Цитаты из книги «Райский сад»

Они выпили по коктейлю и пошли обедать. Сегодня они заказали легкие блюда и тавельское вино. Когда подали сыр и фрукты, Кэтрин спросила: – Сказать ему?– Как хочешь, – сказала девушка.Она взяла бокал с вином и сделала несколько глотков.– Прошло столько времени, что я уже забыла, с чего надо начать, – сказала Кэтрин.– Не помнишь? – удивилась Марита. Дэвид подлил себе тавельского

ять свои желания я больше не буду. Это я твердо решила. Она тебя любит, и ты тоже немножко любишь ее. Я это вижу. Лучше тебе не найти, и я не хочу, чтобы ты достался какой-нибудь шлюхе или страдал от одиночества. – Что ты болтаешь? – сказал Дэвид. – Ты здорова как бык. – Ну вот, поскольку теперь картина ясна, – сказала Кэтрин, – давайте обсудим детали.

овала тебя. – Почему она должна меня унаследовать?– Есть такое понятие – завещание, – пояснила она. – А то, о чем говорю я, даже более важно, чем завещание.– А ты что скажешь? – спросил Дэвид у Мариты.– Если ты не против, то я согласна.– Хорошо, – сказал Дэвид. – Ничего, если я выпью? – Пожалуйста, – разрешила Кэтрин. – Как видишь, я не хочу оставить тебя ни с чем на тот случай, если у меня окончательно съедет крыша или я не смогу сделать выбор. Но и подав

имела в виду то, что сказала. – Может, выпьешь? – спросил Дэвид.– Нет. Сначала я хочу высказаться. Посмотри на меня и выслушай.Марита опустила глаза, а Дэвид смотрел на Кэтрин.– Сегодня днем я все обдумала. Правда, Дэвид. Ведь я уже сказала тебе, Марита?– Да, – подтвердила девушка.Дэвид видел, что девушки уже все обсудили и достигли некоего понимания. – Начнем с того, что я остаюсь твоей женой. Я хочу, чтобы Марита тоже стала твоей женой, а затем и вовсе унасле

Да. Сделай мне предложение. Дэвид смотрел на нее. Она была очень серьезна и взволнованна. Он вспомнил ее лицо с закрытыми глазами и темную голову на белом полотенце, расстеленном на песке – там, на берегу, где они наконец осмелились заняться любовью.– Я сделаю тебе предложение, – сказал он. – Но только не в этом проклятом баре.– Это не проклятый бар, – сказала Кэтрин. – Это наш личный бар, мы даже купили сюда зеркало. Хорошо бы нам пожениться сегодня вечером.– Не болтай чепухи, – сказал Дэвид. – А я серьезно. Я действительно

что мне хочется, чтобы ты полюбил ее так же, как меня. А если она согласится, ты мог бы взять ее второй женой. – Ну, если бы я официально принял мусульманство, в Африке нас могли бы зарегистрировать. Там разрешается иметь трех жен.– Я думаю, было бы гораздо лучше, если бы мы могли стать официальной семьей, – сказала Кэтрин. – Тогда никто не посмел бы нас осуждать. Ты пошла бы за него, наследница?– Да.– Приятно это слышать. Все так просто, а я переживала. – Ты в самом деле пошла бы за меня? – спросил Дэвид Мариту.

что мне хочется, чтобы ты полюбил ее так же, как меня. А если она согласится, ты мог бы взять ее второй женой. – Ну, если бы я официально принял мусульманство, в Африке нас могли бы зарегистрировать. Там разрешается иметь трех жен.– Я думаю, было бы гораздо лучше, если бы мы могли стать официальной семьей, – сказала Кэтрин. – Тогда никто не посмел бы нас осуждать. Ты пошла бы за него, наследница?– Да.– Приятно это слышать. Все так просто, а я переживала. – Ты в самом деле пошла бы за меня? – спросил Дэвид Ма

что мне хочется, чтобы ты полюбил ее так же, как меня. А если она согласится, ты мог бы взять ее второй женой. – Ну, если бы я официально принял мусульманство, в Африке нас могли бы зарегистрировать. Там разрешается иметь трех жен.

начинаю учить испанский, буду читать книги и перестану думать только о себе. – Бог мой, – сказал Дэвид. – Сегодня великий день. А теперь позволь я что-нибудь выпью и схожу переоденусь.– Я буду здесь, – сказала Кэтрин. – Надень темно-голубую рубашку, ладно? Такую же, как у меня, хорошо?Дэвид не торопясь принял душ, переоделся, и к тому времени, когда он вернулся в бар, девушки уже были вместе. Они выглядели так живописно, что он в который раз пожалел, что не умеет рисовать. – Я сказала наследнице, что открываю новую страницу в своей жизни, – сообщила ему Кэтрин. – Еще я сказала,

обернуться, но то, что это – начало конца, понимал совершенно ясно. «Вы трое как шестеренки, вращающие одно колесо, – говорил он себе, – и одну из них точно заклинило.