели инструктор по рукопашному бою был неприятно удивлен. Обе его подопечные умудрились так крепко сойтись, что понимали друг друга без слов. И хотя в итоге обеим пришлось после тренировки снова посетить медицинский отсек, но повозиться ему пришлось намного дольше, чем в первый раз.